Рокировка: Рокировка. Дворянин поневоле

И вот теперь то, что разбудило его посреди ночи, заставило парня начать исследовать самого себя. В очередной раз почесав в затылке, Сашка аккуратно выбил трубку о край цветочного горшка и, положив ее на подоконник, снова посмотрел в сторону порта. Прав ли он, пытаясь уехать отсюда и начать новую жизнь там, где его никто не знает? Если рассуждать, исходя из того, что он плохо ориентируется в местных реалиях, да. А если вспомнить, что здесь вроде как его родина, то вроде и не совсем.

Испустив очередной вздох, Сашка прикрыл окно и, пройдя в спальню, осторожно забрался под одеяло. Спящая Мадлен, сонно улыбнувшись, тут же устроилась у него на плече и, по-хозяйски обняв парня за пояс, продолжила спать дальше. Сашка, глядя на нее, улыбнулся и, заботливо прикрыв подругу одеялом, закрыл глаза.

* * *

Осторожно выглянув из-за угла пакгауза, парень всмотрелся в название парохода и, чуть усмехнувшись, тихо проворчал:

– «Святой Михаил». Россия. То, что нужно. Осталось договориться, – и ловко выбравшись из своей засады, двинулся к судну вдоль пирса.

Добравшись до трапа, он принялся не спеша подниматься по нему, давая вахтенному матросу время оценить обстановку. К тому моменту, когда он оказался на площадке у борта, рядом с матросом уже стоял крепкий мужик средних лет с роскошными усами. С первого взгляда было понятно – боцман. Форма не офицерская, но держится как самый главный. Усмехнувшись про себя, Сашка остановился и, не пересекая борта, вежливо поздоровался.

– И ты здравствуй, человек прохожий, – удивленно кивнул боцман на его приветствие. – С чем пожаловал?

– Хочу в Россию попасть, да с деньгами беда. Готов проезд отработать, – с ходу заявил Сашка.

За то время, пока он поджидал подходящее судно, Сашка успел побывать в билетных кассах и узнать стоимость проезда. Билет третьего класса стоил сто десять франков. Треть того, что ему выплатила армия. Так что, после долгих размышлений и походов по вокзалам, парень пришел к выводу, что вот так, морем, отрабатывая проезд, самый приемлемый вариант. Денег доехать, конечно, хватит, но тогда, на месте, придется сложить зубы на полку или выходить на большую дорогу.

– А документ у тебя какой есть? – подумав, осторожно спросил боцман.

– С документами как раз порядок, – кивнул Сашка, не торопясь доставать свои бумаги. – Вот с деньгами беда.

– А делать что умеешь? – последовал следующий вопрос.

– Солдат я, – вздохнул парень. – После контузии, – тут он ткнул пальцем в шрам, – списали вчистую. Сам я сирота приютский. Ни кола, ни двора. Вот и решил в Россию податься. Работать умею. Приказы выполнять тем более. Сам понимаешь, солдат.

Боцман уже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, когда рядом с трапом появился офицер и, окинув собравшихся внимательным взглядом, спросил:

– Что тут у тебя, Макар Ильич?

– Да вот, ваше благородие, француз, матросом за перевоз до Одессы просится, – бодро доложил боцман.

– А ты что ж, уже успел и язык выучить? – иронично усмехнулся офицер.

– Так он по-нашему лопочет не хуже русского, – насупился боцман.

– Совершенно верно, мсье, – чуть поклонился Сашка. – По-русски я говорю свободно.

– Очень интересно, – удивленно хмыкнул офицер. – И где же вы успели его выучить?

– Откровенно говоря, не помню. После контузии, – тут он снова ткнул пальцем в шрам на щеке, – у меня вообще проблемы с памятью. Очень мало что о себе помню. Потому и списали из армии.

– А где именно служили?

– Иностранный легион. Рядовой стрелок. Был в Алжире, Марокко, – четко доложил парень.

