Татьяна, Сага о праве на различия 3

Алексей Однолько

Татьяна, Сага о праве на различия 3

«Мир – это не отсутствие войны,

это присутствие справедливости, закона,

правительства и благополучия.»

– Альберт Эйнштейн

2045 год, январь

Москва, Дом народных советов

Пролог: Наследие и бремя

Снег тихо падал на Красную площадь, покрывая белоснежным покрывалом памятник «Возрождение». Михаил Земцов стоял у окна своего кабинета в Доме народных советов и смотрел на место, где когда-то его мать Татьяна Королёва произнесла свою первую речь как президент. Сейчас ему было тридцать два года, и на его плечи легло бремя, которое казалось непосильным.

Прошло больше двух лет с тех пор, как Татьяна ушла из жизни, оставив после себя процветающую Российскую Конфедерацию и мир, который впервые за десятилетия знал, что такое настоящий покой. Но мир, как выяснилось, приносил с собой новые, неожиданные вызовы.

«Легче объединить людей против общего врага, чем удержать их вместе в мирное время», – думал Михаил, вспоминая слова отца Алексея.

За окном жизнь кипела. По улицам ехали автомобили на биоэнергетическом топливе, люди спешили по своим делам, дети играли в скверах. Это была картина благополучия, о которой мечтали выжившие в пустошах двадцать лет назад. Но Михаил знал: под этой идиллической поверхностью назревали проблемы, которые могли разрушить всё, что построила его мать.

За неделю до этого

Секретное заседание Совета безопасности

– Михаил Алексеевич, – сказала Елена Петрова, теперь уже немолодая, но всё ещё острая умом, – мы стоим перед выбором, который определит судьбу не только нашей страны, но и всего мира.

Вокруг стола собрались те, кто помогал Татьяне строить новый мир: Дмитрий Северов, поседевший, но всё ещё полный энергии учёный; генерал Тарасов, ставший министром обороны; Мария Волкова, руководившая внешней разведкой. Все они смотрели на молодого лидера с надеждой и тревогой.

– Доклады поступают со всех континентов, – продолжала Петрова. – Внешне мир процветает, но внутри накапливается напряжение. Молодёжь не помнит ужасов войны и не ценит мир. Элиты начинают считать, что демократия слишком медленная для решения глобальных проблем. А самое главное…

Она сделала паузу, оглядев присутствующих.

– Появились силы, которые считают, что человечество развивается в неправильном направлении. Они называют себя «Новым порядком» и имеют сторонников в Азии, Европе и даже в Америке.

Михаил откинулся в кресле. За последние месяцы он слышал обрывки информации об этом движении, но полная картина была страшнее, чем он думал.

– Что они предлагают? – спросил он, хотя боялся услышать ответ.

– Технократию, – ответил Северов. – Правление учёных и инженеров. Они утверждают, что только научный подход может решить проблемы климата, перенаселения и ресурсов. Демократия, по их мнению, – это роскошь, которую человечество больше не может себе позволить.

– И их поддерживают? – уточнил Михаил.

– К сожалению, да, – кивнула Волкова. – Особенно среди молодёжи. Они видят проблемы: изменение климата, которое мы пока не можем полностью остановить, растущее неравенство между развитыми и отстающими регионами, медленность демократических процедур. «Новый порядок» обещает быстрые решения.

Тарасов постучал пальцами по столу.

– У них есть лидер? – спросил он.

– Да, – ответила Волкова. – Доктор Александр Немцов, бывший российский учёный, эмигрировавший в Китай ещё до войны. Сейчас он руководит Международным институтом прогрессивных технологий в Сингапуре. Официально – просто исследователь. Неофициально – идеолог движения за «научное управление человечеством».

Михаил встал и подошёл к окну. За стеклом виднелся памятник его матери – женщине, которая доказала, что демократия может быть эффективной даже в самых тяжёлых условиях.

– Какие у нас варианты? – спросил он, не оборачиваясь.

