Про Еремеича и другие рассказы

Но вернёмся к полёту. «АН-2» сильно подбрасывало на воздушных ямах, и вскоре все десять пассажиров сидели с бумажными пакетиками. Только мы с Валей обходились без них. Сложно вытрясти что-то из голодного студента.

Дело к обеду, лётчик высмотрел внизу сельскую столовую и спланировал на грунтовое поле, благо «АН 2» позволял это сделать. В столовой симпатичная кассирша спрашивала:

– Что вам на первое, что на второе, что на третье?

Когда она спросила:

– Что на четвёртое? – Валя, недолго думая, заявил:

– Вас!

Вкусно поели. Запомнился плакатик на стене: «Поел, попил – и в добрый путь! Убрать посуду не забудь».

Собрались лететь дальше, ан нет: сильный боковой ветер. Лежим на травке лётного поля, загораем. Травка зелёненькая шелковистая, солнышко ласковое – красота. Долго лежали. Наконец, ветер стих, полетели дальше, в Сретинск. В результате приятного, но вынужденного отдыха опоздали на автобус до Вершины Шахтамы. Что делать? Но у нас же есть цель – во что бы то ни стало добраться до Шелопугино. Там ведь рукой подать до нужного места.

Нам повезло, и мы уже едем в быстром «ЗИЛ-130». К вечеру добрались до Шелопугино – довольно большая деревня. Шофёр высадил нас в конце деревни и уехал в другую сторону. Узнали у местного жителя, что до Вершины Шахтамы, оказывается, не пять километров, а пятьдесят. Пешком не дойдёшь. Смеркалось. Спрашиваю Валю:

– Где будем ночевать?

– Давай пойдём в лес, разведём костёр и дождёмся утра.

– Нет, я так не согласен. Может, в школе переночуем, вон, закрытая стоит. Найдём незапертое окно и заберёмся внутрь.

Обошли школу: окна наглухо закрыты. Увидели какое-то общежитие. Подошли, спросили переночевать. Оказывается, здесь живут учителя, приехали на курсы повышения квалификации. Комендантша сказала:

– Без разрешения директора не пущу. Да вон дом, где он живёт.

Почапали к директору. Слышим: в доме гулянка идёт, но всё равно постучали – в лесу не хочется ночевать. Вышел пьяненький директор, но дело знает:

– Кто такие? Откуда и куда путь держите?

– Мы, студенты, добираемся до места практики, негде переночевать.

Директор оказался человечным, что обычно для российской глубинки, дал добро и мы переночевали, как белые люди, на чистых простынях. Утром узнали неприятное известие: до Вершины Шахтамы есть единственный автобус, который идёт проездом из Сретинска. Может не остановиться, если мест не будет. Что делать? Стали караулить автобус. С нами караулила толпа народу. Не только мы мечтали уехать. Сильно пожалели, что покинули Сретинск.

Наконец, приехал автобус. Толпа ринулась на штурм. Ломились не только через двери, но и окна. В результате, высадили окно. Шофёр отказался продолжать маршрут и поехал в милицию. Возле милиции виновник поломки автобуса отдал деньги за окно и пообещал шофёру бутылку самогонки. Шофёр сразу согласился, и автобус бодренько помчался дальше и без приключений добрался до долгожданной цели нашей поездки.

Посёлок Вершина Шахтамы небольшой, большая часть населения связана с подземным рудником. Добывают молибден, который используется в металлургии. Молибденит – это рыхлый минерал красивого цвета «синий металлик».

Поселились мы с Валей в двухэтажном общежитии, где обычно селят командированных. Местную молодёжь привлекают новые для посёлка лица, она часто тусовалась здесь. Когда возвращался из туалета, находившегося на улице, девчата хором поздравляли:

– С облегчением!

На руднике мы с Валей устроились подземными маркрабочим и пробщиком. У меня в трудовой книжке появилась первая запись о подземном стаже. Я познакомился с местным пробщиком Валерой. Он пригласил меня домой. Большой деревянный дом, а живёт один, родители умерли.

– Одному плохо, все знают, когда я на работе: уже два раза грабили дом.

Предлагаю ему:

– Тебе жениться надо.

– Да женился я уже. Как-то прихожу с работы домой, а там пьянка в разгаре. Какие-то незнакомые мужики водку пьют.

– Чего надо?

– Я её муж, – отвечаю.

– Ну ладно, тогда заходи.

Пришлось с ней разойтись.

