Олень в свете фар

Ната мягко улыбнулась. Откинувшись на спинку дивана, девушка смотрела на выступление.

– Она немного недорабатывает, не хватает гибкости.

– А ты много знаешь о танцах, – сказал Слава.

– И этим я тоже занималась. Как-нибудь покажу, – ответила она.

В приглушенном свете Ната была ещё более притягательна. В этом месте стоило спросить, кем она работает, но Слава не хотел уводить разговор в деловую тональность, когда только перешли в личную.

– Так расскажи, – попросила она.

– Что?

– Почему подошёл ко мне в клубе.

– А почему не должен был?

– В зале много девчонок моложе. Накрашенных, как на свидание.

– Мне понравилась ты. Когда увидел, как после выпадов с гантелями распустила волосы. Я ещё подумал: зачем, ведь неудобно же…

– Всё просто, для селфи. Иногда выкладываю ролики с тренировок, так нахожу клиентов для персонального тренинга.

– Значит, ты тут не на отдыхе. Надолго ещё? Назад не собираешься?

– Нет, я не люблю возвращаться. Дом там, где я. Сейчас снимаю эту квартиру, завтра – другую. А ты где живёшь?

– Неподалёку. С друзьями сняли дом. У нас что-то вроде коммуны.

– Без девчонок? – как бы между прочим спросила она.

– Только Катти с нами, больше никого. У ребят девчонки остались в Москве. У меня там никого.

– Это хорошо, что ты сразу на всё отвечаешь. Ночью лучше экономить время. А Катти, она чья девушка?

– Михи. Но его тут нет. Он работает в Европе. Она хотела перебраться к нему, да тут застряла.

– А чего так?

– Говорит, что очень дорогие билеты. А чего ты вдруг о ней?

– Да так… Может потому, что она спала с тобой.

– Она тебе это сказала в первый час знакомства?

– Ей и не потребовалось делать это напрямую. Понять её было проще простого.

Слава помолчал.

– Это было случайностью. И не повторится. Сейчас она сосредоточилась на Максе. Лёша уже был.

– А этот, кто там её ждёт?

– Миха? Мне кажется, он единственный, кто не замечает или не знает. Мы называем Катти джином.

– Потому что от неё пахнет можжевельником?

– И ещё потому, что она исполняет любое желание. Но да, Миха думает про можжевельник.

Слава подозвал официанта.

– Что есть из еды?

– Кухня закрыта.

– Ну, может, хоть закуски?

– Только напитки. Кухня же закрыта.

– А как-то решить этот вопрос?

Официант посмотрел на Нату и ответил:

– Я узнаю.

Минут через пять им принесли салаты.

– Нравится девушке, – сказал официант. – Надеюсь, и вам понравится.

– Тебя тут знают… – заметил Слава.

– Город небольшой. Особенно, когда давно живёшь.

– А когда переехала?

– Уже пару лет здесь.

– Так ты не в этом году…

– Нет, ещё до всех событий. А ты когда?

– В этом, как только началось.

– А-а-а… – без эмоций протянула она.

– А чего переехала?

– Предложили неплохую работу, лучше, чем была там. Поехала ненадолго, но вот задержалась. А спустя время оказалось, что муж остался «за бортом», за границей. Теперь бывший.

Слава задумался.

– А у ребят там невесты…

– У всех по-разному. Я не показатель.

– Я бы, наверное, ради денег не уехал, – сказал Слава.

– А ради чего? – поинтересовалась Ната.

Он не ответил.

– Родители там остались? – спросила девушка.

– Ага. Но с ними сейчас не очень много общих тем. Какое-то невесёлое общение. Каждый раз тоску наводят. Они живут сейчас как будто в другом мире. Верят не пойми во что и не пойми кому. Ещё друзья там. Кто не решился выехать, боялся что-то потерять…

– Может, не хотят?

Слава махнул рукой и, извинившись перед девушкой, пошёл искать туалет.

