Белый кубок

Марика еще сильнее вжалась лицом в мягкую шкуру, чувствуя, как бьется большое сердце. Серебрянка положила ласково огромную голову на плечо девочки, прильнула в ласковом утешении. Чудесная кобыла не знала, что произошло, но всегда готова была поддержать своего родного человека, чувствуя большим сердцем его боль.

Если бы не она, то Марика, наверное, бы разрыдалась в голос. Она нервничала всю ночь, потом сгорала от стыда в школе ради того, чтобы найти и спасти свою любимицу из холодного сумрачного леса. И меньше всего ей сейчас хотелось нотаций и упреков…

Она прижималась к лошади все время, что Надя разговаривала по телефону. Оторвалась от Мелодии только из-за Надиного облегченного вздоха:

– Ну все, скоро приедет коневоз и будет перевозить лошадей в Луговое.

Марика удивленно переспросила:

– Что это? Конюшня?

Надя вдруг не сдержалась и выпалила:

– Нет, на такое у нас совсем нет денег. Этот пожар… он так некстати. Мы только вложили деньги в покупку новых лошадей, хотели устроить прокат в Зеленом замке и заниматься иппотерапией. А сейчас… – она махнула ладонью. Марика совсем еще ребенок, школьница, не стоит обсуждать с ней взрослые проблемы. Что у них сейчас нет денег на восстановление «Зеленого замка» и даже на аренду денников и манежа для занятий нет средств.

Тренер лишь смогла коротко пояснить:

– Луговое, это такое место на окраине города. Раньше было село, а теперь это часть города, там ферма. В общем, один мой знакомый разрешил там пока разместить лошадей. Это временно… занятий, правда, не будет, но хотя бы у них появится дом на какое-то время.

Ответом ей был молчаливый кивок, Марика, несмотря на возраст, все прекрасно поняла, может бы не до конца, но все же ей было ясно, чем так расстроена Надя. Конечно, это деньги, взрослые всегда переживают из-за их нехватки. Ведь конный спорт и содержание лошадей требует огромных расходов, от корма до ветеринара. И сгоревшая конюшня – это настоящая беда, все-таки лошади потеряли свой дом. Марика и сама знала, как это ужасно, когда твоя привычная жизнь рушится. Так было и с ней, когда родители развелись год назад. Ей пришлось с мамой переехать в новую квартиру, пойти в новую школу, научиться жить совсем по-другому. Раньше она никогда не думала о деньгах, отец исполнял любое ее желание, а после переезда пришлось учиться жить скромно. Тогда это Марику сильно расстраивало, но теперь она больше не печалилась из-за произошедшего, потому что именно в своей новой жизни смогла познакомиться с Мелодией.

Надя вдруг оглянулась на дорогу:

– Слышала? Кажется, машина остановилась на обочине, наверное, это твоя мама приехала.

И оказалась права: по тропинке спешила Анна Голубева. Она ничего не сказала дочери, только остановилась молча на тропинке. В воздухе повисло неловкое молчание.

Анна спросила у Нади:

– Решили что-то с лошадьми, куда они поедут?

– Да, договорилась! Сейчас уже приедут фургоны и увезут их всех на ферму в Луговое.

Анна кивнула:

– Это же совсем рядом, можно будет ездить на занятия. Даже еще ближе, чем от нашего дома до ипподрома.

Но тренер вдруг как-то виновато опустила голову:

– Боюсь, все не так просто. На ферме нет условий, ни левады, ни манежа, а до ипподрома добираться на лошадях слишком далеко. Временно придется отменить занятия, пока лошади не оправятся от испуга и не будет восстановлена наша конюшня. Им потребуется время, у некоторых животных есть ожоги. Так что… пока школа закрыта.

Внутри у Марики все похолодело. Она не представляла, конечно, сколько занимает по времени восстановление сгоревшего крыла с денниками, и все же догадывалась, что этот процесс небыстрый. Но как же тогда она будет заниматься с Мелодией?! Ей нужны эти тренировки! Все же знают о том, что спортивных лошадей обязательно надо выезжать, чтобы они не теряли форму. Да что там занятия, она и дня не проживет без своей лошади!

Анна не хотела ругать дочь при тренере, да что там, ей вообще не хотелось ее ругать. Волна возмущения, которая поднялась после звонка директрисы школы, уже улеглась. А теперь, когда она приехала в бор, то вдруг взглянула на дочь по-новому.

