Виноватые

Он ждал звонка Бахтиера, хотел, чтобы он к нему приехал и они, как раньше, обсуждали вопросы бизнеса. Рустам мечтал быть кому-то нужным и представлял, что у него спросят совета по жизни, по работе, да не важно, о чем будет беседа, главное, чтобы рядом был человек. Но Бахтиер не звонил и не появлялся на пороге. Рустам говорил себе, что, возможно, Бахтиер очень занят на работе, устает и не может позвонить или приехать к нему, даже в выходные. Да и какие выходные у частного предпринимателя? Он представлял, как Бахтиер работает в поте лица и поздно вечером возвращается домой, и его ждет семья, которой он должен уделять внимание. Поэтому Рустам решил, что не будет беспокоить Бахтиера, а подождет, когда он сам приедет и отдаст остаток денег за квартиру, как обещал, а Бахтиер всегда держит слово. Так Рустам отгонял от себя дурные мысли, но каждый раз, подходя к серванту, где стояла сахарница с долларами, и забирая очередную купюру, он понимал, что деньги, полученные за квартиру родителей, постепенно заканчиваются. Но об этом он старался не думать. Чтобы забыться, он садился на диван, включал телевизор и с удовольствием смотрел старые фильмы, напоминающие ему о далеком детстве. Обычно он через некоторое время засыпал. Так заканчивался его очередной день, который ничем не отличался от предыдущего.

                                           * * *

У остановки метро, где обычно по утрам был Рустам, стоял молодой парень с табличкой в руках. Подойдя поближе, он увидел, что было написано: «Ищу квартиру. Я – студент». Рустам встал вдалеке, рассматривая молодого человека. Парень был опрятно одет, чистая обувь, сумка за плечами, ничего особенного – студент как студент. Он подошел ближе и увидел, что поверх рубашки на шее, на ярко оранжевом шнурке висел бейджик. Рустам с трудом прочел название университета. Подойдя еще ближе, он увидел фото парня, его имя и называние факультета. «Думаю, я смогу ему предложить свою квартиру», – подумал Рустам. Но пока он решался подойти к нему, Рустама накрыло несколько сильных толчков тика, и он даже поперхнулся. Парень увидел, что Рустам мучается, и тут же подбежал к нему.

– Ака1, что с вами? – спросил парень.

– В-в-все-е-е нормально, – еле выговорил Рустам.

– Я увидел, что вы поперхнулись, и хотел вам помочь, – продолжил парень.

– Нет, все хорошо, у меня так бывает с детства, – пояснил Рустам.

– А, ну ладно, тогда посидите и потом можете идти, наверное, – заботливо произнес парень.

– Подожди, ты тут написал, что тебе нужна квартира? – спросил Рустам.

– Да, нужна, – ответил парень.

– А ты один? – поинтересовался Рустам.

– Да, один. Я тут недалеко учусь и хотел найти квартиру, чтобы не жить в общежитии, так как там очень шумно и невозможно заниматься, – ответил парень.

– Тогда я могу тебе предложить жить у меня. Ты можешь расположиться в одной из комнат, – предложил Рустам.

– Да, но я не смогу вам много платить, – предупредил парень.

– А мне много и не надо, может, будешь, там, на базар ходить и помогать мне. Я живу один, – сказал Рустам.

                                           * * *

Ахмед – так звали молодого парня. Когда-то он приехал в Ташкент учиться. Получил прописку в общежитии, но на первом же курсе бросил университет и пошел торговать автомобилями. Он брал у разных людей машины и обещал их продать на базаре, и у него это хорошо получалось. На каждую продаваемую машину он поверх договоренной с владельцем цены добавлял свой процент: когда пятьсот долларов, когда и больше. Ахмед стоял на базаре как за прилавком. За раз он мог продать две, а то и три машины. Он был смышленый парень, поэтому успешно продвигал свой бизнес. Но ему нужна была квартира, где он мог бы временно прописаться, так как в Ташкенте сложно было жить без регистрации. На каждом углу милиция вычисляла неместных и проверяла регистрацию. Если регистрации не было или она была просрочена, могли оштрафовать официально или же, как обычно, просто «выдавить» этот штраф в пользу милицейского частного кармана. Вот Ахмед и придумал, как перестать давать взятки и обеспечить себе спокойное существование в Ташкенте.