Ходили с Валерой в лес за ягодой. Первый раз такую встретил, называется моховка. Вкуснейшая ягода, растёт по берегам ручьёв. Низенькие кустики, разновидность смородины, но намного вкуснее. Жаль, что редкая ягода.

В маркотделе работают два маркшейдера: Маренов, главный маркшейдер рудоуправления, и участковый маркшейдер, практик предпенсионного возраста. Основные выработки рудника – это два ствола и откаточный штрек между ними длиной восемьсот метров. На одном горизонте добывают руду, ниже на пятьдесят метров проходят новый откаточный штрек двумя забоями, навстречу друг другу. Маренов рассказывает:

– Уехал в Москву на курсы повышения квалификации, работы по обслуживанию проходки штрека ведёт участковый маркшейдер. Возвратился из Москвы, стал проверять маркшейдерские расчёты и нашёл ошибку в ДЕСЯТЬ градусов!!! Пересчитал координаты. На плане начерчено, что штреки идут навстречу друг другу. А по новым расчётам не идут, а расходятся. Когда закончили штрек, вместо прямолинейного получился очень кривой, какой-то коленвал. Участкового маркшейдера наказали – лишили зарплаты, а меня лишили квартальной премии. Спрашиваю руководство:

– Меня-то за что? Я отсутствовал.

– Твой подчинённый, вот и получи!

Пятнадцатое июля – День металлурга, в посёлке готовятся к празднику. Будут и спортивные состязания. Маренов – ответственный за спорт. Спрашивает меня:

– Сможешь участвовать в эстафете? Нужно пробежать один километр.

– Конечно, смогу.

Через пару дней говорит:

– Мы нашли хорошего бегуна. Умеешь плавать – надо озеро переплыть?

– Конечно, переплыву.

Наступил день состязаний. Мне говорят:

– У нас есть пловец. Тебе нужно проехать дистанцию на велосипеде.

– Согласен, только у меня велосипеда нет.

Забрали у ближайшего пацана велосипед, дают мне:

– Вот тебе спортивный снаряд, вперёд, на исходную позицию.

Четыре команды от разных цехов. Начинают эстафету мотоциклисты. Дали старт, мотоциклист нашей команды с пол-оборота завёл свой новый «Юпитер» и помчался. Другие команды немного отстали, заводя свои драндулеты. Мы, ивелосипедисты, нервно стоим на позиции и ждём, когда появятся бегуны. На горизонте появился первый бегун. Ура! Из моей команды. Подбежал, сунул мне палку и так толкнул для разгона, что я чудом не упал. Я резво, на одном дыхании, закончил свою дистанцию и передал палку нашему пловцу. До озера нужно было пробежать по острым камням, и наш пловец, не видя преследователей, осторожно и небыстро стал спускаться к озеру. В это время другой пловец, несмотря на острые камни, помчался к озеру и сильно сократил расстояние. Мало того, наш пловец ещё и плыл довольно вяло. Расстояние между ними быстро уменьшалось. Вот уже отставание в полкорпуса, но поздно! Финиш!!! Ура! Мы победили!!!

Нашу команду спасло то, что озеро было неширокое. Приз нашей команде – ящик пива! И каждому участнику – фарфоровая фляжка с рюмкой.

Так проходила моя первая производственная практика.

Сейчас рудника больше нет. Месторождение почти всё отработано, стволы затопили в 1993 году. Население сократилось в два раза. Посёлок перевели в статус села. Но память жива.

Кузенков

Поступая в Иркутский политехнический институт, я жил в общежитии вместе с парнем из Якутии. Звали его Володя. Отец у него русский, мать – якутка. В голодные тридцатые годы его отец пешком ушёл в Якутию, в места более сытые, где и завёл семью, женившись на местной.

Интересна история Володиного желания поступить в политех. Закончив школу, где учился посредственно, он пошёл работать на завод и работал до двадцати пяти лет. В это время его младший брат, красивый парень, выучился на инженера, женился и устроился на хорошую работу. Поговорив с младшим братом, Володя увидел, каким брат стал умным и образованным, а у него ни хорошей специальности, ни семьи. Решение пришло: надо догонять брата, лучше поздно, чем никогда.