– Документы есть? – чуть подумав, решительно спросил офицер.

– Так точно, – кивнул Сашка и, расстегнув рубаху, снял с шеи мешочек с бумагами.

Достав из него все полученные документы, он молча подал их офицеру. Кивнув, тот быстро, но внимательно просмотрел все документы и, возвращая их владельцу, спросил:

– А почему именно в Россию? Обычно отсюда стараются уехать в Новый Свет. А вы в дикую страну рветесь, – в голосе его прозвучала усмешка.

– Ну, те, кто это говорят, по-настоящему диких стран не видели, – усмехнулся в ответ Сашка. – А в Россию только потому, что язык знаю. Английским не владею, а по-французски там редко кто говорит. Да и большая она, Россия. Может, и мне где-нибудь в ней уголок найдется.

– А чем заниматься собираетесь? – с интересом уточнил офицер.

– Я неплохо разбираюсь в механике, – пожал Сашка плечами.

– Следуйте за мной, – подумав, приказал офицер. – Я представлю вас первому помощнику. Как он решит, так и будет. Макар Ильич. И ты с нами ступай.

Офицер провел парня длинными коридорами и, поднявшись на третий ярус, постучал в какую-то дверь. Получив разрешение, он прошел в каюту и спустя пару минут, выглянув, велел Сашке войти. Первый помощник, мужчина чуть старше средних лет, с седыми висками и аккуратно подстриженными русыми усами, окинул парня долгим, внимательным взглядом и вместо приветствия потребовал документы. Сашка, так и не убравший их обратно в мешочек, быстро достал бумаги из кармана и, положив их на стол, отступил назад.

– Бывший солдат, значит, – задумчиво протянул помощник капитана.

– Так точно, ваше благородие. Списан после тяжелой контузии, – четко ответил Сашка, принимая уставную стойку.

– А чего билет покупать не стал?

– Билет третьего класса стоит сто десять франков. А мне по списанию всего три сотни заплатили. За билет отдай, за еду отдай, пока доедешь, придется в порту милостыню просить. А так я сильный и работы не боюсь. Что скажут, то и стану делать.

– Нам палубных матросов не хватает. Возьмешься? – спросил помощник, внимательно отслеживая его реакцию.

– Мне бы где-нибудь от пассажиров подальше, – чуть скривился Сашка. – С такой рожей я всем пассажирам аппетит испорчу.

– Скажу боцману, чтобы ставил тебя в ночную вахту, – ответил помощник, понимающе усмехнувшись. – Согласен?

– Да я со всем удовольствием, ваше благородие. Надоело уже в порту сидеть, – горячо заверил парень. – Главное, чтобы на меня за внешность жаловаться не стали.

– Разберемся, – улыбнулся помощник и, отдавая бумаги приведшему Сашку офицеру, приказал: – Оформите временный паспорт и передайте парня боцману.

– Он тут, в коридоре дожидается, – быстро доложил дежурный офицер.

– Вот и хорошо. Пусть наш гость работает до Одессы.

– Благодарю, ваше благородие, – снова обозначил Сашка поклон, как видел в нескольких фильмах. Получилось вроде неплохо. Во всяком случае, во взгляде старшего помощника мелькнуло что-то вроде одобрения. Офицер же, приведший Сашку сюда, только чуть выгнул бровь.

Они вышли в коридор, и офицер, отдавая бумаги боцману, быстро объяснил ему решение старшего помощника. Внимательно выслушав офицера, боцман расправил усы и, многозначительно откашлявшись, кивнул:

– Добро, ваше благородие. Все исполню, не извольте беспокоиться. И дело ему подходящее найду. С этим у нас запросто. Всегда есть, чем занять. Пошли, француз.

– Меня Саша зовут. Александр Мерсье. Саша по-русски, – ответил парень, не трогаясь с места.