– Три, – ответила Петрова. – Первый: игнорировать угрозу и надеяться, что движение само себя дискредитирует. Второй: активно противодействовать через дипломатию и пропаганду. Третий…

Она замолчала.

– Третий? – настойчиво спросил Михаил.

– Принять их вызов. Доказать, что демократия может решать проблемы XXI века лучше, чем технократия. Но для этого нам придётся изменить многое в том, как мы управляем страной и миром.

Михаил повернулся к собравшимся. В его глазах была та же решимость, которую когда-то видели в глазах его матери.

– Тогда мы примем вызов, – сказал он. – Но делать это будем не так, как они ожидают.

Глава 1: Тени будущего

Февраль 2045 года

Москва

Михаил Земцов проснулся в пять утра, как всегда. Привычка, выработанная ещё в детстве под влиянием матери, помогала ему начинать каждый день с ясной головой. За окном его квартиры в центре Москвы уже виднелись огни ранних пешеходов и первых трамваев на биоэнергетическом топливе.

После смерти Татьяны он мог бы переехать в президентскую резиденцию, но предпочёл остаться в обычной квартире. «Лидер должен жить среди людей, а не над ними», – говорила мать. Эти слова стали для него законом.

Завтрак был простым: каша, чай, фрукты из вертикальных ферм Подмосковья. Пока он ел, помощник Виктор Семёнов – сын того самого Петра Семёнова, который когда-то был правой рукой Татьяны – докладывал о делах дня.

– Сегодня у вас встреча с делегацией Африканского союза в десять утра, – говорил Виктор, просматривая планшет. – Они хотят обсудить программу технологической помощи. В два часа – видеоконференция с президентами Европейской федерации и Американского союза по поводу климатического саммита. А вечером…

– Вечером что? – спросил Михаил, заметив, что помощник запнулся.

– Неофициальная встреча с профессором Анной Шуваловой из Московского университета. Она просила конфиденциальную беседу.

Михаил поднял брови. Шувалова была одним из ведущих политологов страны, специалистом по международным отношениям и… бывшей ученицей доктора Немцова.

– Интересно, – пробормотал он. – А что по поводу демонстраций в Петербурге?

– Мирные, – ответил Виктор. – Около пяти тысяч человек, в основном студенты. Требуют «более решительных действий правительства в борьбе с изменением климата». Никаких инцидентов, полиция не вмешивалась.

Михаил кивнул, но его беспокоило не отсутствие инцидентов, а сами лозунги. За последние месяцы подобные демонстрации проходили по всему миру: в Берлине, Нью-Йорке, Токио, Сиднее. Везде молодёжь требовала «более эффективного управления» и критиковала «медлительность демократии».

10:00

Дом народных советов, зал переговоров

Делегация Африканского союза состояла из пяти человек во главе с министром технологий Кваме Асанте. Это был высокий, статный мужчина лет пятидесяти, с умными глазами и осторожными манерами дипломата.

– Господин президент, – начал Асанте, – мы благодарны Российской Конфедерации за помощь в восстановлении наших стран после климатических катастроф. Ваши биоэнергетические технологии спасли миллионы жизней.

– Это наш долг, – ответил Михаил. – Моя мать всегда говорила: «Мир един, и беда одних – беда всех».

– Однако, – продолжал Асанте, и в его голосе появились нотки беспокойства, – в последнее время мы наблюдаем… тревожные тенденции.

– Какие именно?

– В наших университетах, в СМИ, среди молодёжи растёт популярность идей так называемого «Нового порядка». Утверждается, что традиционные демократии слишком медленны для решения глобальных проблем. Предлагается передать власть «научным советам» и «комитетам экспертов».

Михаил обменялся взглядами со своими советниками. Проблема оказалась ещё масштабнее, чем они думали.

– И каково ваше мнение об этих идеях? – спросил он.

Асанте помедлил с ответом.

