Монстр. Книга 3. Слепой выбор

– Почему он Томоса не видит королем? – спросил дознаватель, кривясь от очередного бокала.

– Думал. Даже мысль была, что, если он ему не родной сын, но это я отмел, – Тарсон налил еще вина. – Кэрол чего-то скрывает от нас.

– Скрывает? – в один голос повторили мужчины.

– Я вижу он не договаривает и боится. Сперва я думал он боится моего предательства, но он бы тогда не стал возвышать меня, а казнил. Нет. Он будто боится свою семью.

– А что? Дочка уже почти его свергла, – ответил Норимс. – Ей нужно выйти за тебя, родить наследника и папочка не нужен.

– А если он добровольно удовлетворит ее прихоть, то счастливая старость ему обеспечена?

– Не факт. Королевские отпрыски неблагодарные.

– Ну, а Томос? – добавил Гилшэл. – Он то, чем не хорош?

– Как говорит король «в нем нет потенциала», – передразнил Кэрола судия́.

– Ладно, Тарс, выясним и чего боится король и что скрывают его дети. А что с Маринэ делать будешь?

– А что с моей сестрой? – изрядно пьяным голосом спросил Гилшэл.

– Что ты выяснил?

– На свадьбе я был возле нее, как ты велел, – продолжил Норимс. – Так вот она не сдержалась. Сказала отчетливо «вот двуликая тварь, заставила меня, а сама… И тебя отравлю».

Мужчины замолчали, перебирая варианты.

– Ты думал, что это значит? – спросил Тарсон.

– Да, только получилась нелепица. Маринэ отравила твою девушку, а надоумила ее принцесса София.

Зорин хотел сказать что-то в защиту сестры, но сам же добавил факты:

– Я ведь на службе, как и отец, а сестра особо приближенная. Все детство во дворце провела. Она же при Софии и Милиссе подружкой была. А на сколько всем известно, ты частенько с принцессами возился. Как сейчас с мелкими играешь.

– Вот что мне теперь и с детьми поиграть нельзя? Чтобы не дай бог они в меня не влюбились?

– Видимо так, – засмеялся Крис и икнул. – Ой, простите, я кажется ужрался… Ик…

– Еще по одной и пойдем, – добавил не менее пьяный паладин.

– Черт, Пенни меня на порог не пустит, я в стельку.

– Тарс, сказал еще по одной, – дознаватель перекинул руку через подлокотник диванчика, на котором лежал и достал две бутылки.

– Он имел ввиду по бокалу, а это бутылки, – возразил Зорин.

– Ты бездарный дознаватель, Зор, – шикнул Крис. – Бокал мужского рода, а бутылка женского. А Тарс, о женщинах говорил. Тьфу, о… Забыл…

– Дай сюда, разобьешь, – Гилшэл отнял бутылку и начал пить из горлышка.

– Пьянь, – добавил Тарсон и взял бутылку себе. – Только вроде трезво рассуждали? Когда вы напились?

– Я честно держался, – заявил Норимс. – Пытался не упустить нить… Ик… Этого… разговора… Че же я так нарезался? Ик…

– Допивайте и пойдем.

– Может я тут посплю, Тарс? Здесь такой диванчик… Ик…

Мужчины дружно сделали глоток, а Крис, чтобы перестать икать выпил бутылку залпом.

– Закусил бы хоть, – паладин протянул другу тарелку с ветчиной.

– Спасибо, мой палач. Вот за это тебя и люблю.

– О нет. Зорин, давай его спать, а то он уже мне в любви признается.

– Ага. Давай. Встаем.

Гилшэл взял себя в руки и довольно уверенно встал.

– Тарс, я здесь на диванчике, мне уютно.

– Нет уж. Ты мой… Ты наш… гость. Подъем и шагом марш в гостевую.

Варион тоже поднялся и Норимсу пришлось подчиниться. Мужчины, придерживая друг друга вышли из комнаты.

– Не мотаемся, – приказал паладин и все согласились.

