Светлая. Книга 2

Наташа Рут

Светлая. Книга 2

1

От автора. ВАЖНО!

Спасибо, что добрались до продолжения цикла "Песни древа". Его продолжение, а именно эта книга и последующие, содержат триггерные сцены жестокости и насилия, которые могут сильно задеть ваши чувства. Эта история далека от лёгкого фэнтези. Она о боли. О сломанных границах. Это будет тяжёло, правда.

Из отзывов: "Сначала как сказка, затем как ад".

Учитывайте это при прочтении, пожалуйста.

Но помимо них вы найдёте и множество приключений и очень харизматичных героев, которые будут раскрываться с каждой новой книгой. Интересного чтения!

Мелкий дождь не утихал, пропитывая насквозь плащ, подаренный Мирой в доме леди Ви. Накинув капюшон, Тэлли всё равно чувствовала, как по лицу бегут мокрые дорожки. Но она не могла с уверенностью сказать, что их создателем был только дождь. Прошло несколько дней с тех пор, как они оставили позади Рокин с Тэмином, где она приходила в себя после похищения Линель. И всё ещё не всегда могла сдержать слёзы, словно они сами находили дорогу.

Она ощущала тепло руки Туррена, который держал её крепко, ни на миг не отпуская. И это было словно дополнительное напоминание, что её друзья, единственные близкие люди, предали её. И сделали это с пугающей жестокостью. «Но ведь они тоже стали жертвами чужих интриг», – уговаривала она себя, но это слабое оправдание мало помогало. Тэлли судорожно вздохнула, сдерживая всхлип, и мысленно поблагодарила Туррена за его молчаливую поддержку. Они говорили в таверне, в маленькой комнатке, где он лечил её почти две недели, но сейчас, когда рядом были Хейл и Крест, она не хотела откровенничать при них. Они оба шли чуть впереди, почти не оставляя их с Туром одних. Крест объяснил, что на территории пустынников лучше держаться вместе.

Погрузившись в воспоминания, Тэлли окунулась в дни, когда очнулась после нескольких дней забытья от побоев Линель.

– Тэлли, как ты, милая? – спросил Туррен, когда она попросила воды.

– Всё болит, – прохрипела она в ответ. – И… хочется умереть…

Туррен сидел рядом на кровати, поглаживая её руку. Она ощущала его заботу и беспокойство, но сейчас не хотела быть здесь. Казалось, весь мир рухнул, и она понятия не имела, что делать дальше.

– Не говори так, милая, – с тревогой проговорил он. – Ты ещё молода, у тебя всё впереди.

– Что?! Что у меня впереди, Туррен? – вскрикнула Тэлли, заливаясь слезами, остро осознавая свою полную отрешённость и одиночество, преданную теми, в ком никогда не сомневалась. – Что мне делать? Меня преследуют, хотят убить. И я не понимаю, за что и почему! Что я сделала такого, чтобы боги так жестоко меня наказали? – сквозь рыдания, с трудом пыталась донести она свою боль до Туррена. И она не верила, что он сможет её понять.

– Тэлли…, – Туррен сжал её холодную руку в своих горячих ладонях, и Тэлли ощутила, как её кожа сразу начала гореть. – Я не позволю им до тебя добраться, слышишь? Ты пойдёшь с нами, и мы защитим тебя, милая. Обещаю.

– Он тоже так говорил…

– Тэлли, слово бергмара – это нерушимая клятва, и если я пообещал, значит так и будет. Лишь смерть способна помешать мне выполнить данное слово, – сурово ответил он.

– Почему? Зачем я вам нужна?

– Когда Крест сказал, что ты стала для нас сестрой, он не солгал. Это действительно так, – его голос был спокойным, глубоким, но в нём прозвучали странные нотки, будто это была печаль. – И мы не дадим тебя в обиду, милая.

