Пекарня полная чудес

– Шенс и Энола приехали в Халту, когда Дее уже исполнилось пятнадцать, – начала она рассказ после того, как я присоединилась к ней в беседке, – они никогда не рассказывали, где жили до этого и чем занимались, а я и не спрашивала. Знаю только, что после свадьбы Шенс увез Энолу из дома родителей в свое родовое поместье, но где оно находится, не могу сказать. Энола говорила, что мечтала вернуться к персиковому саду, ведь она маг Земли, это вполне предсказуемо.

Я кивала, внимательно слушая каждое слово. Когда я увидела пару на постаменте, весь страх перед неизвестностью ушел, и теперь я мечтала узнать как можно больше.

– Энола была очень светлым и открытым человеком, она часто устраивала чаепития, приглашая в дом соседей, угощая всех спелыми персиками и свежей выпечкой. Шенс часто отсутствовал, он был сильным магом. – Венда задумалась на мгновение. – Бытовым, насколько я знаю. Он работал где-то в городе. Энола мало говорила о муже, будто он занимался чем-то секретным. – Тут женщина пожала плечами: – А может, просто считала, что счастье любит тишину. А они были по-настоящему счастливы! Это всегда чувствуется, дорогая. – Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Мама говорила, что дедушка работал в ремонтной лавке в Эфосе, – сказала я, вспоминая истории из детства, – он действительно был сильным бытовым магом.

– Мой сын, – голос мадам Роуз стал глухим, – Жамьер, – она бросила взгляд на статую юноши, у которой не так давно выложила цветы, – сразу сдружился с Деей. Твоя мама была очень красивая, ты во многом на нее похожа, Амара. Они были неразлучны, доставляя нам с Энолой немало тревог и бессонных ночей. – Женщина вдруг улыбнулась искренней живой улыбкой, погружаясь в свои воспоминания.

Такую улыбку я еще никогда не видела на ее лице. Значит, все-таки сын. Я посмотрела на юношу – он был красив и молод, его яркая улыбка полностью повторяла ту, что мелькнула на лице мадам Роуз мгновение назад.

– Дея и Жамьер даже собирались вместе поступать в Академию, Жамьер обладал стихийной магией, а Дея могла там развить свои бытовые способности. Мы с Энолой иногда думали, что наши дети сыграют свадьбу. – Венда помрачнела. – Но все сложилось иначе. Неожиданно Шенс решил отправить дочь в Северные Земли. Не знаю почему, тогда это казалось нелогичным, да и сейчас у меня до сих пор нет ответа.

Я притихла – у мамы был возлюбленный? Она никогда не говорила об этом. Может, не хотела расстраивать отца, а может, эта тема была болезненна для нее. Мама, сколько же еще секретов ты скрывала от меня?

– Мама никогда не говорила мне о вашем сыне, мадам Роуз, – как можно мягче сказала я, видя, как женщину терзает боль, – я думаю, он был хорошим человеком.

– Ты права, дорогая, – Венда кивнула, – мой сын был светлым человеком. Он хотел поехать за Деей в Северные Земли, но Шенс категорически отказался открыть ее местонахождение. Возможно, он посчитал, что Жамьер ниже Деи по положению, поэтому решил спрятать дочь.

– Что вы, мадам Роуз! – несогласно воскликнула я. – Мама вышла замуж за простого пекаря в северной деревушке! Какой бы ни была причина дедушкиного поступка, я уверена, что она никак не связана с вашим сыном!

– За пекаря? – казалось, что Венда искренне удивилась. – Тогда, возможно, ты и права. Дея никогда не писала писем, мы ничего не знали о ней. Словно ее и вовсе не существовало более. Жамьер все же поступил в Академию. Он прилежно учился и окончил ее с отличием. Я думаю, он хотел доказать Шенсу, что достоин его дочери. Но если верить твоим словам, то все это было бессмысленно…

– Как он погиб? – спросила я и сама не узнала своего севшего голоса. Почему-то мне стало безумно жаль этого улыбчивого юношу.

– Когда Жамьер вернулся из Академии, случился прорыв в Пограничье. – Глаза мадам Роуз смотрели куда-то вдаль, возможно, она сейчас была в тех самых днях. – Шенса призвали как сильного мага. И Жамьер уехал с ним. Никто из них не вернулся живым. Я слышала, что Энола поехала за мужем, когда узнала, что он серьезно ранен. Командир писал, что она пыталась исцелить Шенса и Жамьера и погибла от магического истощения, все же Энола не была целительницей.