Правда у них это выходило тяжело. Они долго поднимались на второй этаж, затем несколько шагов проводили Зорина до покоев, с напутствиями и подколками как его сейчас примет жена. А затем Тарсон и Норимс пошли по комнатам.

– Крис, твоя комната там, – судия́ показал на коридор. – Я уже не дойду. Вот моя.

Варион показал на дверь.

– Какая? Эта? – дознаватель показал на ближайшую.

– Не-а. Раз, два, три… Раз… Два… Три… О, третья…

– А-а-а…

– Ну, все. Целую и тоже люблю…

– Да, пошел ты…

Крис отмахнулся, а Тарсон смеясь скрылся за дверью. Норимс начал считать.

– Раз, – он показал на дверь паладина и сделал несколько шагов. – Два, – он прошел еще немного. – И три…

Он нажал на ручку и вошел в темную комнату.

Глава 6. Один неверный шаг

Норимс не стал зажигать свет. Он и так в полумраке видел кровать и на ходу лишь разделся. В глазах двоилось и он ругнулся. Надо же так было напиться, что тяжело сосредоточится. Мысли вообще путаются, но да ладно, вот долгожданная постель и больше не раздумывая он упал на одеяло.

– О… Господи! – вскрикнул девичий голосок, и мужчина подскочил, словно на него ушат холодной воды вылили.

– Прошу меня простить… Черт… Тарс, же сказал третья дверь.

– Ну, да. Третья, – не растерялась Заи и прикрылась одеялом. – Если считать от двери брата.

– Идиот. Следующая…

– Ничего. Будете у нас чаще останавливаться, привыкните.

– К черту. На такие остановки здоровья не хватит.

Мужчина двинулся к двери, а Заи поднялась, все так же прижимая одеяло к груди. В ее голове творился полный беспорядок: "Это судьба. Что если это судьба? Он сейчас уйдет, и я не узнаю вкуса его губ. Филипп не тот, кто мил мне. Он молод. Он слишком юн, а Крис так красив и желанен".

Глупости в голове перемешались, и девушке показалось, что это то, что нужно ей сейчас. Заи вдруг показалось, что Тарсон с ней несправедлив.

Почему она сразу не отказалась от брака с Филиппом? Почему решила согласиться с решением брата-паладина? Что лучше: навязанный брак или свобода, как получила мама, поддавшись своим желаниям? Тарсон не позволит ей отказаться от этого замужества, а потом будет так же, как с мамой. Где гарантия, что Филиппа просто не заставили жениться тоже? Он ни разу не сказал ей слов любви. Ни разу не проявил интереса.

Заи, вдруг решив, что это шанс уйти от злого рока, выдала:

– Не уходите. Останьтесь у меня, – сказала и чертыхнулась.

«Господи, совсем стыд потеряла», – мелькнула еще одна запоздалая мысль, а мужчина тут же обернулся, и ноги его мотнули прямо к ней. Он долго смотрел на ее ручки, перебирающие край, покрывала, прислушивался к неровному дыханию, а затем просто и без предупреждения поцеловал.

Сердце пропустило удар, затем взбесилось и попыталось выпрыгнуть из груди. Руки бросили одеяло, и она провела по ширинке его брюк.

– Черт, Заи, я себя не контролирую сейчас. Я очень пьян.

– Ну и что, – теперь она сама поцеловала его, и он действительно не смог себя сдержать.

Норимс снял свою рубашку, потом пеньюар девушки и повалил ее на постель. Быстро, профессионально раздвинул ее ноги и одним движением вошел в ее тело.

