Семь жизней до счастья

Я подняла голову, увидела в свете солнца улыбку отца и с глазами, полными слез, серьезно спросила:

– Ты когда-нибудь видел альпаку? [19]

Отец растерялся. Я понурила голову, схватилась за сердце и прошептала:

– Знаешь, каково это – когда десять тысяч альпак со свистом проносятся мимо? [20] Нет… тебе не понять.

Вытерев слезы, я уставилась на отца пустым и безжизненным взглядом дохлой рыбы:

– Ладно, веди меня к нему.

Когда мы вошли в дом генерала, слуги почтительно нам поклонились. Их приветственные слова заглушили мое мрачное замечание:

– …Паршивец, который пожаловал слишком поздно.

Радостная весть о рождении генеральского сына разлетелась очень быстро. Едва мы с отцом уселись в главном зале, как в дом потянулась вереница крупных и мелких столичных чиновников с подарками. Пока отец обменивался любезностями со своими сослуживцами, я незаметно выбежала на задний двор. В доме генерала меня все знали и поэтому не остановили. Притворяясь наивным ребенком, я добралась до женской половины дома и с порога услышала слабый смех жены генерала:

– А-Лян [21], сын очень похож на тебя.

Грубый голос генерала звучал нежно и кротко, словно журчание ручейка, поэтому я с трудом расслышала его слова:

– Нет, он похож на тебя.

Я не позволила стражам доложить о моем появлении, тихо скользнула внутрь, притаилась у входа в опочивальню и высунула голову, заглядывая в комнату. Рядом с женой генерала лежал туго спеленатый сверток. Неприкрытым оставалось только лицо. Из-за двери я видела сморщенный носик и глазки в окружении складок кожи. По моему глубокому убеждению, супруги ошибались. Очевидно же, что их малец напоминает баоцзы [22]. В лучшем случае – пельмешек. Как тут разобрать, на кого он похож, а на кого – нет?

Будто почувствовав мое присутствие, генерал повернул голову и посмотрел на меня. Затем он прищурился и с улыбкой сказал, ущипнув малыша за щечку:

– Успех у женщин тебе обеспечен, парень. Еще глаз не открыл, а невеста уже у дверей дожидается. Ну-ка, давай на нее посмотрим!

После этих слов прятаться дальше было неловко, поэтому я без стеснения вошла в опочивальню и поприветствовала хозяев:

– Здравствуйте, генерал. Здравствуйте, госпожа.

Генерал кивнул и обратился к жене:

– Девочке не терпелось увидеть нас. Наверное, ее отец и остальные гости уже заждались. Отдыхай, а я выйду к гостям.

Госпожа слабо кивнула, а мужчина, проходя мимо, бесцеремонно потрепал меня по голове.

– Иди. Погляди на моего сына и твоего будущего мужа.

Сказав это, он широким шагом направился к двери.

Я тоже не стала церемониться, подбежала к кровати и улеглась на краю, чтобы посмотреть, как выглядит Чу Кун в своем первом перевоплощении. Морщинистый комочек был на редкость уродлив. Я покосилась на жену генерала, не смея прикасаться к ребенку без ее разрешения.

– Можно потрогать его, госпожа? – смиренно спросила я, хлопая глазами.

– Конечно.

Я протянула указательный палец и ткнула малыша в щечку – поразительно мягкую. Трудно было представить, что свирепый злыдень в красных одеждах, хлеставший меня по заднице, переродился в такого малютку. Я удивленно распахнула глаза: вот что значит перерождение. Все начинается заново. Прошлая жизнь исчезает, оставляя после себя чистоту, которая внушает благоговейный трепет.

Заметив сжатый кулачок малыша, я с любопытством ткнула пальцем и в него. Неожиданно для меня младенец раскрыл ладошку, ухватился за мой палец и потянул к ротику. Я застыла в изумлении. Мягкая маленькая ручка, казалось, согрела мне сердце. Малютка был просто невероятным.