– Ну, Саша так Саша, – хмыкнул боцман и, развернувшись, двинулся обратно к трапу. – У тебя на берегу еще дела какие есть? – спросил он, быстро шагая по коридору.

– Вещи забрать да попрощаться. Двух часов хватит, – так ответил парень, не отставая от него.

– Ужин у нас в восемь. До этого часу свободен. Не придешь, считай и, разговора не было, – чуть подумав, решительно заявил боцман. – Бумаги твои пока у меня останутся.

– А когда отходим? – на всякий случай уточнил Сашка.

– Послезавтра бункеровку заканчиваем, принимаем пассажиров и отваливаем.

– Понятно. К ужину буду, – решительно кивнул Сашка и, не останавливаясь, скатился по трапу на пирс.

Проскочив между пакгаузами, он выскочил на улицу сквозь дыру в старом заборе и тут же свернул в узкий переулок. Идти к кофейне обычными путями он не хотел. Искать его так пока и не перестали, хотя наглых вторжений больше не было. Обойдя все крупные улицы закоулками и дворами, он добрался до нужного дома и, убедившись, что его никто не видит, проскользнул в заднюю дверь кофейни. Едва Сашка успел прикрыть за собой дверь, как тут же попал в жаркие объятия Мадлен.

– Где тебя носило? – спросила она, едва оторвавшись после поцелуя.

– Есть нужный пароход. Я договорился на переезд матросом. За вещами пришел и попрощаться, – коротко сообщил Сашка.

– Куда едешь? – вздохнув, спросила женщина.

– В Россию.

– К этим дикарям?

– Никогда так не говори. Они такие же люди, как и мы. А по размеру их страна в шесть раз больше, – наставительно ответил Сашка.

– Да и черт с ними. Пошли, – опомнившись, скомандовала Мадлен и, ухватив его за руку, стремительно потащила наверх.

Спустя полтора часа, отдышавшись, Сашка оделся и, поцеловав женщину, вышел из дома. Изрядно потяжелевший хурджин оттягивал плечо, оба дамасских кинжала были засунуты за пояс, по бокам, а настроение было безоблачным. Наступал очередной этап жизни. Сашка уже был на территории порта, когда дорогу ему заступили четверо. Быстро осмотревшись и убедившись, что больше никого нет, парень сделал шаг к стене и, снимая с плеча мешок, сказал:

– Зря вы это, парни. Денег у меня нет.

– Зато за голову твою нам хорошо заплатят, – хмыкнул старший бандит. – Давай сюда свой мешок и повернись спиной. Руки сложи сзади, – приказал он, подходя к парню.

– Может, тебе еще и рожу вареньем намазать? – спросил Сашка и сильным толчком швырнув ему хурджин, выхватил кинжалы.

Клинок в правой руке едва заметно скользнул по его жилистой шее, и бандит, выронив мешок, с хрипом начал оседать, булькая горлом. Кинжал левой руки с едва слышным хрустом пробил ребра шедшего за ним бандита, и парень, рванув оружие на себя, сильным ударом ноги отшвырнул его на третьего бандита и тут же бросился к четвертому. Левый кинжал полоснул по руке, сжимавшей револьвер, а правый клинок вонзился в шею. Стремительно развернувшись, Сашка подскочил к четвертому бандиту и ударил сразу двумя руками. В горло и грудь.

Выпрямившись, он, чуть задыхаясь от избытка адреналина в крови, быстро осмотрелся и, убедившись, что схватки никто не видел, тщательно вытер клинки об одежду одного из бандитов. Потом, убрав их в ножны, принялся обыскивать тела, стараясь не запачкаться в крови. Быстро собирая все, что может иметь хоть какую-то ценность, он скидывал добычу в хурджин. Убедившись, что живых нет, а на телах не осталось ничего мало-мальски ценного, он завязал горловину мешка и, закинув его на плечо, поспешил к пароходу.

