Клинок Журавля. Хроники Ведомства наказаний. Том 1

Кань Фэйло замотал головой и вытер слезы платком, который передал ему Сунь Юань.

– Нет, нет, никаких разногласий, – поспешил ответить Го Чжилань, и его голос тоже дрожал. – Они с женой жили хорошо. Бывали ссоры… Но у кого их не было? У Бао Муяна не было врагов. Только друзья.

Юнь Шэнли склонил голову. Его взгляд затуманился, словно он что-то обдумывал.

– И все же кто-то подсыпал яд в его вино. Кто был рядом в тот момент? Только вы. – Его слова прозвучали громко, как удар по наковальне, заставив всех троих напрячься.

Шэнь Уюй не выдержал такого давления и начал возмущаться:

– Почему вы допрашиваете нас?! Разве мы могли убить человека, с которым каждый день делили последнюю миску дрянного риса? Вон, хозяин двора все время на нас странно поглядывал! Так еще и вино то отравленное его слуга принес! Оно так кислило!

– Вино вы пили вместе, а умер лишь один! – энергично произнес Сунь Юань.

Он хотел как можно скорее закрыть за решеткой каждого, кто был рядом в момент убийства. Если поймать и посадить всех, кто-то из них обязательно окажется виновным – и дело раскрыто!

Шэнь Уюй печально повесил голову:

– Я не знаю, почему так произошло… Лучше бы мы умерли вместо него…

– Так вы хотите сказать, что это хозяин постоялого двора виноват в смерти господина Бао или?..

Чжи Хань, который в этот момент стоял за спинами подозреваемых, прервал молчание:

– Глава Юнь, что ж вы так прямо, никто из них не признается даже на смертном одре!

Юнь Шэнли отложил кисть и улыбнулся, но у всех присутствующих от его выражения лица пробежала нервная дрожь по телу.

– Спасибо за то, что ответили на вопросы. Можете идти. Мы не будем долго останавливаться на этом, – произнес он, отодвинув стул и встав около стола. – Пусть все решит время. Пока что вы свободны. Пока что. Чжи Хань, проводи их.

Чжи Хань возмущенно взглянул на главу, не понимая, что тот делает, но под грозным взглядом не посмел спорить:

– Понял, понял…

Подозреваемые поклонились и последовали за Чжи Ханем на выход.

Юнь Шэнли присел обратно на свое место и глубоко задумался. Что-то подсказывало ему, что яд был подмешан одним из троих, но мотивы оставались туманными. Но он и не отметал возможности того, что к смерти причастны и другие люди. Слуга постоялого двора тоже был под подозрением, как и хозяин. Но зачем господину Яо Линю так поступать? Будь отравителем он – тогда его мотивы кажутся еще более загадочными, чем у друзей Бао Муяна. Это ведь не простое убийство, а наверняка продуманный до мелочей план, так еще и с использованием яда, который было не так просто достать. Если эти трое и причастны к смерти Бао Муяна, то как яд попал в их руки? Живя возле порта, где торговый оборот запрещенных товаров не поддается никакому контролю, они могли купить что-то, что при всем желании не найти на обычном рынке. Однако «Кровавая бабочка» стоила баснословных денег – и потому она никак не могла быть куплена жалкими портовыми работягами. Когда Орден Полуночников только заявил о себе, огромные партии яда быстро просочились на рынок и поначалу стоили чуть больше миски риса. Трупы с ужасными синяками и кровоподтеками в виде бабочек постоянно находили на улицах и в домах. Но потом стоимость возросла, а после отрава и вовсе исчезла отовсюду, словно кто-то взял контроль над распространением смертельного снадобья под свое заботливое крыло. С тех пор прошли годы – и за все это время среди простого люда не было ни одного случая убийства с помощью «Кровавой бабочки». Поэтому… Этот яд так просто не раздобыть. Так откуда же он взялся у бедных рабочих?

