Золотая коллекция. Призраки истины

– Мы будем там через пару часов, если ничто нас не отвлечет, – решил Шептун. – Место нападения на караван – единственная ниточка. Там должны остаться следы или еще что-нибудь.

Проведя карандашом над картой, сталкер поставил знак вопроса в третьей точке.

– Это тоже интересное место, но туда мы, конечно, не пойдем. Контакт на Барьере, с которым должен был встретиться караван. Ему наверняка будет интересно, почему обещанный хабар так и не поступил. Хотя… Нам очень повезло, что Грач ничего не берет в долг. Вояки и не подумают выйти навстречу. Тем более если им еще кто-то артефакты таскает.

Шептун поднес бинокль к глазам, оглядывая видимые территории. Все было тихо и безжизненно. Вдалеке слегка колыхалась трава, но то было под действием обычного ветра. Другой вопрос, какой ветер следует считать обычным.

– И все же, кто мог напасть на наших ребят? Пусть некие «Лезвия», но кто они такие? Действует ли в Зоне новая, неизвестная нам группировка? И если действует, то как давно?

Сталкер собрал вещи и быстро слез с дерева наземь. Подождав, пока Маркус снова заберется ему на плечи, Шептун сверился с компасом, затем двинулся на юго-восток.

– Нам внедрили Самопала с самого начала? – думал он вслух. – Зачем, с какой целью? Если мишенью был хабар, то было проще напасть на саму базу. В схронах Грача лежит всякого зоновского продукта на многие миллионы. Даже если сбывать через посредников, все равно можно неплохо навариться. Разве только…

Остановившись от осенившей его мысли, Шептун даже оглянулся, словно проверяя, не навел ли его на эту идею кто-то другой.

– Маркус, а что, если мишенью «Лезвий» был вовсе не хабар? – спросил он. – Может, это был конкретный человек из каравана?

Кот дернул ухом, давая понять, что почем зря стоять на одном месте не следует. Шептун от волнения вытащил ржавый шестигранный болт и принялся наматывать на палец привязанный к нему бинт.

– Да, это возможно, – проговорил он. – Но кто именно?

Раскрутив болт, сталкер случайно отправил его в сторону. С досадой повернувшись, он шагнул в направлении улетевшего предмета и тут же рухнул наземь от громкого треска.

На месте упавшего болта красовался испещренный трещинами кратер. В его центре бушевали крутящиеся лианы пламени, которые скоро сплелись воедино, приобретя вид относительно прямолинейного столба. Трава по краям кратера сморщилась и начала исходить на жирный дым.

Выскочивший на волю Маркус уже стоял в стороне, припав к земле, поджав уши и настороженно глядя на «топку». Шептун медленно поднялся, потер шею.

– Смотри, дружище, – произнес он. – Новую аномалию открыли.

Заинтересовавшись, кот подошел к пламени и тут же отпрянул. Встряхнувшись, он недовольно побрел прочь.

– Верно, дружок, – вздохнул Шептун, подтягивая ремни рюкзака. – Иди-ка ты первым. От тебя из нас двоих больше толку.

* * *

Первую группу из троих незнакомцев Шептун встретил лишь после часа пути. Он уже немного подустал, но планировал сделать привал лишь перед самым местом, где «Лезвия» напали на караван. При этом он следовал сталкерским тропам, так как с имеющейся информацией не было повода двигаться скрытно. Только больше проблем на себя навлечешь. У сталкера было несколько версий случившегося, и все они так или иначе сводились к обязательным переговорам со встречными людьми. Конечно, любой мог оказаться «лезвием», но этой вероятностью следовало пренебречь. Шептун понимал, что такой расклад его заводит в тупик. Невозможно выслеживать того, кто прекрасно знает, кто ты и откуда, и при этом сам волен назваться кем угодно. Оставалось импровизировать.

Попавшиеся Шептуну бродяги могли быть кем угодно. Так могли выглядеть рыбаки, потерявшие удочки до того, как начали пить водку. Их внешний вид был полностью обезличен. Один из них, носатый и длинный, облачился в плащ, некогда доходивший до самых щиколоток, но сейчас оборванный вдоль и поперек. У второго Шептун сразу распознал глаза наркомана. Однако в здешних местах это ни о чем не говорило, кроме того, что жить такому человеку оставалось недолго. По крайней мере, сталкеру были неизвестны местные растения или артефакты, позволявшие производить наркотические препараты.

