Татьяна, Сага о праве на различия 3

Но есть и проблемы. Сторонники «Нового порядка» активно критикуют наш эксперимент. Немцов дал интервью, где назвал платформу «цифровым популизмом» и заявил, что «толпа не может принимать научные решения». Его поддержали несколько крупных медиакорпораций.

Нужно быть готовым к контратаке.

Июнь 2045 года

Сингапур, штаб-квартира Международного института прогрессивных технологий

Доктор Александр Немцов стоял у панорамного окна своего кабинета на восьмидесятом этаже небоскрёба и смотрел на город будущего. Сингапур был живым воплощением его идей: эффективное управление, высокие технологии, порядок и процветание. И никакой демократической болтовни.

За спиной раздался стук каблуков. Вошла его помощница – доктор Лин Чжао, молодая и амбициозная китайская учёная.

– Александр Иванович, – сказала она, – у нас проблемы. Эксперимент Земцова показывает неожиданно хорошие результаты.

Немцов повернулся. Это был высокий седовласый мужчина лет шестидесяти, с холодными серыми глазами и аристократическими чертами лица. В молодости он мог бы стать актёром, но выбрал науку. И никогда об этом не жалел.

– Какие именно результаты? – спросил он ледяным тоном.

– За два месяца их платформа собрала полтора миллиарда пользователей. Финансирование климатических проектов выросло в десять раз. Уже начато строительство пятидесяти новых солнечных станций, двадцати ветряных ферм, тридцати заводов по переработке углекислого газа.

Немцов прошёлся по кабинету.

– Это всё показуха. Настоящие результаты будут видны только через годы.

– Но общественное мнение меняется уже сейчас, – настаивала Лин. – Рейтинги технократических партий падают по всему миру. Молодёжь начинает верить, что демократия может быть эффективной.

Немцов остановился у стены, на которой висели портреты великих учёных: Ньютона, Эйнштейна, Дарвина. Он всегда мечтал встать в один ряд с ними – стать человеком, изменившим судьбу человечества.

– Значит, пора переходить ко второй фазе плана, – сказал он наконец.

– Какой второй фазе?

– Земцов играет честно. Это его слабость. Он верит в людей, в их способность принимать разумные решения. Но людьми можно управлять, если знать как.

Немцов активировал голографический дисплей. В воздухе появилась схема глобальных информационных потоков.

– У нас есть союзники в ведущих медиакорпорациях, социальных сетях, поисковых системах. Пора ими воспользоваться.

– Что вы предлагаете?

– Информационную войну. Мы покажем людям, что их голоса ничего не значат. Что реальные решения принимают не они, а узкая группа политиков и учёных. Посеем недоверие к эксперименту изнутри.

Лин нахмурилась.

– Это… этично?

Немцов посмотрел на неё с холодным презрением.

– Этика – роскошь, которую человечество не может себе позволить. Планета умирает. Ресурсы истощаются. Население растёт. Или мы возьмём управление в свои руки, или цивилизация рухнет. Выбирайте.

Лин опустила глаза. Она знала, что он прав – по крайней мере, частично. Проблемы человечества действительно требовали быстрых и радикальных решений. Но готова ли она пожертвовать демократией ради эффективности?

– Что конкретно вы хотите сделать? – спросила она.

– Запустить серию «утечек» о том, как на самом деле работает платформа Земцова. Покажем, что голоса простых людей не влияют на решения. Что всё предрешено заранее. Что это всего лишь новая форма манипуляции.

– А если это неправда?

– Правда – то, во что верит большинство. А большинство поверит тому, что увидит в СМИ.

Немцов подошёл к панели управления и начал набирать номера. Через несколько минут он говорил с влиятельными журналистами, редакторами, блогерами по всему миру.

Война за будущее человечества переходила в новую фазу.

