Хроники Ватара. Камень Души. Книга 3

Ошибка?

Неро почувствовал боль в ноге, чуть ниже колена. Острая. Внезапная. Взглянув вниз, увидел кровь. Свет от посоха давал такую возможность – магическое свечение выхватывало детали из мрака. Кровь пропитала штанину и стала затекать в сапог. Теплая. Липкая. Боль пришла через несколько мгновений, пульсирующая, жгучая.

Плевать на боль.

Алгонн ухмыльнулся своей отвратительной улыбкой. Острые зубы блеснули в полумраке. Хищный оскал. Он двинулся на него с удвоенной яростью, а Неро шагнул навстречу, держа посох высоко, а меч – низко. Классическая стойка.

Он поймал удар клинка на древко посоха. Раздался гул. Дерево выдержало. Монстр резко развернул клинок. Хитрый маневр. Лезвие рассекло предплечье истинного. Кожа разошлась. Кровь брызнула. Он чуть не выронил посох.

В то же время Неро ударил мечом ему в область живота. Точный выпад. Но тот каким-то образом отклонился в сторону – нечеловеческая гибкость. Острие вскользь царапнуло ребро, выщербив лишь осколок кости.

Чудовище нанесло короткий удар своей ступней по раненой ноге. Подлый прием. Неро зашатался, упал на одно колено. Равновесие потеряно. Он выставил посох, чтобы удержаться.

И тут Алгонн оказался позади него. Перехватил руку-клинок и его лезвие уперлось в шею. Лишь древко посоха не давало возможности перерезать артерию.

Перед глазами Неро поплыли черные точки.

– Хорошая схватка, – заскрипел Алгонн позади него. Голос как ржавые петли. – Но теперь тебе конец. Мой хозяин жаждет тебя лицезреть у своих ног.

Повелитель Ночи ощутил, как мышцы и сухожилия на шее натянулись до предела, готовые лопнуть, словно перекрученные канаты. Мир утратил краски. Зрение заволокла пепельная пелена, густая, как утренний туман над болотом. Сила, его темная и послушная сила, иссякала. Она утекала из рук и ног, оставляя лишь звенящую пустоту. Тени, его верные слуги, больше не подчинялись, съеживаясь по углам. Дыхание стало прерывистым. Легкие горели невыносимым огнем при каждом судорожном вдохе.

И тогда он услышал.

Сначала это был шепот. Едва различимый, будто шелест сухих листьев на ветру. Затем донеслись шаги, медленные и неотвратимые, приближающиеся из самой вечности. Протяжно и скорбно запел рог. За ним последовал скрип небесных врат, проворачивающихся на своих осях. Щелчок. Резкий, оглушительный, будто кто-то выстрелил из пращи камнем размером с кулак. И наконец зазвучал голос. Древний, лишенный эмоций.

– Сейчас ты не способен его победить. Чтобы он пал – ты должен умереть, юный Раккаи. Любое завершение имеет свое начало. Иди… к ней. Она тебя ждет. Она возьмет тебя в свои объятия, и тебе станет легче.

«Кто меня ждет?» – мысль пронзила угасающее сознание, натянутая, как тетива.

– ТЬМА, конечно, юный Раккаи, – прошелестел голос, подобно ветру в мертвых кронах.

«Я понял!» – и Неро улыбнулся. Улыбка облегчения, а не отчаяния. Он отпустил свой посох из черного дерева. Он был больше не нужен.

Костяной клинок легко вошел в плоть. Он не почувствовал боли. Лишь холод кости. Теплая, вязкая кровь хлынула на грудь. Он прикрыл веки, погружаясь в долгожданный покой. Его губы шевельнулись в последний раз.

– Я иду…

– Нееет!

Он услышал этот рев, прежде чем окончательно провалиться во тьму. Рев, полный ярости и отчаяния, способный сотрясти основания миров. Но для Неро он уже не имел никакого значения.

***

Никто не произносил слов.