Пока глава обдумывал дело, Сунь Юань же, в свою очередь, не смог сдержать разочарования. Он-то думал, что сейчас станет свидетелем кровожадной сцены пыток с участием нового главы в качестве палача, а в итоге все вышло чересчур… гладко и спокойно. Даже крови не было.

Он осторожно приблизился к Юнь Шэнли:

– Глава, вы их так и отпустите?

Юнь Шэнли откинулся на спинку стула и пронзительно взглянул на подчиненного. Лицо главы выражало лишь одно – азарт.

– Иногда, чтобы поймать крупную рыбу, нужно пожертвовать мелкой. Сначала опросим соседей, а потом необходимо будет отправиться в архив и отыскать всю известную информацию о Бао Муяне. Где он родился, что у него есть сейчас, что останется после смерти, за исключением поминальной таблички. Эти мужчины нам еще понадобятся. Мы будем за ними наблюдать, и, когда один из них оступится, мы будем рядом.

Он окинул Сунь Юаня долгим взглядом и кивнул.

– Отправь за ними стражу, пусть следят за каждым их шагом. Нам нужна каждая деталь – с кем они встречаются, о чем говорят. Пусть не упустят ничего.

– Понял!

Сунь Юань поклонился и поспешил выполнить приказ, покидая комнату допросов. Юнь Шэнли встал, подошел к окну, открыл его и посмотрел на небо. Черные облака надвигающейся грозы усиливали тревожное предчувствие. Ветер холодил лицо, но голова продолжала работать, и перед глазами мелькали одно за другим воспоминания о случившемся на постоялом дворе.

«Орден Полуночников…» – эти слова снова и снова крутились в мыслях, как пчелы кружатся вокруг цветка. Юнь Шэнли знал, что дело гораздо сложнее, чем просто убийство. Орден не действовал без причины. Все указывало на то, что они вновь решили заявить о себе, и это было серьезной угрозой.

Только вот… Чего они хотели на этот раз?

Глава 3

До своей смерти Бао Муян жил в бедных кварталах, где люди ютились в крошечных пристройках из подгнивающего дерева, крытых соломой. Улочки были узкими и грязными, а сквозь прорехи в крышах виднелось серое мрачное небо. И земля, и дома насквозь пропитались запахом сырости и дыма от очагов. Именно в это место собирался отправиться Юнь Шэнли для дальнейшего разбирательства.

Будучи главой Ведомства наказаний, он выбрал тактику постепенного изучения всех связанных с убийством деталей и проведения опросов. Он не любил спешку, особенно в таких делах. Сначала допросили гостей постоялого двора – тех, кто мог видеть что-либо подозрительное в день убийства. Следующими шли главные подозреваемые – друзья Бао Муяна. Признания людей дали ему некоторые важные сведения о случившемся, но не сложились при этом в единое целое.

Все равно здесь что-то было не так.

В своих мыслях он постоянно возвращался к разговору с Яо Линем, владельцем постоялого двора. Хотя с виду господин Яо казался спокойным и вежливым, что-то в его поведении настораживало Юнь Шэнли. Словно каждый жест и каждая реплика были заранее отрепетированы. Юнь Шэнли понимал: пока он не выяснит, что именно не дает ему покоя, он не сможет закрыть дело. Потому решил спуститься с лошади, чтобы посмотреть на цветы[5], начав со сбора всевозможных сплетен о семье Бао Муяна и его жизни до убийства.

Одновременно с этим новый глава Ведомства постарался не забыть о том, что ему следовало бы наладить отношения со служащими своего Ведомства. С Сунь Юанем, новым помощником, ему было просто: оба – новички в своей работе, и потому их союз строился на взаимопонимании и общем энтузиазме. Но вот с Чжи Ханем все было иначе. Тот был бездельником с вечно заискивающей улыбкой, которую Юнь Шэнли находил неприятной. К тому же… Так уж вышло, что Юнь Шэнли из-за своего назначения сдвинул Чжи Ханя с насиженного места. До его прихода тот был временным главой Ведомства наказаний и мог позволить себе многое. Однако теперь их роли изменились, и Чжи Хань не мог скрыть свое недовольство, хоть и понимал прекрасно, что ему придется остудить свой пыл и привыкнуть к должности заместителя.