– Ты ему нравишься, Юньсян. – Жена генерала ласково погладила сына по щечке и тихо спросила: – А он тебе нравится?

Мое сердце дрогнуло. Если бы я призналась, что мечтаю унизить паршивца, меня поразила бы молния. Поэтому я покорно кивнула:

– Да!

В этот миг малыш засунул мой палец себе в рот и начал нежно его посасывать. У меня защемило сердце, и я застыла в оцепенении.

– Очень нравится… – пробормотала я, словно зачарованная.

Мягкое прикосновение малыша дарило больше неги, чем теплый ветерок от веера Небесной Ткачихи.

– Как хорошо! Отныне вы сможете держаться вместе всю жизнь до глубокой старости, – медленно произнесла жена генерала. – Не беда, что ты старше его на несколько лет. Сейчас ты защищаешь его, а когда он вырастет – будет защищать тебя.

Ее тихий голос растворялся в воздухе. Слово «муж», прозвучавшее в голове, вернуло меня к действительности. Оглушительный хохот небесного стража Ли, покидавшего Небесный чертог, отразился от стен раскатистым эхом. Я невольно поежилась, словно от холода, и потрясла головой, отчетливо осознавая, что сюжет о несчастной женушке, которая бегает за собственным мужем, скоро начнет воплощаться в жизнь. А я, идиотка, позволила врагу очаровать себя внешним видом! Полный провал и настоящий позор…

Я не помню, как вернулась в тот день домой, сбитая с толку. Помню только, как после ужина отец погладил меня по голове и сказал:

– Постарайся поладить с Хайкуном, Юньсян.

Он говорил так, будто уже передал меня в чужие руки.

– Хайкун – это кто? – растерянно спросила я.

– Сын дядюшки Лу. Ты сегодня видела его. Он ведь тебе понравился?

Я ошеломленно кивнула:

– Понравился. Дядюшка Лу выбрал хорошее имя. Оно звучит очень… воинственно. Достойное имя для выдающегося генерала.

Ведь правда же Лу Хайкун звучит величаво?

С того дня колесо судьбы завертелось. Ночью, когда я очнулась от кошмарного сна, мне привиделся небесный страж Ли, склонившийся над письменным столом. Зловеще ухмыляясь, он возбужденно водил кистью, расписывая мою судьбу. Мне показалось, что я – кусок мяса, насаженный на бамбуковую шпажку. Писчая кисть небесного военачальника, смоченная в соевом соусе, водила по моему обнаженному телу, покрывая его мазками…

Я натянула на голову одеяло и плотно укуталась, пытаясь вытеснить из сознания отвратительную картину. Только когда мне стало нечем дышать, я сбросила одеяло и резко села.

Нет! Если я покорюсь судьбе, мой запас хитрых трюков и коварных замыслов пропадет впустую. Тьфу! В Небесном царстве я жила припеваючи за чужой счет, а теперь просто смирюсь? Нет уж, я буду бороться!

Грызя палец, я мрачно размышляла о будущем. Есть ли способ избавиться от паршивца Чу Куна раз и навсегда?.. Внезапно меня осенило. Небесный страж Ли расписал наши судьбы в семи перевоплощениях и обрек на любовные страдания. А что, если один из нас преждевременно умрет и переродится раньше? Когда второму придет срок умирать и перерождаться, время будет упущено, и наши пути разойдутся. И в последующих жизнях мы просто не встретимся!

Осознав это, я так разволновалась, что подбежала к бронзовому зеркалу и крепко расцеловала свое отражение. Я – дочь министра и могу жить беззаботно в свое удовольствие. Разумеется, раз уж мне улыбнулась удача, я не покончу с собой. Поэтому…

Я пристально посмотрела на свое пухлое угрюмое личико в зеркале и зловеще расхохоталась:

– Дорогой Лу Хайкун, ради нашего счастья в следующих жизнях не мог бы ты умереть?