Глава 5: Информационная война

Июль 2045 года

По всему миру

Атака началась внезапно и одновременно на всех континентах. В один день ведущие газеты, телеканалы и интернет-порталы опубликовали статьи с одинаковыми заголовками: «Великий обман», «Псевдодемократия Земцова», «Как манипулируют общественным мнением».

Статьи были профессионально написаны, содержали множество «документов» и «свидетельств». Главное обвинение было простым и понятным: платформа гражданского участия – это иллюзия. Реальные решения принимает узкая группа политиков и учёных, а голоса простых людей ни на что не влияют.

В «доказательство» приводились скриншоты якобы внутренней переписки, записи «закрытых совещаний», показания «бывших сотрудников». Всё выглядело убедительно для неподготовленного читателя.

Москва, штаб кризисного управления

– Это профессиональная работа, – сказала Мария Волкова, изучив материалы атаки. – Документы поддельные, но качественно сделанные. Свидетели – либо купленные, либо несуществующие. Но обычный человек этого не заметит.

Михаил ходил по комнате, пытаясь осмыслить масштаб проблемы.

– Какова реакция общественности?

– Пока что смешанная, – ответила Елена Петрова. – Наши активные сторонники не поверили. Но колеблющиеся начинают сомневаться. Рейтинги доверия к эксперименту упали на пятнадцать процентов за неделю.

– А что говорят наши научные консультанты?

– Они возмущены, – сказал Северов, подключившийся к совещанию по видеосвязи. – Некоторые требуют публичного опровержения. Другие предлагают подать в суд на клеветников.

Михаил остановился у окна. Внизу на площади собралась небольшая демонстрация – сторонники «Нового порядка» требовали «прекратить демократический фарс».

– Нет, – сказал он наконец. – Опровержения и суды только придадут больше веса обвинениям. Нам нужно другое решение.

– Какое? – спросила Петрова.

– Прозрачность. Полная, абсолютная прозрачность. Мы откроем все процессы, все документы, все совещания. Покажем миру, как на самом деле принимаются решения.

Волкова нахмурилась.

– Это опасно. Противники получат доступ к нашим планам, стратегиям…

– Зато люди увидят правду, – ответил Михаил. – А правда сильнее любой лжи.

Он повернулся к собравшимся.

– Объявляем «Неделю открытых дверей». Приглашаем журналистов, блогеров, общественных деятелей – включая наших критиков – посетить все наши центры, поучаствовать во всех совещаниях, получить доступ ко всем документам.

– А если они найдут что-то компрометирующее? – спросил Северов.

– Значит, мы исправимся, – спокойно ответил Михаил. – Цель эксперимента не в том, чтобы доказать, что мы идеальны. Цель в том, чтобы показать: демократия может учиться на ошибках и становиться лучше.

Неделя открытых дверей

15-22 июля 2045 года

Инициатива Михаила ошеломила как сторонников, так и противников. Никто в мировой политике не решался на такой шаг – открыть все тайны управления для общественного контроля.

В Москву приехали сотни журналистов со всего мира. Среди них были и откровенные критики эксперимента, рассчитывавшие найти доказательства «демократического обмана».

Первый день начался с экскурсии по Научному центру имени Татьяны Королёвой. Учёные показали, как работают исследовательские группы, как анализируются предложения граждан, как принимаются решения о финансировании проектов.

– Вот эта система, – объяснял Северов, показывая на огромный экран с тысячами мерцающих точек, – анализирует все предложения, поступающие с платформы. Алгоритм оценивает их по пятидесяти параметрам: научная обоснованность, техническая осуществимость, экономическая эффективность, экологический эффект, социальная значимость…

Журналист немецкого телеканала поднял руку.

– Но кто программировал этот алгоритм? Может быть, он настроен на отбор только тех предложений, которые нравятся власти?

– Отличный вопрос, – улыбнулся Северов. – Код алгоритма открыт и доступен для проверки. Более того, любой может предложить его улучшение. За последний месяц мы внесли двадцать три изменения по предложениям пользователей.

Он указал на другой экран, где светилась история изменений программы.

