Общество с ограниченной ответственностью

– …он у меня очень хороший. Вчера опять большой букет цветов подарил.

– Угу. Молодец. Настоящий романтик. Тебе с ним повезло. – Я не вникал в суть диалога, а снова думал о своём.

– Да… Но иногда… Понимаешь, он правда очень-очень хороший… Даже слишком. А мне иногда просто хочется…

– Бросить всё и остаться наедине с собой. Укрыться от всего мира, хотя бы на один вечер, чтобы, наконец, откровенно побеседовать со своей душой?

– Да! Я думала я одна такая. А у тебя так же. Значит это нормально? Как считаешь?

– Наверное. Ну, или просто ненормальный я. А ты медленно но верно, катишься к этому состоянию.

– Ты единственный человек, с кем у меня такое открытое общение. Единственный, с кем я могу оставаться собой…

Не заметить такой сигнал было просто невозможно, поэтому через неделю мы уже вместе ужинали в ресторане. Это и вправду было лишь безобидный ужин – я не хотел торопить события.

За спиной слышу открывшуюся защелку в ванной. Я к этому времени просто сижу за столом. Чашка помыта и убрана назад. Всё как и должно быть. Ощущаю её нежные теплые руки у себя на плечах. Она гладит мою шею, нюхает волосы. Я целую её ладони. Встаю и следую за ней, держась за руку. На ней тонкий шелковый халат, едва прикрывающий ажурный верх чулок. Света чуть ускоряет шаг, и я улавливаю подвязки, которые должны тянуться к поясу, но его дорисовывает уже воображение. Это сильно возбуждает. С кровати уже давно снято покрывало, ещё до того, как она отправилась на пробежку. Кипенно-белые простыни, одеяло зазывно откинуто в сторону с одного угла. Подобно кошке, она плавно забирается на кровать и тянет меня к себе. Я оказываюсь сверху. Её аромат – легкий и притягивающий влечет меня к нежной шее, плечам. Халат улетает куда-то в сторону. Грудь, живот. Бретелька бюстгальтера съезжает с плеча. Мы раздеваем друг друга, чтобы оказаться наедине с нашей наготой и страстью. Сейчас она делает всё плавно и нежно. Потому что так правильно. Но я знаю, что через пару минут я смогу превратить её правильность в неуправляемый хаос желания. И поэтому я следую за её ароматом. Добравшись до живота, я не останавливаюсь, а продолжаю спускаться ниже…

Я провел рукой по её волосам. Света прижалась чуть сильнее к моей груди и начала осторожно гладить её рукой. Томная усталость навалилась на нас. Сейчас хотелось лишь тишины и покоя. В голове было пусто и спокойно, а мышцы и разодранная спина уже начинали ныть.

– Вадим. – Света забралась на меня и села, продолжая гладить грудь. – А Эдик же врач?

– Угу. – Сейчас я уже видел, что её пышная и упругая грудь, была результатом умело подобранного нижнего белья. Увы, но без него всё выглядело несколько более прозаично. Впрочем, меня и так всё вполне устраивало.

– А он может лекарства выписывать?

– Ну, то, что требуется по лечению – да.

– А что по рецепту? Это вообще как-то контролируется?

– Скорее всего. Я нюансов не знаю. Наверное, то что с наркотиком идет – то под строгий учет. Остальное – послабее.

– А ты можешь попросить его, чтобы он мне эфедрин выписал?

– Наверное, могу. Спрошу на днях. – разговор совсем не хотелось продолжать. Чем больше я с ней общался последнее время, тем больше меня тяготило наше общение. Если раньше я его искал, то теперь старательно избегал.

– Просто мне очень надо. Это же мощный блокиратор молочной кислоты. Если его принимать, то мышцы не будут так быстро уставать. И ещё будет расходоваться подкожный жир. Все кто занимаются в спортзалах, используют его. Только у нас его теперь не достать. Попроси его.