Будучи абитуриентами, мы не слишком утруждали себя подготовкой к поступлению. Всё-таки сразу после школы, знания свежие. Другое дело, Кузенков. Ему пришлось упираться по полной. Он брал усидчивостью. Рано вставал, ставил часы перед собой, занимался сорок пять минут, пятнадцать отдыхал. И так весь день, как на заводе. Трудолюбие и вера в себя помогли Володе поступить в институт. На первом курсе он частенько обращался ко мне с вопросами, всё-таки знаний не хватало. В дальнейшем он выровнялся в учёбе и средний балл после окончания института был выше моего.

Володя приехал в Иркутск из небольшого провинциального городишка. С этим связаны его комплексы. Сначала повесил над кроватью лозунг: «Олёкминск – центр цивилизации», но позже, поняв несуразность этого, снял его. Очень боялся электричества и машин на дорогах. Говорил:

– Я умру или под колёсами автомобиля, или от удара электрическим током.

Наступила холодная осень.

Идём на занятия. У Володи под брюками тёплое бельё. Говорю:

– Отчего так рано утеплился?

– Я с Севера, привык тепло одеваться.

– А отчего мёрзнешь?

– Я с Севера, привык мёрзнуть.

Периодически мы ездили на рынок покупать продукты. В очередной раз Володя увидел на прилавке бананы. Они были совершенно зелёные, зеленее не бывает, в советское время в таком виде их продавали, когда привозили с южных стран.

– Ни разу не пробовал бананы, – заявил Володя и взял на пробу пару штук.

– Какая гадость эти бананы, как их негры едят? – сказал Кузенков, откусив от одного.

Студенты любят устраивать пирушки. После одной из них мы вернулись в общагу и легли спать. Утром смотрим: матрац под Володей прогорел, дыра на полметра, и залито чем-то жёлтым. Он имел дурную привычку курить в постели.

Я предположил:

– Ты, наверно, ночью встал, пописал на тлеющий матрац и снова лёг спать.

Днём заглянул сосед:

– Зашёл к вам вчера, вы дрыхнете, а комната полна дыма. Пришлось из чайника затушить матрац.

Однажды Кузенков гулял на свадьбе друга всю ночь, а утром надо сдать экзамен. Перед этим он вызубрил этот предмет. Взял билет, посмотрел вопросы – всё знакомо. Вспоминал, вспоминал, ничего не пришло в голову, положил билет и пошёл домой спать. На следующий день спокойно сдал экзамен.

В нашей группе девушка выходила замуж и пригласила всех на свадьбу. А я решил проверить, можно ли на свадьбе быть абсолютно трезвым и веселиться вместе со всеми. Поделился этой мыслью с Володей.

– Хорошо, тогда я буду пить на полную катушку, а ты доставишь меня домой в общагу.

И вот мы на свадьбе. Володя поставил перед собой три стакана. В одном – водка, в другом – вино, в третьем – морс. Опрокидывает в себя по очереди все три напитка и довольно крякает – хорошо!!!

Веселились вовсю и я, как обещал, доставил его домой.

Кузенкову плохо давалась теоретическая механика. Возмущался:

– Зачем этот предмет с нашей специальностью?

Два раза сдавал экзамен – без результата. На третий раз еле сдал на троечку, дождался, когда препод зафиксировал результат в зачётке и выдал:

– Сейчас пойду и попытаюсь всё забыть из вашей науки. Мне, маркшейдеру, это совершенно не нужно!

У Володи была мечта: после института поехать работать на архипелаг Шпицберген. Вообще-то, он принадлежит Норвегии, но там добывают уголь несколько стран, в том числе СССР. Хорошие заработки и, потом, прописка в любом городе СССР.

Но с мечтой ничего не получилось. Кузенков учился по направлению от предприятия и обязан отработать в Якутии три года.

На дипломную практику Володя поехал в Красноярск, где нашёл себе подругу, в которую был безумно влюблён. На военных сборах, которые проходили в таёжных условиях, он всё свободное время писал ей письма. Вкладывал красивые цветочки в конверт. Как-то я принёс ему симпатичный цветочек жёлтого цвета. Он отказался его брать, заявил:

– Желтый цвет – цвет измены.

Рассказывая про свою любимую, Володя описал её портрет: красивая, стройная. Парни говорят:

– Зачем худенькую выбрал, не за что ухватиться.

– Сухие дрова жарче горят, – отшутился Володя.

Студенты на экзаменах

Учился в нашей группе студент, неважно учился. Наступила сессия, один экзамен не сдал, второй, третий, испугался и решил на следующий экзамен вместо себя отправить другого человека. Не знаю, как он с ним договорился, но тот уже сдал этот экзамен на четвёрку и решил помочь приятелю. Для таких случаев есть отработанная схема: в зачётке разгибаются скрепки и вставляются листы лентяя, которому нужна оценка за экзамен.

