Пермь Великая, или как я работал курьером

Я написал другу, который жив в Ижевске – мне хотелось и к нему попроситься, но он уже не мог принять меня к себе. Хотя до этого снимал коттедж за копейки и пытался найти сожителя. Короче, меня что-то не устраивало и мне хотелось это изменить. Я просидел за литературой весь день и готов был уже свалить.

"Я сейчас прийду, возьму зонт, и мне надо будет уйти ненадолго", – писала Наташа. А мне не хотелось с ней видеться. И я, надев свои новые кроссовки – пошёл гулять. Я чуть ли не выбежал из подъезда, а когда оглянулся, то увидел девушку, которая смотрела на меня с любопытсвом. Не знаю, может из-за того, что она не успела зайти в подъезд и ей пришлось искать ключи в сумочке. Я пошёл скорее подальше от дома Натахи. А дождик вроде как прекратился и можно было спокойно гулять. Я шёл от квартала до квартала и казалось, что все смотрят на мои новые кроссовки.

Сначала я гулял по улице Мира, а потом свернул куда-то, где был, в основном, спальный район. И как-то не очень в районе всё было, как-то всё по бюджетному что ли. Я зашёл в один из дворов и сел на скамейку найдя себе место. Я сидел напротив серой панельки и мне было отчего-то тоскливо, и казалось даже, что такая погода будет всегда. А небо, конечно же, было серое и капал небольшой дождик.

И возникло ощущение такое, будто я один, да так и было. Ну ещё родители за пятисот километров. Дождик усилися и чё-то вдруг стали жильцы дома, напротив которого я сидел, ходить куда-то, машины что-то заездили. И тут мне позвонил друг из Екатеринбурга. Я пошёл дальше гулять и стал болтать с другом рассказывая ему как хороша Пермь, а он не особо верил.

– Пермь же маленький город – её за пару часов можно обойти, – говорил он.

Долго мы с ним разговаривали, а я уж и сам не знал где я гулял, будто в каком-то девятнадцатом веке, и дома по улице той, которой я шёл, были соответствующие. А дождик всё моросил, и где я был – хуй его знает. Я даже пришёл в какой-то двор, где на крылечке сидел мужик, ну вот просто так сидел, ну точно девятнадцатый век. И когда я зашёл в этот двор, я понял, что зашёл в тупик. Ну я не растерялся и встал у забора под елью и от хождений отдыхал. Потом я решил зайти в тот парк, в котором был вчера, но там было ни о чём. Я нашёл общественный туалет и отлил там лишней воды. А сама Пермь – это вода – её либо мало, либо слишком много. И в этом есть Пермь, если что-то есть, то этого уж слишком много. Погода не улучшалась и я решил идти в квартиру, надеясь, что Наташи там не будет. И так и вышло. Ну и в общем: мне было на всё насрать, полная тоска. А Наташи долго не было – она пришла только лишь тогда, когда уже стемнелось.

– Ты чё, где пропала? – спросил я, когда она зашла.

– С друзьями гуляла, – отвечала Наташа сворачивая зонт.

А я почему-то вдруг подумал, что она ходила с кем-то на свидание, хоть и погода была дерьмовая.

– А я завтра не работаю, – обрадовала меня Наташа.

Понятно, – думал я, – закончилась моя свобода. Наташа меня сильно бесила и мне с ней как-то неприятно было говорить. Я до этого приготовил себе гречку и ей немного оставил.

– Я там гречку тебе оставил, если хочешь – ешь, – говорил я.

– Не, меня на работе кормили, – говорила Наташа.

– А я думал ты залетишь голодная на кухню, – говорил я.

– Залетишь? – стала жрать Наташа и смех у неё был какой-то нехороший, я бы даже сказал, что это был смех отчаянья.

И как-то очень уж актуально получилось учитывая, что таблетки противозачаточных мазолили, как говориться, глаза мои две недели. Мне так стыдно было слышать её ненормальный смех. Это знаете, всё равно что, если бы она сказала: "я карточку тебе дам", когда я ходил в магазин и сигареты ей покупал, и я бы заржал типа "дать", как дают пизду, типа. Ну в общем – не здоровая ситуация. А Наташа чё, шутила в разговоре с мамой про то, что где можно достать красную воду для борща. Мама, конечно же, шутку не оценила и обещала на днях приехать и сварить ей суп из свеклы. Я спрятался на кухне, а Наташа строчила на клавиатуре сообщения друзьям, ну, или не друзьям.