Она сгорала от стыда, млела, стонала. Ей было страшно, но уже не так больно, как в начале. Она принимала его, расставив ноги шире и плакала от того, что это становилось приятно. Он целовал жадно, властно, не останавливаясь на ласку, хотя и не был груб. Приподнимаясь на локтях, он старался не давить на ее тело, но двигался не резко, а ритмично, словно раскачиваясь на качели. Сдерживая себя, он дышал тяжело и с каждым движением дарил ей поцелуй. А она дышать уже не могла. Ей казалось, что воздух кончился. Она открывала рот и пересохшими губами ловила его губы. Он продолжал. Монотонно, долго. Она даже устала так широко расставлять ноги и заболела спина. Она не знала, как это остановить и начала двигаться ему навстречу, приподнимая бедра. Мужчину это заставило резко, нервозно выдохнуть и он сжал рукой ее ягодицу. Еще движение и в самый последний момент он вышел из нее.

– Демон тебя раздери… – только и сказал он и откинулся на спину.

Девушка смутилась. Теперь действительно стало страшно от того, что она сделала и она попыталась подняться.

– Не убегай, – он притянул ее к себе и прижался грудью к ее спине.

Его нос зарылся в волосах, и он втянул ее запах. Рука по-хозяйски скользнула от бедра вверх и сжала грудь. Он выдохнул горячий воздух в ее шею.

– Не уходи, – прошептал он и чуть слышно засопел.

Она прикрыла глаза и со страхом прокрутила все то, что случилось. Усталость навалилась двукратно, будто она вновь с ним переспала, и она сама не поняла, как провалилась в сон.

Пробуждение было тяжелым. Сперва Норимс попытался поднять руку и сжал виски. Голова гудела. Затем он приоткрыл глаза. Было уже светло. Комната была ему не знакома. Мужчина начал вспоминать, но это оказалось не просто. Все что было в кабинете на первом этаже он помнил. Разговор о Ратмире, короле, а вот как он добрался до кровати… Крис ощутил в горле жжение от сухости и осмотрелся в поисках графина с водой. На стуле лежали его вещи, а вот комната была явно женская.

– Черт, – он подскочил, а голову сдавило болью.

В памяти всплыли воспоминания, и Крис снова чертыхнулся. Сердце застучало как бешенное, а в горле появился ком.

– Черт…

Он посмотрел на одеяло, потом откинул его и вновь выругался, увидев кровавое пятнышко на простыне. Тарсон его прикончит. Он же не с Заи…

– Доброе утро, – пропел девичий голосок, а из ванной вышла та, появления которой он боялся.

Выскочив из кровати словно из раскаленной печки, мужчина даже забыл, что обнажен и предстал перед герцогиней во всей красе. Младшая Варион ойкнула и отвернулась. Очередное ругательство буквально застыло на губах, и Крис подхватив одеяло, прикрыл себя ниже пояса.

– Ванная, – девушка указала на дверь и пытаясь не глядеть на мужчину, по стеночке обошла стороной.

– Заи, миледи… – дознаватель сглотнул.

– Не нужно ничего говорить, просто… – она сделала еще несколько шагов к выходу.

А Крис и не знал, что сказать. Он молча наблюдал неловкость, что испытывает сестра Тарсона и сам был готов провалиться сквозь землю.

– Спускайтесь к завтраку, – тихо прощебетала девушка и покинула спальню.

Под холодным душем он стоял около пяти минут и только сейчас голова начала проясняться. Он расстался с Тарсоном у дверей его комнаты и ввалился к Заи. Эта ошибка, пожалуй, стоит ему жизни. Когда узнает Варион, он снесет ему голову. Мужчина закрыл воду и обтер тело. Девушка была девственницей. Кровь на простыне это доказывала, а это только отягощает его участь.

«Надо было так вляпаться. Мало Тарсону с братьями проблем. Представляю, что ждет меня. Разбитым лицом не обойдется. Зачем только я согласился идти сюда? Почему домой не пошел?»

Мужчина просушил волосы полотенцем, надел мундир и пятерней расчесал волосы.

«Что делать? Самому признаться? – спросил он сам себя и помотал головой. – Разницы нет. Хоть сам скажу, хоть он узнает от сестры. Убьет».