Зачем тратить дыхание на пустые звуки? Когда и так всё предельно понятно. Перед тобой враг. Его нужно уничтожить, разбить, развеять в прах, в пыль, в ничто. Только смерть решит исход этого противостояния.

Эльфийские стрелы летели густо, часто и точно в цель. Каждая находила «плоть». Риаа никогда не видела ничего подобного. Стражи Гландаголла действовали методично и синхронно, не распыляясь на мелочи, четко вычерчивая кружева боя. Стрелки каждую секунду отправляли смертоносную, колючую порцию небытия. Тетивы пели похоронные песни. Копейщики ткали кончиками наверший свою железную ткань, не давая врагам подойти к стреляющим воинам. Их строй держался крепче гранита.

А Лориэль… Лориэль сеял уже окончательную смерть и опустошение, не подпуская врагов к Риаа. Его клинок превратился в молнию. Каждый взмах забирал посмертные жизни.

Риаа же просто плела заклинания: щит из Тьмы, удар плети из Тьмы, шаг во Тьму и снова – щит, удар, шаг. Магия текла сквозь её пальцы рекой.

Враги прибывали волнами. Умертвия спрыгивали в проход сверху, словно падающие листья. Лезли из поворотов каньона. Выбирались из каких-то схронов и перли, перли всей гнилой массой. Их было легион.

Сколько уже длится битва? Час, день, вечность?

Здесь невозможно понять время. Оно просто перестало существовать, потому что некогда думать о нём. Некогда повернуться и взглянуть назад, туда, где остались Марко, Лагорве и Гелэрве. Где дрался Лорка среди груд костяков или то, что от них осталось. Только вперёд, к самой Цитадели. Дать возможность Неро сделать то, что надобно…

Чуть сдвинув взгляд, Риаа увидела, как Гончая Смерти, огромная черная псина рвала на костяные куски сразу двух умертвий. Её мощные лапы вогнали ещё одну нежить в красную землю, раскромсав то, что когда-то было живым телом. Костяная крошка брызгала фонтанами.

«Она прекрасна в своем чистом безумии», – промелькнуло в голове Риаа.

А псина уже нашла следующие цели. Рвала, кромсала, в пыль, в ничто в окончательное посмертие. Клыки её сияли мертвенным блеском. Каждый удар превращал «плоть» в прах. Кости трещали как сухие ветви под натиском урагана.

И везде шепот сухих, как листья голосов. Мертвые пели свои песни, посылая последние звуки уходящих душ в Серые Пределы. Освобождаясь от боли, страха, неведомого. Их голоса сливались в единый хор отчаяния и надежды. Звуки эти проникали в самую суть бытия.

И песнь эта была не печалью, а радостью конечного пути. Где их наконец примет и укажет дорогу в мир мертвых древний бог Рог. Привратник душ, привратник последнего приюта. Его имя шептали с благоговением те, кто стоял на пороге вечности. Рог встречал каждого. Судил каждого. Направлял каждого по заслугам.

Битва продолжалась.

Снова щит, плеть и шаг. Четко без задержки, без промедления. Будто Риаа делала это тысячу раз. Каждый жест был отточен до совершенства.

Откуда она это знала? Некогда об этом думать. Её кровь, её дар и сила, управляли сами. Лишь изредка она подталкивала их, перенаправляла и продолжала…

Щит, плеть, шаг. Вновь и вновь.

Впереди, где маячил темным провалом вход в Цитадель, воздух дрожал, вибрировал. У самой земли танцевали бесчисленные песчинки в гипнотическом хороводе. Они поднимались не выше щиколотки, словно невидимая граница удерживала их в плену.

«Значит щит или купол», – острой болью кольнула мысль Риаа.

Защитная магия. Древняя.

Снова щит. Плеть. Ещё шаг во тьму через море костей.

Она давно перестала считать уничтоженных умертвий. Сколько душ освободила от проклятия? Десятки? Сотни? Просто работа. Каждый удар плети превращал мертвяков в серую пыль, развеиваемую ветром.