– Тут коллега пишет, – говорила она, – что тоже уволилась с работы, на которой я работала.

– Ну, с того места, где что-то не так часто начинают бежать, – отвечал я ей, а что ещё ответить?

– Ничё ты умный, – сказала Наташа.

И я в этот момент понял, что эта женщина совсем оборзела. И я ещё вспомнил потом, как она рассказывала, что с мужем дралась – ёбнутая баба, короче.

2.Балатовский парк

Среда

Сижу в центе Перми, где фонтаны брызжут – напротив администрации. Недалеко арабы с мячом играют. Хуй его знает откуда в Перми арабы и почему они здесь, но они играют в мячик. И ещё более странное то, что на это интересно смотреть. Женщины, естественно, в хиджабах, а рядом с ними только один мужик, конечно же, бородатый. Пермяки смотрят как они играют, да и мне один хуй интересно.

Рядом со мной подсели какие-то школьницы, ну бывшие – они болтали о поступлениях и всё такое. Девушка проходила мусорки и мимо кинула стаканчик. Лошара, – подумал я. И ей пришлось его поднимать. К тем девушкам позже один парень хотел подкотить, а они его отшили. А потом, видимо, об этом пожалели и говорили между собой.

– А почему нет? – спрашивала одна у другой.

Четверг

Утро было кайфовым. Я хорошо выспался – мне снились кошки, хуй пойми к чему. На утро я заметил на пальце царапину и думаю, что это Зося дурела и поцарапала меня. А когда я проснулся, то эта кошка пыталась гладиться об мою руку. Я помнил вчерашний разговор Наташи и её мамы, и что та приедет где-то между девятью и десятью утра.

– Она привезёт кабачок, – говорила Наташа.

И я понимал, что мне желательно свентить было как можно раньше. Я поел – сготовил рис, как молочную кашу, и закусил её бутербродом с копчёной грудинкой, а потом ещё выпил чаю с пряником. Дул приятный ветерок из окна. Ну понятно было, что день, как я уже говорил, кайфовый. Наташа хоть и тоже ждала мать – просто валялась и смотрела ерунду в телефоне.

Я хотел свалить в читальный зал, в библиотеку, надеясь, что там можно было спокойно заниматься литературой. Но хер там – в библеотеке, до которой я пошёл, был закрыт читальный зал. Долбаная пандемия. Всем на это уже насрать. Бабушки вон гуляют без масок, люди в автобусах тоже все без масок – всем поебать. Один я долбаёб. Короче, я понял, что мне придётся обратно в хату к Натахе идти. Но всё же я надеялся может найти какую-нибудь беседку. Но хуй там плавал. Я ходил от двора к двору и видел только бедненькие детские площадки возле серых панелек. Я решил пойти в парк и там спрятаться от жары. Лето решило напоследок ебануть тепла на пару дней, а помом будут классические уральские дожди. Я даже подумывал, что поехать на пляж с Натахой. Только вот Ильин день же уже прошёл, да и вода цветёт – это вчера Натаха говорила маме, когда та предлагала ей съездить покупаться. В общем, я ебанул в парк.

И прийдя в парк искал ёбаную свобондую лавочку – попробуй ещё найди. Я шёл по тропинке и рядом тоже люди гуляли. Мимо прошла женщина с детьми. На руках у неё был ребёнок. И как же мы похожи на обезьян. Вот серьёзно, вы только посмотрите как ребёнок держиться за мать, а она его несёт. Я будто видел, что она не в парке идёт с ребёнком на руках, а отправилась на Север из центральной Африки, как только бипедальность дала ей эту возможность так идти, а внешние условия стали нестерпимыми. Я нашёл скамейку, но тоже весьма удачно. Здесь же делал утреннюю зарядку старый дед. Вы бы видели, как он крутился, словно в школе занимался брейк-дансем. И что-то говорил про кровоток той женщине, что ходила рядом с ним. Тетки, что были рядом с этим стариком – были какие-то странные. И мне даже показалось, что они его обхаживают, чтобы получить какие-нибудь имущество. Старик очень уж хотел бывать в храме, особенно по утрам, но ему не хотелось мешать тем, с кем он живёт.