Третий бродяга напоминал собою классического киношного ирландца. В основном из-за рыжих бороды и усов, которые дополняли собой общий лохматый вид и широкое телосложение. Судя по утвердительно-лукавому взгляду, «ирландец» смирился со своим имиджем и, быть может, сам же и следил за ним.

Троица могла заниматься чем угодно – мирно исследовать зверушек или грабить сталкеров. Однако Шептуну показалось, что с Самопалом они бы не нашли общего языка, так что представить их с предателем в одной упряжке он не мог.

– Мир вам, бродяги, – поприветствовал их сталкер.

– Хаюшки, – отозвался носатый. – Ого, какой кошак. Кис-кис!

Маркус не разделял энтузиазма встречи. Попятившись назад, он нырнул мимо ботинка Шептуна. Наркоман рассмеялся, не высовывая рук из карманов – судя по их размерам, он не мог прятать там оружия.

Сталкер выпрямился, глядя в глаза каждому по очереди и придав себе вид человека, за которым стоит серьезная контора товарищей. Следовало сразу дать понять троице, что напугать кота и обеспокоить его хозяина – совсем разные вещи.

– Я Шептун, – представился он. – Из «Набата». С кем имею честь?

– Чего? – не понял наркоман. Рыжебородый усмехнулся, показав гнилые зубы.

– Дубина, это настоящий сталкер, – пояснил он своему дружку. – Из настоящего клана. Ты что, никогда про «Набат» не слышал?

Настоящий сталкер, подумал Шептун. Интересно.

– Мы просто тут гуляем, – заверил носатый. – Думаем, чего прикольного пособирать. Друг, что тут можно выгодно загнать барыгам?

– Ничего из того, что под ногами валяется, – ответил Шептун. – А из того, над чем придется помучиться, – сколько угодно.

Судя по лицам бродяг, Шептун понял, что почти переборщил с вычурностью речи.

– А если не мучиться? – родил мысль наркоман. Смотрел он пристально, проникающе. Неприятное ощущение.

– Тогда можете заработать прямо сейчас, – предложил Шептун, ощутив, что в достаточной степени перехватил инициативу. – Я ищу одного человека. У него длинные волосы, худощав, в компании приживается плохо. Любой, кто сообщит о его местоположении, получит признательность от «Набата». Разумеется, денежную.

– Вот как, – задумался ирландец. – Как зовут этого парня?

– Самопал.

– Хм. – Рыжебородый подумал еще немного. – Никогда не слышал.

– А зачем он тебе? – спросил носатый.

– Для дела одного, – взглянул на него Шептун. – Поговорить по душам.

– Вон оно что, – закивал «ирландец». – Длинные волосы, худой… Пожалуй, я знаю одного чувака, похожего на твоего Самопала.

– Где?

– Да вот же он стоит. – Рыжий показал в сторону.

Шептун так и не смог позже разобраться в том, как же он пропустил столько знаков, указывающих на опасность. Позволил себе повернуться спиной к подозрительным незнакомцам, повелся на простейший прием по отвлечению внимания и даже не разобрался, что товарищи рыжебородого точно так же посмотрели туда, где никого не было. Про то, что троица не понравилась Маркусу с самого начала, сталкер вспоминал с мучительным стыдом.

Сокрушительный удар обрушился на его затылок. Кажется, наркоман успел дурно захихикать, но насчет этого Шептун уже не был уверен. Он лежал лицом вниз, в то время как «ирландец» сидел у него на спине, наркоман держал нож у его горла, а носатый, судя по звукам, копался в рюкзаке.

– Ни фига себе, – удивился грабитель, вытаскивая автомат. – Мужики, да у него «калаш»!

– Дай сюда, – потребовал рыжебородый. Послышался звук затвора. – Точно, вроде работает.

– Ну че, проверим? – захихикал наркоман.

– Отставить, – возразил рыжий, и Шептун почувствовал, что больше на нем никто не сидит. – Вставай.

Сталкер поднялся, чувствуя, как багровеет лицо. «Ирландец» стоял напротив него с нацеленным автоматом в руках, глядя недобрым взглядом.

– Двигай отсюда, – сказал он.

– Ты меня отпускаешь?

– А зачем мне грех на душу брать? Такие, как ты, здесь долго не выживают. Сам доконаешься.

У Шептуна не было желания ввязываться в дискуссию – теперь это было бы по меньшей мере неразумно. Было ясно, что под словом «здесь» рыжий мог подразумевать что угодно. По крайней мере – места, в которых он побывал лично и вернулся живым.