Мадам Роуз замолчала. Я тоже не могла вымолвить и слова, ошарашенная ее рассказом. Сколько жизней сгубило это Пограничье?! И где-то там сейчас Мартис… Сердце сжал тугой обруч тревоги. Я понимала, почему мама не стала рассказывать мне эту историю – незачем маленькому ребенку знать такие подробности. А после у нее просто не хватило на это времени.

– Это моя вина, – вернул меня из раздумий надтреснутый голос Венды, – я не должна была отпускать Жамьера в Пограничье. Он был еще так молод и совсем неопытен! – Она закрыла лицо руками, не в силах больше выносить ту горечь, что съедала ее все эти годы.

Я почувствовала, как внутри просыпается мой Дар, желая утешить эту несчастную женщину, помочь ей. Повинуясь порыву, я обняла ее сгорбленные плечи, которые столько лет несли на себе непомерную тяжесть вины. Мадам Роуз вздрогнула от моего прикосновения, но не отстранилась, похлопала меня по рукам своей сухой ладонью, будто утешающе.

– Вы ни в чем не виноваты, мадам Роуз, – прошептала я, хоть и понимала, что сейчас мои слова не найдут отклика в сердце женщины. Слишком долго она винила себя в том, что случилось с ее сыном. Она срослась с этой болью, свыклась с ней, постепенно угасая и теряя жажду жизни.

Я вдруг почувствовала легкий отклик чужой магии. Прислушалась к себе, пытаясь распознать, откуда пришло это чувство, но ощущение быстро угасло.

– Мадам Роуз, вы маг? – спросила я неуверенно, отстраняясь от женщины.

– Когда-то была, – тихо отозвалась Венда, – магом Земли, как и твоя бабушка. Хоть и довольно слабым.

Ее признание добавило мне печали. Я вспомнила умерший сад вокруг ее дома. Этот сад был отражением ее магии, а значит, и ее души. И пройти мимо этого ни я, ни мой Дар не могли. Я обязательно помогу Венде, пусть ее исцеление и не будет быстрым.

Мы еще недолго посидели в беседке, думая каждая о своем, а после направились обратно к дому мадам Роуз. У ограды я чуть задержалась, с грустью осматривая сад, а после отпустила магию и поправила петли на скрипящей калитке, чтобы она встала ровно. От этой мелочи мне стало чуть теплее внутри. Венда уже скрылась в доме, оставив дверь открытой, приглашая меня войти. В доме пахло пылью и скорбью. Тусклая лампа почти не освещала комнату, но даже этого света хватило, чтобы увидеть, насколько мадам Роуз запустила свой дом. Нет, внутри было вполне чисто, но дом был словно умершим – ни одной яркой краски, в потускневших окнах не разглядеть улицы, зеркало завешено темной тряпкой, в горшках на подоконниках и шкафах погибшие стебли цветов.

– Мадам Роуз! – чуть повысив голос, сказала я в пустоту комнаты. – Я привезла яблочный пирог!

– Проходи в столовую, дорогая, – ответ Венды донесся до меня откуда-то из-за стены, – я уже ставлю чайник.

Я прошла вглубь дома, замечая старый и явно давно не топленный камин, на котором стояли свечи и магический снимок. Остановилась, любуясь единственным ярким пятном в этой комнате. На снимке был Жамьер, одетый в бордовую форму выпускника Академии. Он снова задорно улыбался, приветственно вскинув правую руку, в которой сжимал медаль отличия лучшего студента. Жамьер излучал свет, он словно сам был этим светом, озаряя полку камина даже со снимка. Интересно, мама любила его? Или это была добрая искренняя дружба, как у нас с Мартисом? И если все же она любила его, то смогла ли она полюбить отца? От этой мысли мне стало грустно. Я всегда верила, что мои родители обрели настоящую любовь друг в друге. Я помнила, как мама весело хохотала над историями отца, как она обнимала его плечи, прижимаясь к нему, казалось, даже самой душой. Как она иногда вставала пораньше, чтобы напечь для папы его любимых южных сладостей, рецепт которых она скрывала, чтобы всегда самой баловать его этими маленькими конвертиками с медом и орехами. Помню, как мы с ней выбирались в соседнее поселение, чтобы купить ему подарок на день рождения. Тогда мама была полна предвкушения, искала для отца мастера, который мог бы изготовить лучший хлебный нож во всех Северных Землях. Она, безусловно, любила его! Я снова посмотрела на снимок Жамьера. Мне все же было искренне жаль его, этого юношу, полного жизни и огня. Каким бы он был сейчас, если бы не отправился к Пограничью? И какой была бы мадам Роуз?