Тэлли замотала головой и выдернула свою руку, не в силах вынести тепло его прикосновения. Она отвернулась к стене, позволяя страданию целиком поглотить её. Его слова звучали как обманчивая надежда, иллюзия, которой она мечтала коснуться, но боялась, что это лишь наивный мираж семьи, о которой она так отчаянно мечтала.

Накрывшись одеялом с головой, она предалась безудержным рыданиям, открыв сердце той боли, что разрывала её изнутри с самого разговора с Токсом у моста. Она казалась невыносимой, и лишь слёзы давали возможность хоть немного ослабить её, словно заполняя солёной водой ту бездну, что осталась после предательства друзей. Воспоминания накатывали, словно тяжёлые волны, захлёстывая её и погружая в тёмную пучину страданий. Тэлли казалось, что она снова тонет, что ледяная вода накрывает её с головой, вытесняя воздух, лишая жизни, оставляя лишь мрак и отчаяние. Это всепоглощающее чувство было мучительно, и ни крики, ни рыдания не могли его унять.

Внезапно она ощутила, как Туррен обнял её, крепко прижимая к себе. В его шёпоте она распознала колыбельную, ту самую, что звучала уже не раз за последние дни, но к словам она прежде не прислушивалась. Теперь же, никуда не в силах деться от его голоса, она поддалась спокойному тембру, позволяя ему убаюкать её. Под звуки его тихой мелодии Тэлли погрузилась в сон, а в её голове отголоском звучали нежные ноты и слова его песни1.

Закрывай глаза,

Тихо шепчет ветер,

Звёзды светят ярко,

Охраняя сон,

Скоро будешь в мире

Чудесном и родном.

Тэлли-Тэлли-динь-динь-динь,

Засыпай, любовь моя.

Тэлли-Тэлли-динь-динь-динь,

Слушай песенку ручья.

И лишь спустя пару дней, когда Тэлли наконец смогла прийти в себя и встать. Усевшись у окна, в которое безжалостно стучал осенний дождь, она напевала ту самую мелодию. Её тихий мотив словно укрощал боль, и она чувствовала, как песня Тура действительно приносит успокоение. Когда Туррен застал её за этим занятием, она сумела ему слабо улыбнуться, чтобы хоть немного развеять его тревогу, ведь все эти дни он выглядел обеспокоенным, и Тэлли хотелось как-то отблагодарить его за помощь.

– Туррен, спасибо тебе огромное за…, – не найдя нужных слов, она махнула рукой, охватывая взглядом всю комнату. – За всё.

– Не стоит, милая. Я и не мог иначе, – ответил он тихо.

– Почему? – этот вопрос мучил её все эти дни: почему он так добр к ней, почему они все заботятся о ней, спасают её? – Что во мне такого, что вы помогаете мне? – решилась она наконец.

Туррен улыбнулся, поставил миски с едой на стол и присел рядом у окна.

– Ты, Тэлли, – тихо засмеялся он. – Ты, такая, какая есть.

– Я не понимаю, – нахмурилась она, внимательно вглядываясь в его лицо, пока он, глядя на стремительно бегущие по стеклу капли дождя, перебирал тёмную бусину, вплетённую в бороду. Тэлли старалась запомнить его черты, чтобы, когда они оставят её, как это сделали все остальные, она могла вспомнить бергмара, который стал ей как брат. У него было доброе лицо, несмотря на суровые морщины между бровей, которые особенно выделялись, когда он о чём-то глубоко размышлял или волновался.

– Я не говорил тебе раньше, Тэлли. Но у меня была младшая сестра, её звали Гринния, – едва слышно начал он, так тихо, что Тэлли пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. – Она умерла много лет назад, ещё совсем юной, – по его щеке скатилась одинокая слеза, затерявшись в густой бороде.

– Тур…, – Тэлли взяла его за руку, не зная, как утешить его.