– Скажите хотя бы, видели ли вы Самопала, – произнес Шептун. – И я пойду своей дорогой.

Лицо носатого вытянулось. Оглядываясь по сторонам, он неторопливо подошел поближе и уставился на Шептуна широкими глазами.

– Да ты че, дятел, не понимаешь, как тебе подфартило? – проговорил он в изумлении. – Вали отсюда, пока не обидели.

Сталкер молча подобрал слетевший рюкзак и ушел в сторону. Там он сел спиной к троице и сидел, покуда шаги не стихли. Не повернулся он и после того, как Маркус жалобно потерся о его ногу.

– Что ты хочешь? – спросил Шептун. – Чтобы я всех их перестрелял? Я сделал выбор, чтоб ты знал. Если я все равно не собирался стрелять, то, может, оно и к лучшему, что у меня больше нет автомата. Может, рыжий мне жизнь спас. Кто знает?

Кот только моргал в ответ. Было ясно, что он не стерпел бы удара ни от кого. От тигра еще может быть, но никак не от трех чужих котов.

– Что я вообще делаю? – помотал головой сталкер. – Сыщик хренов. Вернуться и сказать – мол, Грач, извини, нам не выстоять… Ты это предлагаешь?

В его голове снова выстраивались в цепочку варианты, теперь уже ненавистные из-за своей невыполнимости. Дело тут было вовсе не в трусости – все же один против троих не воин. Сейчас на его стороне внезапность. Выследить грабителей – пара пустяков, они даже не прячутся. Упасть им на хвост, держать дистанцию, ждать момента, когда можно будет атаковать из темноты. Вынести всех по одному – теоретически можно…

Через пару минут Шептун обругал себя и признал, что он просто занимается самоутешением. Его обставили, и надо было с этим смириться сразу. Он банально не сумел оценить ситуацию в нужный момент. И махание кулаками после драки ничего не даст.

Маркус принялся умываться. Рассмеявшись, Шептун подтянул лямки рюкзака, который уже приобрел привычный вес.

– Идем, – сказал он. – Будем двигаться так, как привыкли. Считай, что с нас сняли лишний груз. Забудь все, что было. Мы снова сами по себе.

* * *

Сцену былого побоища Шептун увидел сразу, как только она показалась вдали. Следов крови, разумеется, уже не было. Однако сталкер мог с ходу вычислить место, где недавно прошла большая группа. Сейчас след обрывался. Вторым обстоятельством было то, что с противоположной стороны следы также отсутствовали.

– Значит, все-таки не военные напали. – Шептун устало потер глаза. – Я и не сомневался. Но убедиться надо было.

Подойдя ближе, сталкер заметил новые детали. Под действием солнца ночная слякоть быстро застыла, сохранив характерные борозды. Не так давно здесь протащили несколько тел. Пройдя чуть дальше, Шептун уперся в глухую чащобу.

– Прятали трупы, но недалеко, – решил Шептун, глядя, как кот сует нос в заросли без тени волнения. – А дальше, видимо, звери утащили. Противоречие, Маркус. Почему бы просто не бросить тела как есть? «Лезвия» не могли не знать, что за ними пустят охотников. В Зоне месть не особо приветствуется, но все же иногда происходит. Они знали, что «Набат» этого так не оставит, что будет расследование. Тут куча версий, котяра. Наиболее вероятных всего три. Первая: убийцы начали прятать тела, но быстро передумали и скрылись, а об остальном уже зверье позаботилось. Значит, что-то их спугнуло. Вторая: наших ребят положили в ряд, чтобы кто-то, в бою не участвовавший, их затем опознал. Больше похоже на правду, однако сюда немного не вписывается Самопал. Он ведь знал всех наших. Третья: мы с тобой бродим очень далеко от истины и не знаем ровным счетом ничего.

Маркус оглянулся, словно подтверждая согласие с третьей версией. Шептун коснулся ключа в кармане.

– Несложно догадаться, что в данной ситуации сделал бы хороший детектив, – предположил сталкер. – Позвонил бы знакомому копу и попросил пробить по базам биографии всех, кто был в караване. Опросил свидетелей. Поставил прослушку каждому в спальню. Либо, наткнувшись на стену, дал бы заказчику совет отказаться от мести и жить сегодняшним днем. Но мы с тобой, котофеич, только вдвоем во всем мире. У нас нет знакомых с Барьера, нет доступа к тайным знаниям, нет вообще ничего. Лишь репутация «Набата», которую уважают только те, кто никак не может входить в число наших подозреваемых.

