Общество с ограниченной ответственностью

– Весело у вас тут.

– Угу… – Я отхлебнул светлого.

– Ой, не слушай его. У Вадима очередная депрессия.

– Мне просто кажется, что я теряю связь с окружающим миром.

– А, по-моему, ты просто ох**л!

– Просто мне не нужен весь твой экстрим. Я вообще тебя не понимаю. У тебя же невеста есть. Свадьба скоро. Считай самое сладкое время отношений. А ты шуры-муры крутишь со всеми. Ты же, как я понял ещё и с медсестрой  своей гуляешь? Ты же женишься, почти на днях.

– Ну, во-первых, она замужем, так что у нас с ней всё по-честному. Во-вторых, я готовлю палитру, чтобы отношения имели разные тона. Сейчас семейная рутина всю остроту и убьет. А эти походы на сторону и добавят нам нужный накал.

– Не знаю. Мне и семейных страстей хватило. – Не хотелось, а пришлось вспомнить годы «золотые». – И даже в самые тихие дни мне всего было достаточно. Одной мне хватало с головой.

– Тебе тогда сколько было?

– Двадцать три.

– Офигеть! Ты либо буддист, либо знатный пи***бол!

– Я сам ещё не определился. Кстати о буддистах. Вань, а ты же ведь у нас буддист?

– Да. – Иван всё это время молча с улыбкой следил за нашим диалогом. Теперь пришла его очередь.

– Вот скажи мне, буддист, вера твоя она же учит не противодействовать злу. Ведь так?

– Любая религия так или иначе учит не отвечать на зло. А что?

– Но ведь буддизм, можно сказать, самая миролюбивая.

– Ну можно и так сказать.

– Получается, – я начал, наконец, развивать свою мысль, – если я сейчас дам тебе в лицо, ты мне не ответишь? Ведь иначе это будет противодействие злу. Причем злом.

– Понимаешь, у меня КМС по боксу. И я скорее боксер-буддист, чем буддист-боксер. Поэтому я тебе сначала двойку пробью, а потом уже, как и положено настоящему буддисту, прощу тебя. И даже отвезу в больницу.

– Понял. Вопросов больше нет. Сижу, пью пиво.

– Хватит цедить эту дрянь. К нам друг приехал. Закажи виски

– Ладно. Закажу стопку.

– Эй, виски не пьют стопками!

– А я выпью!

Во двор я попал уже часов в десять. Выбравшись из такси, где ещё шумел выпивший Эдик, желающий продолжения банкета, я, покачиваясь, направился в сторону подъезда. Высадили меня не очень удачно – предстояло пройти весь двор. Так что завтра можно будет услышать слухи и домыслы про моё нынешнее состояние. Хотя черт с ним!

Виски и пиво здорово шумели в голове, раскачивая палубу. Первая половина недели выдалась совсем жуткой, так что настроение медленно, но верно катилось все ниже и ниже. Как метко заметил Эдуард – депрессия. Хотя он уже давно, как специалист, поставил мне диагноз: маниакально-депрессивный синдром, как ежедневное состояние души.

С дороги я свернул на дорожки, что вели к подъезду через детские площадки. На одной из них «тусовалась» стайка подростков. Одним словом шпана. От этой шайки несло пивом и сигаретами, то и дело слышался мат и гогот. Именно такие компании обычно и светились в сводках по делу о групповом избиении бомжей или изнасиловании. Повинующиеся стадному инстинкту, эти пацаны сбивались вокруг самого бандитистого и старались во что бы то ни стало, показать себя перед другими. В общем приближаться к ним было опасно. Особенно в состоянии изрядного подпития. В лучшем случае можно было остаться без мобильного телефона и мелочи, что звенела у меня в карманах.

Нацепив на лицо маску бесстрашия и полнейшего безразличия, я направился мимо ребят. Естественно, меня сразу заметили.

– Мужик, закурить есть? – Даже не смогли ничего оригинального придумать.

– Вот я матери твоей расскажу завтра, что ты у бомжей всяких сигареты стреляешь! – Главное для меня было, произнести всю фразу максимально четко. Язык то уже переставал слушаться.

– Здравствуйте, Вадим Сергеевич! – Ответили все дружно, почти по-армейски.

– Привет, шпана! Хулиганите?

– Нет, Вадим Сергеевич. Отдыхаем просто. – Теперь за всех говорил Саня – местный главарь. Ужасно высокий и жутко тощий. Но при этом задиристый и авторитетный.

– Так, парни, – я с облегчением облокотился на детскую стенку, нарочито обратившись именно к мужской части компании. Девчонки тут тоже были, – кто из вас мне оставил на этой лавке позавчера подарки? Насвинячили от души!

– Это не мы, Вадим Сергеевич!

– А кто? Денис со своими головорезами?

