Проект «Чудо». Жизнь одного мальчика против миллиона других

– Прежде всего хочу отметить, что состояние здоровья Степана крайне тщательно мониторилось на протяжении последних трех месяцев…

– Ближе к делу! – Оксана почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Шипилов был единственным человеком в мире, кто мог вызвать в Оксане дрожь.

– Степа заболел, – выпалила Оксана.

– Чем?

– Похоже на банальную простуду, но лучше перестраховаться.

– Плевать. Это не помешает Изъятию.

– Но у него температура! – воскликнула Оксана. – Организм мальчика истощен, он может просто – напросто не пережить операцию…

– Плевать.

– Вы же должны понимать…

– Да мне насрать! – закричал Шипилов, поднялся из – за стола и ударил по нему ладонями. – Ты знаешь, сколько мы готовились к Изъятию! Ты знаешь, какие суммы выделяются на этот эксперимент! Все, чего я просил – это проследить за здоровьем мальчика оставшиеся, сука, три месяца. И вот в день Изъятия ты говоришь мне, что у него температура! – мужчина выкрикнул последнюю фразу так громко, что Оксане показалось, их могут услышать даже за бронированной дверью.

– Это обстоятельства, не зависящие от нас.

– Да мне насрать, – опять повторил Шипилов, только теперь голос его звучал тише. Он сел в кресло, придвинулся к столу и принял привычную позу. – Для нас главное – чтобы бактерия не пострадала. Чтобы мальчик в два был здесь! Свободна!

Внутри у Оксаны все кипело. Она подошла к столу начальника и с грохотом положила бумаги. Шипилов поймал ее за руку, привлек к себе и прошипел в лицо:

– Слушай сюда. Я сделаю вид, что не заметил этой выходки. Но если это повторится – ты вылетишь из Лаборатории, и единственная работа, которая тебе светит – это кассир в супермаркете. Я об этом позабочусь.

Оксана стояла молча и ждала, когда начальник ее отпустит. Она не смотрела на него. Наконец Шипилов ослабил хватку, и женщина смогла высвободить руку.

– Я слишком много сделал, чтобы в конце пути мне помешал твой внезапно проснувшийся материнский инстинкт. И, каким бы выдающимся ученым ты ни была, если эта лодка пойдет на дно, ты потонешь первой. Это ясно?

Оксана кивнула.

– Можешь идти.

Женщина вышла из кабинета. Гордо держа голову, она прошла по коридорам и спустилась в свою обитель. Когда дверь за Оксаной закрылась, она тяжело вздохнула.

Постучали, и показалась голова Алисы:

– Ну что, получилось?

Оксана сжала губы и помотала головой. Алиса скорчила гримасу, которая наверное означала: «попытка – не пытка».

– Я говорила с ребятами из Клиники. Один из них – Пашка… Павел, – исправилась Алиса, – будет одним из хирургов. Он сказал, что шансы на успешный исход операции довольно приличные.

– Я знаю, какие у нас шансы, – перебила ее Оксана. – Алиса, я знаю это дело вдоль и поперек. Я наизусть выучила каждый шаг этой операции. Это мое детище, я так долго его растила.

Было не вполне понятно, к чему именно относилась последняя фраза: к «М» или к Степану. Оксана и сама не была в этом уверена.

– Даже если есть шанс, что Степа выживет при Изъятии, его сердце все равно остановят еще до того, как он придет в сознание. Поэтому я не собираюсь полагаться на теорию вероятности. Степа и Лариса, должно быть, уже на пути к Квартире. Нам нужно продержаться, пока не убедимся, что они в безопасности.

Через десять минут черный внедорожник уже катил по Кремлевской набережной, чтобы затем, выехав на Кутузовский проспект, умчаться вдаль за МКАД. Там находилась Клиника Лаборатории Генетических Исследований, в стенах которой творились такие ужасные вещи, какие нормальному человеку не приснятся даже в самых страшных кошмарах.

Оксана смотрела в окно автомобиля. Там мимо пролетала ее прошлая жизнь. Если все получится, она не увидится с этими местами еще очень долго. А если не получится… – то вовсе не увидится. Оксана посмотрела на Джеймса, который вел машину. За солнцезащитными очками женщина не могла угадать, куда он смотрел. Может, на дорогу, а может, в зеркало заднего вида – прямо на нее. «Псих», – подумала Оксана. Ее взгляд упал на небольшой горб на правом боку Джеймса – это был пистолет, он слегка топорщил кожаную куртку. Если то, что любое ружье в конечном итоге выстрелит, правда – конкретно это будет нацелено на нее.