Вывод, что сделал дознаватель, был не утешителен. Он не Гилшэл. Это Зорину Тарсон простил бы все. Он и простил. Не убил же он его за связь с Пенни. Ему же такое не светит. Крис Норимс всегда был лишь тенью Гилшэла. Место получил, когда Зорин попал в немилость и всегда хотел доказать, что он не хуже его. На мужчину накатывало отчаяние. Столько лет безупречной службы и тут… Зачем он пил вчера?

С этой мыслью он прошел до выхода и прислушался. В коридоре было тихо.

“Что, если тихо выйти, перебраться в гостевую комнату, и он не заметит? Надеюсь, что он еще не заметил моего отсутствия в гостевой. Если заметил, я погиб. А если ему удастся сейчас все скрыть? Надолго ли? Тарс наверняка еще не встал. Промолчу сейчас, а вечером все расскажу и будь что будет”.

Дознаватель открыл дверь и сделал шаг в коридор. По всей видимости боги были явно не на его стороне. Через две комнаты от покоев Заи стоял силуэт в черном.

Тарсон оглядел друга и понял все без лишних объяснений.

– Жду тебя в кабинете, – сухо сказал паладин и отвернувшись, пошагал вниз.

Сердце заколотилось с новой силой, а похмельная головная боль вернулась. Теперь оставалось только принять свою участь.

Когда Норимс зашел в кабинет, то увидел Тарсона сидящего на краю стола и скрестившего руки на груди.

«Ждет объяснений», – заключил Крис и начал сглатывая:

– Через полгода у меня закончится траур, и я могу…

Он замолчал.

Тарсон встал и быстрым шагом подошел к дознавателю. Крис закрыл глаза, ожидая удара.

– Думаешь я отдам за тебя сестру? – хмыкнул герцог. – Чтобы она ждала тебя вечерами и ревела от твоих похождений?

– Тарсон, я… – говорить было тяжело. Норимс сглатывал подступивший ком и никак не мог избавится от чувства, что что-то застряло прямо в горле. Он посмотрел на паладина. Тарсон же пристально смотрел на него. Глаза дознавателя остекленели, и он понял, что сейчас он сорвется. Выдержать накопившуюся боль не было силы.

– Тарсон, я на грани…

Судия́ это уже понял. Паладин положил свою руку на шею Норимса, слегка сжав пальцами затылок, и мужчина «поплыл». Глаза заблестели.

– Оправдания мне нет. Напился, ошибся дверью и… Тарсон, я виноват. Приму любое наказание. Списывай в полицию…

Судия́ чувствовал под рукой, как в горле мужчины словно что-то щелкает.

– В полицию? – удивился судия́ и опустил руку.

– В полицию или в дальний гарнизон, с глаз долой…

– Думаешь, я не понимаю, что с тобой происходит?

– Это меня не оправдывает.

Тарсон глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Мне некем тебя заменить.

Паладин выдержал паузу.

– Она сама попросила тебя о близости? – поинтересовался Тарсон.

– Заи – влюбчивая глупышка. Я же…

– Значит сама…

Норимс опустил глаза.

– Я не юнец, которого легко соблазнить. Я должен был соображать, что я делаю.

– Филипп не должен узнать, что вы были близки. Никто не должен знать.

– От меня не узнают, – поклонился Крис.

– Тебе хоть немного легче? – спросил мягко паладин.

Норимс отрицательно покачал головой.

– Только еще сильнее чувствую вину перед Тиминой. Я живу. Могу пить, есть, быть с женщиной. А она всю нашу совместную жизнь ждала меня и мне это нравилось. Я знал, что неважно сколько меня нет дома и сколько у меня женщин. Я приду к ней и буду прощен за все.

– Она любила тебя.

– Почему я ее обижал?

– Потому что у тебя беда с эмоциями.

– Но я ее любил…

– Думаю, она знала это и принимала тебя таким, какой ты есть.

– Теперь мне некуда возвращаться.

– У тебя сын. Ты ему нужен. Подари ему свою любовь, не нужно всего себя работе посвящать.

– Я боюсь тебя подвести. Я же не такой как Зорин.