Сижу на экзамене, готовлюсь отвечать и наблюдаю такую картину. Парень, который сдавал за другого, ответил на билет и ждал получения отметки. Препод открыла зачётку, увидела, что у него не сдан ни один экзамен, начала воспитывать:

– Как же ты так, скоро уже сессия закончится, и когда ты будешь пересдавать экзамены? А ведь можешь без стипендии остаться.

Неожиданно спросила:

– Ты в каком городе учился?

Парень замешкался, видно было, как у него шевелятся извилины в мозгу, вспоминая, откуда его товарищ.

– А… из Черемхово!

Препод не обратила внимания и продолжала:

– Там хорошие школы, абитуриенты приезжают с хорошими знаниями.

Поставила трояк и отпустила переволновавшегося студента. Зря мучился, нашего двоечника всё равно выгнали из института.

Сдавал как-то я математику. Смотрю, студент сдал экзамен. Препод открывает зачётку, и у неё появилось сомнение: тот ли это человек, похоже, листы в зачётке неровно прикреплены. Попросила ассистентку сходить с парнем в деканат для определения личности. Вернулись через некоторое время и заявляют, что деканат не нашли! То, что ассистентка не нашла – понятно, наш институт огромный, абитуриенты частенько в нём теряются. Но кто учится и не знает, где деканат, – нонсенс. Явно подосланный студент.

Был у нас преподаватель, у которого во время экзаменов под рукой лежал лист бумаги с формулами. Как в анекдоте. Студенты со слабыми знаниями, надеясь на снисхождение, говорили преподу:

– Предмет очень сложный, даже вам приходится пользоваться шпаргалками.

На что он отвечал:

– Я не очень давно пришёл с производства на преподавательскую работу, так что мне простительно. А вы студенты, и должны хорошо учить предмет и знать лучше меня.

Со второго курса нам стали преподавать теоретическую механику. Как обычно, я старался всё записывать. Препод рисует на доске сложную схему, пока я перерисовываю, он уже всё по ней объяснил. Рисует следующую схему.

В результате, у меня в записях только схемы без пояснений. Я перестал записывать, надеясь всё прочитать в учебнике. Большинство в группе последовали моему примеру. К экзамену я проштудировал учебники, но в каждом билете третьим вопросом шла тема, которой не было в учебниках. Оказалось, эти вопросы из диссертации самого препода. Сдаю экзамен, ответил на два вопроса, третий не знаю.

– Бери второй билет и отвечай на третий вопрос.

На моё счастье, рядом со мной сидела молодая ассистентка и незаметно мне подсказывала. Всё-таки вытянула меня на тройку. Большая часть группы экзамен не сдала. Отлично получили только те, кто умудрялся записывать лекции.

Ещё одна история, правда, была не на экзамене. Преподаватель по экономике читает лекцию. Рассказывает все тонкости и нюансы своей науки. Потом говорит:

– Приведу пример из вашей области: какая техника есть у вас в горном деле?

– «БСЛ-100», – отвечает один из студентов.

– Возьмём «БСЛ-100», рассчитаем срок службы, амортизацию и т. д.

Когда закончил расчёт, спрашивает:

– А что такое «БСЛ-100»?

– Большая Совковая Лопата! Длина ручки – 100 см.

Первая сбойка

После четвёртого курса Иркутского политеха я отправился на практику в Приморье, город Тетюхе. Сейчас этот город имеет не китайское, а русское название Дальнегорск. Практика у меня проходила на руднике «Верхний». Расположен он в красивых зелёных горах. Вокруг рудника – южная широколиственная тайга, в которой растут не знакомые сибиряку растения: корейский кедр с огромными шишками, аралия с шипами на стволе и цветами по верху ствола, лиана лимонника с красными гроздьями ягод, помогающих преодолеть усталость, лиана актинидии с зелёными сладкими ягодами, похожими на виноград, и многие другие замечательные растения.

На руднике меня хорошо приняли, но дали мне задание: носить воду для чая. Я говорю:

– Нет проблем, – и быстренько сбегал в туалет и набрал воды.

– Разве тебе не сказали, где брать воду? – спросили меня.

Оказывается, за водой ходили на родник, где особенно вкусная вода.