Глава 2

Дорога от Лаборатории до Клиники занимала около часа. Оксана посмотрела на Алису: девушка была спокойна, и, поймав на себе взгляд подруги, невозмутимо улыбнулась. Кажется, этот человек был неисправимым оптимистом. Алиса всегда умела поднять Оксане настроение. Она считала, что любая проблема решаема. Оксана часто думала: «Милая Алиса, как больно тебе будет однажды, когда ты столкнешься с чем – то, что тебе не подвластно».

Когда магистрали сменились густым лесом, женщина задумалась, что в каком – то таком же лесу у ее Степы есть любимая опушка, на которой они с Ларисой устраивают пикники. Пока она думала, деревья стали чаще, и вскоре огромные ели заслонили солнечный свет, оставляя путников в кромешной тьме. Это значило, что ехать оставалось недолго.

Изъятие было запланировано на следующее утро. Сегодня Степан должен был пройти необходимые обследования – так называемую подготовку. Оставалось полчаса до назначенного времени. А значит – полчаса до взрыва вулкана под названием Константин Шипилов. Было бы намного проще, поверь он в легенду о неважном самочувствии Степы… будь он чуть более человечным. Но работать приходилось с тем, что имелось. Вообще, ни Константин, ни его отец, возглавлявший Лабораторию в течение тридцати лет, не отличались человеколюбием.

Женщина посмотрела на часы. По ее расчетам Лариса уже должна была отвезти Степу на квартиру, которую Оксана заранее подготовила. Точнее, не она, а ее давнишний друг – полковник спецслужб Виталий Халберт. Несколько лет назад судьба свела Оксану с Халбертом и несколькими его сослуживцами. Такие знакомства в Лаборатории не поощрялись, но отец всегда говорил Оксане: никогда не знаешь, за какую команду придется играть, так что нужно иметь союзников по обе стороны. Как – то незаметно мимолетное знакомство переросло в многолетнюю крепкую дружбу между Оксаной, Виталием и еще несколькими спецами на пенсии, которые теперь находили себя в разнообразных ремеслах.

Когда Оксана позвонила Халберту и описала ситуацию, мужчина без лишних вопросов согласился ей помочь. «Говорил я тебе, Оксана, не такая уж ты и железная! – посмеялся он. – Надеюсь, ты не со своего телефона звонишь? Нет? Вот и хорошо. Привози мальчика по этому адресу. Записала? Я договорюсь: его там спрячут. Улетят сразу, как будут готовы документы. Поняла? И телефон выброси. Перезвонишь с нового. М? Да… Не за что».

План Оксаны заключался в том, чтобы вывезти Степу и Ларису из страны. Няня согласилась на этот отчаянный шаг на удивление просто, хотя Оксана и предупредила ее, что речь идет даже не о паре лет – минимум пяти – десяти. «Что такое десять лет, если мы говорим о спасении невинной детской жизни!» – воскликнула Лариса. Тем более, лететь придется не в страну третьего мира, а как минимум во Францию или Швейцарию – Оксана уже перевела на счет швейцарского банка крупную сумму, которую откладывала все эти пятнадцать лет, оставив немного себе и чуть больше, чем немного – Герману. Эти деньги она оставила наличными и спрятала, потому что, как только Шипилов поймет, что Степа сбежал, за Оксаной будет установлен особый надзор. В том числе, за ее телефоном и счетами. Поэтому Оксана заранее обзавелась несколькими одноразовыми мобильниками, которые были спрятаны повсюду – начиная от ее дома и заканчивая той же Клиникой. Да, предусмотрительность всегда была ее сильной стороной.

У входа в Клинику Оксану встретил Макс – охранник, который целыми днями пялился в монитор, и это был не монитор видеонаблюдения, а обычный старый телевизор. Грузный, но всегда приветливый мужчина расплылся в улыбке, когда Оксана проходила через рамки металлоискателя. Женщина слабо улыбнулась в ответ и поднялась на третий этаж, где находилась палата Степана. Тут было стерильно чисто, повсюду стояло новое оборудование, а над изголовьем кровати висело сразу несколько мониторов – в общем, было сделано все, чтобы ребенок чувствовал себя здесь максимально некомфортно.

Тут висел телевизор, но Оксана готова была поспорить, что Степан предпочел бы ему книгу – литература интересовала его куда больше мультиков. Может, потому что Оксана его этому научила. Она старалась воспитывать в нем любовь к чтению и знаниям. Зачем? Оксана и сама не знала. Наверное, ей хотелось, чтобы Степа прожил интересную и достойную жизнь, сколько бы она ни длилась.