Шептун наклонился, внимательно изучил землю. Никаких новых секретов она не могла раскрыть. Ничего, кроме того, о чем уже поведал Опер.

– Тогда давай начнем с другого конца, – проговорил сталкер. – С ключевого вопроса. Кому это выгодно?

Кот настороженно повел носом в воздухе.

– Группа хорошо вооруженных людей появилась ниоткуда, перестреляла караван, при этом не зацепив своего внедренного человека. И точно так же испарилась. Заметь, Маркус, испарилась с награбленным хабаром, который просто так воякам не продашь – как мы уже установили, военным этот налет был невыгоден в той форме, в которой он произошел. Значит, они здесь вообще не при делах. Поэтому я повторяю: кому это выгодно?

Помахав хвостом, Маркус принялся копать лапой землю. Его намерения были вполне понятны.

Шептун поднялся чуть повыше на холм, огляделся. Здесь определенно все следы заканчивались. Любой, кто побывал бы этим утром на тропе, неизбежно оставил бы отпечатки на свежей, выглядевшей непримятой траве. Будь вертолет, его бы заметил Опер.

– В Зоне работает неизвестная нам вооруженная сила, могущественная и таинственная, – подвел итог Шептун, чувствуя неуместный подъем настроения. – Она оснащена тактическим снаряжением, приучена к грамотной засаде, штурму и вооруженным столкновениям. Эта сила мощнее, чем «Набат», способна обходиться без поддержки Коалиции, имеет неявные источники снабжения, может внедрять шпионов туда, куда их сроду не пропускали, и о ней ровным счетом никто не слышал. Знаешь что, Маркус? Мне кажется, расследование можно заканчивать. Такая организация нам просто-напросто не по зубам.

Сталкер отхлебнул из фляги и снова завинтил крышку.

– Пора возвращаться домой и делать честный отчет, – решил он. – Чувство у меня, что «Лезвия» себя еще проявят. Скорее всего, нападут на базу клана. Так что наша задача – подготовиться к угрозе. Грач все расскажет на вечернем костре. Надо попасть в Коготь к его окончанию. Рассказать все, что выяснили здесь. Пусть даже наш рассказ окажется весьма коротким.

Завидев, что Шептун уходит прочь, Маркус без возражений пошел следом, то и дело на что-то оглядываясь. Ему не нравились окружающие запахи.

– Автомат потеряли, – сплюнул сталкер. – Грач не обрадуется. Но хоть сохранили ключ. Кстати, надо будет все же насесть на шефа, чтобы объяснил, где к этому ключу спрятан замок. Не объяснит – пусть забирает обратно и отдает другому, если хочет. Я в таких условиях работать не могу. Слишком мало нужных данных и чересчур много ненужных.

Шептун продолжал продвигаться по Зоне, чередуя стандартные действия – осторожную ходьбу и долгие паузы, в которые изучался дальнейший путь. Он старался не допускать монотонности в действиях, игнорируя усталость. Какая-то часть его сущности продолжала обдумывать необычное задание, данное ему начальником «Набата», и плоды самовнушения не заставили себя долго ждать. Не прошло и получаса, как сталкер уже сам не мог понять, как это он согласился искать ветра в поле. С досадой Шептун пришел к выводу, что он почти всегда отправлялся на промысел, не имея перед собой четкой цели, просто чтобы поизучать чего-нибудь или кого-нибудь. Видимо, из-за этой черты характера Грач и отправил его за Самопалом.

– Лоханулись мы с тобой, котлета, – изрек Шептун. – Ствол прогавкали. Или промяукали? Как правильно?

Маркус предпочел промолчать. Запрыгнув на ствол поваленной сосны, он оглянулся на хозяина.

– Что-то не так? Или время ужина? – Отвернув край рукава, Шептун взглянул на часы. Действительно, пора кормить товарища. – Ладно, давай посидим, – согласился сталкер. – Только недолго, хорошо? На базе у костра тебе консерву дам.

Сняв рюкзак, Шептун достал пакетик с порцией кошачьих подушечек, разорвал его и высыпал перед Маркусом, который набросился на еду с обыкновенной для такого дела энергией. Сталкеру очень хотелось посидеть хоть пять минут, но, вспомнив Гиббона, он отказался от этой идеи. Просто продолжал стоять, глядя во все стороны.