– С одной стороны, они кажутся логичными. В самом деле, почему решения о климате должны принимать политики, а не климатологи? Почему экономическую политику определяют избранники народа, а не экономисты?

– А с другой стороны? – подсказал Михаил.

– С другой стороны, мы помним, к чему приводят попытки «научного управления» обществом. В XX веке было достаточно экспериментов такого рода.

Михаил кивнул. Это был ключевой вопрос: как совместить необходимость быстрых, научно обоснованных решений с демократическими принципами?

– У нас есть предложение, – сказал он наконец. – Мы хотим создать новую модель управления. Назовём её «научной демократией».

– Что вы имеете в виду?

– Представьте себе систему, где каждое важное решение принимается в три этапа. Сначала научное сообщество готовит экспертное заключение со всеми возможными вариантами и их последствиями. Затем эти варианты выносятся на общественное обсуждение с участием всех слоёв населения. И наконец, окончательное решение принимают избранные представители народа, но на основе научных данных и общественного мнения.

Асанте задумался.

– Это интересно. Но как обеспечить, чтобы научное сообщество оставалось независимым? Чтобы общественное мнение формировалось на основе фактов, а не манипуляций? Чтобы политики не игнорировали неудобные для них экспертные заключения?

– Именно эти вопросы мы и хотим решить вместе с вами, – ответил Михаил. – Африканский союз, Российская Конфедерация, Европейская федерация, Американский союз – все демократические государства мира должны объединиться для создания новой модели управления. Модели, которая будет эффективнее технократии и справедливее авторитаризма.

Встреча продлилась ещё два часа. Когда африканская делегация ушла, Михаил остался в зале переговоров с Еленой Петровой.

– Думаешь, у нас получится? – спросил он.

– Твоя мать тоже сначала казалась слишком молодой и неопытной, – ответила Петрова. – Но у неё было то, что есть и у тебя.

– А именно?

– Понимание того, что в сложном мире нет простых решений. И готовность искать третий путь там, где другие видят только два варианта.

Глава 2: Встреча с прошлым

Тот же день, 20:00

Кафе «Арбат», Москва

Профессор Анна Шувалова выглядела уставшей. Женщина лет сорока пяти, с умными серыми глазами и седеющими волосами, она когда-то была одной из самых ярких учениц доктора Немцова. Теперь же, сидя напротив Михаила в тихом уголке кафе, она больше походила на человека, несущего тяжкое бремя.

– Спасибо, что согласились встретиться неофициально, – начала она, нервно помешивая кофе. – То, что я хочу сказать, не должно попасть в протоколы.

– Я слушаю, – ответил Михаил.

– Я знаю Александра Немцова больше двадцати лет. Когда-то он был моим научным руководителем, человеком, которого я глубоко уважала. Его работы по системному анализу общественных процессов до сих пор считаются классическими.

Она сделала глоток кофе, собираясь с мыслями.

– Но что-то изменилось. Может быть, война, может быть, осознание масштабов экологических проблем. Немцов стал считать, что человечество движется к катастрофе, и только радикальные меры могут нас спасти.

– Какие именно меры? – спросил Михаил.

– Замену демократии технократией – это только начало. Он говорит о «биологической оптимизации человечества», об «управлении эволюцией», о необходимости «сократить население планеты до экологически устойчивого уровня».

Михаил почувствовал холодок в спине. Это было гораздо хуже, чем он думал.

– И его поддерживают?

– Больше, чем вы можете представить. В Азии – потому что там привыкли к сильной власти. В Европе и Америке – потому что молодёжь устала от медлительности демократических процедур. В развивающихся странах – потому что обещают быстрое решение проблем бедности и неравенства.

Анна достала из сумочки небольшой планшет.

– Посмотрите на эти цифры. За последний год число сторонников «Нового порядка» выросло на триста процентов. Они создали международную сеть, имеют финансирование от крупнейших технологических корпораций, контролируют ведущие научные журналы.

