Свёкр с Кавказа. Десять уроков любви

– Она моя невеста, отец. И я женюсь на ней.

Сказал, как отрезал, и я вдруг поняла, как же я люблю его.

Не зря я не позволяла ни одному мужчине до него прикасаться ко мне!

– Делайте, что хотите, – усмехнулся тогда мой свёкр в ответ, равнодушно отводя от нас взгляд в сторону, и я вдруг заметила, как напряглось всё его сильное мускулистое тело.

Как у хищника, который готовится к прыжку.

Он ведь только что вышел из бассейна, и капельки воды всё ещё подрагивали на его загорелой коже, стекали по густым волосам на груди, животе, и я вдруг испугалась сама себя, когда вдруг осознала, что я просто сижу и пялюсь на своего будущего свёкра!

На его пресс с кубиками. И то, что ниже…

Нет! И я испуганно вскинула глаза вверх, словно ошпарившись, и сразу же упёрлась в его насмешливый взгляд, который снова полоснул меня, как ножом.

Это его равнодушие. Насмешки… Словно я одна из тех девок, которых водили к нему…

Он – чудовище.

Все женщины для него – просто пустое место. И я всего лишь одна из них. Ещё одно пустое место в его пустом, как пустыня, взгляде.

И теперь я точно знаю, что и его сын – это всего лишь сын своего отца.

Это он чудовище!

Вздрагиваю, вспоминая свою брачную ночь.

Как мне было сначала волнительно. Страшно. До холодных мурашек внизу живота.

А потом просто стало больно. Очень больно.

Я просто не могла себе представить, что близость с любимым человеком может принести такую боль.

Мы женаты меньше года, но мне кажется, что прошла целая вечность. Мне всего лишь чуть больше восемнадцати, но мне кажется, что я уже древняя иссохшая старуха…

– Усман Эльдарович ждёт, – вдруг слышу я голос словно из другого мира, резко прерывающий мои мысли, и я вздрагиваю от неожиданности.

На несколько секунд я даже умудрилась забыть, где я нахожусь.

Я готова к встрече с монстром?

– Илона? – снова этот насмешливый взгляд. Лёгкий кивок головы. – Чем обязан такой честью?

– Я хочу развестись с вашим сыном! – вдруг выпаливаю я ему прямо в лицо.

Без подготовки. Без предупреждений.

И машинально делаю шаг назад. Словно уже опасаюсь его гнева.

Все знают. Как он страшен в гневе.

– Что? Развестись? – не ведёт он и бровью. – Ты в порядке? Ничего не болит? Тебе не хватает денег? Ты в чём-то нуждаешься? – сверлит мой свёкр меня своим насмешливым взглядом, и я снова чувствую себя рядом с ним беззащитной маленькой дурочкой.

И мне хочется заорать ему в его лощёное лицо, что мне не хватает любви, и мне не нужны его грёбаные деньги, но я лишь тихо мямлю в ответ, едва разлепив губы:

– Спасибо. Я ни в чём не нуждаюсь. Но мне кажется, что мой муж не любит меня.

Я делаю усилие над собой, чтобы посмотреть в его холодные ледяные глаза, и снова чувствую, словно меня обожгло горячей лавой.

– Что ты знаешь о любви, девочка? – растягиваются губы свёкра в горькой усмешке. – С чего ты это взяла вообще?

И тут меня словно прорывает горный поток.

– Я много знаю о любви! – вырывается у меня. – И даже больше, чем вы думаете! Но я точно знаю, что если один человек любит другого, он не предаст его! – и слёзы душат меня, не давая мне договорить.

Я сама себя ненавижу за то, что я сейчас стою перед своим свёкром и вымаливаю у него же разрешения развестись с его сыном! И при этом реву, как маленькая девочка!

