Археология пустоты

– Вы думаете, простое воспроизведение символов может вызвать физические изменения? Без связи с артефактом?

– Если моя теория верна, то сами символы и есть операторы, – объяснил Максим. – Артефакт просто… источник, хранилище этих операторов. Но если они действительно влияют на квантовый уровень реальности, то должны работать независимо от своего источника.

Елена задумалась:

– Это рискованно. Но… интригующе. Какую последовательность вы хотите воспроизвести?

Максим указал на небольшую группу символов в нижнем углу схемы:

– Эту. Она повторяется несколько раз в разных контекстах, что позволяет предположить, что это относительно простая, базовая операция. И она всегда связана с локальными изменениями геометрии пространства вокруг артефакта.

– Локальными изменениями? Вы имеете в виду искажения света, оптические иллюзии?

– Нет, – Максим покачал головой. – Реальные, измеримые изменения. Когда эта последовательность активна внутри артефакта, пространство вокруг него… изгибается. Ненамного, почти незаметно, но приборы это фиксируют. Это как локальное искривление пространства-времени, но без массы, которая обычно требуется для такого эффекта.

Елена выглядела впечатленной:

– Если вы правы, и мы сможем воспроизвести этот эффект без артефакта…

– Это будет доказательством того, что символы действительно являются операторами реальности, – закончил Максим. – И откроет путь к… ну, практически к новой науке. Квантовой лингвистике.

Они договорились подготовить эксперимент в малой лаборатории, используя голографические проекторы для воспроизведения символов. Максим настоял на максимальных мерах предосторожности – изолированное помещение, дистанционное управление, полный набор сенсоров для фиксации малейших изменений.

Три дня спустя они были готовы. Малая лаборатория была оборудована всем необходимым – голографическими проекторами высокого разрешения, квантовыми сенсорами, гравитационными детекторами. Символы были воспроизведены с максимальной точностью, основываясь на детальных фотографиях артефакта.

– Всё готово, – сказала Елена, проверяя показания приборов. – Голографические проекторы настроены на точное воспроизведение последовательности. Начинаем?

Максим кивнул:

– Начинаем. Активируйте проекторы.

Елена нажала кнопку. В центре лаборатории возникло трехмерное изображение последовательности символов – точная копия того, что они видели на поверхности артефакта. Символы висели в воздухе, светящиеся, почти осязаемые.

Сначала ничего не происходило. Приборы не фиксировали никаких изменений. Максим и Елена переглянулись – возможно, теория была неверной?

Но затем, почти незаметно сначала, приборы начали показывать аномалии. Локальная гравитация вокруг голографической проекции изменилась – ненамного, всего на доли процента, но достаточно, чтобы быть зафиксированной.

– Смотрите! – Елена указала на показания. – Гравитационный сдвиг! Совсем небольшой, но он есть!

Максим подошел ближе к приборам:

– Не только гравитация. Смотрите на квантовые датчики – локальное изменение вероятностных волновых функций. Словно… пространство вокруг символов становится более… определенным.

– Определенным?

– Как будто квантовая неопределенность уменьшается, – пояснил Максим. – Знаете парадокс кота Шрёдингера? Кот в закрытом ящике одновременно жив и мертв, пока мы не посмотрим. Здесь нечто похожее, но наоборот – сами символы действуют как наблюдатель, коллапсируя волновые функции вокруг себя.

Эффект усиливался. Теперь уже невооруженным глазом можно было заметить легкое искривление света вокруг голографической проекции – словно воздух стал плотнее или преломлял свет иначе.

– Невероятно, – прошептала Елена. – Это работает. Символы действительно изменяют физическую реальность.

Внезапно один из приборов подал сигнал тревоги – показания резко изменились.

– Что происходит? – встревоженно спросил Максим.

Елена быстро проверила данные:

– Эффект усиливается экспоненциально. Искривление пространства растет. Мы должны прекратить эксперимент!

Она потянулась к кнопке отключения, но в этот момент голографическая проекция изменилась – символы начали двигаться, перестраиваться, словно ожили. Это уже не было простым воспроизведением статической последовательности – символы трансформировались, образуя новые, более сложные комбинации.

– Это невозможно, – выдохнул Максим. – Мы запрограммировали статичное изображение. Оно не должно меняться!

– Но меняется, – Елена лихорадочно нажимала на кнопки отключения. – Проекторы не реагируют на команды! Система не отвечает!

Пространство вокруг символов продолжало искривляться. Теперь уже предметы вблизи проекции – инструменты, приборы – начали деформироваться, словно отражения в кривом зеркале. Воздух словно уплотнился, стал вязким, трудным для дыхания.

Максим принял решение:

– Нужно обесточить лабораторию. Полностью.

Он подбежал к главному распределительному щиту и выдернул рубильник. Свет погас, приборы замолчали. На мгновение в полной темноте светились только символы – они парили в воздухе без поддержки проекторов, словно обрели самостоятельное существование.

А затем они тоже исчезли, и лаборатория погрузилась в полную темноту.

Аварийное освещение включилось автоматически, залив помещение красноватым светом. Максим и Елена переводили дыхание, глядя на место, где только что висели символы. Пространство вернулось в нормальное состояние, искривление исчезло.

– Что это было? – прошептала Елена.

Максим медленно подошел к центру лаборатории:

– Доказательство. Символы действительно являются операторами реальности. Но… они оказались сильнее, чем я предполагал. Они не просто выполнили заложенную в них функцию – они начали самостоятельно эволюционировать.

– Как вирус, – тихо сказала Елена. – Который использует механизмы хозяина для самовоспроизведения и мутации.

Максим кивнул:

– Хорошая аналогия. Символы использовали энергию проекторов и, возможно, саму структуру пространства-времени для собственной эволюции. И кто знает, до чего бы они дошли, если бы мы не обесточили систему.

Они начали осматривать оборудование. Большинство приборов работало нормально после перезагрузки, но голографические проекторы были повреждены – их кристаллические матрицы, используемые для формирования трехмерных изображений, показывали странные изменения на молекулярном уровне.