Михаил пробежал глазами по данным. Картина была удручающей: от Японии до Бразилии, от Норвегии до ЮАР молодёжь всё чаще голосовала за партии, обещавшие «научный подход к управлению».

– Почему вы решили рассказать мне об этом? – спросил он.

– Потому что помню вашу мать. Она показала, что демократия может быть эффективной. Но для этого ей пришлось изобрести новые формы народного участия: советы граждан, общественная экспертиза, цифровые платформы для обсуждения законопроектов.

Анна наклонилась ближе.

– Сейчас нужно сделать следующий шаг. Показать, что демократия может решать проблемы XXI века не хуже, а лучше технократии. Но у вас мало времени.

– Сколько?

– Немцов планирует созвать Всемирный конгресс науки в следующем году. Официально – для обсуждения глобальных проблем. Неофициально – для провозглашения «новой эры научного управления человечеством». Если его не остановить…

Она не закончила фразу, но Михаил понял. Если технократическое движение победит, демократия исчезнет навсегда. И не только в России, но и во всём мире.

– Что вы предлагаете?

– Опередить их. Провести собственный конгресс – Всемирный форум демократии. Показать новую модель управления на практике. Доказать, что народовластие может быть не только справедливым, но и эффективным.

Михаил задумался. Идея была рискованной, но альтернативы не было.

– Вы поможете нам? – спросил он.

Анна кивнула.

– Я не могу стоять в стороне, когда решается судьба человечества. Ваша мать доверилась мне когда-то, доверьтесь и вы.

Они пожали руки. В этом рукопожатии было больше, чем простое соглашение о сотрудничестве. Это был союз между прошлым и будущим, между мудростью опыта и энергией молодости.

На следующий день

Президентская администрация

Михаил созвал экстренное заседание узкого круга советников. Кроме обычных участников – Петровой, Северова, Тарасова, Волковой – на встречу была приглашена Анна Шувалова.

– Ситуация серьёзнее, чем мы думали, – начал Михаил, рассказав о вчерашней беседе. – Нам нужен план действий.

– А может, стоит просто публично разоблачить Немцова? – предложил Тарасов. – Рассказать о его истинных планах?

– Не сработает, – покачала головой Шувалова. – Он слишком умён, чтобы говорить о радикальных мерах открыто. А обвинения без доказательств только укрепят его позиции – он скажет, что «старая демократия пытается дискредитировать науку».

– Тогда что? – спросила Петрова.

– Демонстрация, – ответил Михаил. – Мы покажем миру новую модель демократии. Такую, которая будет решать проблемы быстрее и эффективнее любой технократии.

Северов откинулся в кресле.

– Это всё хорошо в теории. А на практике?

– На практике мы проведём эксперимент, – сказал Михаил. – Выберем одну крупную проблему и решим её с помощью новой модели управления. Публично, прозрачно, с участием учёных, общественности и политиков.

– Какую проблему? – уточнила Волкова.

Михаил встал и подошёл к карте мира на стене.

– Изменение климата, – сказал он. – Самый сложный, самый спорный, самый важный вызов нашего времени. Если мы сможем показать, что демократия способна решить эту проблему, мы выиграем.

– А если не сможем? – тихо спросила Петрова.

Михаил повернулся к собравшимся. В его глазах была та же решимость, которая когда-то помогла его матери объединить разрозненные группы выживших.

– Тогда мы проиграем. И демократия исчезнет навсегда.

Глава 3: Великий эксперимент

Март 2045 года

Женева, штаб-квартира ООН

Зал Генеральной Ассамблеи ООН был полон как никогда. Представители всех стран мира собрались, чтобы выслушать предложение молодого российского президента. За последний месяц Михаил объехал половину планеты, встречаясь с лидерами государств, учёными, общественными деятелями, убеждая их поддержать его инициативу.

– Уважаемые коллеги, – начал он свою речь, – сегодня человечество стоит на перепутье. Мы можем выбрать путь авторитарной эффективности, отказавшись от свободы ради быстрых решений. А можем доказать, что демократия способна справиться с любыми вызовами, сохранив при этом человеческое достоинство.