– Видите, вот школьник из Бразилии предложил улучшить алгоритм оценки экологического эффекта. Вот группа программистов из Индии нашла способ ускорить обработку данных в десять раз. Система постоянно совершенствуется.

Второй день был посвящён Глобальной платформе гражданского участия. Журналисты увидели, как обрабатываются голоса пользователей, как защищается система от ботов и манипуляций, как формируется рейтинг проектов.

– А как вы гарантируете, что каждый голос реального человека? – спросила корреспондент CNN.

– Многоуровневая система проверки, – ответил главный программист Павел Дуров (да, тот самый). – Биометрическая идентификация, анализ поведения, перекрёстная проверка через социальные сети. Плюс блокчейн-технология, которая делает подделку голосов практически невозможной.

– А что если правительство захочет исказить результаты?

– Не сможет, – улыбнулся Дуров. – Система децентрализована. Данные хранятся на тысячах серверов по всему миру. Чтобы их изменить, нужно одновременно взломать больше половины узлов сети. Это технически невозможно.

Третий день прошёл в Доме народных советов, где журналисты наблюдали за реальным процессом принятия решений. Они увидели, как депутаты изучают научные рекомендации, анализируют результаты голосования граждан, обсуждают различные варианты.

– Но в итоге решение принимаете вы, политики, – заметил журналист французской газеты. – Как мы можем быть уверены, что вы учитываете мнение народа?

– Очень просто, – ответил спикер парламента Игорь Волков. – Все наши заседания транслируются в прямом эфире. Каждое голосование протоколируется. Граждане могут в режиме реального времени сравнивать наши решения со своими предпочтениями.

Он показал на экран, где отображалась статистика совпадений между решениями парламента и результатами общенародных голосований.

– За последние три месяца совпадение составляет девяносто два процента. В тех случаях, когда мы принимали решения, противоречащие мнению большинства, мы публично объясняли причины и несли политическую ответственность.

К концу недели настроения изменились. Даже самые скептически настроенные журналисты были вынуждены признать: никаких признаков обмана или манипуляций они не нашли. Система действительно работала так, как заявлялось.

Более того, многие критики стали сторонниками. Американский телеведущий Джон Стюарт, известный своим скептицизмом, закончил свой репортаж словами:

«Я приехал сюда, чтобы разоблачить очередной политический трюк. Но то, что я увидел, – это настоящая революция в управлении. Впервые в истории обычные люди получили реальную власть над принятием важнейших решений. И знаете что? Они справляются лучше, чем многие профессиональные политики.»

Август 2045 года

Результаты информационной войны

Контратака Немцова провалилась. Неделя открытых дверей не только опровергла обвинения в обмане, но и привлекла к эксперименту новых сторонников. Рейтинги доверия не только восстановились, но и выросли до рекордных высот.

Количество активных пользователей платформы перевалило за четыре миллиарда человек – больше половины взрослого населения планеты. Финансирование климатических проектов увеличилось в двадцать раз по сравнению с началом года.

Но главное – изменилось качество политического дискурса. Люди перестали довольствоваться обещаниями и лозунгами. Они требовали конкретных планов, научных обоснований, прозрачной отчётности.

В странах, не участвовавших в эксперименте, начались протесты. Граждане требовали от своих правительств присоединения к Великому эксперименту или создания аналогичных систем участия.

Немцов понял: он проигрывает. Но сдаваться не собирался.

Глава 6: Искушение властью

Сентябрь 2045 года

Москва, личная резиденция Михаила

Успех иногда оказывается опаснее неудач. Михаил это понял, когда к нему начали обращаться с предложениями, от которых трудно было отказаться.

Утром к нему пришёл Алексей Борисов, директор крупнейшей российской корпорации «Технологии будущего». Это был влиятельный человек, чьи заводы производили солнечные батареи и ветряные генераторы для всего мира.