Официант отправил его на второй этаж. Музыка там играла приглушённо, пахло благовониями. Слава свернул в полутёмный коридор, где были несколько кабинок, закрытых ширмами. И только последняя оказалась расшторена. Он вошёл туда, слишком поздно поняв, что это не туалет. В маленькой комнатке на циновке лежала фигуристая девушка в белом нижнем белье с блестящей от масла бронзовой кожей. Она привстала и с улыбкой протянула к нему руки. Рядом было зеркальце и небольшой столик, как в гримёрке. Мельком Слава заметил банки, тюбики, пачки презервативов.

Он извинился и вышел.

«Интересно, Лёша её тут нашёл или на сцене?» – подумал Слава.

По дороге к Нате он упёрся в указатель с надписью: Sky bar.

– Наверху смотровая площадка? – спросил он у девушки, вернувшись за столик.

– Да, с отличным видом. Старый город и море как на ладони, – ответила Ната. – Вечером особо хорошо. Не рассмотреть то, что видеть и не надо.

– Поднимемся?

– Давай.

Вдвоем они прошли по указателям к дальнему лифту. Слава нажал кнопку вызова, но она не сработала. Стоявший рядом молодой работник вежливо улыбался.

– Пойдём. В следующий раз, – сказала Ната.

.

Вместо ответа Слава достал крупную купюру и засунул в карман сотруднику. Тот никак не среагировал. А потом к ногам Славы что-то упало. Он подумал, что деньги. Но нет, там был карточка. Слава поднял её, провёл по панели и нажал кнопку с надписью: «Крыша». Парень из персонала смотрел в другую сторону.

На этот раз лифт тронулся. Слава жестом пригласил Нату.

– Любишь нарушать правила? – спросила девушка.

– Почему нет?

– Тут всё немного иначе.

– Пока незаметно.

Наверху двери открылись. На пороге стоял загорелый человек средних лет с зализанными волосами. Взгляд его был почти неподвижным.

– Прохода нет, – произнёс он.

– Нам неважно, что темно и ничего не видно, и не нужны провожатые. Мы сами всё обойдём. Вдвойне заплатим за беспокойство, – настаивал Слава.

– Идёт мероприятие. Вам уже пошли навстречу, хотя кухня не работала. А сейчас не пойдем.

Он повернулся к Нате.

– Мероприятие в интересах патрона – объясните своему спутнику. Возможно, у меня плохой английский.

– Пойдём, – потянула Славу за собой Ната.

– Мы договоримся, – возразил он.

– Нет! – прикрикнула Ната. – Поехали, ночь тает. К утру мне надо быть дома.

Она затолкала его в лифт.

– Да ладно тебе, – сказал он с досадой. – Я бы разобрался.

– Нет, ты не знаешь его.

– Кого? Этого высокомерного типчика?

– Я про того, кто владеет этим заведением.

– А ты его знаешь?

– Да, – устало ответила она. – Отвези меня к морю.

На пляже было безлюдно и темно. Они сели на мокрый от прилива песок. Тёмные волны накатывали на берег. Ната с улыбкой смотрела, как маленькие крабы убегают, ковыляя, и зарываются в землю.

Славе хотелось обнять её. Но между ними возникла какая-то недоговорённость, которую лучше было убрать.

– А что с ним не так? С этим патроном. Почему с ним нельзя договориться?

Она хмыкнула.

– Вот о чём ты думаешь? Я не говорила, что с ним что-то не так. У него есть своя особенность. Я попытаюсь тебе объяснить. Если он видит возможность оказать услугу – он окажет. Сможет сделать что-то хорошее – сделает. Кажется, что он способен на компромиссы. Но это не так. Он не вступает в спор или в беседу. Его нельзя убедить. Все решения он принимает заранее. Мнение другого человека – неважная переменная. Если он принял решение, что может пойти навстречу, он пойдёт, и не надо его уговаривать. И он не хочет благодарности. Он не торгуется. Не ждёт, что его подкупят. Не создаёт переговорную позицию.

– Ты имела с ним дело? Или это слухи? Звучит как миф.

– Имела дело. Бесполезно ставить себя на его место. Психология тут не работает. А бывает, что он даёт то, что сам бы ты чужому человеку никогда не дал.