День сегодня не задался, думал Шептун. Буквально с утра сплошные разочарования. Вроде бы и жив остался, а все равно. Бывало ведь и хуже – приходилось ползти на базу с переломанными ребрами и вывихнутым коленом, сидеть двое суток в чьей-то тошнотворно пахнущей норе, целый час спорить с военным патрулем, доказывая свою полезность в сталкерстве, – когда эти патрули еще существовали. Но именно сегодня у него было чувство, что день словно отнял от его опыта солидный кусок, и компенсировать недостачу придется довольно долго…

Сильный удар в голову сталкера, полученный неизвестно откуда летящим камнем, прервал ход его мысли.

Глава 6

Переломный момент

Когда Шептун пришел в себя, было уже темно. С первого же момента сталкер вспомнил, где он находится и что случилось. Он продолжал лежать, пытаясь собрать об окружающем мире максимум сведений, напрягая зрение и слух. Затем медленно пошевелился.

Он был один, не считая Маркуса, обеспокоенно тыкающего носом в его живот.

Голова почти не болела. Просто чувствовалась с некой новой точки зрения, когда ею приходилось шевелить. Удар пришелся чуть выше и дальше правого уха, о чем Шептун узнал, ощупав место как следует. Он удовлетворенно понял, что могло быть гораздо хуже.

Пропали все важные вещи – рюкзак, плащ, содержимое карманов. Шептуну оставили только то, в чем он ходил в пределах родной базы, – штаны со свитером да ботинки. По-видимому, грабитель сильно спешил, раз не захватил обувь, которую всегда можно выменять любому бродяге, особенно с таким же размером ноги. Похлопав себя по карманам, сталкер не нашел ничего, кроме ключа.

Вытащив ключ, Шептун долго смотрел на него, как будто тот мог рассказать о нападении. При свете восходящего месяца кусочек металла издавал тусклый блеск.

Спрятав его обратно, сталкер поднялся и покачал головой. Перевязать бы надо, да нечем. И под шапку приспособить тоже нечего. Местным листьям Шептун не доверял. Остается лишь ждать, пока не появится запекшаяся корка. Но сначала промыть бы надо, а до этого найти воду, и желательно чистую.

– Куда ни плюнь, сплошная рекурсия, – сказал Шептун. – Одно действие влечет за собой другое, выполнить которое надо перед первым. Покуда не упрешься в вопрос «зачем я пришел в это место». Но на этом цепочка не заканчивается. Правда ведь, четырехлапый?

Кот тихо мяукнул. Шептун взял его на руки, и его сердце ухнуло вниз, как только он заметил окровавленный мех.

– Малыш, ты что, ранен? – испугался сталкер, аккуратно осматривая кота. – Покажи, где болит?

Маркус замурлыкал, положив голову Шептуну на локоть.

– Это моя собственная кровь, – догадался Шептун, не найдя на пушистом питомце никаких ранений. – Ты согревал мне голову, пока я лежал в отрубе? Спасибо, тигренок.

Только метров через пятьдесят сталкер понял, что просто идет без какой-либо цели, согласно привычке постоянно двигаться. Прислонившись к дереву, Шептун бессильно закрыл глаза.

Его снова ограбили. Воспрепятствовать этому он никак не мог, ведь у него нет глаз на затылке. Но надо признать, что внимание он все же снизил, больше думая о своем возвращении на базу, нежели о том, что надо держать ухо востро. Наверное, он просто не допускал мысли о возможном вторичном ограблении в течение одного дня.

Нечего было и думать, чтобы выследить человека, кинувшего в него камень.

– Кстати, а чего он хотел? – пробормотал Шептун. – Убить меня? Или просто оглушить?

Бандит мог прирезать его в бессознательном состоянии, и никто бы ему не помешал. Все указывало на то, что сталкера просто гопнули на лету, предварительно никакого нападения не планируя. Шептун никак не мог уйти от дурацкого, неуместного чувства обиды, ударившей по самолюбию, страдавшему из-за случайного попадания под руку какому-то проходимцу. «Набатовцу», носящему с собой кота, было бы достойнее потерпеть поражение в схватке с талантливым следопытом. От того, что его ободрали как липку, легче не становилось.

– Какая разница. – Шептун прислонился больным местом к коре дерева. – Нужно просто не думать об этом и жить дальше. И решить, что теперь делать.