Несколько дней я тщательно обдумывала план действий, а потом поспешила в дом генерала. Так вышло, что в детской никого не оказалось. Это был идеальный шанс нанести удар.

Лу Хайкун тихо лежал в колыбели. По сравнению с тем, каким я его видела прежде, он похорошел. Его кожа стала белой и нежной, а ресницы – густыми и длинными. Не вытерпев, я склонилась над люлькой и потыкала пальцем в пухлые детские губы. Я не ожидала, что младенец проснется от прикосновения.

Он захлопал своими огромными, невообразимо прекрасными глазами и выразительно уставился на меня. Мое сердце затрепетало, и я снова ощутила постыдный приступ умиления.

– А, – бессмысленно пискнул он и потянулся слюнявой ручонкой к моей косичке, свисавшей над колыбелью.

– Ай!

Младенец дернул меня за косу с такой силой, что у меня заболела кожа на голове. Этот мерзкий жест сразу напомнил мне о злобном небожителе в красных одеждах из прошлой жизни.

Подавив умиление, я схватила младенца за шейку. Она была такой нежной и хрупкой, что мне показалось: стоит слегка надавить – и она сломается. Все-таки в колыбели лежал не тот здоровяк, которого я знала раньше…

Глядя в невинные глаза младенца, я опять смягчилась. Малыш ведь даже не догадывался, что я хотела его задушить. Он отпустил косу, снова вцепился в мой палец, сунул его себе в рот, как будто это доставляло ему наибольшее удовольствие, и радостно засучил ножками. Мне захотелось затопать ногами в ответ. Не будь таким милым, сукин ты сын! Как мне убить тебя?!

Пока я медлила в нерешительности, дверь распахнулась и в комнату вошла кормилица в сопровождении служанок.

– Ай-я-яй, почему дочка министра здесь?

– Я… – Кашлянув, я невозмутимо пояснила: – Я пришла проведать своего будущего мужа.

Все вокруг многозначительно заулыбались, а кормилица вдруг заявила, смутив окружающих:

– Мы как раз собирались купать маленького господина. Может быть, госпожа Сун хочет остаться и посмотреть?

– Нет-нет, я, пожалуй…

Стоило мне убрать руку, как Лу Хайкун скрипуче захныкал. Я в изумлении посмотрела на него. Через мгновение он разрыдался в голос, из его глаз и носа ручьями хлынули слезы и сопли. Малыш выглядел таким несчастным, что на него было больно смотреть.

Меня это ошарашило. В Небесном царстве никто не плакал так душераздирающе у меня на виду. Не раздумывая, я снова сунула палец в рот малышу. Как только он обхватил губами мой палец, то сразу успокоился и зачмокал со счастливым выражением на лице.

Я молчала, а кормилица с улыбкой сказала:

– Хорошо-то как! Маленький господин не желает расставаться с госпожой Сун.

Я уставилась на глупых людей пустым взглядом дохлой рыбы.

Затем я стала невольной свидетельницей того, как Лу Хайкуна раздели догола и выкупали. Зрелище вовсе не выглядело красивым и трогательным. Оно скорее напоминало мытье свиной шкуры: белый, мягкий комок мяли и терли, радуясь неизвестно чему.

Как бы то ни было, я понимала, что расчувствовалась и упустила идеальный шанс прикончить Лу Хайкуна из-за собственной слабохарактерности.

С тех пор я каждый день прибегала в дом генерала и виделась с Лу Хайкуном, но кормилица и служанки больше не спускали с малыша глаз и не оставляли нас наедине.

Я решила дождаться, пока он подрастет и начнет выходить из дома один на прогулку. Тогда я прикончу его.

Кто же знал, что ждать придется пять долгих лет. За это время я настолько устала от ожидания, что каждый раз при виде Лу Хайкуна мои глаза зеленели от злости.

Жена генерала и сам генерал часто подшучивали надо мной:

– Неужели Хайкун тебя приворожил? Ты так часто приходишь к нему. Не переживай, вам предстоит провести вместе всю жизнь!