– Да при чем тут… – Тарсон почти зарычал. – Гилшэл другой. Я не сравниваю вас. Никогда не сравнивал. И ты такой же друг мне, как и он. Неужели ты этого не видишь?

– Его ты бил, когда он провинился, а меня… Ты срываешься лишь на тех, кто тебе не безразличен…

– Что? – паладин изогнул бровь. – Ты жалуешься на то, что я тебе не врезал?

Норимс поднял глаза и кивнул.

– Ты ненормальный, Крис. Прав Нельсон. Ты неплохой аналитик, но с чувствами у тебя большие проблемы. Горе ты мое.

Паладин притянул друга к себе.

– Я с вами с ума сойду. Вы как ревнивые жены, ну ей богу.

– Что ты с Заи делать будешь? Она глупышка и скорее всего очень боится теперь твоего гнева.

– Она не так проста, как кажется, – выдохнул судия́ и добавил морщась. – Пойдем похмелимся. Голова трещит.

– Чтоб я тебя еще раз поддержал в качестве собутыльника… Ну уж нет… Неделю точно пить не буду.

– Отлично. Пойдем выпьем и до воскресенья ни-ни.

Норимс поморщился, но все же поддержал друга.

– Идем.

Чтобы не смущать сестру за завтраком, Тарсон попросил слугу принести им в кабинет что-нибудь перекусить. А вот когда его голова слегка прояснилась, после пары бокалов легкого вина, он поднялся в комнату сестры.

– Доброе утро, – улыбнулся он приветливо, когда девушка открыла дверь. – Зайду?

Паладин не дождался разрешения и прошел. Он окинул комнату взглядом, но ничего не выдало присутствие здесь ночью мужчины.

– Как спалось?

Сестра подметила, что Тарсон зашел не спроста, но решила, что это не связано с Норимсом.

– Чудесно. А тебе? Поздно вчера разошлись?

– Довольно поздно. Так о многом нужно было поговорить.

– Сейчас на службу? – спросила девушка, не зная, как спровадить брата, который ходил по ее покоям словно ищейка.

– Кстати, как мебель? – он прошел в спальню и указал на кровать. – Старая уже. Не хочешь поменять? Матрас должно быть жесткий?

– Вполне хороший, – Заи начала переживать, что эти вопросы брат задает не просто так.

– Одеяло совсем цвет потеряло, – он будто невзначай сдернул его и остался доволен собой. От улик маленькая герцогиня не избавилась.

Тарсон сдернул простынь и пробурчал:

– Слугам то зачем знать о твоем безрассудстве?

Девушка сжалась. Она поняла, что брат точно знает, что было ночью.

– Я могу взять?

Она протянула руку к простыне.

– Кровь хорошо отмывается холодной водой.

Девушка закусила губу и прижала к себе ткань.

– Что ты сделаешь? – спросила она виновато.

– Я обещал тебе отменить твое замужество, если оно тебе будет неугодно. Я не настаивал на браке, оставив выбор за тобой. Зачем был нужен такой протест против моей воли?

– Это не протест.

– Тогда что? Страсть? Желание испытать то, что в твоих книжках написано? – Тарсон взял том с каким-то романом со стола и потряс перед сестрой.

– Там не пишут про это, – буркнула герцогиня.

– Чем плох Филипп? Спала бы с ним. Я бы слова не сказал.

Девушка покачала головой.

– Я начинаю думать, что отец был прав. Тебе нужно было оставаться в его доме. Там не ночуют мои друзья. Здесь же вы почувствовали волю. Только вот Норимса я не мог вчера отпустить домой. Видишь ли, он только что потерял жену. Тимина Норимс умерла при родах, у Криса остался сын. Я же не мог предположить, что, приводя в чувства друга, я наврежу сестре. Я не бог, чтобы за всем уследить.

– Прости…

– Это слишком просто сказать прости и думать, что я остыну.

– Если ты так хочешь, то я выйду за Гилшэла! – в отчаянии выкрикнула девушка.