– Интересно было бы с ним пообщаться.

– Его не так просто найти. Ты чаще будешь видеть его людей: таксистов, офицеров, администраторов. А его – нет.

– Но ты-то видела?

– Я – да. Но это была очень деликатная ситуация.

Слава сразу подумал о близости, и кровь ударила ему в голову.

– Если хочешь домой, давай я провожу тебя, – сказал он.

Ната вздохнула.

– И вернёшься в «Чертог», чтобы забраться на крышу? Если ты так торопишься умереть, зачем смотался из страны?

– Здесь я сам выбираю, за что умру.

– И ты выбрал вот за это?! Лучше бы там, на войне.

Слава почувствовал себя уязвлённым.

– Почему ты переживаешь за меня?

– Я не люблю, когда убивают людей, ладно? Любых. И тех, кого я знаю, тем более. Не люблю, когда умирают ни за что, просто так. Мне было шестнадцать, когда со мной случилась история с топорами.

– История с топорами?!

– Ну да, я её так назвала про себя. Знаешь, когда с тобой что-то произошло, кажется, что это же такая известная история. В общем, я выросла в небольшом городке между двумя мегаполисами. Будущее у нас было понятием только географическим. Или ты переезжаешь на юг в один город, или на северо-запад – в другой, и тогда у тебя есть будущее. А если останешься, то живёшь в безвременье.

Я тогда училась в старших классах с обычной для нашего города мечтой – смотаться оттуда. Наступила зима, настоящая, знаешь, когда такой мороз, что не пускают в школу, а на носу вырастают сосульки. Мы грелись в подъезде, у всех торчали дома родители, на кафе денег не было. Да и какие у нас были кафе? Одна «Рябинка», и, поверь мне, безопаснее было на улице в мороз, чем там. Странно, с тех пор я посетила тысячи заведений в Москве, Питере, Европе, но хорошо помню только название «Рябинки». Местные ходили туда ради приключений, вместо кинотеатра и стадиона. Чтобы случилось что-то неожиданное, хотя бы драка. Впрочем, был один мужик, не хотел тратить время на разборки. Он приходил молча, с ружьём наперевес, быстро брал чекушку и сваливал. Что-то я заговорилась.

Так вот, стоим мы в подъезде, несколько девчонок, ребят, они пьют водку, мы что-то ещё. Из закуски чёрный хлеб, политый подсолнечным маслом и смазанный чесноком. А одна из девчонок пошла на пару этажей выше, покурить, что ли. Возвращается и жалуется, что ей нахамили. Или толкнули. Наши пацаны под градусом забурлили, погрузились в лифт и поехали. И я с ними. Приезжаем на этаж, двери открываются, а там стоят те двое с топорами. В трениках. Глаза у них… Это страшные глаза, когда от страха могут убить, а потом будут раскаиваться и плакать всю жизнь. Но вначале обязательно убьют, увидев опасность, которой нет. Их будто чем-то опоили или того хуже. Они орали, размахивая оружием. А парень «обиженной» девушки всё рвался выйти из кабины лифта, рискуя попасть под удар лезвия. Он кричал, угрожал, пытался их пнуть… Я видела, что сейчас они сорвутся. Мы еле его удержали. А когда спустились вниз, все обсуждали, какой он герой. А я сказала, что зарубили бы его и нас вместе с ним, и никто бы не восхищался…

Город тот вроде как изменился, и уже не такая клоака. Но проверять не хочется.

Слава прижал её к себе. Какое-то время они смотрели на звёздное небо и друг на друга.

– Мне долго ждать? – спросила она.

Слава поцеловал её.

– Поехали, проводишь меня, – сказала Ната.

В такси девушка обняла Славу.

– Он мне помог тут обустроиться. Ничего не требовал взамен. Ему это не надо.

– Он – это кто?

– Деодат.

– Опять это имя.

– Останешься у меня? – спросила Ната.

– У тебя же дочка спит?

– Спит, но не здесь.