– Михаил Алексеевич, – говорил он, удобно устроившись в кресле, – наш эксперимент показывает блестящие результаты. Но мы могли бы добиться ещё большего.

– Каким образом? – спросил Михаил, хотя предчувствовал подвох.

– Понимаете, демократические процедуры – это хорошо, но они замедляют принятие решений. Пока мы голосуем и обсуждаем, конкуренты не дремлют. Китайские корпорации уже начали копировать наши технологии.

Борисов наклонился ближе.

– Что если создать «экспертный совет» из ведущих учёных и предпринимателей? Он мог бы принимать оперативные решения по техническим вопросам, не дожидаясь общественных обсуждений.

– А как же принцип народного участия?

– Никто не отменяет его! Стратегические решения по-прежнему будут приниматься демократично. Но оперативные, технические вопросы… Зачем спрашивать у домохозяйки, какой тип солнечных батарей эффективнее? Пусть решают специалисты.

Михаил встал и подошёл к окну. Предложение выглядело разумным. Действительно, зачем замедлять процесс принятия решений по вопросам, в которых большинство людей не разбирается?

– Я подумаю, – сказал он наконец.

После ухода Борисова к Михаилу зашла Елена Петрова. Опытная политик сразу заметила его задумчивость.

– Что случилось? – спросила она.

Михаил рассказал о предложении. Петрова выслушала молча, а затем покачала головой.

– Михаил, это начало конца. Сначала «экспертный совет» для технических вопросов. Потом – для экономических. Потом – для социальных. А в итоге обычные люди останутся без власти.

– Но ведь эксперты действительно лучше разбираются в своих областях?

– Конечно. Но власть – это не только знания. Это ещё и ответственность перед теми, кем управляешь. Эксперт отвечает за правильность решения. Демократический лидер – за его справедливость.

Петрова села напротив Михаила.

– Твоя мать тоже сталкивалась с подобными искушениями. После победы над мародёрами многие предлагали ей стать диктатором – «ради эффективности». Она отказалась, хотя это было бы проще.

– Почему?

– Потому что понимала: как только народ перестаёт участвовать в принятии решений, он перестаёт нести за них ответственность. А общество без ответственности обречено на деградацию.

Михаил задумался. Петрова была права. Но как объяснить это сторонникам эксперимента, которые требовали всё более быстрых результатов?

Тот же день, вечер

Философские размышления

Из личного дневника Михаила Земцова:

Сегодня понял, что демократия – это не просто способ управления. Это способ жизни. Способ мышления. Когда люди участвуют в принятии решений, они растут как личности. Учатся анализировать, сравнивать, выбирать. Несут ответственность за последствия.

Техпократия кажется более эффективной, потому что снимает с людей бремя выбора. «Мы всё решим за вас, просто доверьтесь экспертам». Но такое общество воспитывает инфантилов, неспособных к самостоятельному мышлению.

Мама говорила: «Демократия – это не просто политическая система. Это школа человечности». Каждый раз, когда мы голосуем, мы учимся считаться с мнением других. Каждый раз, когда мы участвуем в дискуссии, мы учимся понимать сложность мира.

Да, демократические процедуры медленнее авторитарных. Но зато они создают общество думающих, ответственных людей. А такое общество в долгосрочной перспективе всегда оказывается эффективнее.

Завтра объявлю новый принцип: никаких «экспертных советов» с особыми полномочиями. Любое решение, влияющее на жизнь людей, должно приниматься с их участием. Пусть это дольше, пусть сложнее – но только так мы останемся людьми.

Глава 7: Первые результаты

Декабрь 2045 года

Женева, годовой отчёт о ходе Великого эксперимента

Зал Генеральной Ассамблеи ООН был полон журналистов, политиков, учёных и активистов со всего мира. Все ждали первых официальных результатов эксперимента – спустя год после его начала.

Михаил поднялся на трибуну. За прошедший год он заметно повзрослел. В его глазах появилась усталость, но и уверенность человека, который знает – он на правильном пути.