Целая жизнь – это слишком долго. Мне дорог каждый миг. Если избавлюсь от «муженька», то заживу спокойно.

Когда мне исполнилось десять лет, я окончательно перестала слушаться. Отец совершенно отчаялся и махнул на меня рукой. Я же, пользуясь его попустительством, развернулась на полную катушку и заработала прозвище Демоницы Грозы Небес, наводя ужас на всю столицу.

На пятый день рождения Лу Хайкуна я наконец-то смогла одурачить няньку со служанками и тайком вывести мальчика из дома.

Я рассуждала так: в доме генерала возможности убить «муженька» не представится, а вот за пределами усадьбы – хоть отбавляй! Что мешает ребенку поскользнуться у речки или неудачно упасть с надломившейся ветки? В любом месте его подстерегает опасность.

Воодушевленная этой мыслью, я потирала в предвкушении руки, но Лу Хайкун прильнул ко мне и тихо сказал:

– Давай вернемся, Юньсян. Папа говорил, что на улице кого только не встретишь. Это небезопасно.

Мальчика с детства воспитывали в строгости и берегли как зеницу ока. Всякий раз, когда он покидал усадьбу, его сопровождала многочисленная свита. Лу Хайкун никогда не выходил со двора без охраны, как обычный человек. При виде рыночного столпотворения и суеты он растерялся и занервничал.

Пока я прикидывала, где бы подстроить несчастный случай, Лу Хайкун встревоженно потянул меня за рукав:

– Пойдем домой, Юньсян.

– Не шуми.

Он послушно закрыл рот и обеспокоенно огляделся.

– Юньсян, – жалобно позвал мальчик и протянул мне свою пухлую ручку. – Возьмемся за руки.

Я непроизвольно исполнила его просьбу, и тут меня озарило:

– Эй, малец, хочешь сходить в горный храм Таньчжэ? [23]

На окраине города рядом с храмом мало людей, а дорога в гору узкая и крутая – ребенку поскользнуться легче легкого.

Хайкун задумчиво поводил глазами из стороны в сторону и заметил:

– Это же далеко и опасно.

– Да ладно, мы скоро вернемся.

Мальчик упрямо качал головой. Я поразмыслила и удрученно вздохнула:

– Жаль… Сегодня же твой день рождения. Я хотела пойти в храм и попросить для тебя защитный амулет. Говорят, амулеты из храма Таньчжэ очень сильные. – Я с разочарованным видом отпустила мальчишескую руку. – Ну что ж… Не пойдем, раз не хочешь.

– Юньсян… – Хайкун запаниковал, снова вцепился мне в руку, поколебался и сказал: – Давай сходим.

Мое притворное разочарование моментально сменилось радостью, и я потянула малыша за собой:

– Отлично! В путь!

Ах, Чу Кун, Чу Кун… Не вини меня за жестокость. Это лучший выход для нас обоих. Не спрашивайте, почему я сама не отправлюсь на тот свет. Убить себя – слишком жестокий поступок, а у меня мягкое сердце…

Чтобы попасть в храм Тяньчжэ, нужно было пройти через оживленный столичный центр. Лу Хайкун никогда здесь не был и с любопытством оглядывался:

– Юньсян! А это что?

Я посмотрела, куда он показывал, скривила губы и пояснила:

– Засахаренные фрукты на палочке. Жесткие и приторные, ничего особенного.

У Лу Хайкуна загорелись глаза:

– О, еда!

Я подумала, что это, вероятно, станет последним лакомством в жизни мальца. По логике и по совести, мне не стоило жадничать из-за такой ерунды, как засахаренные фрукты. Поэтому я великодушно достала кошелек с личными сбережениями, выудила медную монетку и с горделивой улыбкой направилась к продавцу.