Вся эта тирада была сказана за считанные секунды. И для меня в этом состоянии прозвучала подобно рою пчел над ухом. Мне нравилось как она выглядит. Её лицо, её глаза, её губы. Я начал гладить её волосы, потом притянул за шею к себе, поцеловал и несильно направил её вниз, чтобы она наконец прекратила говорить и нашла занятие для своих пухлых губ. Больше всего я люблю её за то, что такие намеки она очень быстро понимает.

Дорога домой заняла немного времени. На остановке сразу нарвался на свой автобус, да и по опустевшим улицам быстро доехал до места. Во дворе уже зажгли свет, так было не темно. Я глянул на часы – восемь вечера. Подъезд встретил меня лязгнувшей дверцей. Пара ступенек до квартиры. Я заметил её не сразу. Алиса сидела на полу, обхватив ноги руками.

– Эй, живая?

– Они… – Она тихо плакала. – Они были здесь…

– Кто? – Я насторожился.

– Сущности. Я видела их. Я почти взломала Матрицу, но она отправила их, чтобы помешать.

– Фух… – Облегчение. – А точно сущности, а не менты?

– Я их не перепутаю. Ты просто не способен меня понять. Ты просто тупое животное. Ты падальщик. – Она начала вставать, всё ещё опираясь спиной на стену. – Ты абсолютно тупое животное. Я… Я ненавижу тебя! Ты мразь!

Мне удалось довольно ловко поймать Алису, когда она обрушилась на меня с кулаками. Девушкой она была довольно хрупкой, поэтому особого труда не составило, сжав её одной рукой, второй быстро открыть замок и запихнуть её в квартиру. Нечего ещё соседей тревожить.

– Оставь меня в покое! Ты что не слышишь? Грязная обезьяна. Тварь! Серая масса. Скотина!

Последней каплей стала пощечина. Снова сгребаю её в охапку, забрасываю себе на плечо и тащу в ванную. Ледяная вода мгновенно превращает копну непослушных волос на голове в прилизанную прическу. Она кричит на меня ещё сильнее, пытается драться. Но вопли прерываются, когда я начинаю умывать её. Косметика превратилась в жуткую кашу. Наконец Алиса прекратила ругаться. Она только плакала. Сначала в голос. А когда я вытирал её лицо и голову – тихо вздрагивала и беззвучно что-то говорила. Я поднял её и повел в спальню. Перспектива провести эту ночь снова на кухне меня не радовала. Уложив её на диван, я собрался идти на кухню, но почувствовал, как она вцепилась в мою руку.

– Не уходи…

– Ты же только что хотела обратного.

– Я не хочу, чтобы они меня забрали… не уходи, пожалуйста… – Алиса сжалась в позе эмбриона, обнимая мою руку.

– Опять-двадцать пять.

– Пожалуйста. Мне очень страшно… И одиноко… Останься со мной.

– Ладно. Тогда двигайся, я не собираюсь вторую ночь спать на полу.

У меня даже относительно быстро получилось разложить диван, при том, что Алиса так и оставалась на нем.

– Я хочу знать, что ты всю ночь будешь рядом.

– Никуда я не денусь. Некуда…

– Я думала о тебе сегодня…

– И?

– Я выбрала тебя… – Её рука сноровисто расстегнула ширинку и проскочила мне в трусы. – Я хочу тебя…

– А я тебя – нет. Либо спим, либо я ухожу на кухню.

Она остановилась, но руку не убрала. Ну и пусть. Главное, чтобы ничего лишнего. Не хочу. Не хочу и всё тут. А то получится, что всё будет только из-за жалости. А это неправильно. Да и устал я за сегодня. Надо просто отдохнуть. После всего этого я погрузился в нервный сон.