Но паладин улыбнулся со свойственным ему цинизмом и заключил:

– Филипп Гилшэл не может быть твоим женихом…

«Дежавю, – пронеслась мысль в голове Заи. – Однажды брат так же сказал про Зорина… Он не может быть твоим женихом по одной простой причине… В прошлый раз причиной была мама…»

Заи слишком долго молчала, и Тарсон продолжил:

– Филипп Гилшэл – верный мне офицер и благородный молодой человек. Он честен со мной, и я не могу быть бесчестным по отношению к нему. Думаю, будет справедливо, если ты сама расторгнешь помолвку или признаешься ему, что больше не невинна. Если он примет и простит измену, то я одобрю ваш брак. Если же он усомнится или поддержит ваше расставание, я буду вынужден настаивать на «слепом выборе».

Тарсон дал время сестре осознать, что он сказал и закончил:

– Мои планы женить тебя в этом году нарушены не будут. Воспринимай это как хочешь. Наказание или приговор твоего брата-судии́, но это мое слово.

– «Слепой выбор»? Ты это серьезно? – девушка закусила губу от злости. – Я думала я могу прийти к тебе с любым своим грехом, и ты простишь! Ты же обещал выслушать и помочь!

– Обещал выслушать и помочь это верно. И мне не за что тебя прощать. Ты не передо мной виновата, – Тарсон продолжил спокойно. – Пойми меня правильно. Если ты не выйдешь замуж в этом году, то в следующем или через три года, природа однажды снова возьмет верх, захочется сблизиться вновь с кем-то. Я даже знаю с кем. Норимс – мой друг, но он еще та сволочь. Женщинам он отказать не в силах. Я, как твой брат, закрою на это глаза и даже, как вам покажется, одобрю это. Только вот счастья это не принесет. Ни тебе, ни ему.

– А если нам пожениться? Или он не согласиться?

– Нет, почему же. Он сам предложил мне подобный выход, но я слишком хорошо его знаю. Норимс «женат» на своей работе, а она сделала на нем определенный отпечаток. Он циник. Циник ко всему: к жизни, смерти, любви. Он игрок. Когда все просто ему скучно. Женившись на тебе, он через неделю найдет себе развлечение на стороне. Так уже было с его женой. Тимина была красавицей и все ему прощала. Крис и не отрицает, что любил ее, только вот понял он это, когда она умерла.

– Я не смогу ему признаться. Он подумает, что я совсем бесстыжая.

– Мне жаль, но в этой жизни за ошибки приходится платить.

– Лучше «слепой выбор»!

– Как угодно. Только что же ты думаешь, что при подобном браке мужья не попрекают своих жен в распутстве?

Заи закусила губку.

– Ты тоже меня гулящей считаешь теперь? – она подняла испуганные глаза на брата.

– Ты всегда будешь моей любимой сестрой и ничто не заставит меня отвернуться от тебя. Но я тебе даю все же совет. Откройся Филиппу сама. Он человек благородный, вполне возможно, что он простит тебе неверность. Фил очень достойная для тебя партия. Мне будет жаль, если твоя глупость станет роковой.

Герцогиня смяла в руках простынь и не показывая эмоций кивнула брату, прощаясь.

– Мне нужно в ванну.

– Заи, – он остановил девушку и поцеловал в лоб. – Я тебя люблю. Что бы ты не сделала, что ты не сделаешь в будущем – я прощу все. Ругать все равно буду, но всегда помогу. Слышишь?

– Я знаю.

– Все поправимо, моя девочка. И это тоже.

– И я тебя люблю, – она поняла, что сейчас заплачет и кинулась в ванну, чтобы не заплакать при брате.

Паладин вернулся в свою комнату, но даже выдохнуть не успел от напряжения, как его обвили знакомые руки.

– Наконец-то я тебя дождалась, – улыбнулась Динэ и уткнулась в спину судии́.

Тарсон тоже заулыбался. Это то, что ему было нужно – ласка любимых рук.

