Цена безупречности

Но не вышла. Не сказала.

Почему?

Потому что это честно. Потому что я тоже виновата. Потому что я больше не хочу быть безупречной. Потому что, может, если я пройду через это, всё обнулится.

Потому что я устала.

Сзади Тоха шумно достаёт пакет с чипсами и хлопком разрывает его. Смеётся.

Рядом Айнура поворачивает голову – чуть-чуть. Глаза в зеркале заднего вида. Знает.

Айнура уже на заднем сиденье. Что она вытворяет в моей машине? Это слишком наигранно… Как в кино.

Никогда не видела, чтобы Айнура так себя вела. Она настолько импульсивна?

А я? Айнура знает, на что способна я. Мы обе знаем.

Юля медленно поворачивает голову. Смотрит на неё. Без слов.

Старые долги?

Айнура, уговаривает ее на глупость. Все очень убедительно. С годами ты тоже стала хищницей.

Иди, Юля. Твой выход.

– Ладно, иди вперед, – неправдоподобно вздыхает Юля…

Сцена 2. Август 2025 г. Лос-Анджелес.

Тоха.

Айнура сидела на переднем сиденье, непринуждённо закинув ногу на ногу. Голая коленка то и дело касалась бардачка, каблук туфли плавно покачивался, будто она слушала невидимый ритм. Лёгкое движение стопы, мягкое скольжение кожи по пластику – в этом было что-то лениво-кошачье.

Она перебирала кнопки радио, не задерживаясь ни на одной станции. Её пальцы легко скользили по блестящим кнопкам, и в каждом щелчке слышалось терпеливое ожидание. Казалось, она просто ищет подходящий трек, но по лёгкой полуулыбке, дрожащей на губах, было видно – её внимание далеко не на музыке.

В зеркале заднего вида она время от времени задерживала взгляд, как бы случайно, но достаточно, чтобы Юля чувствовала это присутствие.

Сзади, на тёмно-сером сиденье, Юля склонилась вперёд. Жёсткая ткань джинсовых шорт натянулась, и тонкий шов болезненно врезался в промежность. Она ощущала это остро – будто тонкая струна тянется через тело. Салон был душный, воздух густой, пахло нагретым винилом сидений, одеколоном Тохи и лёгким табачным шлейфом от Айнуры.

Молния шорт ритмично царапает живот в такт движениям Юли. Опыт Юли давал ей понять, что вот-вот уже все закончится.

Однако Айнуре этого было мало. Она слегка прищурилась в зеркало – и этого хватило. Это был не просто взгляд – это был приказ Тохе, обёрнутый в ленивую мягкость.

Тоха без промедления скользнул ладонью по бедру Юли, а в следующую секунду шершавые, сухие пальцы грубо прорвались внутрь, через шорты. Джинса натянулась, больно сдвинулась вглубь, застряв между телом и его пальцами. Каждый рывок тянул ткань, давил, распирал, оставляя глухое, тяжёлое ощущение, будто шорты и пальцы стали единым, чужим предметом в ней.

Юля дышала ровно, но внутри всё сжималось от липкого, унизительного вторжения. Каждый толчок, каждый нажим был для неё напоминанием: это не её выбор. Даже здесь, в ее машине, по ее же желанию, она не была хозяйкой.

Юля почувствовала, как в ней поднимается волна отвращения. Она старалась не дышать слишком глубоко, чтобы не впустить этот момент глубже в себя. Её взгляд невольно скользнул в зеркало заднего вида – там была Айнура. Спокойная, как будто отстранённая, но Юля знала – это не просто наблюдение. Это контроль.

Шум двигателя и едва уловимый трек на радио вплелись в ритм происходящего. Юля задержала дыхание, удерживая лицо неподвижным, не давая ни одной эмоции вырваться наружу. Она чувствовала, как ткань шорт шершаво скользит по коже при каждом движении Тохи, как салон машины давит со всех сторон, делая пространство тесным и вязким.

Айнура в это время будто чуть глубже откинулась на спинку сиденья, медленно поправила подол, погладила ладонью колено, словно подчеркивая – ей здесь удобно, она в своей роли. Потом снова коснулась радио, щёлкнула станцию и задержала взгляд в зеркале ровно настолько, чтобы Юля почувствовала его, как прикосновение.

Юля доделала начатое, не выдав ни дрожи, ни взгляда в сторону Айнуры.

Когда всё закончилось, она выпрямилась, провела рукой по лицу – не чтобы что-то поправить, а чтобы стереть то, что не сотрёшь. Сделала глубокий вдох и доброжелательно улыбнулась в зеркало Айнуре. Оттолкнув обмякшего расслабленного Тоху, Юля выбралась с заднего сиденья и перешла за руль.

– Поехали, – произнесла она ровно.