– Оксана Алексеевна, в кабинете главврача вас ожидает Константин Григорьевич. Он уже на месте, – произнес за ее спиной молодой мужчина в халате. Это был Иван.

– Быстро же он…

– Вы же знаете, когда он едет, вся Москва расступается, а инспекторы салютуют… – сказал Иван и погрузился в мечтательное созерцание своих слов. Потом парень осекся: – В общем, вы поняли.

***

В кабинете Оксану действительно уже ждал Шипилов в паре с главврачом Клиники Маратом Войтовым – человеком тучным, потным, готовым продать родную мать, если за нее предложат хорошую цену. Когда женщина вошла, мужчины смеялись. В руках у них были коньячные бокалы.

– Оксана Алексеевна, – Войтов распахнул свои потные объятия по направлению к женщине.

– Марат Сергеевич, я бы хотела воздержаться от объятий, – осадила его Оксана. – С вашего позволения.

– Ну, конечно – конечно, – мужчина осекся и отошел обратно к своему столу.

– Оксана Алексеевна, надеюсь, вспышек непредвиденной сердобольности больше не ожидается?

– Ну нет! – удивился Войтов и наигранно развел руками. – Вы точно говорите про нашу Оксану Алексеевну? Она же железная леди!

– Да – да, – ответил Шипилов. Он улыбнулся и посмотрел на Оксану. В его взгляде читалась издевка. – Именно эта железная леди сегодня пыталась сорвать Изъятие.

– Не может быть! – так же наигранно воскликнул главврач.

– Ни в коем разе, – спокойно ответила Оксана. – Я всего лишь указала Константину Григорьевичу на плохое самочувствие мальчика.

– И намекала на то, чтобы перенести Изъятие, – закончил Шипилов.

– Потому что ребенок может умереть, – сказала Оксана и посмотрела начальнику прямо в глаза.

– Нет – нет, это невозможно! – воскликнул Войтов. – Если перенести Изъятие, мы потеряем много, очень много денег. Потом пристыжено добавил: – Я уверен, мальчик будет в порядке.

– Нас не интересует, будет ли в порядке мальчик, – резко перебил его Шипилов. – Нас интересует только «М»! И я прошу каждого из здесь присутствующих запомнить это!

Шипилов выглядел одержимым. Оксана видела, как его глаза наливаются кровью – бокал в его руке явно был не первым. Он отпил еще и громко вздохнул, смакуя напиток.

– Ох, чуть не забыл, – спохватился Войтов. – Оксана Алексеевна, вам налить?

– Ей еще работать, – вмешался Шипилов. – Мальчик уже в палате?

Оксана посмотрела на свои часы. Их ей подарил один хороший знакомый из числа уже упомянутых спецов. С виду часы были очень строгими – в классическом швейцарском стиле. Но если приглядеться, можно было увидеть под их стрелками целый волшебный мир: луну, солнце и звезды. Никто из окружения Оксаны никогда не приглядывался к ним. Кроме Степы. Он мог смотреть на них вечно, находя в причудливых сплетениях новые звезды.

На циферблате было два часа пятнадцать минут. Степа с Ларисой уже должны были добраться до квартиры.

– Думаю, что да, – ответила Оксана.

– Ну так иди, – сказал Шипилов и посмотрел на женщину снизу вверх, вопрошающе подняв брови.

Оксана поняла, что начальник почувствовал в ней слабину. Он никогда не общался с ней подобным образом. Мужчина всегда был с Оксаной вежлив и обходителен, насколько может быть обходителен один хищник с другим – равным себе по силе. Но сейчас… Шипилов учуял ее страх.

Оксана давно поняла, что хочет уйти из Лаборатории, однако она не могла оставить Степана. Где – то глубоко в душе она верила, что все само как – то разрешится: например, Лабораторию закроют или на Землю упадет метеорит.

Оксана спустилась в палату, где ее ждали Алиса и Иван.

– Я думал, Степа с вами, – сказал Иван. – Нам уже пора начинать.

– Нет, я была у Шипилова. А что, Степан не появлялся?

– Пойду проверю еще раз, может, он в холле, – сказал парень и вышел из палаты.

Оксана обернулась, посмотрела на Алису и сказала:

– Грядет буря.

***

Не прошло и десяти минут, как в помещение ворвались трое: Шипилов, Войтов и Иван, который выглядел так, будто его взяли за шкирку и хорошенько потрепали.