– Уважаемые коллеги, – начал он, – год назад мы начали беспрецедентный эксперимент. Мы поставили вопрос: может ли демократия эффективно решать глобальные проблемы XXI века? Сегодня я готов дать предварительный ответ.

На огромном экране появилась карта мира с мерцающими точками – проектами, реализованными в рамках эксперимента.

– За год участники эксперимента построили 847 солнечных электростанций общей мощностью 156 гигаватт. Это эквивалентно 120 атомным станциям. Ветряные фермы добавили ещё 89 гигаватт. Суммарно производство чистой энергии выросло на 30%.

В зале раздались аплодисменты.

– 1,2 миллиарда тонн CO2 извлечены из атмосферы с помощью новых технологий улавливания. 45 миллионов гектаров лесов восстановлены. 234 города перешли на углеродно-нейтральный транспорт.

Михаил сделал паузу, оглядывая зал.

– Но цифры – это только часть истории. Главное достижение – изменение сознания людей. 4,8 миллиарда человек активно участвуют в решении глобальных проблем. Они не просто жалуются на изменение климата – они лично вовлечены в борьбу с ним.

На экране появились лица обычных людей: фермера из Кении, внедрившего новые методы орошения; школьницы из Германии, изобретшей способ переработки пластика; пенсионера из Японии, создавшего сеть экологических волонтёров.

– Каждый из них – автор изменений. Каждый – ответственен за результат. Это и есть настоящая демократия.

Президент Бразилии поднял руку.

– Михаил, результаты впечатляют. Но критики говорят, что темпы всё ещё недостаточны. Климатологи предупреждают: у нас осталось максимум пять лет до точки невозврата.

– Это правда, – кивнул Михаил. – Поэтому мы переходим ко второй фазе эксперимента. Если первый год был посвящён мобилизации ресурсов, то следующие два года – их концентрации на ключевых направлениях.

На экране появилась новая схема.

– Граждане мира уже выбрали пять приоритетов: замена всей мировой энергетики на возобновляемую к 2047 году; прекращение вырубки лесов и восстановление уничтоженных экосистем; переход сельского хозяйства на устойчивые методы; очистка океанов от пластика; создание глобальной системы улавливания углерода.

Представитель Китая наклонился к микрофону.

– Эти цели требуют беспрецедентной международной координации. Как вы планируете её обеспечить?

– С помощью того же инструмента, который привёл нас к успеху – демократического участия, – ответил Михаил. – Мы создаём Всемирный координационный совет, состоящий из представителей всех стран-участниц. Но его решения будут основываться на воле граждан, выраженной через глобальную платформу.

Министр экологии Франции подняла руку.

– А что с теми странами, которые до сих пор не присоединились к эксперименту?

Михаил посмотрел в сторону китайской делегации. Китай, несмотря на давление собственных граждан, официально оставался в стороне от эксперимента. То же касалось нескольких других авторитарных режимов.

– Мы не будем никого принуждать, – сказал он. – Но создадим такие условия, что неучастие станет экономически невыгодным. Страны-участницы получают приоритет в торговле, доступ к новейшим технологиям, инвестиции в зелёную экономику. Рано или поздно рыночные механизмы заставят всех присоединиться.

После официальной части Михаил дал интервью ведущим мировым СМИ. Один вопрос особенно запомнился:

– Господин президент, критики обвиняют вас в утопизме. Говорят, что вы пытаетесь построить идеальное общество, которое невозможно в принципе. Что вы ответите?

Михаил задумался на мгновение.

– Моя мать часто говорила: «Утопия – это то, что кажется невозможным только до тех пор, пока не становится реальностью». Двадцать лет назад идея демократической России казалась утопией. Пятнадцать лет назад – идея мира без войн. Сегодня утопией кажется планета без экологических катастроф. Но я верю: завтра это станет реальностью.