Когда я жила в Небесном царстве, мне даже не снилось, что я разбогатею. А теперь я могу покупать лакомства, когда захочу! Воистину жизнь меняется непредсказуемо… Пока я размышляла, кто-то неожиданно налетел на меня и сбил с ног. Я пошатнулась и упала на землю.

– Юньсян! Тебе больно? Больно? – в панике закричал Лу Хайкун, придерживая меня за спину.

Я потрясла головой, приходя в себя, и поняла, что кошелек-то пропал! Вспомнила, как прозябала в нищете, пока жила в Небесном царстве. Меня мгновенно обдало жаром, а в голове загудело от злости. Эти деньги я копила долго и упорно! А их просто украли! Это еще хуже, чем когда Чу Кун сломал мой веер!

– Ах ты сволочь! – Я засучила рукава и вскочила на ноги. – Воровать вздумал? Да чтоб ты страдал от запора всю жизнь! Стой, воришка!

С этими словами я бросилась в погоню, не оглядываясь на Лу Хайкуна, который явно не поспевал за мной на своих коротеньких ножках. Видимо, вор не ожидал, что десятилетняя девчонка посмеет его преследовать. Он занервничал и бросился наутек. На рынке толпилось много людей. Вор ломился вперед, не разбирая дороги, я же – маленькая и юркая – ловко проскальзывала между торговцами и покупателями и быстро настигла его.

После перерождения я лишилась духовной силы, но кое-какие навыки рукопашного боя не растеряла. С мастером боевых искусств я, конечно, не справлюсь, но с мелким воришкой легко разделаюсь. Он оказался мужичком средних лет, гораздо крупнее меня. В честном поединке один на один мне такого сходу не одолеть, поэтому по пути я прихватила у торговца скалку. Когда до мошенника оставалась пара шагов, я взмахнула скалкой снизу вверх. Послышался глухой звук удара, который пришелся воришке по самому уязвимому месту. Мужичок застонал, подвывая, и рухнул – прямой как палка. Хватаясь за пах, он корчился на земле, как червяк. Я не остановилась и пару раз хорошенько пнула его между ног. У бедолаги ртом пошла пена, и он потерял сознание. Я отбросила скалку и вытащила из его кармана свой кошелек.

– Ха! Посмел украсть у меня деньги? Смерти искал?

Тщательно пересчитав монеты в кошельке и убедившись, что ничего не пропало, я торжествующе улыбнулась:

– Пойдем купим фрукты на палочке, Лу Хайкун!

Вокруг царила тишина. Я огляделась, хлопая глазами, и увидела незнакомые лица, полные ужаса и изумления.

– Э?

Я растерялась. Где Лу Хайкун?

Глава 2

Несчастная женушка бегает за муженьком

На самом деле мой изначальный план был куда страшнее, чем потерять Лу Хайкуна. Но, когда мальчик пропал, я перепугалась. Меня преследовали мрачные фантазии о том, что с ним могло случиться. Если бы Лу Хайкун погиб, на этом бы все и закончилось. А что, если его поймал какой-нибудь преступник? Заставит заниматься тяжелым трудом, продаст в рабство или же… в публичный дом?! Подобная мысль чуть не свела меня с ума.

Если бы такое произошло, я уверена, что Чу Кун, даже находясь в Загробном мире и рискуя полным уничтожением собственной души, обязательно отыскал бы способ сжить меня со света. Никогда нельзя доводить дела до крайности.

Я шла вперед и звала Лу Хайкуна. Никогда прежде я не желала так сильно, чтобы он появился передо мной живым и невредимым. Увы, за целый день я так и не нашла его.

Наступил вечер, и стражники начали запирать городские ворота на севере, юге, западе и востоке. Если кто-то увел Лу Хайкуна, он, скорее всего, уже скрылся за городом, и одна я его не найду. Я вспомнила, что Лу Хайкун как-никак сын генерала, который наверняка может воспользоваться особыми привилегиями, чтобы найти сына. С этой мыслью я помчалась домой.

