Хулиганка или История одной болезни

Гитара, ролики, бассейн и лыжи зимой, компьютер, книги, любимая музыка и новые фильмы, цветы в доме и под окном, выходы в свет и путешествия…. По мнению соседей этого было явно недостаточно и даже подозрительно. Для того, чтобы именоваться порядочной женщиной, нужно было иметь понятную работу, типа кассиром в Пятёрочке, килограммов тридцать лишнего веса с варикозом заодно, мучиться с мужем-пьяницей, проблемными детьми и родителями в маразме, не мыться по религиозным праздникам, а тёплое время года проводить в уходе за собственноручно посаженной картошкой и прочими полезными вещами. Умение пить, курить и ругаться матом в парадигму тоже не вписывалось.

Тем не менее, со временем все поняли, что переделать меня в правильном направлении не получится, так что сосуществовали мы достаточно мирно. То, что говорилось за спиной, было для меня вполне безразлично: «За глаза могут даже побить, если хотят». Свой образ жизни я никому не навязывала, считая его вполне приемлемым и желая, чтобы в мои дела тоже не вмешивались. После того, как я окончательно отказалась от алкоголя (который, кроме меня, никому, впрочем, особо не мешал), жизнь вообще обещала быть безоблачной.

К сожалению, только обещала. Назовите то, что меня огорчало, пустяками, но это значит лишь то, что вас волнуют другие пустяки.

Искра конфликта с подателями жилищных и коммунальных услуг проскочила так давно, что и не припомнить толком – когда именно, и тлела долго, прорываясь время от времени небольшими костерками. Но вот причину его долго искать не приходилось. Оригинальной она не была – всё те же деньги, обойтись без которых пока удавалось только святым и юродивым: им приносили всё бесплатно. К святости я никогда не стремилась, но платить за воздух тоже не особо хотелось. Особенно накалилась ситуация после введения платы за общедомовые нужды – печально известные ОДН. Формула «задумывается любая сумма и умножается на семь» срабатывала безотказно, даже для суда, куда мы несколько раз выбирались. Наверное, просто в силу её наглости, помноженной на официальную позицию: «Платить надо. А сколько именно надо, вам посчитают, не беспокойтесь, пожалуйста». Временного и частичного успеха тут добивались только самые отмороженные и лично я с ними знакома не была.

Ещё хуже обстояло дело с платой «за содержание и ремонт». Не довольствуясь ролью простых побирушек, ДУК время от времени организовывал общие собрания собственников, делая «предложения» тарифов, отказаться от которых было невозможно. Технологию организации «принятия решений по инициативе собственников» я, поработав юристом одного из таких ДУКов, знала прекрасно и боролись мы с ней вполне успешно. Но по чужим делам – как правило, по искам «наших» ДУКов против беспардонных «пришельцев», желающих взять под своё крыло заветные квадратные метры (ну, или наоборот: по искам к крупным управляющим компаниям, которые слегка расслабились и наезда от мелочи не ожидали). Здесь же, в своём личном деле, я была всего лишь «нанимателем жилого помещения», который не мог повлиять вообще ни на что. Ну, разве что разозлить наймодателя – местную администрацию, у которой с ДУКом и общим собранием была своя любовь, куда посторонние не вмешивались. Вот это мне удалось. В остальном же большого толку не было. От прокуратуры и администрации и ДУКу прилетало частенько (в основном, после того, как районная прокуратура огребала от областной за бездействие), после чего все утирались и вновь брались за своё.

Подливали масла в огонь и мои требования к наймодателю выполнить, наконец, условия договора соцнайма и сделать в квартире капитальный ремонт. Для дома 1965 года ввода в эксплуатацию – задача столь же насущная, сколь и геморройная, поэтому понять насколько отчаянно упиралась администрация, несложно. Нимало не смущаясь, она объявила, что квартира находится практически в идеальном состоянии на данный момент и, не исключено, что останется такой вечно – без всяких там глупостей типа ремонта и замены того и сего. Бывает и такое, хоть и редко. Вот наше МУП, его специалисты подтвердят, что делать ремонт раз в шестьдесят лет – непозволительная и ненужная роскошь. А сгнивший пол можно и линолеумом застелить, чтобы не видно было. Не сильно же проваливается, видите – вот здесь я стою и не падаю.

На платежи пришлось наложить мораторий и заняться понуждением к выполнению обязанностей в судебном порядке. В порядке ответного удара меня попытались выселить, и районный суд это требование даже удовлетворил, но суд областной сказал: «Ша!». Скрипя зубами, уважаемый наймодатель кое-что (и кое-как) всё же сделал в плане ремонта и изрядно накосячил с перепланировкой, но обиду глубоко в сердце затаил.

Что касается «хитрой» по мнению администрации и подловатой по моему мнению схемы с земельными участками под многоквартирным домом, то её подробно описал в нижегородской «Ленинской смене» Ефим Бриккенгольц. Публикация от 29 декабря 2014 года до сих пор хранится в архиве этого неоднозначного издания, и ознакомиться с ней труда не представляет. Скажу лишь, что вся эта история и привела в итоге к тому, что потом назовут «хулиганскими действиями» и «беспричинным нападением» на беззащитных и доверчивых потерпевших.

Первой ласточкой стала довольно пожилая уже гражданка из соседнего дома. Начала она с того, что закинула мировым судьям иск о возложении на меня обязанности передать ей её сарай вместе с ключами и освободить его от моего барахла – тот самый процесс века, на который намекала газета. Хотя судиться с дураками я не люблю, это дело обещало быть достаточно забавным,

Посудившись как следует у мировых, и одарив их хорошей практикой по нужным, в общем-то, делам, мы перенесли поле битвы в районный суд. Там до уважаемого истца, наконец, дошло, что дело она не потянет, но с представителем её фатально не повезло. Ничего не хочу сказать плохого про бывших ментов, хотя бы потому, что и сама там успела поработать, но вот игры с негаторными исками для таких адвокатов заканчиваются плохо. Вернее, плохо для их доверителей, им-то самим всё равно.

Косяки с землёй и сараями всплывали один за другим, их было много. А вот сам сарай отыскать так и не удалось. По документам есть, в натуре тоже стоит что-то, но одно с другим решительно не бьёт.

Признав задокументированную хозпостройку, стоящую на весьма убедительном фундаменте, имуществом движимым, суд иссяк. В удовлетворении исковых требований пришлось отказать за необоснованностью. Апелляция делу не помогла. Уважаемому истцу пришлось обратиться с новым иском – уже к администрации и просить признать право собственности на движимое имущество. Администрация иск признала и его удовлетворили. Но на меня, как на третье лицо по делу, обязанностей возложить даже не пытались, так как право собственности было признано на объект, на деле, по-прежнему, не существующий: хозяйственную постройку № 9, расположенную на земельном участке с длинным кадастровым номером – так, как то было указано в исковом заявлении. То, что теперь это было скопировано и вставлено в решение, ситуацию не изменило – на полутора или двух десятках смежных земельных участков, поставленных на кадастровый учёт без определения границ (возможно, что и на участке, арендованном истцом, но не факт), упрямо продолжала стоять одна огромная многосекционная постройка без всяких признаков нумерации секций. Исполнить столь мудрое решение было невозможно.