«Лишь бы он успел», – промелькнула отчаянная мысль. Хлёсткий удар плети. Десяток скелетов рассыпался в прах.

Внезапно что-то изменилось.

Воздух сгустился. Реальность дрогнула.

От защитного барьера Цитадели ударила волна чистой ненависти. Ярость обжигала кожу. Разочарование – беспощадное и неуклюжее одновременно – пронзило её насквозь.

В этот роковой момент Риаа ощутила толчок в груди. Сердце пропустило удар. Второй. Глаза распахнулись от нахлынувшего горя, острого как клинок. Она поняла мгновенно – её любимый, её душа, искра жизни… исчез. Нить между ними оборвалась. Пульсация прекратилась.

Мир взорвался болью перед глазами. Слёзы хлынули потоком. Ахнув, она рухнула на колено среди костей и пепла. Приближающиеся умертвия её не интересовали. Ржавые серповидные мечи неотвратимо надвигались. Закованные в доспехи мертвяки занесли оружие для смертельного удара.

Ещё шаг. Другой.

А она по-прежнему стояла на колене. Голова опущена. Слёзы текли рекой по бледным щекам. Судорожный вздох разрывал грудь. Сердце билось неровно, болезненно.

Затем она подняла голову. Проследила взглядом траекторию приближающихся клинков. Смерть была так близко.

– Нет, – прошептала она, медленно поднимаясь. – Он жив. Боги – он жив!

Вера вспыхнула в её сердце ярче тысячи солнц.

В следующее мгновение она развела руки в стороны. Откинула голову назад к небесам. Выдохнула всю боль. И крикнула так, что содрогнулись стены каньона:

– Люблю! Вечно!

А затем… она просто хлопнула в ладоши… И мир взорвался мраком, стирающим всё.

***

Неро падал. Падал в бездонную пропасть. Его тело пронизывало ткань реальности, разрывая барьеры между измерениями. Пространство искажалось вокруг него. Время теряло смысл.

В этот раз падение отличалось от предыдущего, когда ему пришлось спустится в Серые Пределы, где ждали его древние Императоры. Реальность растворялась по краям, словно краски под дождём. Привычные контуры мира размывались. Исчезали один за другим.

Звуки сознания затихли. Внутренний голос умолк навсегда. Призрачные образы памяти поблекли серыми оттенками. Яркие воспоминания превратились в тусклые тени. Лица близких людей стирались из памяти. Небытие манило своей обманчивой простотой. Обещало покой. Никаких мучительных воспоминаний о прошлом. Никаких сложных решений. Никакой давящей ответственности за поступки.

Только безграничная тишина окружала его. Абсолютная пустота поглощала сущность. Молчание вечности обволакивало разум.

Сколько времени длилось падение – неведомо. Секунды растягивались в часы. Часы сжимались в мгновения. Временные рамки утратили значение в этой нереальной пустоте.

Неро чувствовал, как его личность растворяется, как становится частью этой пустоты. Единым целым с бесконечностью.

А затем падение остановилось…

Металлические удары о твердый камень эхом разносились в пространстве. Один за другим они становились все отчетливее, приближаясь к самому краю его угасающего разума. И вот уже совсем рядом раздался звонкий лязг, словно кто-то постучал прямо возле его уха…

– Хватит дрыхнуть, юный Раккаи! – громыхнуло где-то сверху. – Не место тебе валяться у моих священных врат, словно последней падали!

Неро рывком распахнул веки – или то, что у него заменяло глаза. Поначалу его окружала непроглядная тьма. Постепенно мрак начал рассеиваться, превращаясь в мутную серую дымку. Сквозь эту завесу он различил высокую фигуру, нависавшую над ним.

Муть медленно развеивалась. Контуры становились четче с каждым мгновением. И наконец он ясно разглядел того, кто находился перед ним.