Глава 2. День второй – не лучше первого

На следующее утро я встал с большим трудом. Алиса так и пролежала всю ночь, прижавшись ко мне. Судя по всему, ей снились хорошие сны. Я даже видел, как под утро она улыбалась. Но мне пришлось огорчить её, когда я выбрался из объятий, вызвав тем самым недовольное ворчание.

Работа пролетела быстро, провалившись в памяти, как очередной рабочий момент. Случись что – вряд ли уже вспомню, кого видел, с кем общался, с кем здоровался. Такие дни сливаются с остальными в один тягучий, типичный.

Когда же я вернулся домой, Алисы уже не было. А вместе с ней пропала пара сувениров да пару тысяч, которые я по недосмотру оставил на полке шкафа. А может и специально. Хотел проверить её. Наверное. Проверка была успешно провалена.

С этими мыслями я отправился на кухню. Оставшись в гордом одиночестве я не расстроился. По крайней мере, на завтрак у меня теперь было в два раза больше салата с крабовыми палочками. Эстетством заниматься не стал – не для кого. Просто свалил из одной упаковки весь салат в другую. Потом замешал самое обыкновенное тесто на воде, дал ему постоять минут пятнадцать и сделал три продолговатых батона. Отправил их в печь и включил чайник. Моя гостья была большой любительницей кофе, потому что после её ухода банка оказалась почти пуста. Надо будет купить. Насыпал ложку в бокал, туда же закинул кубики сахара. Всё, теперь можно ждать.

Эдик освободиться с работы не раньше четырех. Так что у меня в запасе ещё часов семь есть. Пока готовился хлеб, я сходил в спальню и включил музыку. Благо день рабочий и время уже такое, что можно включать так громко, чтобы слышать на кухне. К тому времени как я вытащил румяные батоны из духовки, кипяток уже остыл. Не дожидаясь, пока хлеб осядет, я, обжигаясь, оторвал краюху и с удовольствием накинулся на салат. Этим утром было как-то особенно тоскливо и голодно, поэтому с едой я разделался быстро. Сделав себе ещё пару бутербродов с творожным сыром, я взял чашку кофе и пошел в спальню. Благо идея о том, как скоротать время не заставила себя ждать. Пока ждал загрузку компьютера, продолжил с умилением поедать бутерброды, прихлебывая горячий кофе. Что называется, попал вовремя – кофе был не кипяток, но достаточно горячий, чтобы хватало терпения лишь на два глотка. Проверил почту, затем новости. Покряхтел, вычитав, что стабильности в мире больше нет и чихать все хотели на старые договоренности. В общем, бардак кругом. С грустью понаблюдал за «кардиограммой» доллара. Того вторую неделю уже безбожно лихорадило то вверх, то вниз. Настроения это не прибавило. Решив оставить проверку социальных сетей на потом, запустил старую-старую стрелялку и отправился стрелять по фашистам из ППШ.

Раритет был целиком пройден часам к двум. До встречи оставалось ещё пара часов, но я на всякий случай скинул Эдику сообщение.

«Всё в силе?»

« Да. Подходи к кафе»

«Как обычно?»

«Да.»

Дома делать больше было нечего, поэтому я помыл посуду, которая осталась от завтрака, проверил рюкзак и двинулся на встречу. Решил не ехать, а пройтись пешком. В наушниках что-то играло, продолжая утреннюю тему. Я шел мимо второго гипермаркета, поглядывая на пустые витрины с распечатанными на принтере буквами «АРЕНДА». Последние два года только так и было. Так получилось, что торговые центры стали появляться, как грибы после дождя. При этом каждый хотел как-то выделиться на фоне других и привлечь потенциальных покупателей. В первом была огромная лестница, перед которой стоял фонтан с золотыми рыбками. Правда они очень часто дохли, то ли от плохой воды, то ли от окурков. Во втором, можно было не утруждать себя подъемами – он был сплошь напичкан эскалаторами. Третий щеголял прозрачными кабинами лифтов. А внутри… А вот внутри всё было куда как более прозаично. Первые годы развлекательных центров они радовали модными бутиками, кафе, просто магазинчиками и забегаловками, но когда центров становилось все больше, количество арендаторов капитально не увеличилось. Вот и стояли они теперь заполненные от силы на треть, не зная как заманить к себе ни предпринимателей, ни покупателей. Табличка «Аренда» стала самой популярной вывеской. В погоне за услугами все как-то подзабыли, что товары надо бы производить. А то выходило, что горстка торгашей зарабатывала деньги только для того, чтобы отнеси их другим торгашам. А те в свою очередь спустя несколько часов возвращались к первым. И это при том, что в городе, по сути, не было ни одного производящего предприятия. Мы были самым ярым представителем современного информационного общества потребителей, чья ответственность за себя и ближнего исчезала дальше собственных интересов. Общество с ограниченной ответственностью.