– Нет-нет, не нужно, Тэлли, я в порядке, – он сразу прервал её, грустно улыбнувшись. – Ты не она, я понимаю. Но однажды я дал ей обещание, – он указал на бусину, – и мы скрепили его этой дурацкой бусиной, которую она вплела мне в бороду перед самой смертью. Я держу своё слово до сих пор. Поэтому, Тэлли, – он полез в карман, – я хочу, чтобы ты знала: я сдерживаю свои обещания, не нарушая их ни при каких условиях.

Достав руку из кармана, он сжал что-то в кулаке, протягивая его Тэлли.

– Я хочу, чтобы ты поверила мне. Не Хейлу, не Кресту, хотя и они будут тебя защищать, но именно мне. Я не оставлю тебя, милая, – когда он раскрыл ладонь, на ней лежала светлая перламутровая бусина. – Даю тебе слово и прошу, чтобы ты вплела это обещание так же, как сделала моя сестра много лет назад.

Чувствуя, как её охватывает волна благодарности, Тэлли, не сдержав слёз, бросилась ему на шею, крепко прижимаясь к нему. Она боялась поверить, что это правда, что он действительно не бросит её, как все остальные. В тот момент, когда тьма полностью поглотила её, Туррен стал для неё проводником, который освещал ей путь.

И сейчас, шагая рядом с ним, Тэлли вновь ощутила благодарность за тот день, когда он вытащил её из ямы отчаяния, которую она сама себе выкопала. Взглянув на его мокрую бороду под капюшоном плаща, Тэлли заметила на кончике две бусины – тёмную и светлую перламутровую, вплетённые одна за другой в его косицу. Это стало для неё напоминанием о том, что у неё ещё не всё потеряно. Перехватив его руку поудобнее, она крепче сжала его ладонь.

Туррен бросил взгляд на Тэлли, почувствовав её взгляд, и порадовался, что на её лице всё чаще стали мелькать лёгкие улыбки. За последние недели, с тех пор как она пришла в себя, она почти не прекращала плакать. Хотя он понимал, что её прежняя уверенность и вера рухнули, ему хотелось, чтобы она приняла их, его, в свой мир, позволив заботиться о себе. Ради этого он даже уговорил Хейла поговорить с ней по-доброму, чтобы дать ей стимул идти вперёд. Туррен давно знал, что он что-то скрывает от всех, но ждал, когда брат будет готов поделиться. Но когда в таверне Тэлли совсем стало худо и она была раздавлена горем, он попросил Хейла раскрыть ей хоть что-то, чтобы у неё появилась цель, её путеводная звезда, что не сводилась бы лишь к одной мысли: «выжить». «К тому же, его слова имели большее влияние на неё. Все его распоряжения она выполняла беспрекословно», – хмыкнул он, вспоминая, как Хейл заставлял её пить отвары для лечения, когда она пыталась отказаться.

Хейл согласился поговорить с ней о её будущем, но Туррен настоял на том, чтобы оставаться поблизости и контролировать разговор, опасаясь, что брат может нечаянно сказать что-то неуместное или, что хуже, усмехнуться в неподходящий момент. Однако Туррена удивило, что Хейл и без его напоминаний говорил с Тэлли мягко, словно прекрасно осознавая её состояние. Вернувшись мысленно в тот вечер, Туррен недоумённо покачал головой – Хейл вёл себя очень необычно.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хейл у Тэлли, когда они ужинали в тесной комнате.

– Нормально, – буркнула Тэлли, медленно ковыряясь в миске с рагу. Но Туррен видел, что ей было плохо – она не смеялась и не уплетала еду, как обычно. Всё было не так.

– Когда станет лучше, – продолжил Хейл, словно не слыша её ответа, – мы пойдём в Альдаран. – Голос его не смягчился, остался тем же властным, почти приказным. Туррена не задевал его тон, но он опасался, что Тэлли может воспротивиться такому обращению.

– Угу, – промычала она, даже не глядя на него. – Хорошей дороги.