Новый год прошел, но Ведомство наказаний еще не вернулось к привычной рабочей жизни. Дни отдыха, что полагались чиновникам, оказались слишком короткими, чтобы по-настоящему отдохнуть. Вернувшись на службу, они с трудом вникали в дела, лениво перелистывая свитки, раскладывая по столам кисти и надеясь, что работа выполнится сама собой. На дверных косяках кое-где виднелись следы красных бумажных украшений, которые никто не торопился снимать. Разговоры то и дело возвращались к праздничным дням – кто-то рассказывал о вкусных угощениях, кто-то жаловался, что не успел наиграться в кости или толком выспаться. Ближе к полудню следующего дня сонные чиновники собрались в кабинете главы Ведомства. Ночью им совсем не спалось, поэтому иногда раздавались едва слышимые зевки.

– Итак, раз мы с вами теперь работаем вместе, то над нашим первым делом нужно постараться. Сделаем все быстро и гладко.

Сунь Юань радостно посмотрел на главу, и его глаза засияли от воодушевления. Быть частью команды под руководством столь молодого и решительного человека… Такая честь для него!

Чжи Хань же радостным не казался от слова совсем. До появления Юнь Шэнли именно он мог делать все, что желал, и не делать того, что не хотел. А не хотел он многого.

– Команда… – фыркнул он. – Для кого-то это первое дело, но для меня… Для такого опытного человека, как я, все это – пустая трата времени. Мы могли бы раскрыть убийство и без прогулок по грязным и вонючим улочкам.

Юнь Шэнли расплылся в улыбке и с демонстративной небрежностью сел на место главы Ведомства.

– Уважаемый бывший глава, – с нажимом произнес он, выделяя голосом слово «бывший», – не забывайте, что ваше время на посту закончилось. Теперь тигр здесь я, а вы – слуга, который приносит мне мясо в пасть. Смотрите, чтобы в один из дней моей едой не стали вы сами.

Чжи Хань побледнел от таких слов. Он не ожидал подобного заявления и теперь был выбит из колеи. Юнь Шэнли прямо заявил, что он здесь – почти что император, а остальные – лишь слуги, ползающие в его ногах. Чжи Хань почувствовал себя загнанным в угол, осознав, что больше не имеет прежнего влияния. Вдруг появился кто-то сильнее его, и это понимание оказалось болезненным.

– Ну что вы, глава Юнь, – быстро проговорил Чжи Хань, стараясь скрыть свой страх за лицемерной улыбкой. – Я всегда приветствую новых людей во главе нашего Ведомства!

Юнь Шэнли знал, что он только в уши воду льет, но все же радостно хлопнул его по плечу.

– Вот и славно. А теперь переодевайтесь, – сказал он, резко меняя тон. – Жду вас обоих у главных ворот через пять минут.

Сунь Юань и Чжи Хань одновременно воскликнули:

– А это зачем?!

Чжи Хань быстро осмотрел свои одежды:

– Глава, разве с нашими нарядами что-то не так? Бедняки засмеют нас?

Юнь Шэнли усмехнулся и спокойно ответил:

– Если мы выйдем на улицу в одежде чиновников, никто на нас даже глаз не поднимет, потому что все испугаются. Ты же хочешь услышать, какие слухи ходят о семье Бао Муяна? Раз так, то нам нужно выглядеть как обычные люди, чтобы говорить с ними на равных.

Сунь Юань немедленно поднял руку:

– Глава, я пойду переоденусь в другом зале.

Чжи Хань хмыкнул, но смешок резко перерос в хохот:

– Малыш Сунь, так ты еще и стеснительный? Вот умора! Как же ты жил в одной комнате с учениками академии, когда готовился к государственному экзамену?