В кафе я пришел гораздо раньше намеченного времени. Хотя с другой стороны успел занять столик до самого часа пик. Вымыв руки в туалете, вернулся на своё место и взглядом подозвал официантку. Это была незнакомая мне по имени девушка лет двадцати. Короткая, под мальчика, стрижка, темно-русые волосы. Выразительные карие глаза улыбались мне вместе с тонкими губами, которые обнажали белые ровные зубы. Я часто попадал на её смену и по возможности старался не обижать чаевыми. Так и зародились наши исключительно формальные отношения по шаблону «клиент-официант».

– Здравствуйте. Сейчас принесу меню.

– Спасибо, не надо… э… – Она услужливо повернулась ко мне небольшой, но упругой грудью, на которой покоился бейджик с именем Лена. – Елена. Можно светлого пива? А меню, пожалуйста, принесите, когда ко мне за столик подсядут. Спасибо.

– Да, конечно. Сейчас всё сделаю.

Она направилась к барной стойке, предоставляя мне возможность понаблюдать за её очаровательным задом, затянутым в черные джинсы. Её мальчишеская красота давала простор для воображения, но в правильное русло его направляла её нескрываемая женственность. Мой взгляд то и дело цеплялся за её тонкую шею и нежные руки, пока она протирала стаканы и бокалы. Пиво налили и принесли практически сразу. Она принесла. Улыбнувшись и поблагодарив её, я стал ждать.

Эдик появился спустя час. В тот момент, когда кафе уже было переполнено, и моя любимая официантка была загружена заказами настолько, что даже не могла улыбнуться мне в ответ, когда разносила заказы.

– Ненавижу детей! – Начал с ходу мой друг. – Привет.

Я пожал протянутую руку.

– А почему ты должен их любить? Ты же педиатр, а не педофил! Ты детей должен лечить! А уж пусть эти их любят. В разнообразных извращенных манерах.

– Шутишь? Ну шути-шути! Я тебя как-нибудь к себе на прием возьму. Как раз пока я буду с мамашами разговаривать, ты будешь детей отвлекать.

– Знаю я твои разговоры! Сплошное склонение к соитию! Старый извращенец!

– Не умничай! Так, что тут у нас? – Как раз в этот момент Лена принесла нам меню. Сама…Нашла минуточку для меня. – Девушка, мясо по-французски, салат с ветчиной и пиво светлое.

– Леночка, и мне всё то же самое.

– Два мяса по-французски, два салата с ветчиной и два пива. – Отрапортовала она, подражая отличнице в школе, записав заказ в свой блокнотик.

– Ну и? – Я вопросительно посмотрел на Эдуарда, когда официантка ушла. – Зачем звал?

– Ой, погоди, дай пива хлебнуть.

– Хочешь, моего хлебни, если совсем невмоготу.

– Спасибо подожду.

Принесли пиво. Эдик жадно выпил половину кружки. Отдышался.

– Фух… Короче. Надо, чтобы ты со мной сходил на прием.

– В смысле?

– В прямом. Посидишь, поддержишь меня.

– Ты же сказал, что я буду детей отвлекать?