– С чего ты взяла, что он предал тебя? – Умар вдруг поднимается со своего кресла и направляется ко мне, и вместе со страхом я вдруг испытываю странное возбуждение. Оно пугает меня. Не даёт снова вздохнуть. Я стою перед ним, как провинившаяся школьница, захлёбываясь в собственных слезах, горе и необычном предвкушении.

Как сахар с солью. И перцем.

Я не хочу отвечать ему. Объяснять. Унижаться. Рассказывать, как я последние полгода живу, как в аду.

Потому что я точно знаю, что мой муж не любит меня. Не хочет. Изменяет мне с разными девками.

Но я лишь сглатываю застрявший в горле сухой комок. Не хочу во всём этом признаваться своему свёкру.

– Потому что я его видела… – сглатываю. – С другой… – смотрю сквозь Умара, но перед глазами стоит та картина, где мой муж в постели со своей любовницей.

И не одной…

– И ты из-за этого решила развестись? – вижу его холодный непреклонный взгляд.

– Да. Я не собираюсь это терпеть, – и я вся сжимаюсь от страха.

Мне кажется, мой свёкр разозлится, но я вижу, как его голова запрокидывается назад, и он хохочет.

Просто смеётся над моим горем.

– Нет, Илона. Конечно нет. Никакого развода.

– Нет?! – не верю я своим ушам.

– Ты сам во всём виновата.

7

Илона

Я не верю своим ушам. И хотя я боюсь этого наглого сильного мужчину, я мгновенно вспыхиваю как спичка от его обвинений.

Дерзко смотрю на него, выпаливаю, не думая:

– Виновата в чём?! В том, что полюбила вашего сына? В том, что до него у меня никого не было?! В том, что у меня мало опыта, и я не разбираюсь в мужчинах? И я не смогла вовремя разглядеть в нём подонка?! В том, что я отказывалась делать в постели то, что он хотел? Возбуждать его… – и тут я вовремя останавливаюсь, понимаю, что перешла все возможные границы. И меня могут сильно наказать за то, что я оскорбляю сына самого Умара.

Но мой свёкр лишь молча выслушивает меня, и я вижу, как собирается грозная морщинка у него между бровей.

Мне кажется, он сейчас замахнётся и влепит мне пощёчину.

Вся сжимаюсь в комок.

Но он лишь разворачивается и снова усаживается в своё глубокое кожаное кресло криминального босса.

Внимательно рассматривает меня, словно видит впервые.

– Ну так что? – снова уже тихим голосом спрашиваю я, хотя и так знаю ответ.

– Ну что же… – вдруг тянет Умар, доставая из большой лаковой коробки на столе толстую сигару.

Подносит её к своему хищному породистому носу и втягивает её аромат, слегка прикрыв глаза. Отрезает ножницами кончик и подносит к сигары краю зажигалку. Раскуривает её, и первые колечки ароматного дыма начинают клубиться вокруг его притягательного хищного лица.

– Я помогу тебе, – выпустив очередное колечко дыма, наконец-то произносит он, и сердце пропускает удар.

– Вы разрешите мне уйти? – робко переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Неужели это так легко? Он отпускает меня?

– Конечно нет, Илона, – снова затягивается он сигарой, – я помогу тебе стать хорошей женой. Настоящей женой, – наконец-то заканчивает он, и я вдруг понимаю, как же я замёрзла.

Как я устала.

И моё платье плотно облепило моё тело непроницаемым коконом. Второй кожей.

– Но что это значит? – не понимаю я плана Умара.

– Всё просто, девочка. Раньше всё было понятно: невестка приходила в дом своего мужа, во всём слушалась и подчинялась его семье, старшим. Его матери, своей свекрови. Думаешь, это было всё просто так? Зря? Нет, – усмехается он, и я вижу, как клубы дыма укутывают уже нас обоих с головой.