Ахмед был женат, и у него были дети. Он жил в области, но всегда хотел перебраться в столицу. После школы он поступил в автодорожный колледж, окончил его, и его тут же женили. У него родилось двое детей, пока он работал в частных автомастерских. Ему ужасно не нравилось жить и работать в своем кишлаке, поэтому вечерами он постоянно говорил своим родителям и жене, что им надо ехать в Ташкент. В итоге все согласились, но не знали, где ему прописаться в столице и как оформить законное проживание. Он решил подать документы в университет, на факультет, где не нужно было сдавать экзамены, а лишь оплатить год обучения. Накопив нужную сумму, он формально стал студентом и приехал в Ташкент. Для начала он поселился и зарегистрировался в общежитии. Раз через два он ходил в университет, но постепенно совсем перестал посещать занятия и получил уведомление о возможном исключении из универа. Он пытался договориться с деканом, чтобы тот закрыл его долги и он смог перейти на следующий курс. Но декан отказался и сказал, что если в течение трех месяцев Ахмед не сдаст все зачеты, то будет исключен из университета. Ахмеду не был нужен университет, его интересовала прописка в Ташкенте и свобода передвижения в качестве студента. Он легко показывал паспорт патрулю милиции и студенческий билет. Это его спасало от дальнейших расспросов, приводов в милицейский участок и ненужных расходов, которые были у его земляков из-за требований регистрации в столице.

Все это время Ахмед работал на рынке автомобилей. Имея образование и опыт работы в мастерских, он легко мог найти неисправность в машине и сбить цену для своей маржи. Ахмед также ремонтировал машину очередного клиента за бесценок и продавал ее по более выгодной для себя цене на базаре. Так он крутился и начал хорошо зарабатывать, но бросить университет не мог, так как он давал желанную регистрацию в Ташкенте. Поэтому он решил найти квартиру, прописаться в ней, бросить университет и начать уже нормально, как он говорил, зарабатывать.

                                           * * *

– Проходи, Ахмед, – с радостью пригласил Рустам, открывая дверь своей квартиры.

– Ого, Рустам ака, у вас тут большая квартира, – ответил Ахмед.

– Для меня более чем большая, – продолжил Рустам.

– А вы тут один живете? – поинтересовался Ахмед.

– Да, – со скорбью в голосе ответил Рустам.

Ахмед не стал допытываться больше о семье и родных, чтобы не огорчать Рустама, видя, что он в свои годы живет один. Он быстро оглядел квартиру и сразу пошел на кухню. Подойдя к кухонному столу, Ахмед открыл сумку и достал оттуда копченую колбасу, сыр, сливочное масло и что-то еще очень вкусно пахнущее. Рустам сразу почувствовал приятные запахи и пошел за Ахмедом на кухню. А Ахмед уже поставил кипятить чайник на газовую плиту и нарезал колбасу.

– Рустам ака, давайте вместе покушаем и чай попьем, – предложил Ахмед.

– Давай, – с радостью ответил Рустам.

Рустам как-то даже обрадовался, что Ахмед так непосредственно вел себя, без стеснения. Ахмед быстро убрал заваленный посудой кухонный стол и аккуратно его вытер, затем, пока не закипел чайник, вымыл накопившуюся грязную посуду в раковине. Он накрыл на стол, разложив все принесенные продукты, затем заварил чай, который достал из своей сумки, – зеленый с жасмином.

– Давайте, Рустам ака, сделайте себе бутерброд, – предложил Ахмед, уже наливая чай в бокал Рустаму.

– Давай, и себе сделай, Ахмед, – сказал Рустам.

Они дружно пили чай, пока Ахмед не спросил:

– Рустам ака, а сколько вы хотите за квартиру?

Рустам посмотрел на Ахмеда и тут же ответил:

– Да сколько тебе хочется?

– Рустам ака, я студент, не смогу вам давать столько, чтобы вы были рады, – продолжил Ахмед.

– Э, Ахмед, я за деньгами не гонюсь, – ответил Рустам, – мне нужен хороший человек, который мог бы мне помогать по дому, покупать продукты ну и все по мелочи, так как сам я не всегда могу, – ответил Рустам и дернулся очень сильно в нервном тике.