В клане не практиковались схроны. Сталкерам было не на что надеяться, если они терпели лишения или испытывали недостаток в ресурсах, необходимых для сохранения жизни и здоровья. Единственным источником кое-каких запасов могли стать только могильники. Порою вместе с останками погибших хоронили и их снаряжение – обряд, пошедший именно с «Набата». Точнее говоря, во время одного из сборов Грач невзначай обмолвился, что он-де бывал свидетелем такого захоронения. Шеф ни к чему не призывал и достаточно скоро сменил тему, но посеять нужное семя ему удалось, как всегда, очень вовремя. Спустя несколько дней погиб Асус – сгинул в «батуте», и спасти его не удалось. Двое товарищей зарыли его в треугольнике из трех пней, сложив в яму противогаз и недопитую флягу. Все, что осталось. Так и была заложена новая традиция, выбравшаяся за пределы клана.

Шептун подозревал, что Грач никогда не видел ничего подобного. Но уже вполне понимал, почему шеф рассказал о выдуманном случае как об имевшем место в действительности. Старик умел творить историю.

Двинувшись дальше, Шептун пустил Маркуса перед собой. Он знал, что ему не остается ничего другого, кроме как позволить коту самому выбирать направление и решать, где остановиться. Среди ночи Маркус пойдет туда, где безопасно. Это может быть заброшенный сарай, пустой на эту ночь, пещера, скопление ржавого хлама или старые развалины. Маркус не попадет ни в какую переделку, обойдет любого мутанта за сто человеческих шагов и не выдаст себя ни малейшим звуком. Ну а если усатому проводнику взбредет мысль улечься прямо в центре равнины или на дороге, сладко зевнуть и накрыться на редкость пушистым хвостом, почти равным размерам самого кота, то это значит, что Шептуну тоже следует заночевать прямо здесь.

В этот раз Маркус шел на север. Это значило, что не было никакой возможности вернуться в Коготь этой ночью.

– Хорошие ребята всегда идут в обход? – спросил Шептун немного уныло. Он старался философски относиться к потере вещей, хотя бы потому, что они все равно были потеряны навсегда.

Вокруг стояла тишина, дул прохладный ветер, более теплый, чем можно было ожидать от такой ночи. Полумесяц светил в небе подобно ломтику апельсина. Шептун любил апельсины. Потому ему нравился и месяц. Сталкер постоянно искал во всем светлую сторону. Он не отрицал факта, что в мире полно зла, – наоборот, был убежден, что только в царствующей ненависти и равнодушии могли родиться все существующие нравственные понятия.

– А ведь, как ни посмотри, мир – это всего лишь составная часть войны, – решил Шептун, ориентируясь на серый кошачий хвост. – Согласен?

Маркус мяукнул. Он умел ловить интонацию сталкера и отвечать в той же тональности. Так односложные звуки превращались в нечто большее. Пусть даже сам Маркус никакого особого смысла в свои «слова» не вкладывал. Хотя Шептун бы с этим не согласился.

Он усматривал горькую иронию в том, что рыжебородый дядька, отнявший у него автомат – типичное средство для умерщвления людей, – оставил его в живых и больше ничего не взял, а неизвестный тип сразил его камнем наповал, даже не думая о том, что будет со сталкером. Почему-то Шептун верил, что грабителями были совсем разные люди, друг с другом не связанные. Он от души пожелал метателю камней встречи с «ирландцем». Это уже попахивало какой-то мелкой местью, и Шептун в очередной раз велел себе не думать об этом.

Вдалеке показалось пламя костра. Шептун осторожно затаился в кустах и напряг слух. Рукой он придерживал кота, совсем некстати начавшего мурлыкать. Урчал кот довольно громко, а во сне это и вовсе напоминало храп целого взвода десантуры.

– Тихо, трактор, – цыкнул на него Шептун. Со стороны костра раздавались звуки беседы и временами смех. Именно на смех сталкер и обратил внимание. Люди, замыслившие недоброе, смеются совсем не так, как те, от кого не приходится ждать удара в спину. Но эти вроде производили впечатление нормальных. Их было только двое.

Сталкер размышлял. Попадать в переплет в третий раз подряд не просто не хотелось, а было бы уже совсем стыдно. Лучше уж тогда сразу повеситься на ближайшем суку. Однако ему становилось уже нехорошо. Даже если он переживет эту ночь, к утру он будет разбит и болен с головы до ног.