– Сестрён, ты чего? – возмутился Крест, но тут же затих, когда Туррен толкнул его локтем в бок.

– Ты идёшь с нами, – уточнил Хейл, глядя на неё в упор.

– Угу, – безразлично ответила она, продолжая копаться в еде. Но вдруг, словно пробудившись, подняла голову и уставилась на них, переводя взгляд с одного на другого. – Что? Зачем?

– Ты уже согласилась, какая теперь разница? – хмыкнул Хейл с кривой ухмылкой.

– На вас будут нападать, зачем вам это нужно? – в её голосе слышались сомнения, но Туррен уловил едва заметный проблеск надежды в её взгляде. Он надеялся, что Хейл сумеет разжечь эту искру.

– Ты одна из нас, – бросил Хейл, словно между делом. Туррену это показалось неискренним: тон брата был холоден, и, даже хорошо зная его, Туррен сам ему не поверил.

– Угу, – Тэлли явно тоже не поверила, возвращаясь к прежнему занятию.

Туррен видел, как она снова погружается в апатию, но вдруг Хейл неожиданно мягко обратился к ней.

– Тэлли, если ты не пойдёшь с нами, тебя в конце концов убьют. Ты этого хочешь?

– А есть другие варианты? У меня и так не было будущего, а теперь и надежды нет, – глухо ответила она, и Туррен заметил, как по её щеке скатилась слезинка.

– И ты не хочешь узнать, почему на тебя нападают? – Хейл вскинул брови. Туррен знал, что брат не может спокойно жить, когда что-то остаётся для него тайной. Он всегда выяснял всю информацию об окружающих, что позволяло ему держать всё под контролем.

– Ну вы же всех убили, значит, больше никто не придёт, – хмыкнув, отозвалась она.

– Будут. На тебя у них бесконечный заказ, – проговорил Хейл, внимательно глядя на неё.

– И что это значит? – Туррен видел, как в её глазах мелькнул интерес. Тэлли всегда была любознательной, мучила их вопросами, и в этом она была чем-то похожа на Хейла. Но сейчас, утопая в апатии, она едва реагировала на происходящее, и Туру было особенно странно видеть её такой безучастной.

– Значит, что на нас с тобой будут нападать снова и снова, – улыбнулся Хейл. – Дело в тебе: они хотят поймать тебя из-за того, кем ты являешься, – неожиданно для Тура пояснил он.

– И кем же я являюсь? – с иронией спросила Тэлли.

– Ты и братья узнаете это, когда мы прибудем в Альдаран. Сейчас я не могу раскрыть вам эту информацию. Пойдёшь с нами – и всё узнаешь, – коварно усмехнулся Хейл.

Туррен наконец понял, что затеял брат: Хейл специально разжигал её любопытство, пытаясь пробудить в ней желание снова познавать новое. А её происхождение явно было тем самым секретом, который она захочет разгадать.

И вот они уже покинули Тэмин, несколько дней без устали продвигаясь по землям пустынников, и Тэлли, хотя и не такая весёлая, как прежде, послушно шла с ними, шаг за шагом возвращая себе силу духа.

2

Хейл вёл отряд, петляя, словно загнанная дичь. Ему не нравилось это чувство, но повсюду встречались свежие следы пустынников, и потому он выбирал путь с предельной осторожностью. Несколько раз он улавливал их приближение и тут же возвращался к своим, чтобы срочно отвести их подальше от патруля. Хотя Хейл был уверен, что пустынники искали не их, его всё же настораживало, почему их стало так много в этих краях. Обычно пустынники появлялись ближе к ночи у городов, а днём уходили в дальние земли для разведки. Но теперь они словно заполонили всю территорию между Тэмином и землями аури. Ковыряясь в памяти, Хейл не мог вспомнить случая, чтобы на этом пути они так часто сталкивались со свежими следами пустынников. А ведь вместе с братьями он проходил здесь множество раз.