– Дорогая, – Венда вышла из соседней комнаты, не дождавшись меня, – чай готов.

– Мадам Роуз, – я обернулась к ней, – ваш сын заслуживал другой судьбы. Примите мои соболезнования.

Женщина кивнула и улыбнулась, бросив взгляд за мое плечо, на снимок.

После мы посидели за чашкой чая с традиционным яблочным пирогом, немного поговорили о моей бабушке – они с Вендой были добрыми друзьями, было видно, что ей приятно вспоминать истории, связанные с Энолой. Про моего деда она говорила мало, то ли винила его в том, что случилось с Жамьером, то ли дед и правда был занятой человек и редко присутствовал в доме.

Домой я возвращалась уже поздним вечером, почти переходящим в ночь. Обратная дорога показалась мне бесконечной, голову наполняли мысли о маме, о бабушке и дедушке, о Жамьере и мадам Роуз. Я ехала в Халту за ответами, а нашла только еще больше вопросов. Почему мама не рассказывала мне о том, что бабушка была сильнейшим магом Земли? Почему она не приехала на прощание? Зачем дед отправил маму в Северные Земли? Хотел ее от кого-то спрятать? Но от кого? Мама была слабым бытовым магом без редкого дара, да и Шенс не имел дел, вынуждающих на подобные меры. Или имел? Вопросы множились в моей голове, тревожа душу. Когда я подходила к пекарне, на пороге меня встречал Кот, нервно водя хвостом из стороны в сторону. Его зеленые глаза прошлись по мне изучающе, он совсем по-человечески сощурился, разглядывая мое лицо.

– Что? – спросила я, не выдержав его взгляда. – Раз так интересно, нужно было ехать со мной.

Компаньон фыркнул, махнул хвостом и зашел в лавку, когда я щелкнула замком. Пока я снимала платок, убирала корзину с оставшейся снедью и занималась обычной домашней рутиной, Кот ходил за мной по пятам и не сводил с меня глаз. Я даже начала думать, что он беспокоится о чем-то, пытается угадать – что у меня в мыслях. Но магические компаньоны, хоть и были разумны, такой эмпатией все же не обладали. Они принадлежали к миру духов, а духи полны магии и знаний, но не чувств.

– Кот, – все же не выдержала я, – что ты ходишь за мной как привязанный?

Компаньон непривычно серьезно посмотрел на меня, едва шевеля усами. Я почувствовала осторожное касание магии, словно что-то хотело проникнуть мне под кожу. Что за фокусы? Компаньоны так не умеют! С этим легким касанием в меня проникли спокойствие и уверенность, что я в безопасности.

– Ты как-то воздействуешь на меня? – спросила у Кота, понемногу отпуская тревожность сегодняшнего дня.

Компаньон мигнул, спрыгнул со стойки и удалился. Глупо было ждать от него ответа – даже если бы он и мог, все равно не сказал бы, из вредности. Оставалось только пожать плечами и смириться, я давно привыкла, что у меня необычный компаньон, полный сюрпризов. Но его воздействие помогло. Я и правда успокоилась, мысли в голове улеглись, больше не терзая меня. Я уверилась в том, что скоро ответы на все вопросы найдут меня сами. Когда придет время.

Глава 5

На следующий день проспала до обеда. Поездка в Халту стала для меня не радостным событием, а тяжелым испытанием! Почти до утра я проворочалась в постели, вспоминая двухэтажный дом с красивым садом. Ведь это мое наследство. Интересно, кому он оставлен и почему до сих пор никто не живет в нем? Если мама была единственная наследница, значит, сейчас этот дом – мой?

Сегодня пекарня не работала, во второй день праздника Светлой Осени всегда устраивался карнавал. На центральной площади в первой половине дня была большая ярмарка, а вечером собирались музыканты, народ танцевал под звездами, пел песни. Женщины надевали яркие платья, отдавая дань уважения храбрым осенним цветам, вплетали в волосы ленты, обвивали руки поющими браслетами. Мужчины были в ярких рубахах с жилетами, расшитыми райскими птахами, они кружили своих спутниц в танце до утра, распивали хмельное вино. Я не планировала идти на карнавал, настроение было задумчивым после вчерашнего путешествия. Пока я пила вечерний чай, в пекарню заглянула мадам Фелл. На ней было яркое оранжевое платье с пышными рукавами, собранными у запястий. В волосах красовалась нежная лилия, делая ее моложе на несколько лет.

