Леля и медведь

– Что закажешь? – буркнул Артем, откладывая меню и поглядывая на черные матовые часы на запястье, как бы ненароком напоминая о своей больной племяннице. Мне не хотелось, чтобы вечер, обещавший украситься глубокими поэтическими смыслами, превратился для Артема в тюремное заседание.

– Ты торопишься. Если тебе неудобно, мы можем встретиться в другой раз, – вежливо предложила я, про себя отметив, что все равно останусь и съем пасту с морепродуктами, даже если Артем уйдет.

Парень медлил с ответом, сжимая и разжимая зубы, отчего желваки за его скулами то выделялись под бледной кожей, то снова пропадали. Его взгляд нервно пробежался по заполненному залу и наконец остановился на моем лице.

– Встретиться в другой раз? – сухо уточнил он. – Ты только не обижайся, но давай начистоту. Ты себя видела? На фото сексуальная молодая девушка, а тут… Серая мышь, закрытая на все пуговки. И вдобавок ко всему толстая, – прошипел он, привлекая лишнее внимание. – Я с себя десять потов сгоняю в зале не для того, чтобы жирные бока щупать.

В глазах предательски защипало, и я боялась моргнуть, чтобы не дать слезинкам шанс покинуть мои глаза. От стыда я вросла в стул, не смея дернуться с места. Казалось, будто все в зале смотрят на нас и ждут, когда я уже расплачусь, как маленькая обиженная свинка.

– Семь потов, – тихо отозвалась я.

– Что? – Артем уже с шумом задвигал свой стул и готовился покинуть свидание с толстушкой.

– Семь потов сошло. Есть такой фразеологизм. А "десять потов" – это безграмотная отсебятина, – пробубнила я, прекрасно понимая, что этим жалким подобием оскорбления не смогу уязвить Артема. Но больше мне нечего было ему предложить.

– А! Ты еще и училка, – он нагнулся к моему лицу, обдавая меня мятным запахом жвачки, – мой тебе совет: трахай мужику член, а не мозги. А с твоей внешностью в постели надо быть просто богиней, иначе ни один уважающий себя мужчина тебя рядом не вынесет!

Артем ударил толстым меню по столу и ушел, оставив меня, красную от стыда, в центре всеобщего внимания. Две молодые девицы за соседним столиком откровенно хихикали, не зная ни про лишний вес, ни про женскую солидарность. Полная дама лет пятидесяти упорно смотрела в тарелку, будто с ней никогда не случалось ничего подобного. Впрочем, может, так оно и было.

Кто-то осторожно коснулся пальцами моего плеча сзади. Неприятно громко всхлипнув, я обернулась.

– Милочка, не слушайте никого, вы красавица, – ободряюще шепнул дедушка, сидевший за мной. Он улыбался, по-доброму глядя на меня сквозь толстые стекла очков. Что ж, видимо, моя красота имеет четкую зависимость от значения диоптрий в очках смотрящего.

У меня не хватило сил ответить ему. Я шумно вскочила, запутавшись в длинном ремне сумки. Свалила меню, словно специально оставленное Артемом на самом краю стола. Кто-то в зале снова засмеялся, кто-то с сожалением вздохнул. Вместо романтического вечера, наполненного голосами, читающими Ахматову и Цветаеву, я стала гвоздем клоунской программы. Никогда больше не появлюсь в этом районе!

– Мне очень жаль, что так вышло! – искренне шепнула на прощание девушка, которая провожала меня за столик. С такой модельной внешностью ей не стоит обращать внимание на проблемы женщин с жирными боками.

Я проревела сорок минут в такси, пока водитель молча старался ехать побыстрее. Я лишь заверила его, что помощь мне не нужна и попросила включить Агутина. Когда мы наконец доехали до моего дома, меня немного отпустило, и я даже поверила, что все в моих руках.

Именно этими руками я удалю к чертям собачьим приложение, едва попаду в квартиру. Больше никаких мужчин. Куплю мешок пряжи. Заведу своего первого кота. Нет, лучше кошку. Никаких мужчин!

Но все пошло не по плану практически сразу, как только я выбралась из такси, шмыгая сопливым носом.

– Оля? – я обернулась, выронив ключ от домофона. Этот голос всколыхнул во мне новую бурю эмоций.

– Стас, – шепнула я и тут же оказалась в его объятиях.

– Я так соскучился, иди ко мне скорее, – он прижал меня к железной двери подъезда и жадно поцеловал.