Пустынники в одиночку не представляли серьёзной угрозы – сброд, с которым можно было справиться без особых усилий. Но они никогда не нападали поодиночке, действуя как свора бешеных псов, разрывая и уничтожая каждого, кто вставал на их пути. Чтобы перебить их всех, понадобилась бы целая армия, но ни один лорд не решался на это, понимая, что потери были бы чудовищными. Хейл знал, что вместе с братьями они могли бы выстоять против нескольких десятков пустынников, но сейчас с ними была Тэлли. Пока они отбивались бы от основной массы, её могли бы увести в логово, где врагов было бы ещё больше. Поэтому все, даже аури и бергмары, старались избегать земель пустынников – никто не хотел с ними связываться.

По прямой они пересекли бы земли пустынников за три дня, но из-за усиленного патрулирования им пришлось уже пятый день петлять, не добравшись и до границы с землями аури. Из-за постоянной угрозы Хейл не позволял устраивать полноценный лагерь – они даже не разводили костёр, а ночью он скрывал их магическим маревом, развешивая «птичек», в паре часах от места ночёвки, чтобы в случае появления врагов получить предупреждение. Постоянные разведки вокруг отряда, усиленное применение магии и бессонные ночи измотали его. Он с нетерпением ждал, когда они достигнут земель аури, чтобы укрыться в древнем аурийском мареве, через которое не могли пройти чужаки. Вдоль Великой тянулся проход, защищённый от незваных гостей, а встречали их отряды вооружённых воинов, охраняющих коридор от врагов и бандитов. Пустынники не решались туда соваться, опасаясь быть уничтоженными армией, против которой не могли бы устоять. Вся охрана форта находилась внутри марева, с лёгкостью расстреливая всех, кто мог представлять опасность.

Регулярно возвращаясь к своим после очередной разведки, Хейл бросал взгляды на Тэлли. Она выглядела бледной, сосредоточенной, и в ней не осталось ни следа того радостного света, что когда-то был до их прихода в Рокин. Шаг за шагом она твёрдо следовала за Турреном, но они почти не разговаривали; даже с бергмарами она стала непривычно молчаливой. «Но это неудивительно после всего, что произошло», – рассудил он, вспомнив её ужасное состояние и ощутив тяжесть на сердце. Он не мог представить, как можно переживать настолько сильную боль. Когда она, наконец, пришла в себя, её рыдания были настолько отчаянными, что даже у него сжималось сердце. Они с Крестом старались не мешать Туррену в её лечении, почти не заходили в их комнату, но это не спасало их от звуков, проникающих сквозь тонкие стены таверны. Они слышали, как Тэлли надрывалась в слезах. «Туру чудом удалось её успокоить, ума не приложу, как он это сделал», – подумал он снова. Сам Хейл чувствовал, что не смог бы её утешить, потому что не понимал, как можно испытывать настолько глубокие эмоции.

Когда городская стража начала их разыскивать после бойни в доме ларинов, Хейл с Крестом увели погоню по ложному следу, направив её за Рокин в сторону Соуджена, а сами стали чаще проводить время в борделе леди Ви. Это несказанно радовало её – Хейл проводил с ней столько ночей, чего не делал никогда прежде. Возвращаясь в таверну лишь для того, чтобы проверить состояние Тэлли, он ощущал странную тяжесть, глядя на её безучастный вид. Когда она, наконец, оправилась, и они смогли отправиться в путь, это гнетущее чувство постепенно отпустило его, хотя он так и не понял, что оно значило. Теперь, наблюдая за Тэлли, он пытался разобраться, что это могло быть.