Глава 8: Тёмная сторона прогресса

Январь 2046 года

Сингапур

Доктор Немцов стоял перед собранием своих сторонников. В конференц-зале Международного института прогрессивных технологий собралось около двухсот человек – влиятельные учёные, политики, бизнесмены из разных стран мира.

– Друзья, – говорил он, – эксперимент Земцова показывает результаты. Но какой ценой?

На экране появились графики мирового потребления энергии, ресурсов, продовольствия.

– Строительство солнечных станций требует редкоземельных металлов. Их добыча разрушает экосистемы в Африке и Азии. Производство ветряков нуждается в литии и кобальте – их добывают детским трудом в Конго. Восстановление лесов вытесняет сельское хозяйство, что приводит к росту цен на продовольствие.

Доктор Мария Корвалис из Стэнфорда подняла руку.

– Александр, эти проблемы решаемы. Можно развивать переработку, искать альтернативные материалы, улучшать условия труда…

– За тридцать лет? – перебил Немцов. – При нынешних темпах роста населения и потребления? Нет, Мария. У нас нет времени на эволюционные изменения.

Он переключил слайд. На экране появилась страшная картина: графики роста населения, истощения ресурсов, загрязнения окружающей среды.

– К 2070 году на Земле будет одиннадцать миллиардов человек. Для обеспечения всех приличным уровнем жизни потребуется в три раза больше ресурсов, чем планета может дать. Выбор простой: либо добровольное сокращение потребления, либо принудительное сокращение населения.

В зале воцарилась тишина. Все понимали, к чему он клонит.

– Демократия не способна на такой выбор, – продолжал Немцов. – Ни один политик не скажет избирателям: «Ваш уровень жизни должен снизиться ради спасения планеты». Ни один не предложит ограничить рождаемость для стабилизации экосистем.

Профессор Чен Ли из Пекинского университета кивнул.

– В Китае мы уже проходили через это. Политика одного ребёнка была непопулярной, но необходимой. Западные демократии критиковали нас тогда. А теперь сами столкнулись с теми же проблемами.

– Именно, – подхватил Немцов. – Только научное управление может принимать непопулярные, но необходимые решения. Только эксперты способны видеть долгосрочную перспективу, а не думать о следующих выборах.

Он обвёл взглядом аудиторию.

– Пора переходить к активным действиям. Эксперимент Земцова дискредитировал себя. Люди начинают понимать: красивые лозунги не решают фундаментальных проблем. Самое время предложить альтернативу.

– Какую именно? – спросила доктор Корвалис.

– Всемирный конгресс науки в сентябре. Мы представим комплексный план спасения цивилизации. План, основанный не на популизме, а на научных данных.

Немцов активировал новый слайд с логотипом конгресса.

– «Наука против хаоса», «Разум против эмоций», «Будущее против прошлого». Мы покажем миру альтернативу демократическому популизму.

Тот же день

Секретная лаборатория в подвале института

После официального заседания Немцов спустился в секретную лабораторию, куда имели доступ только его ближайшие сподвижники. Здесь разрабатывались проекты, о которых не знали даже участники конгресса.

– Доктор, – обратилась к нему Лин Чжао, – готовы ли мы к следующему этапу?

Немцов подошёл к защищённому терминалу и ввёл секретный код. На экране появились файлы с грифом «Совершенно секретно»:

– Проект «Новый Адам» – генетическая оптимизация человечества

– Проект «Чистый лист» – сокращение населения до экологически устойчивого уровня

– Проект «Разумный выбор» – управление репродуктивным поведением через нейроинтерфейсы

– Скоро человечество узнает, что такое настоящая наука, – тихо сказал Немцов. – И что такое настоящее спасение.

Глава 9: Личная цена лидерства

Февраль 2046 года

Москва, квартира Михаила

Михаил сидел за кухонным столом и разговаривал с отцом по видеосвязи. Алексей Земцов, теперь уже седой и уставший, жил в небольшом доме в Подмосковье, стараясь держаться подальше от большой политики.