Еще не хватало, чтобы соседи увидели меня в таком положении. Я отодвинула Стаса, уперев руки ему в грудь. Пока он испуганно смотрел на меня, переживая, что я его отталкиваю, я подняла ключ, открыла дверь и утянула мужчину за собой в темноту подъезда.

Я хотела ощутить его ласку. Хотела перестать слышать в голове "серая мышь", "жирные бока", "училка". Плевать, что у него есть жена. Здесь и сейчас Стас со мной, потому что я ему нужна. С теми боками, которые у меня есть.

Не помню, как мы поднялись, как в лифте Стас расстегивал пуговки на моем платье и с какой-то маниакальной жадностью лез ладонью в хлопковый лифчик. Как быстро мое тело отреагировало, едва его пальцы коснулись кожи. Внизу стало тепло и влажно, и от этого меня накрыло волной стыда. Я не должна испытывать ничего подобного. Не с женатым мужчиной.

Оказавшись в квартире, Стас уже не сдерживался. Он повалил меня на диван и сел сверху, спешно задирая платье. А мне, расшатанной после неудачного вечера, почему-то вспомнился наш первый раз.

Стас внезапно приехал ко мне во время обеденного перерыва и так же стремительно уложил меня на диван, едва я открыла дверь в одном махровом халате. Он раскинул полы моего халата и вошел в меня сверху, не обращая внимания на мое стеснение. Все закончилось так же внезапно, как началось.

В конце Стас одарил меня благодарными поцелуями и, поев картошку с котлетами, уехал на работу. Это был второй в моей жизни половой акт. И он был явно лучше первого, который я даже вспоминать не хочу. Потом Стас заезжал ко мне "пообедать" еще пару раз, снова и снова оставляя меня одну на разложенном диване. И с парой грязных тарелок в раковине.

В памяти всплыли Викины слова: "Это ты занималась любовью, а он просто трахался".

Сейчас я хотела, чтобы все было иначе.

– Подожди, – попросила я, когда Стас уже стягивал с меня трусики прямо под платьем.

– Что не так? – он отбросил белье и, глянув на мою оголенную грудь, видневшуюся меж расстегнутых пуговиц, довольно замычал и начал снимать ремень с брюк.

– Почему ты не сказал, что женат? – в лоб спросила я, пряча грудь и опуская подол платья.

Стас замер, крепко сжимая в руке бляшку ремня. Казалось, шестеренки в его голове запнулись от мелкого камушка. Я ждала, что после долгой паузы он поведает мне нечто сокровенное. Такое, что заставит меня снова верить ему.

Но пауза закончилась вполне прозаически.

– Ох, Оля, – только и ответил он, отодвигаясь от меня и с раздражением глядя в окно.

– Больше ничего не скажешь? – с надеждой в голосе прошептала я. – Ты женат, Стас!

– Это фиктивный брак, – уклончиво ответил он, проведя рукой по коротким темным волосам. – Ира очень влиятельная и богатая женщина.

– Я думала, фиктивный брак – это когда оба получают выгоду. У тебя больше похоже на брак по расчету, – зачем-то поправила я и второй раз за вечер словила на себе взгляд из разряда "училка".

– Ира получает молодое ненасытное тело, – Стас усмехнулся, погладив себя по колену. Его ремень безвольно болтался между ног, и мне стало противно от того, что он только что признал – он спит со своей женой. Фиктивный брак или нет, но он с ней спит. И спит со мной. А, значит, и я вполне себе настоящая любовница, а не фиктивная.

– Ты ее любишь? – мой голос дрогнул. Я боялась ответа.

– Нет, конечно! Ей за пятьдесят. Что за глупости ты спрашиваешь?! – Стас вскочил и стал расхаживать по небольшой комнате, сунув руки в карманы.

– А меня? – еще более нерешительно спросила я.

– Оля, я приехал, чтобы побыть с тобой. Потому что ты не отвечала! Потому что я соскучился! А ты устроила допрос, – Стас спрятался в кухне и, судя по звуку текущей воды, активно старался уйти от разговора.

"Трахай мужику член, а не мозги".

Я не заметила, как по щекам снова побежали слезы. Я слишком много плачу в последнее время. В шкафу есть вино. Можно позвать Вику и восполнить водно-солевой баланс. Вот только прогоню Стаса из своей квартиры. Из своей жизни.

Виновник моих рыданий встал в дверном проеме. Его лицо было влажным. Вероятно, пытался смыть раздражение и охладить неутоленное желание. Он был всего лишь телом для своей жены. А я всего лишь телом для него. Какой порочный треугольник.