– Где он?! – выкрикнул Шипилов и подошел вплотную к сидевшей в кресле Оксане.

– Я не знаю, – спокойно ответила женщина.

– Слушай сюда, сука, – он выставил указательный палец и зашипел: – Я знаю, это как – то связано с твоими утренними излияниями у меня в кабинете!

– Нет, я не имею к этому никакого отношения.

– Тварь, я усажу тебя за решетку! – Шипилов замахнулся, и Оксана сначала услышала громкий шлепок, а потом почувствовала жгучую боль.

– Да как вы смеете! – закричала Алиса.

Шипилов замахнулся и на нее, но вовремя остановился с рукой, занесенной над испуганной девушкой. Оксане не было страшно. И уж точно не больно. Она была к этому готова. Женщина открыла глаза и посмотрела на начальника.

– Я понятия не имею, где он, – сказала она.

В дверях появилась лысая голова Джеймса, за которым, видимо, послали.

– Надо найти мальчика как можно скорее. Не важно, как – но он должен быть здесь, – сказал Шипилов, обращаясь к Джеймсу.

– Сделаем.

– И, Джеймс… мальчик должен быть доставлен сюда невредимым. Здоровье и сохранность других меня не интересуют. Ясно?

– Более чем! – сказал Джеймс и расплылся в кровожадной улыбке. – Оксана Алексеевна, мальчик уехал с Ларисой? – он посмотрел на Оксану. Внутри у женщины все сжалось.

– Да… должен был. Я ушла из дома раньше.

– И на чем же они поехали? – спросил Шипилов.

– На такси, наверное…

Шипилов резко повернул голову и посмотрел на Оксану:

– То есть, в твоем распоряжении дюжина водителей, но ты отправила мальчика на такси? Ты вообще понимаешь, масштабы этого проекта?!

– У них с Ларисой есть особое место, которое они хотели посетить перед Изъятием…

– Да мне насрать с высокой колокольни, что там у них за место! Он не просто мальчик, Оксана! И не твой сын. Когда у тебя будут дети, посылай их куда угодно, хоть на колеснице. А этот мальчик – стратегически важный объект! – он выдохнул. – Разберусь с тобой, когда все это закончится.

Шипилов вышел из палаты. За ним засеменил Войтов, приговаривая:

– Ох, бабий бунт какой – то!

Иван тоже ушел – видимо, чтобы подлатать свои нервы. Не уходил только Джеймс. Он стоял в дверях и с прищуром разглядывал Оксану.

– Вы, Оксана Алексеевна, ничего не хотите мне рассказать?

– А должна? – Оксана понимала, что этому человеку с сегодняшнего дня не начальница, но не хотела терять лицо.

– Это вы мне скажите.

– Мне нечем с вами поделиться.

– Я так не думаю. Например, мне бы не помешала информация, где именно находится «особое место» мальчика и няньки.

– Я не знаю, – Оксана посмотрела на Джеймса. Его лицо менялось – не в лучшую сторону. – Это какая – то лесная опушка. Наверное, недалеко от нашего дома.

Джеймс снова улыбнулся:

– Так намного лучше, Оксана Алексеевна! Нам с вами нужно сотрудничать – ведь мы оба хотим одного, ведь правда?

Оксана кивнула. Когда Джеймс выходил из палаты, он обернулся и посмотрел на Алису. Мужчина ухмыльнулся, подмигнул девушке и ушел.

***

Оксана и Алиса сидели бок и бок в гробовом молчании. Наконец Оксана сказала:

– Знаешь, я думала, что когда это закончится, я уйду из Лаборатории, куплю домик в деревне недалеко от родителей и буду там жить.

– Прекрасный план, – тихо сказала Алиса.

– Но теперь не будет мне деревенского спокойствия.

Алиса промолчала. В этот раз она не стала убеждать Оксану в положительном исходе.

– Знаешь, у меня есть сестра Лиля. Вообще – то она не просто сестра, мы с ней двойняшки. И вот я всю жизнь не любила Лилю за то, как она мыслила, насколько простой жизни хотела: дом, детей, работать учителем в школе… – Оксана задумалась. – А она искренне меня любила. Всегда. И сейчас она заботится о Германе. И, я знаю, будет заботиться о нем до конца его дней.

– Хорошо, что у тебя есть такая сестра, – сказала Алиса. – А у меня никого нет, кроме мамы. Отец умер десять лет назад. Ни братьев, ни сестер.

