Глиссада

«Ты совершила страшный грех. Тебе нет спасения, ведь ты и есть дьявол. Когда Иуда предал Христа, он сам наложил свои грешные руки на свою гнилую шею от отчаяния. То же сделаешь и ты – повиснешь в петле своего разума за свои грехи, уж если не сделаешь всё сама! Тебе нет прощения, бойся суда божьего!»

Из колонок раздавался жуткий искажённый голос диктора. Из глаз Лены проступили слёзы, она сдавалась, понимая, что отсюда ей не выбраться. Стекла в вагоне начали лопаться, будто от жара, трубы за вагоном шли быстрее. Девушка закрыла лицо руками, но это не помогло. Осколки будто пролетели мимо её рук, покрывая кожу жгучей болью. Лена закричала, упав на пол.

«Бойся суда, бойся суда, бойся суда!»

Она легла на пол и закрыла уши, но теперь в её глазах была та изуродованная мужская фигура, теперь. Казалось, смотревшая с разочарованием и ненавистью.

«Бойся суда, бойся суда, покайся в своих грехах!»

Диктор продолжал докучать, его голос теперь кричал, казалось, из её головы. Звук никак не останавливался, а становилось всё вокруг только хуже. У Лены просто не было сил встать. Ей казалось, что все слова о прощении были просто попытками успокоить себя. Её никто не простил, она совершила грех и теперь правда достойна наказания. Изуродованный мужчина встал напротив девушки. От его взгляда становилось плохо, он не нападал, но руки Лены сами тянулись к шее. Она начала душить себя, это давалось так легко, будто она сама этого хотела. Она чувствовала страшную боль, её руки будто были ей неподвластны, хоть она и делала это сама. Именно сейчас она почувствовала всю тяжесть своей вины, ей просто хотелось умереть.