– Я пойду, – спокойно произнес он, будто я не сидела перед ним в слезах и без трусов под платьем. – Поговорим, когда ты немного остынешь.

– Не приходи больше, – с трудом сдерживая всхлипы, попросила я.

– Давай просто возьмем паузу? Я не хочу тебя терять, – он сделал шаг ко мне, погладил меня по волосам, будто уличную кошку, которую мама не разрешит взять домой.

– Уйди, пожалуйста! – вскрикнула я, сбросив его руку с себя.

Я больше не могла видеть его лицо. Его хмурый взгляд. Плотно сжатые губы. Не могла видеть и не иметь возможности коснуться. Я отвернулась, пряча свое заплаканные глаза.

Ну же, обними меня. Скажи, что разведешься. Что я – твоя!

Удаляющиеся шаги вколотили последние гвозди в гроб наших недолгих отношений. Дверь хлопнула, и я зарыдала вслух, не веря своей невезучести.

Я снова одна.

И так будет всегда.

Глава 3

Утром мне все же пришлось собрать себя по крупицам и отвезти на работу. Шумное метро и толпа немного привели в чувство. Раздражение от суетного города слегка притупило боль поражения на любовном фронте.

В восемь утра я открыла двери стоматологической клиники, в которой работала администратором уже больше двух лет. Не то что бы я не хотела сменить работу, но при всем уважении мою душу влекли совсем другие занятия.

Будь моя воля, я стала бы библиотекарем и скончалась бы под слоями пыли где-нибудь между Бальзаком и Байроном. Но зарплаты библиотекаря мне не хватило бы на квартиру и шампанское под рыдания. Кстати, о деньгах! Сегодня в мои обязанности входит угостить Вику сытным обедом.

Мы списались в мессенджере и договорились пообедать в кафешке неподалеку. Вика закидала меня аудиосообщениями с нетерпеливыми расспросами о свидании, но я пообещала рассказать все при встрече. От одного слова "свидание" меня кинуло в дрожь.

– Василевская, как отдохнула? – Люда, один из наших стоматологов, ткнула меня в бок локтем.

– Все нормально, – буркнула я, перебирая бумаги, которые разбросала за стойкой моя сменщица Настя.

– Выглядишь так, будто каток тебя переехал, – Люда, которая весила раза в два больше меня, на удивление изящно обошла стойку и крепко меня обняла, будто чувствуя, что я совсем не в порядке.

– Так-так, обнимашки и без меня?! – Заур Магомедович, самый опытный наш врач и хозяин клиники, обнял нас обеих своими длинными волосатыми руками.

Меня заволокло теплом и запахом дезинфектора, и я действительно почувствовала себя лучше.

– Ну, что за тройничок у вас? – весело отозвался Никита, стажер Заура Магомедовича. Парнишке было лет двадцать, и он частенько подмигивал абсолютно каждой женщине в клинике, за что его прозвали мелким Казановой.

– Все нормально, правда, – поспешила оправдаться я, когда коллеги выпустили меня из объятий.

– Ольга, если кто-то посмел тебя обидеть, дай знать, – Заур Магомедович сжал руку, демонстрируя внушительный бицепс. – Мы морду за тебя быстро начистим.

– Это верно, – поддакнул Никита, невысокий и щупленький.

Люда подмигнула, будто говоря: "Эх, Василевская, на что эти мужчины готовы ради тебя!".

– Меня никто не обижал, – повторила я. – Заур Магомедович, можно на обед отойду минут на сорок? Никита как раз сегодня должен мою часть работы изучить.

Никита согласно кивнул, выражая готовность остаться наедине с телефоном и возможными клиентами. С руководителем проблем не возникло, так что в районе часа дня я уже подходила к грузинскому ресторанчику. Вика бодро помахала мне с летней веранды.

– Ну, привет, спонсор моего обеда! – весело воскликнула она, как бы невзначай напоминая, что пир за мой счет.

– Выбирай, что тебе хочется, – я вяло улыбнулась, удобно усаживаясь в глубоком темно-коричневом кресле.

– На самом деле я уже все заказала. И себе, и тебе. Чтобы не тратить время твоего обеда на ожидание, – Вика глянула на фитнес-браслет на левой руке. – Уже должны подать.

Как по заказу появился официант и поставил на столик ароматное дымящееся блюдо из курицы и овощей перед Викой и жареные хинкали с соусом передо мной. Жирные хинкали для Лелиных жирных боков.