В зале стояла тишина. Все понимали, что этот момент войдёт в историю.

– Я предлагаю провести Великий эксперимент. За три года – с 2045 по 2048 год – мы покажем, как новая модель демократического управления может решить проблему изменения климата. Не обещаниями, не декларациями, а реальными делами.

Михаил активировал голографический проектор. В воздухе появилась трёхмерная модель Земли с данными о температуре, уровне океанов, концентрации углекислого газа.

– Вот наша цель: к 2048 году сократить глобальные выбросы парниковых газов на пятьдесят процентов. Остановить повышение уровня мирового океана. Восстановить экосистемы на площади в сто миллионов гектаров.

В зале раздался ропот. Цели казались фантастическими.

– Утопия! – крикнул представитель одной из азиатских стран. – Это невозможно!

– Именно этого и ждут сторонники технократии, – спокойно ответил Михаил. – Они хотят, чтобы мы сдались, не попытавшись. Но я предлагаю попытаться.

Он указал на новую схему, появившуюся в воздухе.

– Наша модель включает три уровня. Первый – Всемирный научный совет по климату. Лучшие учёные планеты будут разрабатывать технические решения и оценивать их эффективность. Второй – Глобальная платформа гражданского участия. Каждый житель Земли сможет предлагать идеи, голосовать за приоритеты, контролировать исполнение. Третий – Международный парламент по климату. Избранные представители будут принимать окончательные решения на основе научных рекомендаций и общественного мнения.

Президент Европейской федерации Элизабет Мюллер подняла руку.

– Михаил, это звучит прекрасно в теории. Но как обеспечить координацию между странами? Как заставить всех выполнять решения?

– Никого заставлять не нужно, – ответил Михаил. – Участие добровольное. Но те страны, которые присоединятся к эксперименту, получат доступ к новейшим технологиям, международной финансовой поддержке и приоритет в торговых отношениях.

Президент Американского союза Джеймс Харрисон наклонился к микрофону.

– А что, если эксперимент провалится? Что, если через три года мы не достигнем поставленных целей?

Михаил посмотрел ему в глаза.

– Тогда я публично признаю поражение демократии и сложу полномочия. И рекомендую всем демократическим лидерам последовать моему примеру.

В зале повисла гробовая тишина. Ставки были максимальными.

– Но если мы победим, – продолжал Михаил, – мир получит новую модель управления. Модель, которая соединяет научную обоснованность с народной волей, эффективность с справедливостью.

Генеральный секретарь ООН Амина Нкомо встала.

– Позвольте объявить голосование. Кто поддерживает предложение президента Земцова?

Одна за другой поднимались руки. Европейская федерация – да. Американский союз – да. Африканский союз – да. Даже несколько азиатских стран, где влияние технократов было особенно сильным, проголосовали положительно.

Когда подсчёт закончился, результат был впечатляющим: 156 стран из 193 поддержали инициативу. Великий эксперимент начинался.

Апрель 2045 года

Москва, Научный центр им. Татьяны Королёвой

Работа закипела с первых дней. В новом здании научного центра, построенном на берегу Москвы-реки, собрались лучшие климатологи, энергетики, экологи со всего мира. Руководил группой Дмитрий Северов, который в свои семьдесят лет был полон энергии человека, наконец нашедшего дело своей жизни.

– Задача сложная, но решаемая, – объяснял он международной группе учёных. – У нас есть технологии. Биоэнергетика может заменить ископливое топливо за пять лет. Системы улавливания углерода могут очистить атмосферу за десять. Вертикальные фермы и лабораторное мясо могут накормить планету, не разрушая экосистемы.

Доктор Рэйчел Томпсон из Оксфорда подняла руку.

– Технологии есть, но нет денег на их внедрение. По нашим подсчётам, потребуется около ста триллионов долларов.