Уже на пирсе парень неожиданно понял, что только что легко зарезал четверых бандитов, которые хорошо знали, как держать в руках оружие. Два взятых с них револьвера об этом говорили ясно. Их подвела самонадеянность и желание выслужиться. Они хотели привести возмутителя спокойствия к своему главарю живым. Но самое главное, что сам Сашка даже сейчас, уже успокоившись, не испытывал ни малейшего раскаяния или угрызений совести. Словно не людей живых резал, а траву косил.

На вахте у трапа стоял уже другой матрос, так что Сашка, поднявшись на площадку трапа, попросил его позвать Макара Ильича. Окинув его удивленным взглядом, матрос достал свисток и, выдув замысловатую трель, снова убрал его в карман. Появившийся словно из-под палубы боцман, увидев парня, удовлетворенно кивнул и, махнув рукой, скомандовал:

– Явился. За мной иди.

Отведя Сашку на нижнюю палубу, он свернул в боковой коридор и, толкнув одну из дверей, жестом указал ему в проход, попутно поясняя:

– В кубрике у нас постоянная команда живет. А временные, вроде тебя, вот в таких кандейках обитают. Бросай вещи, и пошли в каптерку. Переодевать тебя станем. Раз уж решил стать матросом, так изволь соответствовать.

– Это я всегда пожалуйста, – усмехнулся Сашка, засовывая свой мешок в рундук.

– У нас не воруют, так что двери не запираются, – высказался боцман, по-своему оценив взгляд парня, брошенный им на дверь.

– Ну и слава богу, – развел Сашка руками и последовал за боцманом, получать форму и наряд на работу.

* * *

Веревочная швабра со смачным плюхом опустилась на палубу, и Сашка, вздохнув, принялся елозить ею по ровным тиковым доскам.

«Взялся за гуж, полезай в короб», – усмехнулся он про себя, выплескивая грязную воду за борт.

Матрос из него был никакой, так что все его обязанности сводились к простому и понятному, принеси – подай, иди нафиг, не мешай. Главное, что дело свое он должен был делать после полуночи, чтобы не беспокоить пассажиров. Этого он и добивался. Так парень не привлекал к себе внимания и не пугал важных персон своей рожей. Днем, отоспавшись в своей кандейке, он выполнял разовые поручения, постоянно держась поблизости от боцмана.

Тот умудрялся инспектировать судно, не попадаясь на глаза пассажирам. То и дело в коридорах нижней палубы раздавался его зычный голос, раздававший указания матросам. Сашка, пользуясь относительной свободой, на палубу вылезал только ночью. А вот днем делал все, что было приказано. Впрочем, особых поручений для него у боцмана не было. Ведро, швабра и забортная вода, это все, что ему доверяли. Но парень и не думал огорчаться. Главное, он двигался в нужном направлении, а остальное и потерпеть можно.

Так было и в тот день. Пароход благополучно прошел пролив Дарданеллы и Мраморное море, когда вахтенный матрос распахнул дверь его кандейки и, не переступая комингс, порог по-сухопутному, скомандовал:

– Саня, хватай ведро и швабру и бегом на верхнюю палубу. Там срочно прибрать надо. Боцман приказал. Он и сам там. Тебя ждет.

Кивнув, Сашка одним движением поднялся с койки и, прикрыв за собой дверь, поспешил за инвентарем. Выбравшись на палубу, он пошел в указанном направлении, стараясь держаться подальше от чистой публики. Макар Ильич, увидев его, одобрительно кивнул и, жестом подозвав поближе, тихо велел:

– Вон там, на площадке народ видишь?

– Так точно.

– С нашего краю на палубе кровь. Замой, пока не засохла.

– Сей момент сделаю, – быстро кивнул Сашка и, не удержавшись, спросил: – А кровь-то откуда? Случилось чего?