– Хачапури будет готов с минуты на минуту, – оповестил официант и удалился. А у меня от одного слова "хачапури" потекли слюнки. Так обильно, что аж стыдно стало.

– Я не голодна, – соврала я, отодвигая аппетитное блюдо. Я не ела со вчерашнего дня и сейчас готова была проглотить хинкали вместе с хвостиками.

– Чего это? Программа экстремального похудения? – Вика сунула ложку в рот и театрально застонала, демонстрируя пищевой оргазм и привлекая к нам внимание окружающих. В основном мужчин, конечно. Но в этом вся Вика.

– Я была вчера на свидании…, – нехотя начала я.

– И что, парень закормил тебя на пару дней вперед? – Вика с удовольствием уминала свое блюдо и, когда она обмакнула свежую лепешку в соус, я сдалась под натиском ароматов и принялась за хинкали.

За вкусной едой я рассказала Вике о том, что произошло со мной накануне. Подруга только повторяла "Вот урод!" сначала про Артема, а потом и про Стаса. Закончила я тем, что удалила приложение и на этом закончила активный поиск спутника жизни. Вика, к счастью, спорить не стала.

Когда нам подали хачапури, подруге позвонили.

– Да, добрый день, – ответила она. – Да, я Виктория Медведева. А, вы по поводу дома? Мне не очень удобно говорить сейчас. Я вчера уже общалась с вашей помощницей. Скиньте мне адрес офиса и часы работы. Я заеду сегодня. Спасибо, всего доброго! – она скинула и отложила телефон.

– Покупаешь дом? – пошутила я. Представить Вику, заядлую любительницу города во всех его проявлениях, в загородном доме было практически невозможно.

– Да нет. Прадед мой умер недавно и, оказывается, оставил мне дом, – Вика пожала плечами, будто это была какая-то мелкая досада, а не подарок судьбы. Дом, конечно же, а не смерть прадеда.

– Это же дом! – воскликнула я.

– Лель, ну ты в своем уме? На кой он мне сдался? Мало того, что это в моем родном захолустье, так еще и не в самом городе, а в лесу на отшибе, – Вика покрутила пальцем у виска и принялась за хачапури. – Там даже интернета нет. Что там делать вообще?

– Да ты что! Я бы закрылась в таком домике на месяц и писала бы роман, – я мечтательно прикрыла глаза, посасывая сырную корочку.

Когда-то давным-давно, когда я была маленькой Олюшкой, вечно торчащей у бабушки, в моей рыжей голове всегда крутились невероятные романтические истории, и я тогда пообещала себе, что обязательно воплощу их все, когда стану взрослой. В реальности мне, конечно, не светили никакие романтические истории. Я не была прекрасной девой, не вдохновляла мужчин на подвиги, не разбивала сердец своей неземной красотой. В реальности я ела хинкали и оплакивала неудачную личную жизнь.

И, хоть из меня не вышло героини романа, я все еще могла дать жизнь тем историям, которые зародились в моей фантазии. Возможно, судьба завела меня на филологический факультет не просто так. Само провидение толкало меня на путь писательства, а я все пряталась за страхами осуждения. За тем, что у меня ничего не получится. Как я могу писать о любви, если не проживаю ее в жизни? Сапожник без сапог.

– Эй, а это идея! – Вика выдернула из моего рта остатки хачапури, привлекая мое внимание: Как тебе такой вариант терапии: ты пишешь роман о том, как твои дороги со Стасом расходятся, и ты встречаешь хорошего мужика? Стасика можно прям злодеем сделать, чтобы проще было пережить расставание. Открываешь чистый лист и изливаешь на него все свои переживания, а потом даешь этому всему счастливое завершение. Как тебе?

Я рассмеялась, хотя, надо признать, что-то цепляющее в ее идее было. Выплеснуть на бумагу все свои чувства и стать наконец свободной.

– Ага, давай ключи от дома, я туда в отпуск уеду, – хихикнула я, делая глоток обжигающего травяного чая.

– Да пожалуйста! – Вика на полном серьезе смотрела на меня своими большими голубыми глазами. – Сегодня ближе к вечеру заеду к нотариусу и все разузнаю. Если хочешь – дом твой на время отпуска. А я к тебе на выходные выберусь. Нужно будет сделать хорошие фото. Ты отдохнешь, а потом я этот дом с чистой совестью выставлю на продажу.