Внезапный шорох позади привлёк его внимание. Хейл был в арьергарде, проверяя, чтобы их не настигла погоня, и уже хотел вернуться к остальным для короткого привала. Однако решив проверить подозрительный шум, он накинул марево и двинулся навстречу приближающемуся звуку. Вскоре он наткнулся на небольшой отряд пустынников, которые, хотя и были пешие, достаточно уверенно шли по их следу. «Проклятье!» – насчитав около двух десятков воинов, Хейл понял, что один не сможет их всех быстро уничтожить. К тому же, если хотя бы один из них сбежит, то приведёт на подмогу куда более крупный отряд, против которого они вряд ли смогут выстоять. Осознав, что без помощи Креста не обойтись, Хейл рванул обратно к братьям и Тэлли.

Крест, хоть и был настороже, оказался захвачен врасплох, когда сигнал Хейла возвестил о приближении врагов. Туррен тоже уловил звук и мгновенно среагировал: схватил Тэлли за руку и повернулся к ней спиной, заслоняя собой. Два щелчка языком, несмотря на дождь, были отчётливо слышны каждому бергмару.

– Скройтесь, – скомандовал Крест и помчался к Хейлу.

На ходу бросив взгляд на Тэлли, он заметил страх в её глазах, но знал, что Туррен её защитит. Его же задачей было отогнать пустынников настолько далеко, чтобы Тэлли никогда с ними не встретилась. Добравшись до Хейла, Крест затаился за широким стволом дерева, улавливая каждый шорох листвы под чужими шагами. Рукоять меча привычно легла в его ладонь, и клинок беззвучно скользнул из ножен.

Пустынники появились между деревьев. Первый отряд – восемь фигур в поношенных одеждах – прошёл мимо укрытия Хейла, так и не заметив его. Чуть позади, на расстоянии десятка шагов, двигалась вторая группа. Судя по их уверенной и даже вальяжной походке, они ещё не подозревали о засаде, словно пребывали в ложном чувстве безопасности. «Какой же мусорный сброд», – отметил про себя Крест, изучая их.

Хейл выждал момент, когда вторая группа поравнялась с поваленным деревом, и рванулся вперёд. Клинок со свистом рассёк воздух, снося голову ближайшего пустынника и обагрив землю густым потоком крови. Не теряя ни мгновения, Хейл ещё раз замахнулся мечом и, мгновенно развернувшись, встретил удар напавшего пустынника.

Крест выскочил из-за дерева, позволяя ледяной ярости разлиться по жилам. Двое противников проходили как раз рядом с его укрытием. Меч в его руках запел, описывая широкую дугу. Первый пустынник успел пригнуться, но второй рухнул, когда лезвие рассекло его шею – кровь хлынула яростной струёй, орошая листву и кору ближайшего дерева. Выживший бросился вперёд с колющим ударом в живот, но Крест был готов. Парирование, шаг в сторону, перехват клинка обратным хватом – движения, отточенные годами тренировок. Лезвие рассекло бедренную артерию, и враг рухнул с пронзительным воплем, отчаянно пытаясь зажать рваную рану, из которой бил кровавый фонтан.

Краем глаза Крест заметил, как Хейл использует деревья для укрытия, но сейчас ему было не до того – два новых противника надвигались с разных сторон. В их взгляде пылала дикая жестокость, подобная безумству бешеных псов. Крест позволил своему клинку двигаться по широким дугам, удерживая врагов на расстоянии. Один из них попытался зайти сбоку: «Глупец, я тебя вижу», – Крест усмехнулся в яростной ухмылке. Его захватила горячка боя, а каждый кровавый след только усиливал его внутренний жар, заставляя его двигаться всё более дерзко. Шаг вперёд, глубокий выпад – клинок вонзился противнику в горло и вышел с другой стороны, окропив тёплой кровью руку Креста и рукоять меча.