– Так давай мы тебе дом там купим? – предлогала женщина старику купить дом поблизости от храма, в котором ему хотелось бывать. Неслыханная щедрость, – подумал я, – покупать новую хату старику. Вот бы все дети так раскашеливались для стариков. А старикам, в принципе, нахрен что-то надо им лишь был покой. Ну козе понятно, короче, что эти тётки были ему не родня. Они его так внимательно слушали. Я бы даже сказал – противоестественно внимательно. Обычно дети так не слушают родителей или родственников. Ну если даже эти тётки крутились возле того старика из-за, как говорится, корыстных мотивов, то всё равно это было не плохо. Ведь они действительно заботились о нём, я бы даже сказал – няньчились, и это было очень искрене. Потом они хотели покачаться на качели специальной для инвалидов. И только в этот момент я заметил, что возле их скамейки была инвалидная коляска. Покачаться, естественно, не получилось. Качель была так закрыта, что как раз-таки кто угодно мог покачаться, но только не инвалид. Тётка поковырялась с этим. Потом я решил подойти и помочь, но хуй там плавал – делали же колхозники и не для людей.

– У нас видите как всё в России сделано, – говорила тётка, – не для людей.

– Ну если бы те, кто делал, были инвалидами-колясачниками, то они бы сделали по-другому, – сказал я.

– Типа показушно? – ответила тётка не поняв, что я хочу сказать.

– Ну да, – отвечал я.

Проебался я с той хуйнёй, и так и ушёл обратно на лавочку свою, как лошара. Кстати, вход у той библиотеки, до которой я до этого ходил, тоже был уебанский – крутая лестница и колеи для колясок. Не знаю, какой уебан это делал, но там, чтобы поднять человека надо грузчиков звать и не дохляков ещё. По-уебански, короче, всё. Где-то там дальше сидел какой-то тип и курил. Я за три метра учуял поганый сигаретный дым. Ещё недалеко сидела парочка и о чём-то своём болтала. А рядом женщина ходила и смотрела, как ползает дед на площадке для инвалидов. Последнюю скамейку заняли какие-то бабушки или тётки – хуй поймёшь, короче. Потом девушка подошла с детьми – она была у них воспитателем или вожатой, и они пытались наклеить плакат. Они приляпали скотчем рисунок к доске, на которой была написана всякая поебень на тему пожарной безопасности, и сфотографировались.

– Миша помоги, – сначала говорила девушка клея скотч, – Миша встань нормально – это очень важно, – опять говорила она пытаясь сфоткать детей на фоне прилепленного рисунка.

Тогда я подумал, что даже среди детей женщины выбирают самого любимого, ну просто так, на будущеё. Потом, естественно, рисунок отпал и парочка – светловолосая девочка с голыми ножками, и её парень – с потлатой шевелюрой, что одет был, как я, как лошара – в такую погоду в штанах, решили его поднять.

– Смотри, упал, – сказала девушка и они поднялись.

Но я встал быстрее и поднял рисунок прилепив его на скотчь занаво. А они почему-то ушли дальше по тропинке.

Я заебался сидеть в парке и решил пойти к Натахе. Мне хотелось пить и жара меня уже заебала, к тому же мои старые кеды так мне тёрли ноги, что мне хотелось их снять, выбросить, и пойти босиком. Я вышел случайно на тропинку, и когда шёл по ней, то понял, что это кратчайший путь к дому Натахи. Пиздец, мне казалось, что я не дойду. Я разглядывал Натахин двор и понимал, что упраляющей компании похуй, что у них твориться и в тоже время двор казался нормальным, до первой грязи, как говорится.

Я стучался в дверь, зная, что Натаха дома, хотя надеялся, что она куда-нибудь свалила, поэтому ещё пытался открыть ключом дверь. Но хуй там – она была дома и я слышал её шаги за дверью.

– Привет, – сказала Наташа открывая дверь.

Я ей не ответил. Теперь мы будем здороваться каждые три часа, как американцы, раз перешли на капитализм?