Поехать одной в какую-то глушь или остаться дома и видеть в каждой тени Стаса? Будет ли он скучать, пока меня не будет? Что, если он будет сходить без меня с ума и отыщет меня в самой глубокой чаще, чтобы сказать, какой он дурак и как сильно меня любит?

И, без шуток, идея попробовать себя на писательском поприще еще никогда не была так привлекательна. Чем мои переживания не сюжет для дебютного романа? Ну или хотя бы для черновика. Для терапии, как сказала Вика.

– У меня отпуск на весь август. Дай мне подумать недельку, – я мечтательно улыбнулась, представляя себя в уютном лесном домике с видом на озеро.

На грубо сколоченном деревянном столе, накрытом чуть мятой льняной скатертью, стоит ваза со свежими полевыми цветами, блюдо с яблоками от деревенских соседей и тетрадь с моими переживаниями о Стасе.

Ведь я могла бы написать не о расставании, а, наоборот, о том, как все у нас чудесно складывается. Втайне хотелось надеяться, что вселенная считает импульс и исполнит мое желание. Говорить об этом Вике я не стала, Стас ей не особо нравился, хоть они и не были знакомы лично.

Вообще знакомить парня с такой подругой даже немного опасно. Я глянула на Викулю, которая, подперев подбородок рукой, влюбленным взглядом смотрела куда-то вдаль. Легкий летний ветерок колыхал светлые волосы, собранные в высокий хвост, донося до меня аромат ее духов – свежий и прохладный.

– Мама всегда говорила, что надо искать богатого интеллигента, – внезапно сказала она, не сводя глаз с рабочих, возводящих неподалеку очередное торговое зданьице. – А моя маленькая богиня течет от потных мускулистых строителей. Несправедливо.

Я поправила очки и с интересом осмотрела молодых ребят в оранжевых жилетках, накинутых на голое тело. К счастью, моя богиня никуда не потекла, и я снова вернулась к подруге.

– Вон тот высокий и мощный похож на итальянца, – мечтательно протянула Вика. – Назову его Федерико.

– Как Феллини? – уточнила я, бросив мимолетный взгляд на парня, о котором она говорила.

– Как Феллини, – выдохнула Вика.

– Не хочу тебя расстраивать, но, по-моему, Федерико армянин, а не итальянец, – я широко улыбнулась от мысли, что любовные переживания разной степени – это проблема абсолютно всех женщин – толстых, худых, молодых, старых, уверенных в себе и зажатых. В этом суть женского сердца: все мы хотим любви.

– Итальянец, армянин – какая разница, когда такая фактура!

– Тебе просто надо снять напряжение, – я погладила руку подруги, желая приободрить, а та с некоторым любопытством глянула на свою ладонь и, подмигнув мне, заговорщицки прошептала:

– Ах ты хулиганка рыжая, не могу же я сделать это прямо здесь! – она положила свою руку на бедро и как-то призывно побарабанила пальцами.

– Вика! Ты извращенка! Я не это имела в виду! – вспыхнула я. Когда же я уже привыкну к ее поведению.

– Да знаю, успокойся, – Вика рассмеялась. – Ты так смешно краснеешь, никогда не устану тебя смущать.

Мы допили чай, и я, оплатив обед, вернулась к своим рабочим обязанностям, еще не догадываясь, что уже совсем скоро буду мечтать о побеге в лесной домик.

***

Вечером, когда последний довольный клиент унес из клиники новенькие сияющие виниры, я заперла владения Заура Магомедовича и направилась в сторону метро.

На улице было неприятно душно, и мне пришлось прихватить у промоутера рекламку очередного секонд-хенда, открывшегося за углом. За одеждой к ним я не пойду, но в такую жару грех не воспользоваться глянцевой бумажкой в качестве веера.

Однако уйти далеко мне не удалось. За спиной просигналил автомобиль, и, обернувшись, я увидела машину Стаса, мигающую аварийкой под знаком, запрещающим парковку.

– Оля, давай поговорим, – взмолился парень, выглянув из-за распахнутой двери.

– О чем? – я скрестила руки на груди и постаралась натянуть на лицо максимально холодное выражение, но, судя по улыбочке Стаса, актриса из меня была неладная.

Он вышел из машины и, приблизившись ко мне, протянул руку.

– Мы оба не хотим, чтобы наши отношения закончились, – примирительно начал он, но я его оборвала.