– Ами, почему ты еще не собрана? – Она в недоумении подняла брови, осматривая мой домашний вид.

– Мадам Фелл, вы чудесно выглядите! – сделала я комплимент женщине, надеясь, что она не начнет уговаривать меня посетить карнавал.

Но мой план не сработал, Гертруда лишь отмахнулась и нахмурилась.

– Я не покину твою лавку, пока ты не переоденешься! – уперла она руки в бока, кивая в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – В прошлом году мы прекрасно провели время, а в этом будет еще лучше!

Мне оставалось лишь вздохнуть и уступить – если мадам Фелл что-то решила, ее и тараном не сдвинуть с места. Я недолго поковырялась в шкафу, достала оттуда платье цвета восходящего осеннего солнца, расшитое яркими цветами по подолу. Наспех заколола кудри заколкой-птичкой и спустилась к Гертруде. Она исполнила свою угрозу и упрямо стояла ровно в том месте, где я ее и оставила, уходя. При виде меня мадам Фелл улыбнулась и хлопнула в ладоши, отчего ее браслеты звякнули.

– Вот и славно, – она подхватила меня под локоть, выводя из лавки, – может, сегодня подберем тебе кавалера!

– Опять вы за старое! – я покачала головой. – Я же говорила, мне не нужен кавалер!

– Ах, Ами! Все так говорят. – Мадам Фелл лишь усмехнулась, успевая попутно помахать Нэйле. – А потом раз, и все.

– Что все? – вступила в разговор цветочница.

Нэйла, как всегда, выглядела роскошно. На ней было алое платье, казалось, что оно горело в вечернем свете. В ее длинные черные волосы были вплетены золотые ленты, на изящных запястьях сверкали браслеты.

– Ами снова отпирается от женихов, – тут же выдала мадам Фелл.

– Правильно делает, достойного мужчину можно и подождать. – Нэйла откинула прядь волос за спину, понимающе кивая. – А разменивать себя на всяких…

– Ты одного достойного уже до смерти изъела, – уколола ее насмешливым взглядом Гертруда, явно намекая на Тернера Фитча.

Нэйла передернула плечами, но отвечать не стала. Мы неспешно прогулялись до центральной площади, откуда уже на подходе слышались музыка и смех. По периметру площади зажгли магические огни, в фонтане плавали световые кувшинки, в центре стояло несколько длинных столов с напитками и закусками. Нэйла тут же направилась в гущу танца, подхватывая по пути случайного кавалера.

– Вот, Ами, учись! – одобрительно проводила ее взглядом мадам Фелл и сама умчалась к танцевальному кругу.

Мелодия резко оборвалась на высокой ноте, народ зааплодировал, подгоняя музыкантов к новому танцу. По первым аккордам стало понятно, что это танец Осенних цветов – его исполняют только женщины. Я отошла к фонтану, чтобы лучше видеть танцевальный круг, и присела на бортик. Женщины выстроились в полукруг, все в ярких платьях, красивые и гордые. Они вскинули руки, отчего к мелодии музыкантов добавилось пение их браслетов, и медленно двинулись по кругу, создавая красивую фигуру цветка. Их юбки взлетали вокруг стройных ножек, вызывая у мужчин одобрительные выкрики, ленты, вплетенные в волосы, резкими вспышками пронзали пространство вокруг, каблучки слаженно отстукивали ритм. Я залюбовалась, полностью поглощенная этим зрелищем, и вздрогнула, когда рядом раздался знакомый голос:

– Рад видеть вас, Амара!

– Лион! – отвлеклась я от танца, обращая внимание на возникшего рядом собеседника. – Что вы здесь делаете?

– Матушка решила посетить праздник, – молодой граф улыбнулся, – а я непременно должен был составить ей компанию.

– Не по своей воле, – понимающе кивнула я.

– Но сейчас я рад, что поехал. – Лион подал мне руку, помогая подняться с бортика фонтана. – После нашего прошлого разговора, Амара, я словно стал другим человеком. – Он задумчиво прикрыл глаза. – Нет, я словно стал собой.

– Вы преувеличиваете мою роль, – постаралась отшутиться, переживая, к чему этот разговор может привести. – Я всего лишь угостила вас кексами.

– И все же. – Граф сжал мои пальцы в своей ладони, неприлично долго не отпуская мою руку. – Значит, ваши кексы обладали волшебным эффектом.