– У меня в гостях мама, – говорила Наташа, – мама, закрой дверь.

– Что, кто-то пришёл? – спрашивала мама в душе.

– О, дак я не вовремя зашёл, – сказал я.

– Да нет, всё нормально, – отвечала Наташа.

А я уже думал, как бы мне свентить, и чтобы это не выглядело подозрительно. Очень уж мне не хотелось встречать маму Наташи.

"Я не очень хочу видеться с Мамой. Она ещё начнёт спрашивать – кто я по жизни, а я и не знаю – кто я", – говорил я однажды Натахе, а она ржала.

– Ты насовсем или ненадолго? – спрашивала меня Натаха.

Я подумал, что не могу упускать такой шанс.

– Я просто зашёл попить, – говорил я.

– Мама кошку покормила – она теперь довольная, – говорила Наташа уходя на кухню, – есть кофе, молоко, – перечесляла Наташа и я подумал о том, что её мама привезла нам еды.

– Давай просто воды, – отвечал я торопясь.

– Я могу тебе в бутылку налить, – предлагала она.

– Давай, – говорил я.

– Только она тёплая, – предпреждала она.

– Да нормально, давай только быстрей, – говорил я боясь, что мама выйдет из душа.

Наташа дала мне полторашку наполовину заполненную водой.

– Мама скоро уедет, – говорила Наташа.

– Ты на обед то придёшь? – спрашивала она закрывая дверь.

– Да, как обычно, – говорил я спускаясь по лестнице.

Вода оказалась не просто тёплая, а кипятком. Вот сёрьёзно – моя рука еле держала эту бутылку. Я ебашил обратно в парк и проходил мимо овощной лавки. Парочка хотела купить арбуз, и приезжий тип показывал им что есть – хлопнув по одному из арбузов и было ясно, что он заебись. Я подумал, что можно и мне прикупить арбуз, но слишком ещё рано – надо ближе к сентябрю, да и лучше экономить. В парке я пошёл той же тропинкой, что и вышел. И нашёл какую-то постройку. Не знаю, что это была за херня – может недострой в два этажа. И я понял, что это место для тех, кто любит прибухнуть – всё было замусоренно всякой хуетой. А на стене была надпись: "Наташа, я тебя люблю". Да ну, – подумал я, – нахуй это надо. Я походил возле этой постройки и призадумался – сколько же здесь людей уже поссало? И пошёл дальше.

Я вышел на большую тропинку и увидел свободную лавочку, как тут же мужик её занял – он выгуливал собачку и по собачке было ясно, что он либо каблук, либо пидр. Но вид у него был явно не пидорский. Я сел на другую скамейку, что быда недалеко и принялся за литературу. И я почему-то стал думать о том, что зачем мама Наташи принимает у неё душь. Неужели в её доме нет горячей воды. Только не инцест, – подумал я. Хотя Наташа какая-то довольная была, когда открыла мне дверь. И вот – либо она пожравшая была, либо я прорустил замечательный инцест.

А в этом ебаном парке все только и делали, что кормили белок орехами. Вот серьёзно, блять. И взрослые и дети, как ненормальные кидались на белок и пытались их накормить орехами. Белки, наверное, думают: как же вы заебали нас с этими орешками. Мне кажется, лучше бы им давали вместо орехов колбасы, ну или хотя бы варёного яйца. Белки же млекопитающие? Да похуй, сожрали бы и кусок жирного сервилата. Какое нормальное млекопитающее не будет есть мясо? Разве только человек. И я подумал о Наташе и вегетарианцах. Стало что-то очень много детей и один пиздюк даже, когда проходил рядом, а его мамаша ушла куда-то подальше, взял мою бутылку и подал её мне же. Вот, – подумал я, – бутылки уже научился хватать. Крики детей меня так заебали, что я ушёл к той постройке, где было признание в любви Наташе. Я сел там подальше от людей. И нет же блядь, то какая-то мамаша с коляской пройдёт и посмотрит на меня так, будто я что-то пизжу. То парочка уже было подойдёт, но тут же замечают меня и отойдёт в сторонку.