– Но мы по-разному видим будущее этих отношений, – мой голос дрогнул, и свету снова явилась неуверенная Оля Василевская, которая хотела скорее обнять своего непутевого возлюбленного и этим хоть как-то прикрыть брешь, оставленную в душе одиночеством.

– Сядь в машину, – чуть тверже попросил Стас. Включенная аварийка, мигающая на фоне, только подстегивала мою тревогу. Я сдалась и села в машину.

Как только я закрыла дверь – мягко и осторожно, чтобы не разозлить Стаса – машина тут же тронулась с места. Мой водитель молчал, и я тоже не знала, как начать разговор о наболевшем.

О моих чувствах, о планах на будущее, о совместных детях. И о жене Стаса, конечно.

В полном безмолвии мы добрались до моего дома, и только когда я уже собралась вылезти из машины, Стас наконец раскрыл рот.

– Оля, я не хочу с тобой расставаться, – на полном серьезе произнес он, и я, наивно захлопав ресницами, вцепилась в его руку.

– Значит, ты разведешься? – пробормотала я, не веря своему счастью.

Стас тяжело вздохнул и погладил мою ладонь.

– Я не могу, – устало ответил он. – Не сейчас.

Расстроившись, я отодвинулась от мужчины и ухватилась за ручку двери.

– По крайней мере, не сейчас, – Стас попытался спасти ситуацию ложной надеждой, но я в ответ только усмехнулась, – Оля, у нас с Ирой контракт. При разводе я ничего не получу. Мне нужно успеть заработать как можно больше, пока она дает мне такую возможность.

Я уставилась на Стаса удивленными глазами и удивилась еще больше, когда поняла, что он говорил абсолютно серьезно. В его глазах горело пугающее пламя, словно мужчина, к которому я испытывала нежные чувства, на самом деле был жутким маньяком, готовым ради денег на многое.

И в то же время я видела, как он тянулся ко мне. Искренне. Ему меня не хватало, и он нуждался во мне так же сильно, как я в нем. Разве хоть один мужчина когда-то хотел быть рядом со мной по доброй воле?

Может, в таком случае штамп в паспорте не так уж важен?

В конце концов, их брак – всего лишь фикция, и, если не думать о том, что ночи Стас проводит в постели своей жены, то мои перспективы не кажутся такими уж мрачными.

Впрочем, кого я обманываю…

– Оленька, ты мне нужна, – Стас силой схватил мое запястье и прижал руку к своей груди. – Я не знаю, как ты это сделала, но я постоянно думаю о тебе!

Во взгляде Стаса мелькнуло раздражение, и, дернув меня на себя, он крепко обхватил мое тело. От неожиданности я оторопела и никак не отреагировала. Только продолжила невинно хлопать глазками и дышать тихо-тихо, будто прячусь от кого-то.

– Заворожила ты меня, что ли? – прищурившись, произнес Стас.

Он склонил голову и изучил меня долгим недоверчивым взглядом.

– Отпусти меня, пожалуйста, – проблеяла я, ощущая, как ком страха встрял поперек горла.

– Я не могу отпустить тебя, Оля, – Стас ухмыльнулся, пугая меня угрожающим блеском в глазах. – Не могу заставить себя отказаться от такой рыжей кошечки. Сколько огня ты прячешь за этими тряпками?

– Ты меня пугаешь…, – с каждой секундой, проведенной в тисках Стаса, я ощущала себя все более беспомощной.

Я не могла ему сопротивляться, ведь это неправильно. Хорошие девочки не говорят «нет». Стас может решить, что не нужен мне, если здесь и сейчас я его решительно отвергну.

К тому же, если я устрою шум, что обо мне подумают соседи? Как я буду выглядеть со стороны?

Проблему моей нерешительности решил резкий стук кулака о лобовое стекло.

Дернувшись, мы со Стасом обернулись и увидели Вику, грозно долбящую рукой автомобиль Стаса.

– А ну руки убрал от Лели! – прокричала она, и хватка на моем теле действительно ослабла, так что я смогла выскочить из машины. Настолько ловко, насколько мне позволяла моя неуклюжесть.

– Оля! – позвал Стас, выглянувший из машины, но Вика не дала мне ответить. Вот уж кто никогда не боялся показаться бестактным.

– Если я еще раз увижу здесь твою наглую рожу, – начала она, но Стас, закатив глаза, вернулся в машину и, кинув мне на прощание неопределенный взгляд, вырулил прочь с парковки моего двора.

И было в его глазах нечто, что обещало продолжение нашей истории.

– Вика, – с некоторым укором в голосе пробормотала я.