– А по моим подсчётам, – ответил профессор Ли Вэй из Пекинского университета, – человечество ежегодно тратит на военные нужды два триллиона долларов. За пятьдесят лет это как раз сто триллионов.

– Вы предлагаете разоружиться? – скептически спросил доктор Жан-Пьер Дюбуа из Сорбонны.

– Нет, – ответил Северов. – Я предлагаю найти такую модель финансирования, которая будет выгодна всем. Представьте: каждая страна вкладывает в климатические проекты столько же, сколько тратит на оборону. Взамен получает доступ к новейшим технологиям, создаёт рабочие места, улучшает качество жизни граждан.

Томпсон задумалась.

– Это может сработать. Но нужна политическая воля.

– Именно её мы и собираемся создать, – сказал голос из динамика. Это был Михаил, участвовавший в обсуждении по видеосвязи из Африки, где он в тот момент объяснял лидерам континента преимущества участия в эксперименте.

– Каким образом? – спросил Дюбуа.

– С помощью самого мощного инструмента демократии – общественного мнения, – ответил Михаил. – Через месяц мы запускаем Глобальную платформу гражданского участия. Каждый житель планеты сможет предлагать решения, голосовать за приоритеты, контролировать исполнение. Политикам будет очень трудно игнорировать волю миллиардов людей.

Глава 4: Голос народа

Май 2045 года

По всему миру

Запуск Глобальной платформы гражданского участия стал событием, которого мир ещё не знал. Впервые в истории каждый человек на планете мог напрямую влиять на принятие важнейших решений.

Платформа работала на основе квантовых компьютеров и была защищена блокчейн-технологиями. Переводилась на все языки мира, была доступна через интернет, мобильные приложения и даже через обычные телефоны для жителей отдалённых регионов.

В первый день зарегистрировалось двести миллионов пользователей. Через неделю – миллиард. Через месяц – три миллиарда. Это была настоящая революция в демократии.

Платформа включала несколько разделов:

«Банк идей» – здесь любой мог предложить решение климатических проблем. От школьников, придумавших новые способы переработки мусора, до пенсионеров, предлагавших изменить принципы городского планирования.

«Голосование приоритетов» – пользователи выбирали, какие проекты должны получить финансирование в первую очередь: солнечные электростанции, ветряные фермы, системы очистки океанов, восстановление лесов.

«Контроль исполнения» – каждый проект отчитывался о ходе работ, а граждане могли оценивать эффективность и предлагать улучшения.

«Образование и дискуссии» – учёные объясняли сложные вопросы простым языком, а пользователи могли задавать вопросы и участвовать в обсуждениях.

Результаты превзошли все ожидания.

Из дневника Михаила Земцова

15 мая 2045 года

Сегодня получил доклад о первых результатах работы платформы. Невероятно!

За месяц граждане предложили более миллиона идей. Научный совет отобрал из них десять тысяч перспективных проектов. Среди них:

– Новый тип солнечных батарей на основе искусственного фотосинтеза (предложил студент из Нигерии)

– Система плавучих городов для борьбы с повышением уровня океана (команда архитекторов из Нидерландов)

– Технология превращения пустынь в оазисы с помощью специальных бактерий (школьница из Австралии)

– Проект вертикальных лесов в городах для очистки воздуха (группа урбанистов из Сингапура)

Самое удивительное – качество предложений. Люди действительно думают, изучают проблему, консультируются с экспертами. Это не популизм, это настоящая народная мудрость.

Голосование за приоритеты тоже показало интересные результаты. На первое место вышли проекты по чистой энергетике – 43% голосов. На второе – восстановление экосистем – 31%. На третье – новые технологии в сельском хозяйстве – 26%.

Что меня особенно радует – люди голосуют не только за то, что выгодно их стране, но и за общемировые проекты. Жители Европы поддерживают восстановление лесов в Африке. Американцы голосуют за солнечные станции в Азии. Это настоящая глобальная солидарность.