– А-а, – скривился боцман, обреченно махнув рукой. – Скучно господам, вот и удумали кулачной борьбой развлекаться. Англичанин там один. Ловок, бес. Уже третьему противнику морду разбил. Так что ты поосторожнее. И главное, водой никого не забрызгай.

– Так, может, вы со мной пойдете. Как-никак, вы при должности, а я так, матрос, – чуть подумав, предложил Сашка. – Пусть видят, что о них заботу проявляете.

– И то верно, – вздохнув, согласился боцман. – Пошли.

Быстро сбросив ведро за борт, парень ловко вытянул его за веревку наверх и, стараясь не расплескать воду, поспешил за начальством. Аккуратно потеснив зрителей, боцман пальцем указал Сашке на пятна крови, и тот тут же принялся смывать ее, стараясь не сильно шлепать мокрой шваброй по доскам. Между тем на площадке, огороженной четырьмя стульями и веревкой, прохаживался крепко сбитый мужчина в спортивном трико. И боксерских перчатках.

Увидев этот наряд, Сашка едва сдержал смех. Уж очень это все напоминало кадры из фильмов. Англичанин в очередной раз пригласил на ринг нового противника, но желающих так и не находилось. Тогда он жестом подозвал к себе мужика средних лет, очевидно слугу, и, прошептав ему что-то, громко сказал:

– Я хочу добавить интереса в наше развлечение. Господа, я заплачу любому, кто выйдет на ринг, двадцать английских фунтов.

Зеваки дружно начали переглядываться. Сашка, отжав швабру, принялся снова затирать кровь.

– Тридцать фунтов, господа! – увеличил ставку англичанин, уже начиная злиться. Слуга по его знаку достал из кармана бумажник и, отсчитав нужную сумму, вскинул купюры над головой.

– Смени воду и протри чистой, – тихо приказал боцман, окинув взглядом Сашкину работу.

Кивнув, парень подхватил ведро и поспешил к борту. Быстро сменив воду, он вернулся обратно, но доделать работу не успел.

– Пятьдесят фунтов! – яростно выкрикнул англичанин и, не увидев желающих, обратил внимание на работающего парня. – Эй, ты. С ведром. Сюда иди, – приказал он, ткнув в направлении парня боксерской перчаткой.

Сказано это было по-английски так, что для парня не было проблемой сделать вид, что он не понял, что обращаются к нему. Он и вправду не знал этого языка. Впрочем, он изначально старался держаться так, чтобы его прикрывали зеваки, и смотрел на ринг только краем глаза.

– Я сказал, подойди сюда, парень, – прорычал британец, подскакивая к веревке.

Боцман незаметно толкнул Сашку, и тот, выпрямившись, удивленно посмотрел на странного пассажира.

– Вы ко мне обращаетесь, мсье? Простите, но я не говорю по-английски, – произнес он с безупречной вежливостью.

– Я уже понял, – хмыкнул британец с заметным презрением. – Я предлагаю тебе бой, парень. Судя по твоей физиономии, драться ты умеешь. Пятьдесят фунтов, если продержишься против меня три минуты по часам моего слуги.

– Я не знаю правил этой борьбы, мсье. Я умею драться только так, как дерутся на улицах. А там, как известно, правил не бывает, – пожал Сашка плечами, снова берясь за швабру.

– Я тебя не отпускал, – снова принялся яриться британец.

– Простите, мсье, но я нахожусь на службе и должен выполнять свои обязанности, – вздохнул парень, покосившись на боцмана.

Им на помощь протолкался вахтенный офицер и, с ходу сообразив, что происходит, попытался урезонить буйного пассажира.

– Сэр, этот матрос находится на вахте, и я не могу допустить, чтобы он развлекал только вас, – произнес он на хорошем английском.

– Здесь достаточно много пассажиров, которым скучно, – моментально нашелся британец. – Прикажите ему выйти в ринг. Это нас всех развлечет, – добавил он, презрительно усмехаясь.