– Тебе лучше не участвовать в этом, – Оксана посмотрела на Алису.

– Почему?

– У тебя еще все впереди. Ты можешь уйти из Лаборатории, выйти замуж, родить детей. Я возьму весь удар на себя, Шипилов не будет знать о том, что ты мне помогала.

– Знаешь, – сказала Алиса, – говорят, что умирать не страшно, если ты сделал за свою жизнь что – то хорошее для других людей. Вот недавно я задумалась, что в моей жизни нет поступка, который останется после меня.

– Ты зря так говоришь. Ты хороший человек.

– Да, но перевести бабушку через дорогу – это, конечно, хорошо, но не так, чтобы умереть не страшно, – Алиса улыбнулась. – А спасти жизнь ребенка – это действительно тот самый поступок.

Оксана молчала. Она думала о том, что если она не спасет Степу, это может сохранить жизнь таких же детей. Одна жизнь против миллионов.

– Эта вакцина, – произнесла Оксана, – может спасти жизни многих детей…

– Может… – согласилась Алиса. – А может не спасти. Стопроцентного успеха никто не гарантирует. Я уверена, наши ученые найдут другой способ прорастить «М»… Не используя детей.

– Ты знаешь, – сказала Оксана, – пока я не родила, я не знала, что можно кого – то любить так сильно. Все этот треклятый материнский инстинкт. Без него я была успешным ученым. А сейчас я кто? – она вздохнула.

– Если бы наши мамы не любили нас так сильно, – ответила Алиса с таким же вздохом, – пусть руководствуясь инстинктами – мы бы не дожили и до года. Человечество бы вымерло без материнской любви. Вот так.

В палату вошел Иван.

– Я зашел сказать, что Шипилов сказал… в общем, вам надо ехать домой.

– Он отпускает нас домой? – удивилась Оксана.

– Да, но он сказал, чтобы вы никуда не уезжали и что он узнает, если вы не послушаетесь. Простите, – Иван посмотрел на Оксану виновато и добавил: – Про Алису Сергеевну он ничего не сказал.

Ехать сейчас домой было не в планах Оксаны. Она была уверена, что Шипилов, узнав о пропаже Степы, оставит ее при себе. Видимо, он не хотел, чтобы Оксана путалась под ногами. Но это было ей даже на руку. Улизнуть из дома было проще, чем из Клиники.

Проводив Алису и ожидая служебного водителя, который должен был заменить Джеймса, Оксана услышала знакомый, но отнюдь не приятный голос у себя над ухом:

– Ты что, серьезно дала Степану и няньке уехать куда – то на такси?! – это был Василий.

Муж Оксаны выглядел крайне взволнованным. В его глазах ясно читалась боль от того, что Оксана, которую он много лет назад устроил в Лабораторию, теперь может разрушить его карьеру. Василий был не ахти каким ученым, особенно в сравнении с Оксаной, однако считал, что жена обязана ему всем, что имела.

– Да, – спокойно ответила Оксана. – И она тебе не нянька. То, что ты носишь шелковый халат, не делает тебя арабским шейхом.

– Вот как ты заговорила! И это после всего, что я для тебя сделал!

– Что ты для меня сделал? – спросила Оксана. – Я для тебя сделала больше, прикрывая твою заносчивую задницу, которую без меня давно бы вышвырнули из Лаборатории.

– Ах ты! – мужчина покраснел от возмущения и даже начал задыхаться, всем своим видом показывая, насколько Оксана не права в своих суждениях. Его руки судорожно дергались.

– Я всегда говорил Константину… Косте… что ты сорвешь всю операцию, – сказал он наконец, когда смог сделать вдох и угомонить свой приступ удушающего возмущения.

– Ну иди и скажи Косте, – на последнем слове Оксана улыбнулась, – что ты так ему и говорил.

– Именно это я и собирался сделать, – сказал Василий и горделиво вскинул вверх указательный палец. – Этот мальчишка должен быть здесь немедленно! – голос мужчины сорвался, и это заставило Оксану усмехнуться. – Тебе смешно?!

– Да, – ответила она. – Если он должен быть здесь немедленно, иди и найди его. А я поехала домой.

– Вот так просто ретируешься?

– Мне приказано, – Оксана театрально раскланялась. – Ничего не могу поделать.

– Езжай! Дома мы с тобой еще поговорим!

– Обязательно! – крикнула Оксана, садясь в подъехавшую машину и махая мужу рукой. – Кстати, – сказала она с заднего сиденья автомобиля, – документы на развод я уже подготовила. Тебе осталось только подписать. Всего доброго! – и машина умчала Оксану в дом, который сегодня был ей ненавистнее, чем когда бы то ни было.