Я засмеялась, стараясь не подать вида, что его слова меня немного встревожили. Так всегда бывало, когда кто-то называл мою выпечку особенной или волшебной. Я понимала, что для людей это просто комплимент, но мне было что скрывать.

– Раз уж я здесь и мы так удачно встретились, – продолжил Лион, – не против потанцевать со мной, Амара?

Я кивнула, принимая приглашение, и позволила сопроводить меня в танцевальный круг. Музыканты как раз начинали новую мелодию. Танцоры разделились на пары. Это был легкий танец, без лишней интимности, но и не церемонный, в самый раз, чтобы рассмотреть партнера. Лион подхватил меня под лопатки левой рукой, а правую убрал себе за спину, ловко начиная движение.

– Танцуете так, словно вы завсегдатай подобных карнавалов, – отметила я, наслаждаясь танцем. Лион вел умело, не нарушая приличий, но сохраняя дружеское тепло.

– Подобных карнавалов – нет, но титул обязывает меня присутствовать на королевских балах, – граф перехватил мои руки, кружа вокруг себя, аккуратно поддерживая за талию, – танцы мало чем отличаются.

– Разве что здесь веселее. – Я улыбнулась Лиону, взмахнув юбкой и делая шаг в сторону, чтобы тут же быть пойманной его руками и снова закружиться с ним в танце.

– С этим сложно поспорить, – отозвался он, даря мне ответную улыбку.

Мы исполнили еще несколько танцевальных фигур, покоряясь летящей мелодии, а когда танец закончился, отошли к столам с напитками. Лион протянул мне подогретое вино из терпких ягод – традиционный напиток праздника.

– Вы хорошо танцуете, Амара, – сделал он мне учтивый комплимент, но прозвучало по-теплому искренне. – Вас обучали этикету?

– Да, моя мама, – ответила я, вдыхая аромат вина, который сразу вскружил голову, – не думала, что он мне когда-то пригодится.

– Эта жизнь может преподнести много сюрпризов, – Лион улыбнулся, – моя матушка тоже стала графиней случайно, если можно так сказать. Она была дочерью зажиточных торговцев, которым удалось заключить выгодную сделку с моим отцом. Не знаю, была ли там когда-то любовь, у знати почти все браки договорные.

– Я не собираюсь замуж ни за графа, ни за барона, ни даже за герцога, – усмехнулась я, – признаться, меня страшат все эти титулы и обязательства, идущие с ними об руку.

– Вы правы, обязательств много, – Лион кивнул, – но ведь всегда можно найти лазейку, – он подмигнул мне как-то совсем по-мальчишески и протянул руку, приглашая на новый танец.

И я не нашла повода отказаться. Да и не хотела – с Лионом было приятно общаться, вино разгоняло жар по венам, он легко и бережно вел меня в танце, заставляя отпустить все мысли из головы. Мы протанцевали несколько парных танцев без перерыва, мое тело горело от ритма, волосы растрепались, я даже не заметила, как потеряла заколку. На прохладном осеннем ветру моя разгоряченная влажная кожа сразу покрылась мурашками. Лион без промедления снял с себя легкий сюртук и накинул его на мои плечи, оставшись в одной белой рубашке с расшитым золотыми нитями воротом.

– Амара, мне нужно проведать матушку, но я найду вас позже, – сказал он и удалился в другой конец площади, где дамы и кавалеры постарше проводили свой досуг.

Но долго без внимания я не осталась, рядом возникла высокая фигура в синей форме.

– Тернер! – Шальная от танцев, я чуть не бросилась к стражу с объятиями, но вовремя остановилась, хоть на Юге подобное и было в порядке вещей. – Ты смог прийти?

– Да, у меня перерыв на несколько часов. – Он достал из кармана мою заколку-птичку. – Кажется, это твое.

– Спасибо, совсем не заметила, как потеряла. – Я собрала непокорные кудри в подобие прически. – Ты уже виделся с Нэйлой и мадам Фелл?

– Пока не успел, – он пожал плечами, скользя по толпе взглядом, очевидно, в поисках одного алого платья.

И оно не заставило себя ждать. Нэйла появилась из толпы неожиданно и сразу направилась в нашу сторону, собирая по пути восхищенные взгляды и громкие комплименты. Ее глаза даже издалека светились манящим светом, она была само воплощение истинной южанки – страстная, свободная, полная желания и той самой южной грации. Нэйла остановилась возле нас, даря Тернеру такой томный взгляд, что у меня чуть уши не покраснели от смущения.