Ещё спортсмены делали какую-то разминку, а одна баба так орала, будто поймала оргазм. И они после разминки сначала пошли, а пройдя немного дальше – побежали трусцой. Ещё прошёл тип в очках, которого я видел ранее на этой тропинке. Гуляющие, которые проходили мимо, наверное думали, что я сидел и бухал один, а рядом со мной стояла бутылка спирта или что-нибудь такое. Хотя, честно говоря, обстановка соответствующая. Парни какие-то ещё пришли к этой постройке. Один так хотел смачно харкнуть, но когда увидел меня – передумал. Культура, бля. Кто говорил, что люди не культурные? У каждого ведь бывали в жизни ситуации, когда ему надо было схаркнуть. Вот и у этого типа в спортивках настал такой момент.

Пятница

Я утром встал пораньше – хотел заняться литературой в тишине, потому что Наташа в этот день не работала няней и я знал, что она пробудет весь день от кровати до кухни. Я разогрел себе кашу, что привезла наташина мама. Наташа отказалась есть эту кашу, потому что она их вообще не ест. А мне похуй было – я всеяден. Хотя, если честно, у Наташи, похоже, были основания не любить каши, потому что кашу от наташиной мамы невозможно было есть и меня спасало только мясо. Нет, сёрьёзно, как можно там невкусно сготовить кашу? Это же не сложное блюдо. В общем, я покушал и принялся за литературу, а солнце продолжало традицию печь с утра пораньше, как говорится. Благо, Натаха проспала ещё час после того, как я проснулся, и я успел сделать хоть что-то. Потом я услышал, как Наташа чихает и вышел из кухни.

– Доброе утро, – сказала она мне.

– Доброе, – ответил я ей и убежал на кухню.

Я хотел было вымыть посуду, но понял, что воду отключили. Заебись, – подумал я. А мне как раз захотелось умыться из-за нарастающей жары. И я вспомнил, что где-то кто-то говорил, как мы не ценим тот комфорт, что у нас есть в обыденности.

– Воду отключили, – крикнул я Наташе.

– Серьёзно? Вот пидоры, – ответила Наташа.

А у неё, как на зло, аллергия проявила себя по новому и ей прямь худо было.

– Кошка – это всё из-за тебя, – говорила Наташа дёргая кран, в котором не было воды.

– О, салатик, – говорила Натаха заглядывая в холодильник, – я съем?

– Да, ешь, – ответил я.

А я до этого сахат приготовил себе из стрёмных овощей, что купил я в супермаркете. И всё, Натаха схватила мой салат и убежала на кровать – жрать его. Через какое-то время нам всё-таки дали воду, но только холодную. Боги коммунальных служб потешились над слабыми людишками и включили хотя бы холодную воду. Петрович, включай, – говорили они, и у нас появилась вода. Конечно, не очень-то надолго, а потом вода опять пропала, но я успел ополоснуть лицо. Наташа ебашила другой салат, и при этом её нос изливался соплями. Салат был чисто из зелени, но она ещё туда добавила сухариков, которые привезла мама, и майонез, что я купил.

– Мне так плохо, – говорила Наташа захлёбываясь от соплей

– Будешь салат? – предлагала Наташа.

– Не, я пока что не хочу, – отвечал я.

А Наташа опять завалилась на кровать, которую до сих пор не заправила, и стала жрать салат. Она ещё успела позвонить квартиранту и тот ей сказал, что завтра в двеннадцать съедет.

– Как он меня заебал – это пиздец, – говорила Наташа после разговора с квартирантом, – вовремя не платил и сейчас ещё мозги ебёт.

Я всё ждал, когда прийдёт гроза, а Наташа, когда пройдёт аллергия.

– Это всё из-за наполнителя для кошки, – говорила она.

– Может у тебя на что-нибудь другое? – спросил я.

– Нет, у меня только в квартире сопли бегут и до кошки этого не было, – отвечала Наташа.

А кошка сидела на столе и разглядывала мух, которые летали над её говном в лотке на балконе.

– Слушай, а ты можешь вынести наполнитель? – спросила она меня.

– Ну потом, – ответил я.

– Просто я уже не могу, – говорила Наташа лёжа закрывая лицо одеялом.

– Ну хорошо, давай я сейчас вынесу, – отвечал я, – может тебе легче будет.

– Спасибо, – отвечала Наташа.