Сунь Юань и Юнь Шэнли молча посмотрели на него. Их лица ничего не выражали, но в глазах читалось осуждение. Чжи Хань затих, чувствуя, что перешел границы, и посерьезнел.

– Хорошо, – произнес Юнь Шэнли, вставая с места. – Жду вас через пять минут на улице. Поторопитесь, время пошло.

Как только он отвернулся, Чжи Хань состроил недовольную гримасу, но Сунь Юань лишь покачал головой и пошел переодеваться в другое помещение.

На улице лежал нерастаявший снег, и погода была скверной. Конец зимы, но холода не спешили отступать. Юнь Шэнли глубоко вдохнул морозный воздух, выдохнул, выпустив облачко пара, и шмыгнул носом. Он никогда не любил позднюю зиму – холод и сырость проникали в самое сердце, оставляя неприятное чувство зябкости. В такие моменты Юнь Шэнли часто думал о людях, у которых не было крыши над головой, о тяжести их жизни в таких ужасных условиях. Однажды в подобную мерзкую погоду он долго искал одного пропавшего ребенка, не смея даже думать о том, что с ним могло случиться за пределами родного дома, в мире, полном опасных людей и капризов природы.

Переодевшись, чиновники Ведомства собрались у ворот.

– Ах, какая замечательная команда у нас вырисовывается! – произнес Чжи Хань, напуганный угрозами нового главы и неосознанно втягивающий свой округлый живот при виде подтянутых спутников. – Трое красивых молодых мужчин!

Сунь Юань фыркнул и отмахнулся:

– Двое молодых и один старый.

– Ой-ой, что ты, – быстро подхватил Чжи Хань. – Сяо Сунь[6], наш глава совсем не старый!

Сунь Юань уже приготовился возразить, но его прервал голос Юнь Шэнли:

– Прекратите эти церемонии. Чжи Хань, Сунь Юань сказал, что старый здесь ты, а не я. Сунь Юань, ты именно это хочешь сказать, верно? – Юнь Шэнли усмехнулся. – А теперь за работу, иначе я отправлю вас обоих в столичный учебный корпус, где вы будете присматривать за юнцами. Или даже готовить их к сдаче экзамена…

Чжи Хань побледнел:

– Нет, глава, только не это!

Все знали, как трудно справляться с молодыми учениками, чьи головы полны лишь глупых юношеских мечтаний!

– Черный орел, черный орел… Да с таким нравом ты скорее облезлый ворон! – пробубнил про себя Чжи Хань, убедившись, что его не услышат.

– Глава Юнь, почему мы сначала не допросим жену Бао Муяна? Она ведь самый близкий убитому человек, – спросил недоумевающий Сунь Юань. – Возможно, она расскажет о каких-то конфликтах между ее мужем и теми тремя подозреваемыми. Зачем мы идем собирать всякие сплетни и слухи? Глава, я вас совсем не понимаю…

– Хочу сначала узнать, что думают люди, – спокойно ответил Юнь Шэнли, будто других вариантов и быть не могло. – Потом уже поговорим с женой.

– То есть вы доверяете слухам? – Сунь Юань выглядел озадаченным.

– Иногда в сплетнях может быть крупица правды. – Юнь Шэнли уверенно продолжил свою мысль, не переставая рассматривать лежащий вокруг снег: – Люди могут выдумать целую историю жизни для любого человека. Например, обо мне говорят, что я родился с серебряной ложкой во рту. На самом деле так и есть. В каждом слухе может скрываться частичка истины. И именно эту истину мы и будем искать.

– Глава Юнь, вы удивительный человек!

Юнь Шэнли и бровью не повел.