В квартире девушки Слава осмотрелся. Мало личных вещей, которые могут что-то сказать о жильце. Пара картин с лодками на стенах. Амфора. И фотография девочки лет четырех-пяти.

– Извини, что разбудил, – сказал он с опозданием. – Я думал, ты будешь зла на меня.

– Да я ещё не спала. Долго не открывала? Я переодевалась. Во что-то более… уместное. Или ты думаешь, я сплю в том, в чём вышла?

– Так и решил.

Она поцеловала его.

– Ты смешной.

– Подожди. Ты переодевалась на стук в дверь? Кого-то ждала?

Ната прыснула от смеха.

– Я знала, что это ты, видела в окно. И пожалуйста, хватит уже глупых вопросов на сегодня. Просто расслабься.

***

Утром Слава вернулся в дом.

В гостиной на диване лежала Катти. Как только он вошёл, девушка приподнялась.

– Ой, разбудил.

– Ты чего тут, не у себя?

– Не знаю, не спалось там. Где был?

– Гуляли.

– С Натой?

– Ага.

Она села, подтянув под себя ноги. С неё упало одеяло, а спала Катти всегда в одних трусиках. Очень не сразу девушка запахнулась, прикрыв грудь.

– Падай, – стукнула ладонью подле себя. – Расскажи, как она?

Слава молчал. Он совершенно не мог сообразить, что ответить.

Рука девушки соскользнула на бедро Славы.

– Катти, вы не поссорились с Михой? – спросил он.

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

«Это ж очевидно!» – чуть было не крикнул Слава. Но, возможно, всё было не так очевидно.

– Слушай, ещё бы день назад, пока я не встретил Нату…

– День назад мне было неинтересно, – она накинула на себя одеяло, закрылась и затихла.

– Я слишком хочу спать, чтобы думать об этом, – Слава поднялся и направился к лестнице на второй этаж.

– Завтра мне уже не будет нужно! – крикнула ему вслед Катти.

4.

Самая большая угроза

Лика заехала на подземную парковку. Был ещё день, и место она нашла легко. Ей обычно приходилось ставить машину на улице, а вчера резко ударили морозы. Вода в омывайке заледенела, и приглашение Алексея Евгеньевича пришлось кстати.

На лифте она поднялась до этажа свёкра. Из окон холла виднелось здание главного университета, до которого было не более трехсот метров.

Квартира Алексея Евгеньевича была просторная, но лаконичная. Ничего лишнего, никаких дорогих предметов. На втором этаже находились спальни, в том числе и спальня её жениха, который уже давно не жил с родителями.

Алексей Евгеньевич проводил Лику в гостиную и сразу сказал то, что, видимо, мучило его:

– И даже на похороны своей мамы не сможет приехать. Что за жизнь. Не дай бог с ним еще прощаться.

– Вы не волнуйтесь, он в глубоком тылу сейчас. Нет для него опасности.

– Ты не пойми меня неправильно. Я, конечно, горжусь им. Но иногда думаю, а не лучше ли, чтобы он был не там? Боюсь за него. Боюсь его потерять. А сейчас особенно – одному остаться.

– Вы не один, и не будете один, – Лика взяла его за руку.

Алексей Евгеньевич кивнул.

– Не надумали жениться?

– Вернётся, и мы решим, – мягко осекла девушка.

– Хорошо. Хоть скажите, когда произойдёт. Вы сейчас всё больше молчите.

Она, словно в подтверждение его слов, ничего не ответила.

– Ты пей чай и бери конфеты. Тебе и купил.

– Стараюсь не есть сладкое. Вспоминаю, как мучаюсь в зале, и аппетит пропадает.

Свёкор растерялся.

– Тогда и не знаю, чем тебя угостить… Всегда думал, что под чай – сладости.

– Мне и так хорошо, просто чай. Я принесла фрукты. И скажите, как я могу помочь, что взять на себя…

– Ничего. Просто приходи. Я уже всё сделал. Только фотографию осталось найти. Я тут перебирал архив семейный. Нашёл фото брата матери. Он погиб в белорусских лесах. Был радистом, разведчиком. Окружили их, прорваться не смогли. Брат не стал сдаваться. Вот он с гитарой… – показал фото Алексей Евгеньевич.