Мы ним оба зависли, словно потерянные в молочном тумане, который пахнет высушенными на жарком солнце табачными листьями, и у меня начинает кружиться голова…

– Сейчас молодёжи плевать на старые традиции, законы предков. Из-за этого все эти беды. Развращённость. Разводы, – продолжает Умар объяснять мне. – После свадьбы вы с Рустэмом сразу же поехали жить отдельно, в свой дом. А не помешало бы для начала пожить с родителями, набраться ума, опыта. Ты думала семья – это легко и просто? – сверлит он меня своими яркими ультрамариновыми глазами, и я выпаливаю, не подумав:

– Но у Рустэма нет матери! – и тут же прикусываю губу, вспомнив, что она умерла много лет назад…

Мне кажется, что лицо моего свёкра на короткое мгновение каменеет, но вот он снова затягивается сигарой и выпускает очередное колечко прямо в мою сторону, и я вижу, как оно невидимым шлейфом обвивает меня, как призрачная змея…

– Да, ты права. У тебя нет свекрови. Но зато у Рустэма есть я. Ты поедешь в мой дом и будешь жить до тех пор, пока не научишься быть хорошей женой, – с усмешкой произносит он.

К нему? Без мужа?!

– А как же… Рустэм? – выдавливаю я из себя.

– Немного охладится без тебя. Поживёт один. А чтобы ему было не скучно, я отправлю его по семейным делам. Поработать. На пару недель, – спокойно объясняет мне мой свёкр. – Или месяц. Посмотрим, как пойдёт, – откидывается он на спинку кресла и прикрывает глаза, словно его смертельно утомила вся эта беседа.

– И вы думаете, это мне поможет? – выпаливаю я. – Нам с Рустэмом? – и снова воспоминания о том, как я его увидела в первый раз с другой, вонзаются в моё сердце осколками битого стекла.

– Я научу тебя любить своего мужа. Правильно любить. Раз уж ты сама это не умеешь, и никто не рассказывал тебе об этом, – растягивает Умар губы в ухмылке. – Собирайся.

– Но… Что? Прямо сейчас? – не понимаю я. – Мне надо поехать домой, собраться…

– Да. Прямо сейчас. Не думаю, что у тебя много каких-то дел дома, – он незаметно нажимает какую-то кнопку на столе, и дверь за моей спиной распахивается, когда в неё входит безмолвный охранник. – Тебя отвезут домой. В мой дом, – смотрит он на меня своими невыносимо тёмно-синими глазами. – И чтобы тебе было чем заняться, приготовь мне для начала ужин к моему приходу с работы. Через два часа, – уже отворачивается он от меня со скучающим видом, и я с недоумением смотрю на него.

Ужин?

Он решил сделать из меня кухарку?

Прислугу?

Это какой-то бред! Но огромный охранник уже многозначительно смотрит на меня, и мне не остаётся ничего другого, как послушно последовать за его широченной спиной вниз, к выходу, туда, где у дверей припаркована роскошная тонированная иномарка моего свёкра.

Ныряю в неё, как в трюм корабля, и она тотчас трогается с места, увозя меня в дом мужа моего отца.

Мне страшно. Я ведь просила дать согласие на развод, а теперь мне кажется, что я попала в какой-то новый плен. Из которого мне не выбраться самой.

Но почему тогда у меня так сладко сжимается сердце, когда я вспоминаю взгляд, которым на меня смотрел Умар? И я вдруг снова чувствую, как где-то внизу живота мне становится горячо…

Приехали. Огромные ворота впускают нас внутрь, чтобы захлопнуться за моей спиной. Отрезать от всего остального мира.

Я в ловушке. В клетке.

С опасным самцом. Я отчего-то чувствую это спинным мозгом.

И он не отпустит меня просто так…

8

Илона

Захожу в огромный пустой дом.

Дверь захлопывается за мной.

Вздрагиваю от глухого звука закрывающегося замка и остаюсь одна.

Высокие потолки, длинные коридоры: это настоящий замок, в котором можно заблудиться, и здесь живёт чудовище, которое поймало меня, заточило в своём логове.