После того, как я отработал месяц помощником маркшейдера и собирался возвращаться домой, меня вызвал главный маркшейдер Моризо. Он сказал, что у них один маркшейдер уходит в отпуск. И если я останусь на месяц поработать, он устроит меня маркшейдером с соответствующим заработком. Я, конечно, согласился. Деньги студенту всегда нужны, да и для практики очень важен личный опыт работы.

Мне выделили участок, где шла проходка выработки на сбойку со старой разведочной штольней. Когда я первый раз пришёл в забой дать направление выработке, я был очень удивлён. Одно дело – когда на плане прикидываешь, как провести сбойку: вот один забой нарисован, вот – другой. Замеряешь расстояния между ними, замеряешь азимут направления. Другое дело – забой под землёй. Просто каменный тупик. Другого забоя не видно. Породы не прозрачные. Задаёшь направление отвесами – по ним проходчики ведут выработку. А сам думаешь: а туда ли я направляю. Всё дело только в правильных расчётах. А ведь выработку нужно вести и в вертикальной плоскости. Можно разминуться по высоте. Работы шли, я бегал регулярно делать съёмку, задавал направление. Моя работа осложнялась тем, что выработка не прямолинейная. Сначала должна пройти поворот и только затем – прямой участок на сбойку.

И вот в журнале я пишу: «До сбойки осталось два метра». Сам думаю, так ли это? Страшно! Утренняя смена закончилась, ко мне зашли два проходчика и говорят:

– Студент, можешь жениться, сбились!

Я не выдержал, остался на смену с четырёх часов и побежал смотреть забой. Пришёл на место: в забое дыра, метр на метр. Пролез через неё и очутился в старой штольне. По штольне прошёл до устья и вышел наружу, на божий свет. Получается, я прошёл насквозь огромную сопку благодаря первой сбойке, которую я вёл.

Когда наработаешься под землёй и выходишь наверх, сильно тянет в сон, наверное, это из-за усталост или из-за высокой влажности. Выхожу я раз и думаю, где бы упасть и уснуть, хотя бы на полчаса. В поисках места поднялся на плоскую крышу здания АБК. На крыше нашёл женщин из маркшейдерского отдела, которые красили таблички с пикетами. Говорю им, что ужас как спать хочется. Нашёл место, упал и уснул, как умер. Не знаю, сколько меня не было. Слышу: меня будят:

– Тебя главный маркшейдер вызывает.

Иду, на ходу привожу себя в порядок, чувствую: сильно заспанный. Зашёл в маркотдел, а кабинет главного дальше по ходу. Меня окликают:

– Что с тобой, посмотри на себя в зеркало.

Глянул – о Боже! Зелёные усы, красная борода, заспанные глаза. Вот так вид! Какие правильные тёти: решили проучить студента. Но я не обиделся. После сна хорошее настроение!

Растения Дальнего Востока

Сибирь – это край холодной зимы, и многие растения не выдерживают сильных морозов, убивающих всё живое, если не приспособились к такому климату. Поэтому здесь нет большого разнообразия растительности. Другое дело – Приморье. Удивился многообразию растительности широколиственной тайги, когда первый раз посетил эти края.

Иду и вижу: черёмуха, ягоды, правда, мелковаты. Набрал полную горсть – и в рот. И тут же начал всё выплёвывать, совсем не черёмуха, что-то другое. Позже выяснил – Черёмуха Маака. Красивое дерево с бронзовой берестой на стволе.

Пробираясь по лесу, на косогоре схватился за дерево, чтобы не упасть. И сразу отдёрнул руку: шипы, огромные шипы по всему стволу. Это Аралия маньчжурская, она не любит, когда её трогают. На вершине этого чудесного дерева – огромные шапки цветов. Дерево лекарственное: корни настаивают и применяют так же, как и женьшень.

А ещё в Приморье растут лианы. Лимонник, гроздья красивых, малинового цвета, ягод. Из сока ягод можно сделать сироп и добавлять в чай долгой зимой. Очень вкусно и полезно. Пожевав несколько сладко-кислых ягод с горькими семечками, можно долго идти по лесу не уставая. Порезав стебель лимонника, добавляйте в чай – изумительный вкус, похожий на вкус лимона. Лимонник называют растением пяти вкусов.

Ещё одна лиана – Актинидия амурская. Плоды похожи на виноградины. Твёрдые, пока неспелые, давятся под пальцами, как поспеют. Очень сладкие. Когда я первый раз попробовал плоды киви, думаю: «Откуда мне знаком вкус?». Потом понял: вкус, как у актинидии, такая же зелёная мякоть с мелкими семечками. Оказывается, они родственники.