– Совсем молодой.

– Последний класс. В семнадцать лет сразу после школы ушел на фронт и в первый год погиб. И мама тоже воевала, в разведке. Но выжила, прошла всю войну.

Алексей Евгеньевич чуть помолчал, прежде чем продолжить.

– Вчера полдня разглядывал фотографии. И вспоминал. Читал письма с войны. Мне часто говорят, что я живу прошлым. Так бывает, когда оно кажется лучше настоящего. У сына-то всё впереди, всё в будущем. А как вы познакомились? Он никогда не рассказывал.

– У нас были общие друзья.

– Они и познакомили?

– Ну, почти. Общие друзья на фейс…в интернете. Он зафрендил меня, написал, мы поговорили. Потом встретились. Как-то так. Ничего захватывающего. Наверное, потому и не рассказывал.

Лика перевела взгляд на фото на столе.

– А это кто молодой?

– Мой брат, погиб.

– Тоже на войне?

– Уже после. Сцепился с отцом по какой-то мелочи, ушёл в ванну нашей квартиры и там повесился.

– Какой ужас! Простите.

– Да ничего. Родители тогда были не в себе. Прошли войну, чтобы жить всем. А потом тут, когда ничего не грозит, кто-то сам отказывается от жизни. Ты не собираешься уезжать?

– Пока нет.

Алексей Евгеньевич помял в руке письма и фотографии.

– Не пишет он совсем. А тебе? Сейчас же всё по интернету. Не знаю, можно ли там им пользоваться. Дашь знать, когда придёт письмо?

– Конечно, я обязательно расскажу, как там у него… И принесу письма.

Письмо с войны3

«Добрый день, дорогие. О главном – я жив и здоров, и вам желаю, чтобы были здоровы, очень за вас волнуюсь. Надеюсь, у вас всё тихо и спокойно. У нас тут шумно, нередко и ночью светло как днём от ракет и прожекторов. Как живёте – хорошо или плохо? Я живу хорошо. Не расстраивайтесь обо мне, если счастлив буду, то приду домой. Пока жив, что будет дальше, можно лишь гадать. Сейчас мы находимся на фронте.

Фронтовая жизнь – это совсем не то, что представлял я раньше. Спать приходится здесь тогда, когда упал без сил. А силы нужны, ведь умирать без пользы никому не хочется.

Ты спрашивала, как кормят. Кормят ничего, только если что хочешь ещё, то купить негде и нечего. Где были сёла, не осталось ни одного двора, всё выжжено.

Теперь у меня забот сравнительно немного. Есть время всё передумать, проанализировать… всю жизнь. Хорошее вспоминается особенно чётко. Во сне я часто вижу лучи солнца, падающие между штор нашей квартиры. А проснёшься – серый туман и небо, как будто объевшееся свинцом. Но я вернусь – и будем жить как никогда хорошо. Правда ведь?

Сейчас ничего из прошлой жизни мне не кажется мелочами. Всё кажется дорогим. И я понимаю, сколько ещё не сделано, сколько ещё надо сделать.

Ты не волнуйся, что придут холода. Холода нам даже в радость, хотя бы не будем плавать в окопах.

Пиши чаще, здесь каждая буква дорога, как капли воды в засуху…»

***

Магда рано проснулась и выскользнула из спальни. На кухне среди бутылок нашла кофе и налила в стакан. А потом осмотрелась. На диване, сбросив одеяло на пол, лежала полуголая девушка.

Деревянная дверь открылась от ветра. Крыльцо и ступени таяли в утреннем тумане. В одной длинной рубашке Магда вышла на террасу и села за стол, закурив сигарету. Огонёк, разрезающий кисель тумана, казался чем-то магическим. Порывы ветра холодили голые ноги. Докурив, она пошла осматривать территорию и натолкнулась на мангал. Чуть дальше лежали огромные валуны, а впереди текла горная речка.