У ворот генеральской усадьбы горели два больших красных фонаря, а стражники стояли навытяжку. Я собиралась броситься к ним, но увидела, как отец с виноватым лицом выходит из дома генерала вместе с самим генералом.

– Все потому, что я плохо воспитывал эту дрянную девчонку, – покачал гловой отец. – Дошло до того, что она натворила такое. Брат Лу, когда я найду ее, то притащу сюда просить прощения!

У меня екнуло сердце. Неужели с мальчиком действительно что-то случилось? Забыв о страхе перед наказанием, я рванула вперед.

– Папа, генерал, Лу Хайкун… Что с ним?

Прежде чем генерал Лу успел заговорить, его опередил мой отец, у которого даже борода затряслась от злости:

– Что с ним?! Ты еще смеешь спрашивать, негодница! Я чересчур тебя баловал, а ты потеряла всякую меру и границы приличия! Сегодня я лично тебя проучу!

Он схватил меня за руку и потащил к дому напротив.

– Старший слуга Чжао! Готовь орудие для ритуального наказания! – крикнул он перед тем, как войти.

Отец впервые решил меня выпороть. Я боялась порки, но продолжала допытываться:

– Папа, что, Лу Хайкуна продали?! Неужели так быстро успели?! А почем продали? Сколько выручили?

Отец задрожал от гнева:

– Вот бы продать тебя.

– Брат Сун, – вмешался генерал Лу. – Юньсян еще ребенок. Неудивительно, что она не осознает последствий своих поступков. Раз уж мой сын серьезно не пострадал, давай позабудем об этом.

Не дожидаясь ответа отца, я сразу же вклинилась в разговор:

– Значит, Лу Хайкун цел? Но он все-таки пострадал?

Генерал Лу беспомощно посмотрел на меня и вздохнул:

– Какие-то… негодяи схватили его. К счастью, моя личная тайная стража вовремя подоспела. У мальчика откололся кусочек зуба, он получил пару царапин. Но все же, Юньсян, уводить его из дома без разрешения было неправильно.

Услышав, что с Лу Хайкуном все в порядке, я с облегчением выдохнула. Не обращая внимания на генерала, я повернулась к отцу и сказала:

– Папа, смотри, все в порядке. Хайкун не лишился ни жизни, ни целомудрия.

Отец несколько раз сменил цвет лица: он то покрывался смертельной бледностью, то синел. Генерал Лу, который что-то ему толковал, после моих слов сделал паузу и пристально поглядел на друга:

– Десять лет – это не так уж мало. Твоя дочь скоро достигнет брачного возраста. Решение заняться ее воспитанием вполне разумно. Не смею вам больше мешать.

Я догадалась, что ляпнула лишнее, и собиралась загладить вину, но отец резко дернул меня за руку, отчего я пошатнулась.

– За мной! – грозно рявкнул он.

Я вспомнила про ротанговые розги из семейного храма предков, и мой зад заранее начал ныть. Подвергнуться порке без магической защиты крайне неприятно. Я скривила губы, и мои глаза заблестели от слез.

– Папа, я была неправа.

Отец даже не дрогнул:

– Я слишком тебя баловал, вот ты и выросла такой распущенной! Сегодня тебе наказания не избежать. Хоть кровавыми слезами обливайся – все равно тебя выпорют!

– Папа! – Слезы и сопли ручьем полились у меня по лицу, совсем как у Лу Хайкуна в младенчестве, когда он был расстроен. Я упала на колени и, крепко обняв отца за ногу, хрипло закричала: – Я правда осознала ошибку! Больше никогда не буду уводить Лу Хайкуна из дома без разрешения! Я буду тебя слушаться! Буду каждый день сидеть дома, читать книги и вышивать!

Отец холодно усмехнулся:

– Хм! Этот трюк ты в прошлом месяце уже разыгрывала. – Его лицо стало суровым, а голос – мрачным и низким. – Хватит устраивать сцены на улице. Хочешь, чтобы над нашим домом смеялись?