– Рано утром я отправил несколько человек в порт, чтобы расспросить тех, кто работал вместе с Бао Муяном, – продолжил Юнь Шэнли, опустив глаза. – Мне сообщили кое-что тревожное, но перед тем как делать выводы, я сам хочу убедиться в том, что это правда. Поэтому сейчас наша цель – не жена убитого, а те, кто мог знать о его жизни то, о чем не расскажут даже на допросах в Ведомстве.

Когда трое мужчин достигли припортового района, их встретили покрытые грязным снегом улочки. Бедные кварталы Цзиньчэна были застроены покосившимися домами, прохудившиеся крыши которых протекали даже при самом слабом дождике. Маленькие дети в потрепанной и слишком легкой для холодной погоды одежде играли, гоняясь друг за другом с палками вместо мечей, а по вечерам работающие за гроши родители порой не досчитывались одного из отпрысков: кого-то похитили, кто-то умер от очередной болячки или заигрался и не смог вернуться домой… Весь сброд города собирался здесь: карманники, мошенники, насильники и беглые преступники, которые то и дело устраивали пьяные драки и разборки из-за нескольких мелких монет, а вместе с ними и обнищавшие семьи, брошенные детьми старики и проститутки, отдающиеся за миску риса или пару горячих лепешек…

– Глава Юнь, долго мы будем тут землю топтать? Кажется, нас совсем не ждали… – испуганно сказал Чжи Хань, оглядываясь по сторонам. Люди выглядывали из окон, осторожно приподнимая края промасленной бумаги и напряженно наблюдая за незваными гостями. Их взгляды были настороженными, а некоторые прятались за гнилыми заборами, которые скорее создавали видимость защиты, чем реально могли кого-то уберечь.

– А если бы кто-то из них пришел к порогу Ведомства, ты был бы рад? – поинтересовался Юнь Шэнли, не отрывая взгляда от заместителя.

– Не знаю… Не думаю, что правильно сравнивать нас с ними…

Сунь Юань не выдержал такого пренебрежения к простым людям:

– Заместитель Чжи, откуда только в вас столько высокомерия?!

Чжи Хань не стесняясь окинул главу Ведомства надменным вглядом:

– Позаимствовал у одного из нас…

Юнь Шэнли зыркнул на заместителя так, что тот испуганно поперхнулся и мигом замолчал. Правда, долго тишина не продлилась, потому что спустя всего несколько минут чиновник снова принялся жаловаться:

– Глава, давайте уже узнаем хоть что-нибудь! – Чжи Хань нетерпеливо взмахнул руками, заметив мужчину, проходившего мимо. Его штаны были заляпаны грязью, а выражение лица казалось крайне недружелюбным. Чжи Хань попытался подойти поближе. – Эй, ты…

Но стоило ему заговорить, как мужчина лишь скользнул по чиновнику неприятным злым взглядом и гаркнул:

– Чего рот раззявил? Гляди, муха залетит!

Чжи Хань так и замер с приоткрытым от удивления ртом.

– Ты совсем не умеешь выбирать время для допросов, – с усмешкой заключил Юнь Шэнли.

Чжи Хань обиженно фыркнул.

Вдали, у одного из домов, глава Ведомства заметил нескольких старушек, сидящих на самодельных табуретках и плетущих корзины для продажи. Их седые волосы и морщинистые лица выглядели жалко и бедно, как и все вокруг.

Вместе со спутниками Юнь Шэнли подошел к женщинам, не забывая при этом широко, добродушно улыбаться. Улыбка – мощное оружие, которое позволяет быстро расположить окружающих к себе, особенно если дело касается простых людей.

– Госпожи, позволите вас побеспокоить?

Старушки сразу отвлеклись от своих разговоров, удивленно поднимая головы. Госпожи? Их так никто и никогда не называл! Они были стары, жили в нищенском квартале, где люди и слов таких не знали.

– Мы тут с друзьями ищем работенку, – продолжил Юнь Шэнли, склонив голову, как будто ему и впрямь было стыдно. – Мать моя недовольна, что я не приношу денег домой. Не знаете, где можно подработать? Мы умеем все: дров наколем, можем утку зарубить, рыбу засолим…

Одна из старушек, щелкая тыквенные семечки, лениво плюнула шелуху им под ноги.