Я быстро оделся, и пока одевался, понял, что свентю погулять.

– Надеюсь он там сейчас наблюдает и видит, что я что-то полезное делаю, – сказал я.

– Ты про карму? – ответила Наташа.

– Ага, – сказал я.

– А прикинь, ты вот мне помог, а он такой – у неё аллергия на что-то другое была, – говорила Наташа.

– О, тогда я скажу, что он хорошо шутит, да, – ответил я, а Наташа заржала.

Я пошёл выбрасывать мусор. Когда я вышел на улицу, и шёл по тротуару, ко мне навстречу вышла девушка с ярко-рыжими волосами – она издалека мне показалась очень красивой, но когда мы сблизились, и она посмотрела на меня, то я понял, что она старенькая и не очень. Я выбросил мусор и пошёл куда-нибудь прогуляться.

И тут я заметил небольшой ручеёк, что тянулся от дома. И действительно, когда я прошёл немного дальше, то увидел, как вода била из-под земли. Мне стало ясно, что воды, похоже, мы долго не дождёмся. Я пошёл искать скамейку в каком-нибудь спокойном дворе. Я прошёл один двор, а потом другой, и только через улицу я нашёл скамейку у подъезда. Там я сел и стал заниматься литературой.

Сначала вроде было тихо, но потом что-то забегали люди. Вот серьёзно, каждые пять минут кто-то выбегал из подъезда – хуй его знает куда все рванули, но было ощущение, что весь дом выходил именно через эти двери. Ещё какой-то мужик выбросил упаковку из-под сока в мусорку. И я подумал, глядя на бумажку, которая лежала на асфальте рядом с лавочкой, что Пермь старается в чистый город. А потом ко мне подошли какие-то парни.

– Не подскажешь, где находится Леонова Десять. – спросил у меня какой-то тип, который держал ключи от машины в руках.

– Посмотреть в интернете не пытался? – спросил я.

– Телефон разрядился, – ответил мне этот тип.

Я показал ему на карте, где этот дом находится. Его второй друган стоял поотдали, а третий уже донимал какую-то бабку.

– Колян пошли, – сказал этот парень тому пацану, который до бабки доебался. И они все пошли в сторону того дома.

– Спасибо парниша, – ещё говорил мне этот тип.

Я посидел ещё немного, а люди продолжали метаться туда-сюда. И меня это так заебало. Это знаете, как с теми детьми в парке – чем дольше ты сидишь на скамейке, тем больше детей бегает вокруг тебя. Я, короче, пошёл куда-нибудь дальше, например, в Балатовский парк. Я быстро туда доебашил и спрятался под деревьями от жары. Я не стал идти по главной тропинке, а пошёл там, где была вытоптана более дикая. Ещё казалось, что я иду по диким местам.

А потом я увидел место отдыха людей. Ну раз людей, то мусор я заметил издалека. Я зашёл туда, где были расставлены пеньки вместо скамеек, а там всё было в мусоре. Пидоры ебаные, – подумал я и пошёл дальше. Я бы, конечно, мог собрать этот мусор, но я ведь только узнаю этот парк. Не такой я уж сильный, пока что. А ведь только усилий одного человека хватило бы убрать весь тот мусор. Что сложного в том, чтобы подобрать бумажку, когда гуляешь? Вон сколько ебланов просто так ходит в парке, а могли бы с пользой.

Какие-то пробуханные долбаёбы орали на скамейке.

– Я сорок восемь тысячь в месяц делал, – орал какой-то тип.

А я такой подумал – если ты столько зарабатывал, что ж ты здесь оказался?

Я шёл дальше по тропинке и видел только смешанный лес. Вот реально типично смешанный лес – и берёзы тебе и ёлочки, и всякая другая ерунда. Я даже заметил странные деревья, которые росли прямо вверх без сучков и веток, и только вершины были в листве. И я полумал, что для чего-нибудь да такие деревья пригодятся. И я пошёл дальше. Мне уже не верилось, что я в центре Перми – ведь я проходил через какую-то поляну, а в голубом небе видел белые кучевые облака. Ещё я встретил замученого мужика, который прошёл мне навстречу и слушал музыку на телефоне. Нахуя вообще слушать музыку на природе.