Давно она так не просыпалась. Чтобы и не дома у себя, и не хотелось при этом быстрее уйти.

У мангала Слава с Максом пили кофе. Увидев девушку, они дружно кивнули.

– Знаешь, у меня хорошая фантазия…, – сказал Слава.

– Не нравится мне это начало.

– Ты пей, пей. И я часто в голове прокручиваю, а что было бы, если… Думаю о том, что со мной могло случиться. Но не случилось. И в мыслях как будто проживаю ещё одну жизнь, не столько чужую, сколько возможную свою.

– А мне так нравится по утрам пить кофе и молча смотреть на горы.

– Я уже почти закончил, – Слава проводил взглядом Магду, которая прошла в душевую кабину. – Я вот представлял, как влюбляюсь в кого-то совершенно неуместного, в кого-то явно не того. Женщину из вражеского племени, босса мафии, ведьму, вампиршу и, конечно, проститутку. И я вот раскручиваю в голове – смогу ли с этим жить, ведь она меня любит.

– Уже любит? – Макс бросил взгляд на кабинку. – И под тобой я подразумеваю…

– Что у них, не знаю, а себе я так представлял. И мне казалось, что в моей любви есть какая-то жертвенность. Кто ещё полюбит вампиршу или вот её…

– Лёша идёт, – предостерег Макс, щурясь на солнце.

Они замолчали.

– Не к нам…

– И знаешь, что меня удивляет? – продолжал Слава. – Она тут ночует, и ничего не поменялось, её присутствие ничего не добавило и не убавило. Всё как обычно. Раньше я думал, что мои фантазии – это мои дополнительные жизни. Но сейчас понимаю, что это какие-то экстракты повседневности. Но когда-нибудь придётся после резинового солнца под потолком и электрического тумана выйти на рассвете наружу.

На улице появилась Катти, в одном халате. Она долго смотрела на Макса, а потом пошла дальше в душ, по пути расчёсывая спутанные волосы огромным гребнем.

– Ты следующий, – сказал Слава. – Был Лёша, я, теперь ты.

К ним подошёл друг.

– Хочу посмотреть заброшенный замок Памяти, – сообщил им Лёша.

– Чё так резко? – удивился Слава. – Сто раз предлагали, а тебе всё лень было.

– Ну вот решил. Поедете?

– Ну, можно, когда раскачаемся – под вечер.

– Надо сейчас, – Лёша пошёл к Магде.

– Сам-то как? – крикнул Слава.

Но друг не услышал или проигнорировал вопрос. Он взял девушку за руку и потянул за собой.

Макс сёрфил по телефону.

– У Наты, оказывается, есть ребёнок, – сказал Слава.

– Хм.

– А бывший муж остался там. Она уехала, и вот…

– Понятно. Я не брошу там свою, если ты об этом.

– Не совсем. Ты же со своей давно вместе. Не хотели, чтобы был ребёнок?

– Хотели бы – был бы.

– С тобой интересно беседовать.

– Какие вопросы, такие…

– Я вот думаю, как я буду с её ребёнком.

– Думаешь об этом спустя ночь?

– Почему нет?

– Понятно. Вскочить в чужую жизнь, когда своя надоела.

– Да при чём тут…

– Ого, видел новость? – перебил Макс. – По всем местным телеграм-каналам.

Он переслал сообщение Славе.

В ролике говорилось о происшествии в клубе «Чертог Бога». Молодой парень выпал с крыши и расшибся насмерть. На экране были его фото из социальных сетей: совсем юное лицо. Слава отмотал назад. Остановил кадр.

–– Ты как-то слишком серьёзно отнёсся к тому, что нас не касается, – заметил Макс. – Мы уже ничего сделать не можем.

– Я вчера был в этом клубе. В «Чертоге».

– Нехорошее место.

– И оттуда нам Лёша привёз Магду.

– Хм…

– Она не проститутка. Ну, может, и это тоже, а вообще скорее танцовщица. И порошок ей нужен, чтобы смазывать руки и не соскочить с шеста.