– Тут немного другой момент.

– А подробнее? Что натворил? Одинокая мамаша оказалась недостаточно одинокой?

– Если б дело было в мамаше.

– Воу! В папаше?! – Я уже был готов начать ерничать относительно его ориентации.

– В какой-то мере. Надо чтобы ты с ним поговорил.

– А почему я?

– Потому что меня он слушать не будет.

– Так! Стоп! Давай медленно и сначала. Я что-то ни фига не понимаю.

– Надо чтобы ты прикрыл мой зад.

– Это я понял. В чем причина?

– За дочку он сильно переживает! Что непонятно?!

– Так ты что? Дочку что ли… Эй! Ей сколько лет?

– Достаточно!

– Для чего? Для тебя или для уголовного дела?

– Семнадцать ей…

– Эм… Ну… Поздравляю тебя, старый извращенец. Теперь тебя официально тянет на молоденьких.

– Не сме-шно. – По слогам произнес он. Как раз к этому моменту принесли нам еду.

– И когда надо тебя поддержать?

– Завтра. Часа в два.

– Сделаю.  – Я задумался, держа вилку в руке с наколотым на неё мясом. – Блин! Но как! Ей же семнадцать!

– Ей нравится…

– Мда…

Телефон завибрировал на столе, издавая звуки, которые не всякий перфоратор мог извергать.

– Алло.

– Здорово, братишь.

– Привет, милый человек.

– Как твои дела?

– Да все своим чередом.

– А почему голос грустный?

Остаток дня я провел дома, размышляя над поведением моего друга. Он был не прав. Факт. Он накосячил. Но я должен был его поддержать. И сама ситуация меня не радовала.

– Да, есть тут проблема одна.

– Может, помощь нужна? Ты же знаешь. Только слово скажи. Базаров чуть!

– Да я знаю.

– Я в твоем районе сейчас, не хочешь чайку попить?

– Честно говоря, с удовольствием. А то уже всю голову сломал тут себе.

– Ну и давай мы голову вместе поломаем… Кому-нибудь. А свою ломать не надо. Она тебе ещё нужна.

– Через десять минут тогда выхожу.

Я выключил интернет и подхватил свой рюкзак. Наверное, это странно, но я с ним стараюсь не расставаться. Такой стиль жизни. Ну, или просто перестраховка. Всё своё ношу с собой.

Дверь подъезда скрипнула, и я вышел в прохладу августовского вечера. Навстречу вместе с внуком прошла соседка с пятого этажа. Поздоровались. У жителей я был на хорошем счету. Тихий, мирный, непьющий. В общем, такого дворника у них не было никогда.

Во двор неторопливо, скрипя покрышками по асфальту въехала оранжевая KIA. Насколько я знаю, в городе только одна такая. Так что это точно был Лёха.  Не успел он остановить автомобиль, как я открыл дверь и залез внутрь. В кондиционированной прохладе салона меня встретил друг, одетый в горку. Видимо прямо с работы заскочил со мной. Невысокий, коренастый, он напоминал то ли Винни-Пуха, то ли былинного богатыря. И небольшая борода только прибавляла сходства. И глаза. Необыкновенные карие глаза, в которых по твоему отражению, словно режущая кромка клинка гулял стальной блеск. Забыв, что KIA машина нежная, я с удовольствие захлопнул за собой дверь.

– Ты когда перестанешь дверью хлопать?

– Извини, никак не привыкну.

– Давай я тебе сейчас по голове так же хлопну – запомнишь! Дай сожму твою руку, как горло мусору! – на моей руке сжался мозолистый капкан.

– Давай, бородатый! Как ты, брат?

– Да потихонечку, а ты?

– Тоже нормально.

– Поехали, чайку попьем?

– С удовольствием.