– А если он нанесет вам увечье? – снова попытался разрулить ситуацию офицер. – Я не могу допустить, чтобы наш пассажир пострадал. Это плохо скажется на нашей репутации.

– Ерунда. У вас куча свидетелей, что я сам вызвал его и предложил деньги, – не унимался британец.

– Я не могу ему приказать подобное, – пошел офицер в отказ.

– Боитесь, что в его лице окажется битой вся ваша империя? – расхохотался англичанин.

– Саша, сумеешь его побить? – потемнев лицом, спросил офицер, развернувшись к парню всем телом.

– Зашибу ведь дурака, ваше благородие. Я солдат, а не спортсмен.

– Да и хрен с ним, – выдохнул офицер, явно разозлившись после слов британца. – Главное, не убей.

– Так мне долго еще ждать? – снова послышался голос задиры. – Или вы тут все окончательно струсили?

– Мсье, как я уже говорил, я не знаю правил этой борьбы, но я готов с вами драться. Но имейте в виду. Я буду драться только так, как сам умею, – отложив швабру, решительно заявил Сашка, которому это бахвальство тоже начало действовать на нервы.

– Отлично! – радостно усмехнулся британец. – Дерись, как хочешь, парень. А чтобы тебе было веселее, слушайте все, – он повысил голос, развернувшись к собравшимся. – Я плачу этому парню пятьдесят фунтов, если он продержится против меня три минуты. И по одному фунту за каждый его удар, который он сумеет мне нанести. Теперь, – тут он повернулся к вахтенному офицеру, – и вы, и ваш экипаж свободны от любых обязательств. Иди сюда и становись в середину, – скомандовал он Сашке.

Нырнув под веревку, парень быстро закатал рукава и, покрутив головой, разминая шею, встал перед противником, чуть согнув руки в локтях. Британец, гоголем пройдясь по рингу, встал в картинную стойку, держа кулаки перед лицом. Сашка чуть не расхохотался, глядя на это зрелище. Противник сделал короткий шаг вперед, одновременно выбрасывая левую руку ему в лицо. Парень, ожидавший чего-то подобного, начал двигаться одновременно с ним.

Делая шаг в сторону, он открытой правой ладонью резко ударил его в локоть выброшенной руки и тут же врезал левым кулаком в бок. Не останавливаясь, он двинул противника кулаком под ухо и, задумчиво посмотрев на растянувшегося на досках палубы британца, решительно направился к его слуге. Выдернув у растерявшегося мужика деньги, он отсчитал пятьдесят три фунта и, подняв их над головой, громко объявил:

– Пятьдесят фунтов за бой и по фунту за каждый из трех ударов.

Потом, убрав деньги в карман, он вышел из ринга и, подхватив свой инвентарь, поспешил убраться с палубы. Зеваки проводили его растерянными взглядами, не решаясь возразить. Слуга, очнувшись, поспешил привести своего хозяина в сознание. Убрав инвентарь в подсобку, Сашка вернулся в свою кандейку. Там его и нашел улыбающийся боцман.

– Ну, ты ему и врезал, – со смехом проговорил он, присаживаясь на койку рядом с парнем. – Пришлось к доктору отправлять. А тот ему постельный режим прописал. Силен, приятель, – закончил он, хлопнув парня по плечу.

– Говорил же, я солдат. Я так и зашибить могу, – усмехнулся в ответ Сашка, пожимая плечами.

– Теперь верю, – решительно кивнул боцман. – Ладно, Саша. Пока суд да дело, есть к тебе еще поручение. В каюте первого помощника полы помыть надо. Он как раз на вахте. Сделаешь, и до вечера свободен.

– Сей момент сделаю, – кивнул Сашка, поднимаясь.