Ее задумчивость прервала Надежда, девушка понимала, что Анна Голубева приехала за дочерью, а не вести разговоры про конюшню.

Тренер кивнула:

– Сейчас уже все в порядке, Марика, ты можешь идти. Я справлюсь одна, – она подняла на Анну черные глаза. – Ваша дочь молодец, она в одиночку нашла всех лошадей. Это… настоящий поступок.

Марика прижалась к серебристой морде, пальцы торопливо гладили шелковый изгиб шеи, широкую грудь. Она понимала, что Надя пытается защитить ее перед мамой, оправдать за побег, но это скорее всего не поможет. Ведь она столько всего успела натворить сегодня утром!

– Мы скоро увидимся, – прошептала она Мелодии, и та ответила ласковым толчком большой головы в плечо. – я поняла тебя.

Мама уже сделала несколько шагов вперед, Марика опустила голову и пошагала за ней. В груди впилась болезненными шипами колючая вина, ну почему она не может остаться со своей любимицей, когда она так в этом нуждается.

Надя на прощанье крикнула:

– Буду ждать тебя. На тридцатом автобусе, остановка Луговое, найди там ферму!

Она обернулась на прощанье и кивнула, а потом снова пошла за матерью. С каждым шагом она сжималась все больше, хотелось раствориться и исчезнуть, лишь бы не выслушивать нравоучения. Они молча сели в машину, Анна нажала на газ, и автомобиль понес их от соснового бора назад в город.

Мама молчала, не зная, как начать разговор. Там в лесу она вдруг увидела дочку не в привычной обстановке дома, а рядом с лошадьми. И самое удивительное, что эти огромные, сильные животные подчинялись ее хрупкой, маленькой Маричке. И это произошло не просто так, отчетливо вдруг осознала Анна, ее дочь сделала многое, чтобы завоевать доверие и любовь лошадей. Конечно, ее поступки нельзя было назвать правильными – сбежать из школы, соврать, скрыть все от родителей. Хотя, конечно, это было очень в характере ее дочери, она с самого детства отличалась самостоятельностью и редко просила помощи.

Марика всегда была спокойным ребенком себе на уме, однако особенно ее закрытость обострилась после развода родителей. Год назад Анна с дочерью переехали из загородного коттеджа в элитном поселке в обычную квартиру, и это оказался не просто переезд, а совсем новая для них реальность с непривычными правилами.

Анна, не желая быть на содержании у мужа – бизнесмена, нашла себе работу, а Марике пришлось сменить элитную школу на районную. Мама, которая увлеченно училась самостоятельной жизни, и не заметила, что и ее дочери тоже пришлось пройти через разные испытания.

Марика упрямо молчала и про буллинг от одноклассников, про свое одиночество и про новое увлечение лошадьми.

Обо всем этом Анна узнала позже и пропасть между ними стала меньше. И все же сегодня она вдруг увидела, что за многочисленными происшествиями не заметила, как ее милая и тихая малышка вдруг перестала быть ребенком. Взрослой она еще не стала, только и свою беспомощность маленькой девочки уже утратила. И сегодня самостоятельность Марики проявилась еще ярче, когда двенадцатилетняя она повела себя решительно и настойчиво в упрямом желании заботиться о любимой лошади.

Дочь и до этого, когда решила заняться конным спортом, проявила невероятное упорство. Пыталась найти для занятий этого любые возможности и долго посещала ипподром втайне от родителей. Хорошо, что все вовремя выяснилось и между ними установилось хрупкое доверие. Именно его нельзя сейчас разрушить грубыми окриками и приказным тоном, пускай даже и по вескому поводу.

Анна долго подбирала слова, пока вела машину. И только возле дома решилась заговорить:

– Я знаю, Маричка, что ты не хотела сделать ничего плохого. Вернее,… – как же сейчас было трудно понять и объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо. – Ты соврала и сбежала с уроков ради хорошего дела. Я рада и горжусь, что у тебя это получилось. Но… лгать учителям, нарушать правила нельзя. Это было опасно, пойти одной в лес. если бы мне не позвонила Жанна Аркадьевна, то я даже не знала бы, что с тобой. Пойми, твои прогулки по лесу могли закончиться печально, ты ребенок и не можешь еще делать и решать сама многие вещи. Поэтому я прошу тебя больше так не делать никогда!

Анна замерла в ожидании ответа, но дочка не ответила ни кивком, ни даже тихим «ладно». Тогда она тяжело вздохнула:

– Ладно, давай ты сейчас пойдешь домой и подумаешь над нашим разговором. Я хотела от тебя услышать все-таки другое.