Если он говорил таким тоном, значит, разозлился по-настоящему. Я поняла, что избежать наказания не удастся, поэтому вытерла слезы и уже собиралась подняться, как вдруг ворота, ведущие в усадьбу генерала, резко распахнулись. На пороге стоял маленький мальчик – без верхней одежды, с покрасневшими глазами и перебинтованным лбом. Очевидно, на лбу были царапины, о которых упоминал генерал.

Когда Лу Хайкун увидел, что я сижу на коленях с унылым лицом, вцепившись в ногу отца, – застыл как вкопанный. Ведь для него я была воплощением могущества и силы. Я разжала руки и села прямо, гадая, зачем мальчик вышел. Тут его губы скривились, а из глаз брызнули слезы. Я озадачилась, а няня со служанками, которые выбежали следом, принялись наперебой утешать малыша. Лу Хайкун заупрямился, яростно их оттолкнул и, неуклюже перебирая ножками, бросился ко мне, размазывая по щекам слезы.

– Юньсян… у-у-у… у-у-у… – Одной рукой малыш тер глазенки, а другой схватил меня за волосы. – Ты бросила меня… Ты меня бросила! Я бежал за тобой, а догнать не смог!

У меня дернулся уголок рта, и я наобум выпалила, оправдываясь:

– Я за фруктами на палочке побежала…

Лу Хайкун на миг перестал плакать. Его блестящие глаза стали еще больше, а потом из них снова ручьем хлынули слезы.

– У-у-у… Все из-за меня! Я захотел фрукты на палочке, и теперь тебя будут бить… Это я виноват! Я плохой! Я не смог защитить Юньсян! Я глупый! Только проблемы тебе создаю!

Малыш обнял меня за шею, размазывая по коже слезы и липкие сопли. Он плакал так горько, словно порка грозила ему. Его слезы пропитали одежду на моем плече, затекли за ворот и заструились по коже – сперва прохладные, а затем теплые. Я с удивлением поняла, что вовсе не злюсь на мальчишку из-за испачканной одежды.

– Не плачь, – сказала я и осторожно провела рукой по его волосам, вдруг осознав, зачем тетушка Мэн раздает душам умерших отвар забвения на мосту Найхэ.

Кем бы ты ни был в прошлой жизни – человеком или божеством, после перевоплощения жизнь начинается заново, невзирая на прежние обиды и чувства. Я не знаю тебя. Ты не знаешь меня. Смертным не дано сохранить свою связь после перерождения…

Лу Хайкун обнимал меня и плакал довольно долго. В итоге отец сдался первым:

– Хватит! Довольно! Я не буду тебя пороть. Но ты всю ночь простоишь на коленях в храме наших предков и поразмыслишь о своем поведении!

Той ночью Лу Хайкун остался со мной в семейном храме предков и проспал до утра, сладко посапывая. Я прислонилась к столику для благовоний, а мальчик устроился у меня на коленях. Утром я проснулась и увидела, что Лу Хайкун таращит на меня глазенки, прижавшись к моей груди. Он протянул мне свою влажную ладошку:

– Юньсян, посмотри! Ты пускала слюни во сне, а я их вытирал. Даже рукав промочил.

Я приподняла брови и легонько постучала его по лбу:

– Не смущай меня.

Он послушно кивнул и сел прямо.

– Я не попрекаю Юньсян. Мне все в тебе нравится.

Мои губы сами собой скривились. Я тебе нравлюсь, потому что ты мал. Посмотрим, как ты запоешь, если кое-что вспомнишь. Пока я мысленно бранила паршивца, Лу Хайкун крепко обнял меня за шею и, широко улыбаясь, прижался щекой к моему плечу.

– Когда я вырасту, Юньсян больше не будут наказывать. Никто не посмеет тебя наказать, что бы ты ни натворила. Я буду тебя защищать.

Я презрительно усмехнулась:

– Надо же, защитник нашелся… Не перенимай у бабников глупые речи, чтобы обманывать девушек.