– Да, я вас понимаю, тогда я вам буду давать сто долларов в месяц и покупать еду с вами пятьдесят на пятьдесят, чтобы мы оба спокойно себя чувствовали, а на все остальное, например, на лекарства, вы мне будете давать деньги, я куплю. Так что цену продуктов мы делим пополам, а остальное – как я сказал, – предложил Ахмед.

– Мне нравится, думаю, что это справедливо, – подхватил Рустам.

                                           * * *

Так прошло несколько месяцев. Ахмед жил с Рустамом душа в душу. Все устраивало Рустама. Он даже меньше стал пить водки, немного набрал вес и был доволен жизнью и Ахмедом в своей жизни. Все шло своим чередом, включая ежемесячные взносы за аренду в размере ста долларов и помощь Ахмеда в покупке продуктов. Ахмед часто готовил утром и иногда вечером, а Рустам отвечал за ужины. Ему нравилось ждать, когда Ахмед вернется с учебы. Рустам ласково стал называть Ахмеда углим2, а Ахмед его – дода3.

                                           * * *

Рустаму очень нравилось, когда его называли дода, по-ташкентски, так как Рустам не упускал возможности сказать о своем столичном происхождении, стараясь говорить на ташкентском узбекском диалекте, который не принят как литературный узбекский язык, но мог подчеркнуть принадлежность к столичной общине. Хотя его узбекский всегда был с русским диалектом и всем было ясно, что он ужасно говорит и коверкает слова и выражения, но никто из родственников никогда не делал ему замечаний по этому поводу. Да и чужие люди, прохожие, только улыбались, когда Рустам с внешностью русского мальчика начинал с ними говорить на узбекском языке. Все, наоборот, думали: «Какой замечательный русский мальчик, старается говорить на узбекском языке». Поэтому никто и никогда не делал ему замечаний, а все просто восхищались его стремлением говорить на узбекском, что придавало уверенности в его уникальном происхождении и владении ташкентским диалектом узбекского языка. Хотя когда он называл свое имя и фамилию, которая явно говорила о его принадлежности к тюркским корням, все разочаровывались, но не подавали виду. А все потому, что его узбекский язык был ужасен: непонятный, исковерканный диалект у человека, принадлежащего к тюркским народам. Почему у людей пропадала улыбка? Думаю, все понимают. Рустам принадлежал к узбекской нации, однако утратил свои языковые и культурные корни.

                                           * * *

– Рустам ака, я сегодня поеду домой, – внезапно произнес Ахмед.

– Что случилось? – забеспокоился Рустам.

– У меня дочка заболела, – ответил Ахмед, – и жена сказала, чтобы я приехал, – добавил он.

– А у тебя есть дочь и жена? – поинтересовался Рустам.

– Да, меня рано женили, у меня есть дочь, уже почти большая, – немного вздохнув, ответил Ахмед.

– А ты мне не говорил об этом, – как-то с грустью заметил Рустам.

– Не было же необходимости, – оправдался Ахмед.

– Ну, что я могу сказать, конечно, если надо, то езжай, – поддержал Ахмеда Рустам.

– Вот тут мой телефон. Звоните, когда нужно будет, – предложил Ахмед.

– Хорошо, спасибо, – уже совсем потухшим голосом ответил Рустам и взял бумажку с номером телефона Ахмеда.

                                           * * *

Ахмед пропал и не давал о себе знать уже несколько месяцев. Он не звонил, и Рустам не беспокоил его. Однажды он все-таки решился позвонить Ахмеду, но не смог найти ту заветную бумажку с номером телефона. Рустам совсем отчаялся. Он поник, ему стало одиноко. Рустам снова начал пить водку и постепенно вернулся к своему режиму: ходил к станции метро, завтракал и выпивал водочки, потом приходил домой, опять пил, включал телевизор и засыпал, затем готовил себе ужин, ел под телевизор, выпивал и засыпал до утра. И это повторялось каждый день.

Но однажды утром Рустам возвращался домой и увидел какого-то парня у своего подъезда. Он показался ему знакомым. Когда он подошел ближе, парень заговорил с ним.

– Э, Рустам ака, дода, как ваши дела? Как здоровье? – сказал знакомый голос.

– А, это ты, углим Ахмед! – радостно ответил Рустам и даже обнял Ахмеда.

– Да, все хорошо, это я. У вас все хорошо? Вы мне не звонили столько времени, – продолжил Ахмед.