Но Марика упорно молчала, отвернувшись к окну. Хотя внутри все так и бурлило от возмущения: что она должна сказать? Да она готова еще хоть сто раз сбежать с уроков и хоть год бродить по лесу, если нужно помочь Мелодии. А мама никак этого не поймет! И если сказать ей то, что думаешь, то начнет возмущаться.

Голос у Анны стал тверже, там затаилась досада, до чего же иногда бывает трудно с собственным ребенком, даже если ты ему желаешь только добра. Приходится быть строгим, даже если и не хочется. Она снова вздохнула:

– Ладно, иди домой. Мне надо на работу. И Марика, я запрещаю тебе выходить из дома. Никаких поездок в Луговое сегодня, и ты знаешь почему. Я не наказываю тебя, но хочу все-таки, чтобы ты посерьезнее относилась к своим поступкам. Как раз будет для этого время.

Она видела, как вспыхнул румянец на щеках у дочери. Марика резко дернула замок на двери, выскочила наружу и зашагала к подъезду. Она проводила ее взглядом, снова и снова удивляясь, радуясь и печалясь одновременно: ее дочь больше не ребенок, она незаметно вдруг стала уже почти взрослой…

Глава 3

Дома Марика поспешно скинула сообщение Кристине: «Я их нашла! Лошадей увезут сейчас в Луговое, это ферма, куда надо ехать на автобусе номер тридцать. Мне запретили выходить сегодня из дома. Ты как?».

В ответ подруга прислала печальный смайлик и коротенькое сообщение: «Тоже закрыли дома! Телефон сейчас заберут в наказание. Надо срочно в Луговое».

Марика написала еще больше десяти сообщений, но они все оставались непрочитанными. Видимо, у Кристины Жанна Аркадьевна, как и обещала, забрала телефон.

Так ее подруга замолкла на несколько часов… Марика еще несколько раз безуспешно пыталась дозвониться ей, включала и выключала телефон, проверяла сеть. Но ответа на ее звонки и сообщения не было, а она изнывала от нетерпения, как же там лошади. Столько всего надо сделать: почистить их после поездки, обработать раны и ожоги, накормить, дать воды. Да просто поговорить и успокоить!

Она попыталась несколько раз дозвониться отцу, в надежде, что он уговорит маму выпустить ее из-под домашнего ареста. Или придумает, как срочно отремонтировать Зеленый замок, вернуть лошадям их дом. Но он лишь сбрасывал звонки, написал одно короткое смс: «Я в дороге, малыш. Завтра утром смогу говорить».

Марика снова мучилась от бессилия и отчаяния и теперь подступающие слезы некому было сдержать – Мелодии не было рядом.

Она уткнулась в подушку и горько разрыдалась из-за страшной ночи, из-за того, что взрослые никак не хотели ее поддержать, а еще от ощущения своей беспомощности. Она плакала так сильно и бурно, что после того, как стихли слезы, вдруг незаметно для себя уснула.

Она не слышала, как пришла мама, проверила ее в комнате и тихонько прикрыла дверь. Анна не стала будить дочь: пускай лучше отдохнет, сон поможет ей восстановить силы, а уроки подождут.

Тени на улице сгустились, вечер перешел в ночь, а Марика все еще спала из-за тяжелой бессонной ночи. Ей снился лес, в котором она долго шла и шла по мшистым полянам, пробиралась через зеленые занавески деревьев, но никак не могла найти серебристую красавицу. В какой-то момент ей показалось, что где-то вдалеке стукнули копыта, она кинулась в ту сторону и … вдруг поняла, что проснулась и сидит на кровати в своей комнате.

Стук копыт повторился! Марика завертела головой, а потом вдруг поняла, что это не удары лошадиных ног, а маленькие камешки, которые летят откуда-то на ее балкон. Она юркнула за дверь и свесилась через перила: так и есть, в кустах напротив балкона стояла фигурка, у которой в руке была зажата очередная горсть гравия.

Марика сразу узнала ночного посетителя:

– Кристина!

Девочку затрясло от волнения, ведь наверняка Кристина явилась не просто так чуть ли не ночью пешком и без звонка прямо к ней домой.

Кристина шлепнулась без сил на бордюрчик и вдруг громко разрыдалась:

– Марька, я такая дура. Я все испортила! Сегодня просто ужасный день! Я ездила в Луговое.