Айнура щёлкнула кнопку радио, возвращая прежнюю станцию, и едва заметно улыбнулась:

– Ого, как ты быстро с ним разобралась…

Глава 4. Уродливый монстр.

Сцена 1. Москва. 1 курс. Март 2009.

Босиком.

– Ты же одна всё время, – сказала Юля, роясь в косметичке. – Тебе надо хоть немного мужского внимания, а то совсем завянешь.

Айнура сидела на кровати, скрестив ноги.

– Мне не надо никого.

– Вот и узнаем, – усмехнулась Юля.

Общажная жара выжигала воздух. В комнате пахло духами, пылью и чужими шлёпанцами.

Айнура лежала на кровати, полусонная, с книгой на животе. Дремала.

Дверь с грохотом распахнулась – влетела Юля. С ней двое парней.

Громкий смех, пиво в пакете, хруст чипсов. Один в майке с драконом, второй в солнечных очках, хотя было пасмурно.

– Эй, не спит же никто? – весело крикнула Юля. – Айна, ты жива?

Айнура приподнялась на локтях.

– Привет… – еле выдавила. Теплая дневная дрема все еще не хотела ее отпускать.

– – Это Айна, – сказала Юля, будто представляя товар. – Умная, скромная. Самая порядочная из всех нас.

– Юль, ты что…

Юля взяла одного и с парней за руку и вместе с ним плюхнулась на кровать.

Они начали целоваться, смеяться, что-то шептать друг-другу. Второй сел на кровать, прямо рядом с лежащей Айнурой. Бутылка в руке, он вытаскивал из полупрозрачного пакета что-то и ставил на стол.

– А тебя как зовут, красавица? – спросил парень, не глядя на нее, – Ай-на?

– Айнура, – она быстро поднялась и села на кровати.

– Красивое имя. – Он придвинулся ближе. Слишком близко.

Запах алкоголя, дешёвых сигарет, его колено упиралось в её ногу.

– Ну не молчи… давай пообщаемся… – парень попытался положить руку на плечо Айнуры.

Она резко отстранилась.

Сердце билось в горле. Юля видела всё, но сделала вид, что не замечает.

Наоборот – засмеялась громче, закинула голую ногу на своего и продолжила шоу.

– Юль, – выдохнула Айнура. – Он…

– Расслабься, – перебила та, не оборачиваясь. – Он просто шутит. Не стесняйся – тут все свои…

Айнура встала с кровати и хотела уйти. Но второй задержал её за руку.

– Куда? – сказал он с улыбкой. – Мы же только познакомились.

– Я не хочу, – выдохнула она, опустив глаза.

– Нужно, Айн. – Юля подмигнула ей, и громко рассмеялась.

Парень уже гладил ей руку.

Айнура вырвала свою руку из его объятий. Чувство отвращения и обиды клокотали в ее горле.

Юля смотрела на них.

Молчала.

Как будто проверяла, выдержит ли подруга.

Смотрела – и не мешала.

– Уходи, – тихо сказала Айнура, – Уходите все!

– Чего ты… – начал парень и снова протянул к ней руку. Айнура отскочила и встала босыми ногами на бетонный пол.

– Юля, убери его.

– Да ты не злись, – Юля усмехнулась. – Я же тебе как лучше. Ты ж не девственница у нас, надеюсь?

Айнура вышла из комнаты босиком. В жаркий коридор, где пахло курицей и летом.

Когда она захлопнула за собой дверь, Юля даже не посмотрела ей вслед.

Сцена 2. Москва. 1 курс. Апрель 2009.

Олег.

Общага. Ночь. Айнура сидела на своей кровати, обхватив колени. Вся её решимость, которой она так бравировала перед Юлей, испарилась. Она листала ленту в телефоне, где Олег, парень, в которого она была влюблена, выложил фото с другой девушкой. Её губы дрожали.

– Он даже не ответил, – прошептала она. – Сказал, что занят.

Юля, закончившая писать курсовую, отложила ручку. Она не сказала ни слова осуждения, ни ехидного замечания. Просто подошла и села рядом.

– Эй, – сказала она тихо.

Она взяла телефон из рук Айнуры и положила на тумбочку. Потом обняла её за плечи, притянув к себе.

– Я понимаю, – сказала Юля. – Но ты себя не вини. Он – идиот.

Айнура прислонилась к ней, и слёзы, которые она так долго сдерживала, наконец, потекли.

– Я просто не понимаю. Я думала…

– Не думай. Не надо думать о них. Просто знай, что ты очень красивая и очень хорошая. И если он этого не видит, то это его проблема.

Юля говорила это не с цинизмом, а с настоящим теплом. Она гладила Айнуру по спине, и в этом жесте не было ни капли притворства. Она смотрела на неё не как на человека, который «слишком много падает», а как на подругу, которой больно.