Они поднялись на офицерскую палубу, и боцман, открыв нужную дверь своим ключом, быстро показал ему, что именно нужно делать. Потом, отходя к двери, добавил:– Тут тебе одного ведра хватит, так что закройся на всякий случай. А будешь уходить, просто вот эту пимпочку поверни и дверь захлопни. Он потом сам своим ключом откроет.

– Сделаю, Макар Лукич, – кивнул Сашка, принимаясь за дело.

Вымыть полы в двух небольших комнатках дело не сложное. Управившись, он подхватил чистую тряпку и быстро прошелся по всем поверхностям. Что ни говори, а угольная пыль имеет странную способность проникать куда угодно. Так что сделать это было необходимо. Сашка уже заканчивал, когда взгляд его неожиданно упал на рабочий стол офицера и наткнулся на роскошный морской атлас.

Не удержавшись, парень отложил тряпку и, отерев руки о штаны, аккуратно открыл его. И уже с первых страниц не мог остановиться. Абрис побережий, знакомый ему с самого детства, оказался совсем иным. Здесь Азовское море было соединено с Каспием несколькими реками, протекавшими вдоль Кавказского хребта. Италия имела совсем другую форму, а Крымский полуостров только выступал в море, не имея никаких заливов, вроде Каркинитского.

Захлопнув атлас, Сашка вдруг почувствовал, что ноги его не держат, и, опустившись на палубу, сжался в комок, обхватив руками колени. Только теперь он отчетливо понял, что оказался не только не в своем теле, но еще и не в своем мире. И что возврата к прежнему не будет никогда. Это осознание напугало его, выбив из колеи. И если раньше он воспринимал окружающую действительность как какое-то приключение, отмечая его словно краем сознания, то теперь он вдруг понял, что это его новая жизнь. Парень словно завис в собственном испуге. Не замечая ничего вокруг, он раскачивался, сидя на палубе и тихо подвывая.

Из этого состояния его вывела чья-то рука, потрясшая парня за плечо, и участливый голос негромко спросил:

– Александр, что с тобой?

Вздрогнув, Сашка вскинул голову и, увидев хозяина каюты, принялся тяжело подниматься на ноги, попутно утирая ладонями лицо. Он и сам не заметил, как заплакал.

– Простите, ваше благородие. После контузии у меня такие приступы иногда бывают. Я все сделал уже, когда накатило.

– Да, я вижу, – поспешно кивнул первый помощник, поддерживая его за локоть. – Это ты от боли так скулить начал? – не удержавшись, спросил он.

– Угу, – мрачно вздохнул Сашка.

– Так, может, доктора позвать? – участливо предложил офицер.

– Не беспокойтесь, ваше благородие. Боцман меня до вечера отпустил. Так что отлежусь, – поспешил заверить его парень. – Мне сейчас только тишина и покой нужны.

– Ну, ступай, голубчик, ступай, – кивнул офицер, провожая его до двери.

Механически убрав ведро и швабру в подсобку, Сашка добрался до своего закутка и, улегшись на койку, с головой укрылся одеялом. Сейчас ему было так плохо и страшно, что хотелось просто выть. Или забиться туда, где его никто не найдет. Сам того не замечая, он принялся тихо поскуливать, словно маленький, заблудившийся щенок. Незаметно последовавший за ним офицер, подобрался к двери и, прислушавшись, растерянно покрутил головой. Потом, быстро поднявшись на палубу, он нашел боцмана и, отдав ему указания, вернулся в свою каюту.

* * *

– А может, останешься? – предложил Макар Лукич, пыхнув трубкой. – Парень ты справный, работать умеешь. А что людей сторонишься, так оно и понятно. Да только и матросы наши к тебе уже привыкли. Особенно после того, как ты того британца побил, – с усмешкой закончил он.

– Благодарствую, Макар Лукич, – улыбнулся Сашка в ответ. – Да только не мое это. Да и трудно мне здесь. Ну, сам подумай, какая на меня надежда, ежели вдруг снова скрутит. И вас всех подведу, и дело испорчу.