Откинувшись на спинку сидения, я почувствовал весь норов автомобиля, когда Лешка вдавил педаль в пол, и мы вылетели со двора. Ехали спокойно, хотя и скорости не сбавляли. Всё-таки его выучка водителя-телохранителя никуда не пропала. Машина бойко ныряла в прогалы потока, останавливаясь лишь на светофорах.

– Лешка молодец! – Расплылся в широкой улыбке водитель, когда на последней секунде пролетел на зеленый свет.

Спустя минут пятнадцать, мы завернули в один из многочисленных переулков, проглотили пару поворотов и остановились на заднем дворе одного из гипермаркетов. Здесь и примостилась уютная чайная, где время от времени мы и коротали вечера.

– Мариночка, нам два молочных чая. – Начал с порога Алексей. – Фух, замотался сегодня с делами. Ну как ты, рассказывай. – Он со скрипом отодвинул стул, расстегнул куртку и уселся.

– Да я нормально.

– Что там у тебя за проблемы?

– Да… – Я демонстративно отмахнулся. – Эдик… такой Эдик! Накосячил там, теперь отвечать не хочет.

– Что-то серьезное?

– Пока не знаю. Завтра пойду разбираться с ним.

– Ну смотри. Если что, я на телефоне. Набери, если потребуется. Сразу подъедем. Во сколько пойдете?

– Вроде как в два дня.

– Угу. – Он закатил глаза. В них что-то нехорошо блеснуло. – Я понял. После встречи все равно отзвони. Даже если все нормально будет.

– Сделаю.

Принесли чайник с чаем и пару чашек. А мы заказали ещё бутерброды со всем, что удастся найти.

Дверь брякнула колокольчиком и в кафе зашли трое. Я сидел спиной ко входу, поэтому новоприбывших я посчитал по взгляду Лёхи. Он слегка кивнул мне и на долю секунды задержал взгляд на каждом, затем отхлебнул из чашки. Шаркая, ребята присели за стол рядом. Нежный, душистый аромат чая тут же был забит весьма крепким перегаром. Я скривился. Худощавый белобрысый парень с выгоревшей напрочь шевелюрой и черными от загара руками подошел к стойке и заказал всей компании водки.

После этого беседа не задалась. Я то и дело отвлекался от разговора, поглядывая на компашку. Уж больно неровно шёл у них диалог. Сначала всё было громко, но довольно мирно. Потом стали доноситься возгласы типа: «Я тебя сейчас один ударом убью!» Наконец один из них встал и подошел к нам. Согнувшись на манер Манилова и подобострастно сложив руки на груди, он замялся и тихим голосом спросил:

– Извините, пожалуйста, вы не против, что мы тут отдыхаем?

– Нет, уважаемый, не мешаете. – Лёха отхлебнул.

– Спасибо большое. А то мы сегодня собрались отдохнуть.

– Отдыхайте.

Пьянчушка отошел к своим, разом преобразившись.

– А по нашему делу есть подвижки? – Не сразу вспомнил я про одно наше дело.

– Да пока тишина. Эти уроды воронежские залупаются. Не знаю, что делать. По ходу придется ехать к ним.

– Ну, ты тоже героя боевика из себя не строй. Набери – я подъеду.

– Извините, пожалуйста, – вежливый человек снова возник рядом, – я снова прерываю вашу беседу. Ты хочешь его вовлечь в свои дела? – Лицо его оставалось прежним, но голос был явно нездоровым.

– Что? – Мы переспросили почти одновременно, но было ясно что мужик обращается к Лешке.

– Зачем ты хочешь его втравить в свои дела? Он хороший! Не смей его втравливать! Он хороший. – Дурачок полез на Алексея.