Но вдруг его руку пронзила острая боль – Крест не заметил, как ещё один пустынник зашёл со спины. Клинок рассёк мышцы от плеча до локтя, разрывая плоть. Алая кровь потекла по руке, капая с пальцев на мох, уже пропитанный чужой кровью. Меч едва не выпал из ослабевших пальцев, но годы тренировок дали о себе знать – тело действовало инстинктивно. Перехватив оружие в другую руку и развернувшись, он парировал следующий выпад, заставив клинок врага соскользнуть. Боль пульсировала в раненой руке, заволакивая взгляд кровавой пеленой, но ярость придавала сил. С рычанием, смешанным с болью, Крест единым текучим движением вогнал меч в горло противнику, и брызги крови окропили его лицо.

– Сзади! – крикнул он, заметив, как двое нападавших подкрадывались к Хейлу позади. Брат успел среагировать, уходя перекатом. Его клинок описал широкую дугу, сделав глубокий разрез поперёк живота одного из пустынников, и внутренности воина выплеснулись наружу. Второй попытался отступить, но Крест, превозмогая боль, настиг его, нанеся точный удар в сердце. Лезвие прошло меж рёбер, и кровь хлынула из раны, когда он выдернул клинок.

Неожиданно лес погрузился в мёртвую тишину, не было ни единого звука, словно даже птицы замерли, боясь попасть под удар. Вокруг них лежало два десятка тел, превращая зелёный ковёр в багровое месиво. Лужи крови медленно впитывались в землю, насыщая её запахом смерти. Крест с раздражением отметил, что его всё-таки смогли зацепить, тогда как Хейл справился с большей частью врагов: «Надо больше тренироваться, что-то я совсем расслабился», – укорил он себя. Теперь, когда боевой пыл схлынул, рана в руке пульсировала огнём, а кровь всё ещё сочилась сквозь разорванную ткань рукава.

Они стояли посреди леса, прислушиваясь к давящей тишине, готовые услышать любой шорох, но, казалось, лес вымер вместе с убитыми.

– Сильно задел? – спросил Хейл, убирая меч.

– Нет, больше обидно, что задел, – пробурчал Крест, ощутив стыд за свою рану. – Тур перевяжет, как доберёмся.

Хейл не проронил ни слова, лишь хлопнул Креста по здоровому плечу. Но тот не почувствовал облегчения – напротив, осознание того, что его ранили какие-то эмерины, разожгло в нём ещё большую ярость. Не сдержавшись, он глухо зарычал. Хейл усмехнулся, услышав его.

– Не волнуйся, в следующий раз я оставлю тебе больше врагов, чтобы было на ком отыграться. Пойдём, нужно уходить отсюда подальше – боюсь, второй отряд может быть где-то поблизости.

Когда они догнали Туррена и Тэлли, Крест заметил, как та с ужасом уставилась на его окровавленное плечо.

– Тебя ранили?! – Её голос дрогнул, и это было первое искреннее проявление эмоций за долгое время. Крест понял, что рана того стоила.

– Всё в порядке, сестрён, немного задело, – улыбнулся он, испытывая странную радость от её беспокойства. Тем временем Туррен уже вытащил из сумки бинт и горький чигарок, чтобы остановить кровь. Крест с благодарностью наблюдал, как брат сморщился, пережёвывая листья. Он знал, что привкус этого растения ещё долго останется у Туррена во рту. Крепко стиснув зубы, Крест терпел, пока друг туго затягивал повязку. Ткань быстро напиталась алой влагой, но кровотечение почти сразу прекратилось.

– Повезло тебе, что не до кости, – буркнул Туррен, явно недовольный. – На привале придётся зашить, но пока и так сойдёт.

Они двигались без остановки почти до самого утра, избегая опасных троп пустынников. Дождь всё так же неприятно моросил, но зато прекрасно скрывал их следы на мокром мху. Когда Хейл наконец скомандовал привал, Тэлли, выбившись из сил, буквально упала на месте, где остановилась. Хейл с Крестом сразу натянули свои плащи на нижние ветви деревьев, пытаясь хоть как-то защитить её от дождя, но сырость проникала повсюду, и вскоре Хейл заметил, как девушка начала дрожать от холода.