Его зрение – или что там у него было вместо него – расширилось от осознания увиденного. Сам Рог! Во плоти стоял перед ним, небрежно опираясь на свою могучую глефу.

«Значит, вот что производило те металлические звуки о камни», – мелькнула догадка в его сознании. – «Невероятно… я все еще способен размышлять…»

– Довольно пялиться на меня, будто на призрака! – прогремел голос древнего божества. – И говори уже наконец! Хватит ворочать мыслишками в своей башке – от их скрипа у меня челюсти сводит!

– Немыслимо…, – едва слышно прошептал все еще ошеломленный Неро. – Я умер, и теперь у меня галлюцинации.

– Умер, говоришь? – то ли всерьез, то ли насмешливо протянул Рог. – Ну что ж, умер так умер. Нечего было совать башку туда, где ее снесут, даже не вспотев. Хотя Алгонн уже целую вечность не потеет.

Тут древний бог действительно разразился хохотом над собственной остротой.

А вот Неро было совсем не до смеха. Скорчившись, словно от нестерпимой зубной боли, он с трудом поднялся и принялся крутить головой, надеясь, что это недоразумение растворится в пустоте.

Наконец обхохотавшись, как какой-нибудь неотесанный и кровожадный наемник в аталанской таверне, Рог упер правую руку в бок. Уже без прежнего веселья он рявкнул:

– Поднимайся! Нечего тут рассиживаться!

Слегка сдвинув глефу, он легонько толкнул Неро в бедро ее подтоком[2].

– Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как заставлять мальчишку наконец пошевелить мозгами и начать что-то делать?

От древнего бога повеяло холодной яростью.

– Идем. Мне нельзя далеко отходить от врат. Проскользнет какая-нибудь тварь – и миру конец…

Неро окончательно пришел в себя. Зрение прояснилось, и он увидел Рога во всей красе.

Перед ним возвышался восьмифутовый гигант. Панцирь покрывал каждый дюйм его тела – от сапог до шлема. Ни клочка кожи не было видно.

Черный металл завораживал взгляд. Он блестел странным внутренним светом, которого здесь, у врат Серых Пределов, быть не должно. Доспех словно поглощал серую муть и отражал ее обратно.

Пластины плотно прилегали друг к другу без единого зазора. Металл выглядел цельнолитым. Шлем полностью скрывал лицо. Узкие прорези для глаз зияли пустотой – Неро не мог разглядеть, что там внутри. Возможно, ничего.

Массивные наплечники делали фигуру еще более внушительной. Рукавицы сжимались в кулаки размером с человеческую голову. Сапоги оставляли глубокие вмятины в твердой земле.

– Кидрин? – вполголоса спросил Неро, узнав металл, из которого был выкован панцирь древнего бога.

Гигант обернулся на голос. Пустые глазницы шлема уставились на юношу. Низкий бас прогудел:

– Он самый. Чему удивляешься? Вставай, хватит валяться.

Кидрин – редчайший черный металл мира Ватар. Его добывали демоны Хаоса в мифическом Кронангуле. Металл славился невероятной прочностью и способностью поглощать свет. Это делало его еще крепче. Но обработка требовала экстремальных температур. Поэтому создавать оружие и доспехи из кидрина могли только демоны.

– Куда идем? – молодой Император уперся ладонями в твердую землю и начал подниматься.

Мышцы ног дрожали. Неро чувствовал, как кровь медленно возвращается в онемевшие конечности.

– К вратам, – снова прогудел Рог. – Куда же еще. Тебе предстоит кое-что сделать. Потом решу: отправить тебя в Пределы или помучить на потеху…

Он сделал многозначительную паузу.

– Сам знаешь кому.

Неро выпрямился.

Шатание прошло.

Он сделал первый неуверенный шаг к гиганту. Разница в росте поражала. Взгляд упирался в массивную грудную пластину. Неро медленно поднял голову и всмотрелся в узкие прорези шлема.

Чернота. Истинный бездонный мрак. Глаз он не увидел. Только пустота, поглощающая свет.