Понимая, чем сейчас всё закончится, я встал из-за стола и направился к стойке, оплатить наш заказ. Не дали попить чай. А за спиной меж тем начинало закипать. Друг мой как можно вежливее и аккуратно постарался избавиться от надоедливого мужика. Сначала словом. Потом он встал и осторожно его отодвинул. Ну так, одной ладонью. Я оставил деньги на стойке, не забыв про чаевые.  Кивнул Марине и встал в проходе, сложив руки на груди. Действо подходило к концу. Лёха стоял спиной ко мне, покорно опустив руки, и смотрел на трех уже порядком пьяных «петухов», которые грозились уложить его в мгновение ока. И всё бы закончилось миром, если бы один из них не додумался послать моего спутника на… В общем едва он закончил, как тут же осел, получив увесистым кулаком в район нижней челюсти. Вырубился сразу. Двое других сначала не сообразили, что произошло, а потом довольно быстро присоединились к своему товарищу. Одному хорошо прилетело в нос – с хрустом и бурой кровью. Второй согнулся пополам от удара под дых.

– Пойдем, драчун. Я расплатился.

– Пошли, братишь. Пока, Марин.

Киа застыла на обочине, растворяясь в полумраке ночи. Фары не горели, внутри тоже было темно. Лишь едва различимый огонек сигареты выдавал сидящего за рулем.

Ненавижу, когда курят в машине. После этого одежду можно смело выбрасывать. А ещё бриться наголо – по-другому никак не выведешь мерзкий запах табака. Но это была не моя машина, а значит и не я устанавливал в ней правила. А вот хозяину явно было в кайф. Он пускал ровные кольца табачного дыма и смотрел куда-то в черную даль.

– Вот такая вот засада…

– Мда…

– А ещё меня на старую работу зовут…

– Киллером?

– Угу. – Он смачно затянулся и заполнил всю машину дымом.

– Сколько людей ты убил?

Он задумался – считал.

– Триста сорок шесть.

– А сколько хороших людей ты убил?

Задумался. Но уже не так долго.

– Троих.

– Как мало хороших людей в этом мире…

Дальше сидели в полной тишине, занимаясь курением – он активным, я – пассивным. В общем, всё было уже сказано.

– Ладно, пойду я до дому.

– Подбросить может?

– Не, пройтись хочу. До встречи тогда. Был рад увидеть.

– Взаимно брат. Набери, не забудь.

Покряхтев, я вылез из машины и пошел вдоль дороги. Киа развернулась и пронеслась  мимо, бибикнув вслед.

– Так вот он пришел не один! И даже не с дочкой – Подвыпивший Эдик активно жестикулировал, явно радуясь тому, что пережил встречу с разгневанным отцом поруганной девушки. – Он ещё половину родственников привел. Там был какой-то дядя, брат, сват… Черт пойми кто! Мне ещё повезло, что Вадим их всех принял на себя. За тебя, Вадь!

Бокал с виски отсалютовал в мой адрес. Я поднял кружку пива в ответ. С нами за столом сидел Иван – наш общий друг. Обладая исключительно армянской внешностью, Ваня был нашим старым, почти что школьным другом. Каким-то чудом сегодня он оказался проездом в наших местах, так что не встретиться мы просто не могли. Тем более тут был такой случай.

– Ну а дальше что?

– А что дальше. Я с ним разговариваю, а сам на этих кошусь. Ну мало ли Вадик не справится. А они смотрят на меня, как на мертвого уже, и улыбаются. Думаю, хана. Поеду я сегодня в лес в багажнике.

– И как же тебе удалось его убедить?

– Да все очень просто оказалось. Дочка его, ещё та … Ну просто нельзя так свободно чувствовать себя в молодой девушке. Реально, словно в прорубь рухнул. Да и языком так нельзя научиться орудовать, на бананах одних тренируясь.

– С тебя это ответственности не снимает, старый извращенец! – Это уже я вставил свои пять копеек. Этот дневной «базар» меня сегодня вымотал в край.

– Не умничай. Короче, позвонил я нашему гинекологу, подняли её карточку. Оказалось она живет половой жизнью то ли с одиннадцати, то ли с двенадцати лет. Это просто папка её витает в сельском неведении.