Марика чуть не подпрыгнула от удивления:

– Как тебе удалось? Тебя же дома заперли!

Кристина через всхлипы выдавила:

– Мама уехала, у нее совещание областное. Они на сутки… а я… у меня ключ… я знаю, где лежит… от замка верхнего, она не знает, что я знаю, думает, я не знаю…

Марика мало что поняла, но она знала, как успокоить эти бурные слезы:

– Так, сначала расскажи все коротко, а потом будешь плакать и ругать себя сколько влезет, – спокойным тоном она будто дернула за рукав подругу. Это сработало.

Та всхлипнула несколько раз и все же смогла связывать свои мысли.

– Мама уехала до завтра, а я сбежала из дома. У меня есть ключ от второго замка, я давно нашла, где он лежит.

– В общем, после обеда я рванула в Луговое, хотела проведать свою Голубику. И там оказалось так ужасно… – Кристина тяжело вздохнула при воспоминаниях обо всем, что с ней сегодня случилось. – Темно и сыро, а запах… Просто кошмар! Я тренеру все сразу сказала! Лошади не могут жить в таких условиях и надо срочно их перевезти! Там еще был владелец этого сарая, какой-то старик. Он начал ворчать, что я сопливая девчонка и должна быть благодарна ему за помощь. Надя сказала мне, что они сами разберутся. Короче, я так разозлилась, начала кричать и наговорила всяких гадостей.

– Поругались? – с сочувствием спросила Марика.

Кристина замотала головой:

– Нееет, хуже. Надя расплакалась и рассказала мне, что у них нет денег на другое помещение. Все сбережения ушли на оплату лечения лошадям и аренду временного жилья. Животные пока не могут тренироваться, им нужно время для восстановления, а некоторые родители учеников потребовали вернуть деньги за отмененные занятия. Сгорела дорогая амуниция у Красавчика и Амуры, это частные лошади, их хозяйки требуют компенсации за сгоревшие вещи, представляешь? Совсем обалдели, у нас беда, а им только денег надо! Все очень плохо, полный кошмар, а я вместо помощи гадостей наговорила.

Она спрятала лицо в ладошках и сквозь слезы простонала:

– Что делать, Марька?! Как помочь, я вообще не могу ничего придумать. Я к тебе пошла! – она задрала бледное, зареванное лицо к балкончику и взмолилась. – Надо что-то срочно делать! Голубика, Мелодия, Марта и остальные же там заболеют или… или … не знаю даже, что! Прошу тебя, давай что-нибудь сообразим крутое! Как спасти наших лошадей?!

Наверху Марика кусала губы. Ее так и подмывало сигануть вниз, кинуться куда-то, бежать напролом, лишь бы помочь своей любимой Мелодии и остальным попавшим в беду животным. Только вместо бессмысленного прыжка она лишь еще сильнее стиснула прутья пальцами. Надо сосредоточиться, криками и суетой тут не помочь. Кристина уже устроила скандал, а получила только обиду тренера, которая итак старается изо всех сил. Нет, надо действовать умом.

Копить карманные деньги, самим делать ремонт конюшни, чего только они не обсудили. До полуночи девчонки говорили и говорили, одна на тротуаре внизу с задранной вверх головой, а вторая, свесившись с балкончика.

Правда это оказалось невероятно сложно – придумать, как найти много денег, особенно, если тебе 12 лет.

– Может, что-нибудь продать? – рассуждала Марика.

– Что? Пятерки из дневника? – снизу раздалось громкое фырканье. Кристина уже успокоилась после слез и стала снова дерзкой и грубоватой.

– У меня ноутбук дорогой, папа на день рождения подарил… – жалко, конечно, расставаться с такой важной вещью, но ради Мелодии можно сделать, что угодно.

– А чего ты у отца денег не попросишь? Он же у тебя бизнесмен! – ожила Кристина.

Однако Марика покачала головой – нет. Отец и так выкупил за большие деньги Мелодию и оплатил на год вперед ее содержание в Зеленом замке, чтобы дочь могла заниматься конным спортом на собственной лошади. Да и мама почти с каждой зарплаты откладывает деньги на ее увлечение – то оплата тренера, то нужен новый шлем. Конечно, дома в шкафу лежит красивый пиджак, белоснежные бриджи с полной леей, а еще легкие кожаные ботинки и изумрудные гольфы! Только это форма для соревнований, а нужна еще куча экипировки для постоянных занятий. Да что там, только на новый вальтрап пришлось копить два месяца, а тут почти половина конюшни!