– Спасибо, – прошептала Айнура.

– За что? – Юля усмехнулась, но в её голосе не было насмешки. – За то, что не даю тебе реветь из-за дурака? Ты же моя подруга.

В тот момент между ними не было никаких игр, никакого соперничества. Только искреннее, тёплое чувство. И оно было настолько настоящим, что Айнура поверила в него всем сердцем.

Сцена 3. Москва. 1 курс. Май 2009

Римка.

Юля и Айнура шли по тёплому весеннему кампусу, когда по тропинке им навстречу выбежала Рима. Она сияла, как будто солнце проскользнуло сквозь её волосы, лёгкая и воздушная, с улыбкой, которая могла бы растопить любой камень.

– Девчонки! – воскликнула она, слегка запыхавшись. – Вы просто обязаны сходить к Лейле!

Айнура хмыкнула, а Юля слегка прищурилась.

– Лейле? – переспросила Юля. – А что она скажет?

Рима замерла на мгновение, будто собираясь с мыслями, затем продолжила, глаза её блестели от счастья:

– Она… ну, она читает карты. Я сама это проверила. И знаете, что я поняла? – Рима сделала паузу, будто открывая для них тайну, которую держала в себе. – Я выйду за Фарика. У нас будут дети! Я уже всё вижу, всё точно!

Айнура чуть скривилась:

– Ты прям светишься, Римка.

– Я счастлива! – Рима рассыпалась смехом, лёгким и звонким. – И Лейла мне это сказала! Она видит вещи… странные вещи. Я не знаю, как это работает, но это правда.

Рима была полной противоположностью Айнуры и Юли. Мягкая, тёплая, солнечная. Ростом невысокая, с золотисто-красными волосами, которые всегда слегка растрёпаны, будто от постоянного ветра или спешки. Глаза – светло-голубые, с удивительной искренностью, взгляд открыт и доверчив. Её улыбка могла растопить любой лед, а смех – заразить всех вокруг.

Она была та, кто всегда верил в людей и в лучшее в них. Даже когда Юля или Айнура сомневались, Рима умела поддерживать, подбадривать, подсказывать, направлять. В какой-то мере она была связующим звеном между холодной силой Юли и хаотичной энергией Айнуры.

Юля молча кивнула, ощущая, как в груди сжимается лёгкий холодок предчувствия. Она понимала: радость Римы искренняя, но Лейла всегда была странной, а её «странные вещи» могли оказаться чем-то… необычным, даже пугающим.

– Так что, – продолжила Рима, держа взгляд на обеих, – вы должны сходить к ней. Не ради меня. Ради себя. Она… она видит глубже, чем любой другой. И иногда лучше узнать, что у тебя внутри, чем оставаться в неведении.

Айнура чуть помолчала, скользнув взглядом на Юлю.

– Ладно, – сказала она наконец. – Сходим.

– Отлично! – Рима обняла их по очереди, ещё раз лучезарно улыбнувшись. – Но помните: будьте готовы. Лейла говорит прямо, и иногда её слова могут… ну, как сказать… вздрогнуть прямо внутри.

Юля и Айнура переглянулись, и обе почувствовали странную смесь любопытства и лёгкой тревоги. Рима же, счастливая и беззаботная, махнула им вслед, а летний вечер с лёгким ветром казался одновременно тёплым и тревожным, будто предупреждая о том, что их ждёт что-то необычное.

Айнура, наблюдая за Римой, добавила:

– Да, интересно будет посмотреть, что она нам скажет.

Сцена 4. Москва. 1 курс. Май 2009

Лейла.

Весенний вечер окутывал общежитие тёплым ветром. Юля и Айнура шли по тихим улочкам кампуса, иногда останавливаясь, чтобы обсудить что-то, но в основном молчали. Обе ощущали лёгкое напряжение – как будто знали, что эта встреча изменит их обоих.

Лейла ждала их в своей комнате, дверь была приоткрыта.

Выглядела она довольно экзотично: Лейле едва за двадцать, длинные волосы, струящиеся по плечам и слегка волнистые, словно тёмный шелк, стройная, гибкая фигура, с идеальной осанкой, длинные пальцы с аккуратным маникюром. Её черты лица правильные и выразительные: высокие скулы, чуть припухлые губы, глаза цвета темного шоколада с золотистой искрой были внимательными и пронзительными, словно она видела насквозь девушек, до их самых мыслей. Кожа у неё была фарфорово-белой, а движения – мягкими, но в них сквозила странная сила, едва уловимая, но ощутимая.

Одета Лейла была в длинную черную чуть блестящую юбку в пол и белую ретро-рубашку с корсетом и воротником стойкой. Она была действительно красива, но какой-то своей ни на кого не похожей красотой.