В лесу растёт много липы. В июне она цветёт, запах очень душистый. Я заготавливал цветы липы, чтобы зимой заваривать. Полезный напиток. Что интересно: я заваривал в термосе, цвет настоя – жёлтый; тёща томила в русской печи – и её настой был красивого малинового цвета. Кроме цветов липы, она ничего не добавляла. Или вода другая, или волшебство русской печи.

В сентябре пригласил друга, Сергея Апошнянского, за кедровыми шишками. Он родом из Средней Азии и никогда не ездил за шишками. Мне приходилось в Сибири добывать кедровый орех, поэтому я решил применить свои знания на Дальнем Востоке. Сделали колот, чтобы стучать по дереву. Но не тут-то было. Кедр корейский – это не сибирская кедровая сосна. Гигант – и колотом его не пробьёшь. Постучали по молодому нетолстому дереву. Но ни одна шишка не упала. Пришлось забираться на деревья и палкой с крючком сдёргивать шишки. Шишки оказались гораздо больше сибирских, и все в смоле. Срок созревания у них значительно позднее, в ноябре. Собранные шишки пролежали в гараже зиму и созрели. Орешки большие, но не такие вкусные, как сибирские.

Элеутерококк, ещё одно растение адаптоген, обладает мощными лекарственными свойствами. На колючем кустарнике созревают тёмные ягоды в форме шара. Мой знакомый решил, что они полезные, и наелся ягод. Как он сам рассказывал:

– Не спал после этого трое суток.

На самом деле, применяют листья и корни.

Шли с Игорем Шароковым по лесу. Проходя мимо колючего кустарника, он сорвал верхушку элеутерококка и стал есть.

– Как ты колючку ешь?

– А ты попробуй, молодые побеги не колючие. Мы в детстве постоянно употребляли их.

Я попробовал – и правда, не колет, и приятный вкус.

В лесу растёт Лещина маньчжурская, правда, очень колючая. Сотни мелких иголочек усеивают зелёное покрытие ореха. Иголочки впиваются в руки и удалять их долго. Надев плотные перчатки, я набрал полный рюкзак орехов. Дома не знал, что с ними делать. Рассыпал на полу под кроватью. Когда кожура высохла, орехи сами стали выкатываться из своего колючего укрытия.

Ещё в лесу растут огромные тополя, называются Тополь Максимовича, а также Чёрная Даурская берёза, Маньчжурский орех и много, много других эндемиков.

На руднике Перевальный

Добираясь первый раз на рудник Перевальный, куда меня направил главный маркшейдер комбината Проворотов, я сел в рабочий автобус, следовавший туда. Я не знал точно маршрут следования, поэтому попросил, чтобы мне сказали, когда будет Перевальный. Через полчаса мне говорят:

– Перевальный, тебе выходить.

Я вышел, а все поехали дальше. Смотрю: передо мной посёлок, никаких штолен или копров шахт. Что за чёрт, где же рудник? А это был посёлок геологов Перевальный. Всё правильно: раз мне раньше выходить, значит, мне предложили выйти здесь. Пришлось дальше добираться до рудника пешком. Иду по дороге, через некоторое время меня догоняет «УАЗик». Поднимаю руку – и меня забирают с собой. Мужчина, сидевший впереди, стал меня расспрашивать: кто такой, зачем еду на рудник, какая у меня специальность. «Наверное, начальник», – подумал я. И действительно, это оказался начальник рудника Бочкарников, человек решительный, знающий своё дело и умеющий спросить с других. Если не справился с заданием, может и громко при всех отругать, хотя зла не держит. Рабочие за глаза называют его «Полкан». Из-за этого имени был анекдотический случай. На рудник устраивался молодой рабочий и спросил, где ему найти начальника. Ему сказали:

– Да вот он, Полкан.

Парень, не подумав, обратился:

– Товарищ Полкан, хочу устроиться на работу…

Рудник Перевальный располагается в красивых местах: сопки, лес, ягодные поляны, горные речушки. Я поднимался от рудника на плоскогорье, здесь уже начинаются альпийские луга, растёт кедровый стланик, кусты черники, малины, кусты горной рябины. Если пройти дальше по хребту, то можно увидеть огромные плантации брусники. Здесь я набирал ее по три ведра.