– Нет, он тоже не мог.

Я скрестил руки на груди, хоть и вышло не сразу, и с укором посмотрел на ребят.

– Правда, Вадим Сергеевич! Это не мы. Мы же за собой убираем! – Саша демонстративно поставил недопитую бутылку «Балтики» в урну. Интересно, не жалко ему? Или это такой способ доказать, что это не они. Кстати остальные тоже кинули кое-что из мусора в бак.

– Ладно… – протянул я. Действительно, даже сейчас, не смотря на весь шум и гам от компании, вокруг всё было чисто. Ошкурки от семечек плевались в кульки, плевки и окурки сразу отправлялись в урны. Приучил я их всё-таки к культуре. Причем быстрее, чем собаководов. – Только не расслабляйтесь. Чистоту блюсти обязательно.

– Хорошо, Вадим Сергеевич! – Снова ответ прозвучал хором.

– И если кто во дворе чужой ошиваться будет – скажите мне. Надо нам изловить этих хулиганов, что бутылки свои у песочницы оставляют. А то повадятся к нам ходить, потом поганой метлой не выгонишь.

Кто-то поежился. А… Сереня. Да, помню, душевно я тебя проучил в своё время метёлкой. Помнишь, значит. Это хорошо. Очень хорошо. Уроки такие помнить надо. И даже богатые родители не помогли. А точнее ещё и добавили.

В подъезде было, как обычно, прохладно и сумрачно. До энергосберегающих ламп мы пока не дожили. Коптила «лампочка Ильича». Подошел к двери и потянулся ключами к замку. Что случилось потом, так и не понял. Удар холодной молнии по затылку прогнал почти весь хмель. Я отчетливо увидел себя со стороны – стою ровно перед дверью с протянутой рукой, в которой замерла связка ключей. Что не так? Что заставило сердце колотиться барабанной дробью в висках? Что вызвало холодный пот по спине? Я смотрел на причину неморгающим взглядом. Между самой дверью и дверной коробкой был вставлен маленький рекламный календарик. Дверь у меня в квартире деревянная, но подогнана хорошо – щели практически нет, так что кому-то пришлось потрудиться его туда загнать. Даже видна помятость и залом глянцевого картона. И что? А зачем кому-то вставлять календарь мне в дверь? Реклама? Но почему тогда у соседей нет таких же? Уже забрали? Вряд ли. Тогда один-два точно должны валяться на полу. Календарь то воткнут не на уровне глаз или замка, а ниже. Так его проще не заметить. Ещё один довод, что это не реклама. Тогда зачем он? А вот зачем – я прихожу домой, открываю дверь, не обращая на картонку внимания, и роняю её на пол. Вот и сигнал кому-то, что я дома. Кому? И где гарантии, что календарь не вытащит сосед, который шел мимо? Я осторожно опускаю взгляд на коврик, что лежит у меня под дверью. Что хочу увидеть? Крошки от печенья, что может лежать под ковриком. Ничего нет. Совсем. Паранойя? Наверное.

Открыл дверь, решительно зашел внутрь и позволил остаткам хмеля снова завладеть разумом. Густоватый туман окутал мысли, погрузив меня в молоко размышлений. Думал обо всем и ни о чем одновременно. И пока думал, стащил с себя все, кроме трусов, и пошел на кухню. Понаблюдав, как горит «синим цветком» газ, сделал себе большую кружку чая. Сел у окна, выключив свет и вглядываясь в темноту. В полумраке августовского позднего вечера понаблюдал за компанией ребят, что всё ещё шумели во дворе. Видел, как играют светлячки их сигарет, как вспыхивает желтоватой стрелкой пламя зажигалки, подсвечивая всё ещё детские лица. Смотрел на это все и старался подавить в себе дикую панику, что пыталась накрыть меня с головой. Гнал тревожные мысли и воспоминания. Топил нервы в горячем аромате черного чая. Наконец, когда глаза перестали воспринимать картинку, а мозг начал самостоятельно воспроизводить сцены из жизни, решил перебраться на диван, чтобы не сделать сон на кухне своей традицией. Прошлепал босыми ногами по холодному полу в спальню. Постояв пару мгновений в дверях, вернулся на кухню, помыл в темноте чашку, потом отправился в туалет на сон грядущий. И наконец, добрался до своего дивана, где опустился в прохладную сырость запоздалого сна. На то, что диван насквозь мокрый, я обратил внимание не сразу. Лег, полежал, понял, что сыро и только потом услышал настойчивый стук в дверь. Открыл не сразу. Сначала удивленно рассматривал причудливые узоры, что теперь были у меня на потолке. Пытаясь сообразить, что же протекло в спальне у Семена – соседа сверху – прохлюпал сырыми ногами до входной двери, оставляя на полу мокрые отпечатки ступней.