– Привет, – сказала Лейла мягко, но голос её был глубоким, как тёплая южная ночь с лёгким прохладным ветерком, словно каждый звук тянулся через пространство и время. – Я рада, что вы пришли.

Она взяла колоду карт, тасовала её медленно, ритуально, словно не просто тасовала картонки, а пропускала через себя энергию вселенной. Юля и Айнура замерли. В комнате повисла дрожь, воздух стал гуще, стены словно приблизились.

– Странно, – сказала вдруг Лейла, не отрывая взгляда от карт, – я читала о таком в легендах, но никогда не думала, что встречу тебя на самом деле…

Юля и Айнура переглянулись. Было странно, что Лейла обращается к ним как к одному человеку.

– Да, точно, – произнесла Лейла, дрожь в её голосе едва заметна, – это ты и есть… один уродливый монстр с двумя лицами.

– Ур…уродливый монстр? – Айнура в недоумении посмотрела на Юлю.

– Вы полные противоположности, – сказала Лейла, – но вы одно и то же. Вы как день и ночь – две мощные стихии. Белое нападает на черное, черное на белое. Опасно… Вы несёте в себе разрушительную силу – как для себя, так и для окружающих.

Лейла достала картинку из колоды – страшное существо с двумя лицами: одно светлое и мягкое, другое тёмное и изломанное; глаза каждого лица смотрели в разные стороны, словно видели разные миры; улыбка одновременно манила и ужасала; челюсти слегка разъяты, будто существо готово было разорвать всё вокруг. Комната будто охладилась, в воздухе повисло ощущение обречённости.

– История таких людей древняя, – продолжила Лейла, голос теперь тихий, почти шёпот. – Они никогда не должны быть вместе. Потому что вместе они – одна сущность. Вы – два лица одного монстра, и если будете слишком близки… – Лейла вдруг собрала все карты в колоду и улыбнулась им.

Юля и Айнура переглянулись.

– Не принимайте близко к сердцу. Это всего лишь карты. Я просто предостерегаю вас. Лучше держаться подальше друг от друга.

Они сидели молча, ощущая тяжесть, таинственность и внутреннюю дрожь. В этот момент Лейла была одновременно юной девушкой, их одногруппницей, и проводником древнего знания – в её лице сливались мягкость, красота, строгость и скрытая сила, а внимание к ним делало их существование целостным и пугающим.

Юля и Айнура вышли из комнаты Лейлы совсем с другим настроением, чем Рима до этого.

Какой еще монстр?

Стоило ли им слышать это?

«Это всего лишь карты» – звучала фраза Лейлы в их головах.

Глава 5. Быть, как прежде.

Сцена 1. Август 2025 г. Лос-Анджелес. День спустя.

Юля и жених.

Фешенебельный ресторан с мягким светом и идеально отполированными бокалами.

Жених Юли – Павел, в пиджаке, ухоженный, уверенный. Предприниматель. Всё правильно. Всё – как надо.

Юля рядом. Кольцо блестит. Волосы уложены.

Но она будто в костюме Юли. В коже Юли.

Он смеётся, рассказывает историю – про подрядчиков, про какую-то ерунду с логистикой.

Юля кивает. Улыбается.

Всё, как всегда.

Потом он берёт её руку. Касается запястья.

– Ты сегодня другая, – говорит он тихо.

– В смысле?

– Мягче. Немного… расплавилась. Ты всегда собранная. А сейчас – как будто… пустила что-то внутрь.

«Пустила что-то внутрь?»

Юля пытается засмеяться. Не получается.

Он наклоняется ближе.

– Ты хорошо провела день с дочкой?

Она кивает.

– Да. Выбирали платье.

– Покажешь потом?

– Конечно.

Он нежно целует её пальцы.

– Я тебя люблю, Юля.

– А ты… когда-нибудь представлял, что я могу быть другой?

– Что значит – другой?

Она долго молчит.

– Ну, не идеальной. Не правильной. Не в белом платье.

Павел улыбается:

– Я люблю тебя любой.

Юля смотрит на него. Хочет поверить. Почти верит. Но внутри – образ себя в зеркале, после машины. Не стёртый. Настоящий.

Она говорит:

– Это хорошо.

Где-то в глубине души Юли мелькнула мысль:

«А я – себя не знаю. Ни той, ни этой.»

Сцена 2. Август 2025 г. Лос-Анджелес. Неделю спустя.

День рождения Марины.

К этому дню они готовились уже месяц. Выбирали ресторан, готовили подарок. Наконец-то дочь Юли уже совсем взрослая. Конечно, вечером Марина пригласит своих друзей-сверстников куда хочет, а сейчас – днем, их семейный праздник.

Юля предполагала, что этот день, также поможет укрепить отношения Марины с Павлом. Ведь они так стремятся к этому. И больше не будет их связующим звеном – они будут, как отец и дочь.