– Посмотрите, сам страж решил посетить городской праздник, – она улыбнулась, дерзко глядя прямо на Фитча, – может, и танцем порадуете?

– Вполне возможно, – отозвался Тернер, спокойно выдерживая взгляд Нэйлы.

Нэйла слегка изогнула брови, явно удивленная таким ответом, а я тихонько улыбнулась – булочки подействовали.

– Прошу простить мою задержку, – присоединился к нашей компании Лион, сдержанно кивая Нэйле и Тернеру.

– Нэйла, Тернер – это Лион, – просто представила я графа, помня о том, что он просил оставить титулы в стороне. Он украдкой послал мне благодарную улыбку.

– Я прервал вашу беседу? – Лион вопросительно посмотрел на стража, но ответила ему Нэйла:

– Нет, лишь присоединились. Мы обсуждали танцы. – Она взяла со стола стопку с какой-то крепкой настойкой, выпила залпом и бросила стопку себе под ноги. Стекло со звоном разлетелось в стороны, цветочница вскинула руку и громко произнесла: – Объявляю Танец Огня!

Музыканты смолкли на мгновение, а после затянули прелюдию к танцу. Нэйла с вызовом посмотрела на Тернера, ожидая от него ответа. Я тоже покосилась в его сторону. Страж замер каменной статуей, в его распахнутых глазах читался неподдельный испуг. Да, булочки булочками, но к такому он пока точно не был готов. Это мгновение молчаливого ступора стоило ему всего – Нэйла усмехнулась, развернулась к Лиону, и он принял ее приглашение. Танец Огня всегда объявлялся женщиной. Это был очень чувственный танец, наполненный касаниями и тесным контактом с партнером. Я смотрела, как Нэйла медленно и грациозно обходит Лиона по кругу, касаясь пальчиками его груди, плеч, спины, а потом под тягучий аккорд мелодии обхватывает его обеими руками за плечи, ее браслеты звенят в такт музыке. Лион был сосредоточен и будто даже серьезен, однако двигался с присущей южанам гибкостью, подхватывая партнершу и жарко прижимая ее к своей груди. Алое платье горело, это поистине выглядело так, словно молодой граф пытался укротить непокорное пламя. И у него получалось. От них сложно было оторвать взгляд, народ расступился, освобождая место в круге для их пары. Я осторожно глянула на Тернера. Он стоял прямо, руки были скрещены на груди, а на скулах играли желваки. Я тихонько вздохнула. Мелодия набирала громкость, Лион умело кружил Нэйлу в своих руках, а она бросала дерзкие взгляды на Тернера, добавляя ему смятения. На последнем аккорде цветочница выгнулась дугой, сверкая золотыми лентами в волосах, ее грудь вздымалась в сумасшедшем ритме, Лион склонился к ее шее, музыка оборвалась, они замерли, и через мгновение площадь взорвалась аплодисментами и восхищенными выкриками. Я увлеклась танцем и не заметила, что осталась одна – Тернер не смог больше выносить этой пытки и покинул карнавал. Граф легко поцеловал пальчики партнерши, оканчивая танец, и направился ко мне.

– Полагаю, во дворце подобных танцев точно не танцуют, – иронично сказала я, когда Лион подошел ближе.

– Мне жаль, что я стал невольной причиной раздора между вашими друзьями, – смущенно ответил граф, – но отказать женщине я не мог.

– Не переживайте, Лион, в этой ситуации вы скорее жертва, – я похлопала его по плечу, улыбаясь.

Ночь уже полностью вступила в свои права, опускаясь на плечи зябкой прохладой. Я получше закуталась в сюртук Лиона, вдыхая его запах. От молодого графа пахло последним днем лета, теплым солнцем и чем-то терпким, неуловимо ускользающим от понимания. Возможно, той самой несбывшейся мечтой. Но я была уверена, что Лион на верном пути и совсем скоро сможет обрести себя.

Остаток ночи мы много разговаривали, согреваясь горячим хмельным напитком, иногда Лиона утягивали в танцевальный круг южанки, и это меня не удивляло – после их триумфального Танца Огня с Нэйлой каждая хотела для себя капельку внимания молодого графа. Лион вежливо соглашался, но всякий раз после танца возвращался к нашей беседе. Я тоже не оставалась без внимания, расслабившись от хмеля, подарила несколько танцев незнакомцам.

– Знаете, Амара, – задумчиво проговорил Лион, усаживаясь рядом со мной на бортик фонтана, – когда ехал сюда с матушкой, я и не предполагал, что так хорошо проведу время.