– Я потерял твой номер телефона, – ответил Рустам, – но что мы тут стоим, давай заходи, твоя комната как была, так и ждет тебя, – улыбаясь, предложил Рустам.

– Хм, вы знаете, дода, я не могу, – ответил Ахмед.

– А что случилось? Ты нашел другую квартиру или уже купил свою? – поинтересовался Рустам.

– Да нет, дода, просто со мной моя семья приехала. Они не могут жить без меня, поэтому я их и привез, – ответил Ахмед, – вот сейчас иду на «квартирный рынок» и буду искать там жилье для всех нас, – сказал Ахмед.

– А, понятно. А если я предложу тебе жить со мной? – внезапно предложил Рустам.

– Вы уверены? – переспросил Ахмед.

– Ну ты же сказал, что твоя дочь уже большая, жена у тебя послушная, так что, думаю, вы сможете жить у меня. Ты с женой в одной комнате, дочь может спать и заниматься в зале, я буду жить, как всегда, у себя. Как тебе такое предложение? – уверенно спросил Рустам.

– Дода, огромное вам спасибо! Конечно, как я могу не согласиться? Тогда я вам буду платить чуть больше, но потом, когда у меня будет стабильная работа, я думаю, смогу увеличить оплату, – предложил Ахмед.

– Ахмед, углим, все нормально. Может, это будет даже лучше, если все мы будем вместе, – ответил Рустам.

                                           * * *

Все шло замечательно. Рустам был доволен: за ним ухаживала жена Ахмеда, и к нему уважительно относилась его дочь. Рустам почувствовал себя очень нужным. Он всех прописал у себя в квартире и даже ходил ругаться в местную школу, когда туда не принимали дочь Ахмеда. Но потом ее все-таки зачислили, и она стала учащейся столичной школы. Жена Ахмеда готовила еду и сделала кухню очень уютной. Она очень хорошо кормила и семью, и Рустама, привыкнув к его нервному тику и пристрастию к водке, которую он употреблял, чтобы успокоить нервы и уменьшить приступы. Рустам старался пить у себя в комнате, а не на виду у всех. Поэтому во время ужина он уходил к себе в спальню, принимал свое «лекарство» и возвращался к общему столу. Дочь Ахмеда все понимала, чувствуя запах водки. У Рустама было ощущение, что он стал членом семьи Ахмеда. Правда, каждые шесть месяцев надо было бежать в паспортный стол, чтобы продлить прописку Ахмеду и его семье, так как она считалась временной.

Ахмед уже не учился в университете, а весь день промышлял на авторынке. Постепенно он стал знаменитым торгашом автомашин в Ташкенте, так как мог сам сделать мелкий ремонт и подготовить машину к продаже. Да, надо признать, что Ахмед знал все про машины и мог консультировать тех, кто хотел купить авто, но не знал, какую модель, комплектацию или количество лошадиных сил выбрать. Конечно же, он брал за все свою цену, иногда в процентах от суммы сделки, иногда просто ставил какую-то цифру, не понятно, на что ориентируясь.

Ахмед обеспечивал семью продуктами и Рустама тоже. Постепенно он стал оплачивать и коммунальные услуги. Но верхнюю одежду, которую тоже стал покупать Ахмед, Рустам оплачивал сам, но на самом деле, он возвращал деньги Ахмеду за аренду его квартиры. Ахмед и его жена покупали Рустаму все необходимое: и трусы, и носки, и все, что нужно было, даже спиртное, которое у него никогда не заканчивалось. Рустам перестал даже ходить на станцию метро и предпочитал сидеть дома, смотреть телевизор, кушать и принимать спиртное, уже не в стаканчиках, а в бутылках, которые приносил Ахмед. Рустаму не хотелось ходить на улицу, тем более что у него зрение ухудшилось, и ему уже сложно было обойтись без тросточки в незнакомых местах. Жизнь у Рустама стала практически идеальной: рядом были любящие и заботящиеся люди, прекрасная дочь Ахмеда звала его тоже дода, Ахмед, как сын, обеспечивал стареющего алкоголика всем необходимым.

– Дода, как вы себя чувствуете? – однажды поинтересовался Ахмед.

– Спасибо огромное тебе, Ахмед, – ответил, не задумываясь, Рустам, – все замечательно. У тебя прекрасная семья, дочь, супруга, да и ты сам не оставляешь меня без внимания, – продолжил Рустам.