Глава 3

12 мая. Пятница

В этом году май в Москве выдался на удивление холодным. Женя стояла в длинном пальто и неуютно ежилась, ловя лицом ледяные капли дождя. Было уже без пятнадцати двенадцать, а Юра обещал быть на месте к полудню. Он никогда не опаздывал.

Еще загодя Женя увидела его: расслабленная походка, безупречный вид – даже когда Юра хотел выглядеть неряшливым, старательность, с которой он это делал, выдавала в нем педанта.

– Ты вовремя, – сказала Женя с некоторым раздражением. – Минута в минуту.

– А я когда – то опаздывал? – засмеялся мужчина и поцеловал жену в щеку.

Женя посмотрела на мужчину и подумала, что он был слишком правильным. Даже его белоснежная улыбка: ни одного винира. И ни одного желтого зуба.

Здание Центра Репродуктивного Здоровья возвышалось серой бетонной махиной. Пичугины уже полгода не могли зачать ребенка. С того момента, как Женя решила, что у них проблемы, и до сегодняшнего дня они сдали в лабораторию клиники порядка десяти литров различной жидкости.

И сейчас супруги, словно школьники, сидели в кабинете, убивающем своей стерильностью. Напротив за таким же белым столом сидел доктор.

– Вам нужно расслабиться, – сказал он. Худое лицо с густыми седыми усами и большие очки в толстой раме делали его похожим на доктора Айболита.

От белизны кабинета у Жени закружилась голова. Айболит выдержал паузу, будто размышляя, как лучше преподнести следующую информацию, а затем продолжил медленно и с расстановкой:

– Поймите, вы не первые, кто приходит с подобной проблемой. Но как только пары перестают зацикливаться на своей мнимой бесплодности, им сразу удается забеременеть. Все обязательно получится!

Пальцы Жени начали отбивать по столу неровную чечетку.

– Это все, что вы можете посоветовать нам после того, как мы сдали кучу анализов и заплатили двадцать тысяч? – спросила девушка.

Айболит вздохнул:

– Боюсь, что да. Анализы у вас хорошие, проблем никаких я не вижу. За этот прием я денег с вас не возьму.

– Мы в состоянии оплатить прием, – с раздражением сказала Женя. – Анализы хорошие, но забеременеть я не могу. Значит, проблемы есть, не правда ли? – голос девушки начинал дрожать от закипавшей злости. – Мы готовы пойти на ЭКО.

Айболит вздохнул снова, но на этот раз его вздох говорил о том, что ранее он был более высокого мнения о своих пациентах:

– Это крайняя мера. Поймите, полгода – это не критично. Некоторые пары не могут зачать ребенка по несколько лет. Попробуйте жить той жизнью, какой жили до решения завести ребенка, – доктор посмотрел поверх линз, отчего стал еще больше похож на известного мультипликационного героя. Потом он снял очки и наклонился к Жене с Юрой: – И каждый раз, занимаясь любовью, не думайте о том, что один из сперматозоидов обязательно должен стать вашим наследником. Если при всех условиях через год результата не будет, я жду вас у себя для принятия дальнейших мер.

Темп чечетки заметно вырос. Доктор озабоченно посмотрел на Женины пальцы:

– А сейчас советую вам попить чего – нибудь успокоительного. Состояние нервной системы напрямую влияет на вероятность успешного зачатия.

Кажется, у Жени в этот момент начал дергаться глаз, потому что доктор еще раз утвердительно кивнул – будто подтверждал свою собственную мысль. Юра слишком хорошо знал свою жену, чтобы понять, что более подходящего момента для отступления уже не будет.

– Спасибо, доктор, и до свидания! – выпалил он и вывел Женю из кабинета.

В больничном коридоре Центра кипело то, во имя чего он работал – жизнь. И эта жизнь сейчас проходила мимо Жени, радостно помахивая ей рукой. Девушка приблизилась к окну. Капли друг за другом стекали по стеклу, оставляя после себя длинные прозрачные хвосты. Женя провела пальцами по гладкой поверхности, провожая холодные кометы.

– Ему бы зверюшек в Африке лечить, а не советы раздавать, – сказала она.

– Может, он тут на полставки, а в свободное время – ветеринар, – попытался пошутить Юра, но Женя не смеялась. – Давай сходим в другую клинику, если хочешь. Но я, конечно, считаю, что…