– Иди мешки в порту таскай! Лентяй! – фыркнула она. – Правильно мамка ругает. У меня сын, вон, в кости все деньги проигрывает. Вы небось такие же! Никакой пользы от вас, дармоедов!

Сунь Юань неловко кашлянул, стараясь не смеяться. Бедный глава Ведомства получил, да ни за что. Юнь Шэнли смиренно поправил полы простого халата и склонил голову еще ниже.

– Все верно, – печально признал он. – Сын я плохой, мамка обо мне заботится, а я лишь балду гоняю…

Старушки добродушно хохотнули, все еще не понимая: чего эти мальчишки тут ошиваются? Лица бледные, почти ухоженные, без изъянов, сами молодые, высокие… Им бы впору благородным господам прислуживать!

– Грабить пришел? Боюсь, брать у нас нечего… – проскрипела одна из старух и раздраженно сплюнула. – Иди, куда шел! И дружков забери!

– Да что ж вы сразу прогоняете-то? Может, вам какая помощь нужна по хозяйству?

– Ничего нам не надо! Обворуете, убьете еще…

– Ай, ну вечно ты подозреваешь всех подряд! – тут же шикнула вторая старуха и в шутку замахнулась на подругу недоплетенной корзиной. Снова раздался хохот.

Одна из них, сгорбленная женщина с длинной палкой в руке, медленно поднялась с низкой табуретки.

– Такой красивый юноша, – пробормотала она с удивлением, вновь внимательно оглядывая главу Ведомства с головы до ног. – Но зачем вам марать свои руки нашей грязью? Заплатить нам нечем, только силы на старух зря потратите…

Юнь Шэнли махнул рукой, смеясь:

– Нам несложно, госпожа…

– Зови меня Ши Лао, – ответила старушка и улыбнулась в ответ.

– Госпожа Ши… Давайте так, мы поможем вам, а вы подскажете, где тут самое хорошее место, чтобы деньжат заработать? Вы здешняя, наверняка больше знаете. И мы работенку искать долго не будем, и вам-то полегче будет с нашей помощью.

На самом деле Юнь Шэнли в жизни бы не стал заниматься такими мелкими хозяйственными делами. Все, что им сейчас двигало, – желание узнать больше о Бао Муяне.

Ши Лао, хмурясь, указала палкой на небольшую лачугу неподалеку:

– Видишь вон тот дом? Сын мой целыми днями пропадает на работе, и у него не хватает времени и сил наколоть дров, а морозы только крепчают… Вот там больше всего ваша помощь пригодится. Пойдемте, я покажу где что…

Юнь Шэнли кивнул стоящим рядом Сунь Юаню и Чжи Ханю, и все трое двинулись вслед за старухой. Двор, куда они пришли, был маленьким и скромным. Возле стен лежали пустые корзины, а у порога в дом кошки дрались за рыбьи потроха. Чжи Хань поморщился при виде грязи и вонючих внутренностей, совсем не привыкший к подобному. Сунь Юань же, как и глава Ведомства, остался невозмутимым.

Юнь Шэнли подошел к куче бревен, которая лежала в центре двора, снял с себя плотное верхнее одеяние, которое сковывало движения, и взял в руки топор.

Он легко замахнулся инструментом, с силой опустил его вниз, и полено разлетелось на две части. Еще пара мгновений – и следующее полено также оказалось разрублено пополам.

– А вы чего встали? Ты. – Старушка, получив в свое распоряжение лишнюю пару рабочих рук, вмиг перестала быть доброй слабой женщиной, смиренно принимающей помощь. Палкой она указала на замершего Чжи Ханя. – Вон, бери уже наколотые дрова и переноси в сухое место, а то пользы от них никакой не будет, если отсыреют.