– Да, и нам у вас нравится, – ответил Ахмед, – будет жаль когда-нибудь переехать от вас, – с грустью ответил Ахмед.

– Почему ты решил переехать? – волнуясь, спросил Рустам.

– Мне участковый сказал, что пора мне делать постоянную прописку в Ташкенте, а без права собственности я не смогу ее получить. Купить квартиру я пока не могу, но я коплю, и, надеюсь, скоро получится, – ответил Ахмед.

– А зачем покупать и тратить деньги, если я могу тебе помочь? – предложил Рустам.

– Это как? – заинтересовался Ахмед.

– Мы можем оформить контракт, что я передаю квартиру в твое владение, а ты обязуешься ухаживать за мной, пока я не умру, – предложил Рустам, – ты и так меня обеспечиваешь всем необходимым, и я думаю, тебе не будет сложно и дальше это делать, – продолжал он.

– Мне совсем не сложно, дода, за вами ухаживать. Мне даже это нравится, – ответил Ахмед.

– Жена, дочь, идите сюда, – тут же позвал Ахмед, – дода хочет нам помочь и дать постоянную прописку в Ташкенте! – громко произнес он. – Жена, давай готовь праздничный ужин! – счастливо воскликнул он.

Дочь Ахмеда села на колени Рустаму и обняла его, жена прослезилась и побежала на кухню, а Ахмед выскочил из комнаты и вернулся через некоторое время с бутылкой вина, шампанского и элитной водки. Все это он поставил на стол, а жена приготовила праздничный ужин. Новоиспеченная семья посадила Рустама на почетное место за столом, ему положили еду и налили полный стакан водки. Глаза у Рустама блестели. Он был на седьмом небе от счастья. У него есть семья, он нужен им, и он стал главой этой семьи. «Я очень счастлив, наконец-то я нашел себя», – думал Рустам, и у него текли слезы радости.

                                           * * *

Рустаму некуда было идти уже с весны этого года. Квартира, которую он получил в наследство от дедушки и бабушки, внезапно перестала принадлежать ему. Владельцем стал его квартирант Ахмед, который, ухаживая за Рустамом вместе со своей женой, постепенно стал расширять свои права в доме. Он заключил контракт пожизненного обеспечения с Рустамом, за это Рустам переписал квартиру на него. С того времени Ахмед стал владельцем квартиры в Ташкенте, пусть не в самом центре, но, главное, он обеспечил себе и своей семье постоянную прописку в столице.

Документы переоформили на Ахмеда очень быстро. Нотариус пришел домой и, когда увидел сильно пьяного Рустама, не промолвил ни слова, а просто подсунул бумаги для подписи. В пьяном угаре Рустам и не спросил, что это. Для подтверждения сделки Ахмед вызвал соседей и дал им деньги, чтобы они ничего не говорили о состоянии Рустама в момент подписания договора купли-продажи. Уже через пару дней Ахмед переоформил на свое имя все документы на квартиру. Все коммунальные платежи уже задолго до оформления были от имени Ахмеда. Собрав все необходимые документы, Ахмед вместе со своей семьей внес этот пакет на получение постоянной прописки в еще тогда закрытом Ташкенте. Прошло немного времени, и Ахмед с семьей получил заветную ташкентскую прописку.

                                           * * *

С этого момента Рустам стал мешать новоиспеченным жителям столицы. Они создавали ему невыносимые условия. Ахмед все время пререкался с Рустамом и даже иногда бил его, если тот храпел, или не спал, или включал телевизор поздно ночью. Также он постоянно снабжал Рустама самой дешевой, а может быть, и паленой водкой. Рустам днями не мог протрезветь, и его тетя Алла уже очень давно перестала видеть его на улице на ступеньках винно-водочного магазина.

Обдумывая, как бы окончательно выгнать Рустама из когда-то его квартиры, Ахмед придумал план. Из всех членов «новой» семьи Рустама его искренне любила и жалела Феруза – дочь Ахмеда. Она останавливала родителей, когда они кричали на Рустама и он начинал от нервного напряжения трястись в муках тика. Дочь Ахмеда обнимала Рустама, когда он плакал от горечи его жизни. Феруза гладила его по голове, а он рыдал, уткнувшись в ее детское плечо.