– Вчера не посмел идти к тебе. Мы так напились…

– Я уж поняла. Пенни с утра бухтела. А на нее это не похоже.

– Что она сказала? – заинтересовался паладин, разворачиваясь к возлюбленной.

– Сказала Зорин пришел под утро, еле на ногах стоял. Точнее не стоял. Он упал на диван в гостиной и там, и проспал всю ночь.

– Я от него не сильно отличался. Хорошо, что ты меня таким не видела.

– А мне все равно. Я хочу видеть тебя любым. Мы так редко бываем вместе. Теперь эта помолвка.

– Помолвка? – переспросил мужчина.

– Твоя и принцессы… Ты чаще будешь во дворце или вообще туда переедешь. Я не хочу не видеть тебя месяцами.

– Динэ, я хочу об этом поговорить с тобой.

– Я могу переехать в наше поместье. Оттуда до дворца не так далеко. Ты сможешь приезжать…

– Динэ…

– Я не рассчитываю, что ты будешь сутками возле, найду занятие и…

– Динэ!

– Даже не думай этого говорить!

– Чего?

– Того, что хочешь сказать! О моем замужестве и счастье с другим! Неужели ты думаешь, я соглашусь?! – графиня начала возмущаться.

– Я же ничего не сказал, – поднял руки в примирительном жесте Тарсон.

– Думаешь, я не знаю, что ты будешь сейчас говорить? – изогнула бровь Ленсим. – Динэ, я вынужден подчиниться воле короля. Жениться на принцессе Софие, а тебе лучше найти свое счастье вдали от меня. Ты же будешь страдать, видя меня с другой и прочее, прочее. Я это слушать не намерена, господин судия́. Я уже все решила и черта с два ты от меня избавишься. Твой отец жил двойной жизнью, и моя мать тоже смогла так жить. Думаешь я не смогу? Свихнусь может как мать, под старость, а так…

Ее возмущения остановил поцелуй и обжигающие руки, что подхватили графиню и понесли на кровать.

– Ты самая непредсказуемая и удивительная женщина, моя Динэ.

– А ты… ты…

Он больше не позволял ей говорить, целуя и попутно освобождая от одежды.

– Я такую речь готовил, а ты все испортила, малышка.

– Я тебя не отпускаю, паладин Тарсон. Ты мой. И пусть я не могу стать тебе женой, это не меняет ничего. Ты мой.

– Запомню. И сделаю все, чтобы уйти от этого брака. Он нужен только королю и принцессе Софие. Для меня же это кандалы.

Паладин осторожно проник внутрь тела Динэ, и она застонала. Она ждала этого так долго. Движение к нему и ласка его шеи языком.

– О боже, Динэ. Ты невероятна.

– Я люблю тебя.

– И я. Очень люблю.

Мужчина прикусил ключицу возлюбленной и стал двигаться размеренными движениями.

Глава 7. Откровение. Муки Ратмира

Откровение – это главы, написанные от первого лица (Ратмир Варион)

Вы когда-нибудь испытывали агонию? Надеюсь, что нет. Конечно, это не типичная предсмертная мука организма, но состояние, в котором был я, должно быть похоже на это.

Сперва меня просто трусило. Не знаю почему в разговоре с Отто я был спокоен и даже мог пошутить, но, когда он ушел меня словно накрыло. Меня затрясло. Скажете я испугался? Думаете, я испугался, что умру? Нет. Я просто впал в отчаяние. Несколько часов это состояние не оставляло меня. Озноб и тошнота. Меня рвало и выкручивало изнутри. А если учесть, что я ничего не ел, то я боялся, что выплюну собственные органы.

Ужин на столе будто надсмехался надо мной. «Смотри, Ратмир, какой я свежий и вкусный». От одного запаха снова выворачивало. Если бы я мог хотя бы напиться. Может быть в пьяном бы бреду было не так скверно? Но пить я тоже не мог. Все тело ныло и саднило. Поднималась температура и пробивал холодный пот.