– Бабуль, ну какие дрова, чего их таскать-то? Смотри, солнце уже выглядывает из-за туч, неужели его тепла не хватит, чтобы подсушить тут все…

Сунь Юань пихнул заместителя главы в бок, и тот громко охнул.

– Да чтоб язык твой отсох! – Ши Лао тоже не сдержала эмоций от столь паршивой речи Чжи Ханя и уже замахнулась на него, но тот резко отступил назад и, гневно что-то пробурчав, недовольно отправился перетаскивать дрова под хлипкий навес.

Сунь Юань тоже нашел себе дело и, молча взяв веник в руки, принялся подметать двор.

– Да вы поглядите на него! – воскликнула Ши Лао, с удовольствием наблюдая за работой Юнь Шэнли, который трудился быстро, споро и будто нарочно рисуясь (по мнению смертельно обиженного Чжи Ханя), то и дело разламывал недорубленные полена руками. – Сгодишься моей внучке в мужья! Она юная, совсем невинная, как утренняя роса, и красивая…

Юнь Шэнли усмехнулся, еще раз замахиваясь топором:

– Благодарю за предложение, госпожа, но вынужден отказаться!

– Почему же? – удивленно спросила старушка.

– Боюсь, я буду недостоин вашей внучки. У меня в голове лишь ветер, а ей зачем такой мужчина, что не может дать ей любви и денег?!

Старушка невольно покачала головой, думая, что у молодых сейчас в головах черт ногу сломит.

– Эй, а ты побольше дров набирай, не отлынивай! – прикрикнула она на Чжи Ханя. Тот, послушно взяв в охапку несколько поленьев, вмиг согнулся под их тяжестью.

– А работу глав… Кхмм, моего «друга» вы оценили лучше, чем мою… Пф…

Не услышав чужих жалоб, Ши Лао с кряхтением присела на табурет, который словно специально стоял у порога лачужки, и принялась наблюдать за стараниями помощников и щелкать семечки:

– Ах, как хорошо, когда молодняк работает! А то от той высокомерной грязи никакой помощи, – проворчала Ши Лао, сплевывая шелуху.

– Это вы о ком? – настороженно спросил Чжи Хань, свободной рукой вытирая пот со лба.

– Об императоре нашем и его чиновниках-подхалимах, – отрезала она, даже не глядя на него.

Чжи Ханя аж передернуло. Он быстро огляделся, проверяя, не услышал ли кто-то еще. Затем наклонился к старухе, его голос стал приглушенным:

– Вы осторожнее со словами… Оскорбление императора – серьезное преступление!

– А что мне будет-то? – громко фыркнула Ши Лао, сверкнув глазами. – Век свой я отжила, а что чиновничьи рожи подумают – мне неинтересно.

Трое чиновников, работающих в ее дворе, затаили дыхание. Такую откровенность редко кто позволял себе вслух…

– Госпожа, все не так плохо… Вам же есть что поесть, – осторожно вставил Сунь Юань, стараясь перевести разговор в другое русло.

– Что поесть, говоришь?! – с угрозой повторила она, прищурившись. – Каждый день варю эту похлебку с костями, она вот где уже стоит! – Ши Лао ткнула пальцем в горло. – Помощь только от соседа и была, а император и думать про простой люд забыл…

Юнь Шэнли продолжил колоть дрова, вслушиваясь в бесконечные жалобы старухи, а затем, аккуратно вытерев лоб, завел неспешный разговор:

– У вас тут, госпожа, неспокойная жизнь, верно? Нет ли каких негодяев или разбойников поблизости?

Ши Лао, нахмурившись, опустила голову.

– Ой, да как тут может быть спокойно! Постоянно странные мужики да девки ошиваются, вечно к нам сплошной сброд приплывает со всех уголоков! Так страшно стало жить, что боишься, как бы тебя самого не прихлопнули ненароком… – Старуха вдруг подозрительно наклонилась к ним. – Вы ж не разбойники какие-то?!