Обсудив все с женой, Ахмед сделал так, что в квартире остался Рустам, как всегда, в пьяном угаре, и Феруза. А Ахмед с женой пошли на базар делать покупки на неделю. Их дочь, конечно же, была рада остаться дома, а не ходить по базару и слушать, как родители, крича, торговались, стараясь сбить цену.

Ахмед позвонил соседке по площадке и попросил проведать, как там его Феруза в квартире. Соседка, ничего не подозревая, позвонила в дверь квартиры Ахмеда. Феруза была в наушниках и не услышала звонок. А Рустам находился в туалете и вышел открыть дверь. Он не успел застегнуть штаны. Когда он дергающими тикоидными движениями еле открыл дверь, у него спустились брюки, и соседка увидела непонятную картину. Она с широко раскрытыми глазами стала кричать на Рустама. Он не понимал ничего, что происходило с ней, и в недоумении смотрел на нее пьяными глазами, шатаясь, но держась за ручку входной двери. Когда Рустам взглянул на себя, то увидел, что он стоял почти голый, в спущенных до щиколоток брюках. Он не понимал, что происходит. Соседка, выбежав на лестничную площадку, кричала, яростно стучала в двери других соседей, зовя всех выйти. На ее крик сбежалось много народу. Они смотрели на кричащую женщину, а потом обратили внимание на Рустама, стоящего в проеме двери уже своей бывшей квартиры. Внезапно откуда-то появился и Ахмед с женой. Он растолкал соседей и забежал в квартиру, где увидел дочь Ферузу, которая сидела за столом в наушниках и ничего не слышала. Он резким движением руки ударил Ферузу, которая в шоке упала на пол и заплакала. Тогда он схватил телефон и стал снимать плачущую дочь, которая лежала на полу, при этом стараясь обнять и успокоить ее. Одновременно он стал записывать на телефон свой рассказ: он прибежал на зов соседки, которая зашла к Ахмеду, чтобы проведать Ферузу, и увидела, что Рустам навалился на девочку, чтобы ее изнасиловать. Рустама она увидела без штанов, держащим в объятиях девочку, которая яростно сопротивлялась и звала на помощь. К счастью, он уже возвращался домой и смог защитить дочь от насильника. Откуда ни возьмись появился и участковый милиционер, который сразу же «обезвредил» пьяного человека. А Рустам в ужасе стоял в коридоре и ничего не понимал. Милиционер сразу же надел наручники на Рустама, даже не дав ему возможность натянуть брюки.

                                           * * *

Рустама обвинили в попытке изнасилования Ферузы – дочери Ахмеда. Свидетелями выступили, можно сказать, бывшие соседи Рустама. Он не мог ничего понять во время следствия, пытаясь объяснить, что ничего такого не было, но ему уже никто не верил, вернее, не хотел верить. Ахмед смог договориться со всеми: кому-то пообещал что-то, кому-то просто дал денег, возможно даже участковому милиционеру. Старика запугали тюрьмой и предложили ему мировую: заявление об изнасиловании заберут, но взамен он должен уйти из дома. Была ташкентская весна, когда на улице уже почти тридцать градусов тепла. Рустам сидел за столом следователя и думал про себя: «Что я натворил? Зачем я переписал на Ахмеда квартиру?» Он не нашел ответа, но дикий инстинкт самозащиты продолжал: «Главное, не тюрьма. Я лучше уйду из этого дома и поживу у родственников. Мне бы перекантоваться у них, а там, может, за деньги, которые Бахтиер должен мне доплатить за проданную квартиру, смогу купить хотя бы однокомнатную, пусть даже на отшибе». В результате Рустам согласился на условия освобождения от следствия.

Вечером Ахмед привез Рустама домой и дал ему время собрать вещи. Затем он доставил Рустама к подъезду дома, где жила одна, после смерти мужа и отъезда всех детей, Фарида – двоюродная тетя Рустама по отцовской линии.

                                           * * *

Рустам, стоя у подъезда, позвонил в домофон, еле вспомнив номер квартиры тети Фариды. Он просто называл ее по имени, не добавляя «тетя».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ака – уважительное обращение к мужчинам (узб.). – Прим. авт.

2

Углим – сын (узб.). – Прим. авт.

3

Дода – старший родитель (узб.). – Прим. авт.