Один из Ковчега. Стихи

«Где-то было что-то хорошее …»

Где-то было что-то хорошее —Да уплыло как в речке вода.То ли с неба звездою непрошенойОтразилось в реке как звезда.То ли снегом залётным и тающимЧуть коснувшись горячей щеки.То ли ангелом в небе рыдающим:«Ну, какие же вы дураки!»***Я изнанка добра. СеребраБлагородный и чистый отлив.Тень и свет. Светотени игра.То прилив, то отлив. Но порывЯ к неведомым странным мирам-Звёздным инеем ночи покрыты —Но, как прежде, строга и мудра,Но, как прежде, одна и без свиты.Вечность. Вечности лики текутВсё изменчиво, всё повторимоСвет и тьма, перевитые в жгут,Вдруг являют нам лики любимыхНо- пылинка в игре мировой,Лишь частица космической бури-Рад ничтожному: всё же живойСреди вечной и юной лазури.

«Что же касается тенденций…»

Что же касается тенденцийРазвития нашей милиции —То лейтенант ШараповОкончательно проигралКапитану Жеглову.

«Такова изначально…»

Такова изначальноСуть – и, к слову, логична-Осень года – печальна,Осень жизни – трагична.***Бог дал – бог взял.И снова дал – и снова взял.И снова дал – и снова взял.Не успеваешь щеки подставлятьИ понимаешь – некуда бежать.

«Ночами хороша медитация словом…»

Ночами хороша медитация словом.Иные её называют поэзией.Что-то сродни астралу души.Чёрная магия… белая магия…Клубящийся джинн из горла кувшина,Ветер безумия над жизни свечойМаленькие веселые гномы,Кующие серебряными молоточкамиПока ещё безымянные звёзды.Чья-то прошедшая нежность,Свиваемая в пряжу воспоминаний —Мало чего дающее действо.Но у тех, кто качает весы полнолуния,Бессмертна иллюзия соловья.И лунные ноты на небе юномВ экстазе развесит седая земля.

«Русское народное стихотворение…»

Русское народное стихотворениеПерепел перепилПерепалка, ПерепёлкаПерепила. ПерепелаПерепили. Пера пылиПереполох. Перепел: «Ох»

«Пушкин был великим негритянским поэтом…»

Пушкин был великим негритянским поэтомОн лучше белых писал стихиИ за это они убили его.

«Сегодня ощутил впервые…»

Сегодня ощутил впервые,Что в двадцать первом веке мы живём.Заката краски здесь, как кровь, густыеВ начале мая – реактивный гром!Усталый ангел, как диспетчер сонный,Координаты вносит на планшет.И бес, как электрон неугомонныйСливает компроматы в Интернет.

«Я смотрю в высокое небо …»

Я смотрю в высокое небо —Как и прежде оно голубое.Только всё ж без вина и хлебаДля меня оно будто любое.Я гляжу: цвет луны переменчив:То шафранов, то желт, то янтарен.Только что эти ночи без женщин?К слову, так им за всё благодарен.Море Чёрное, Желтое, Красное…Мол, прощай, голубая стихия!Я помногу пишу и про разное-У меня по стихам ностальгия.Нет чужих? – так чего же теряться-Лей кириллицы вязь на бумагу.Может, в классики выйду я, братцы.А оттуда уж – дудки! Ни шагу!

«Тот, кто будет после меня-…»

Тот, кто будет после меня-Тот уже будет после меня.Как те, что были ещё до меня-Все они были ещё до меня.Я не ругаю, я не кляну.В память ныряю, как будто в волну.Там я хранюсь- лишь один негатив,Все остальные тебе не простив.

«Дыхание неба, дыханье луны…»

Дыхание неба, дыханье луныБегут по саванне родные слоны.Родная саванна, как горный орёлЯ эту саванну в Гренаде нашёл.Там львы и медведи, тюлени, китыТам А. Пугачевой крутые хиты.Там круче мадам только Игорь КрутойИ стонет ЮАР под монгольской пятой.И едет надменный, как бог, ЧингисханИ губит дыханьем дыханье саванн.Саванна, родная, проснись иль очнись.Скорее, когда дорога тебе жизнь!А если она тебе не дорога-Спи дальше и пусть сьединяет брега.Паромщик седой в Пугачевой хите,Не та эта полночь, и песни не те.

«Тёмен крест, а пространство сияет…»

Тёмен крест, а пространство сияет,Но милее душе чернотаПотому, что светлей не бываетПочерневшего древа креста.

«Хочешь, тебя я вспомню…»

Хочешь, тебя я вспомню,Умную и печальную.Хочешь, тебе исполнюПесенку величальную.Ты про меня забыла-Нет ни письма, ни укора.Карту судьба прикупила:Проигрыш светит мне скоро.Нет, я не плачусь, не жалюсь-То же при мне, что вначалеДоверия детского малость,Капелька мягкой печали.Просто такой откровенной,Чутче доверчивой птицы,Я не встречал, к сожаленью-Такая мне даже не снится.Да, я тебя понимаю:Хлопоты, муж и ребёнок.Не напишу: обнимаю-Всё же хоть в чём-то я тонок.Просто две разных дороги:Скатертью, счастьем, забвеньем.Всё, что могу я – ей- богу! —Это вот стихотворенье.

«Я – не гений, ты – не гений-…»

Я – не гений, ты – не гений-В мире много совпадений.

«Я знаю: творцом мне не сбыться…»

Я знаю: творцом мне не сбытьсяПесчинкою кануть в песок.Но где-то на тайных страницахМой жребий, как небо, высок.

«Это родина, родина наша-…»

Это родина, родина наша-Этот скудный, неласковый край.Пусть не лучше других и не краше,Пусть совсем не похож он на рай.Только здесь мы когда-то родились.И впитали небес синеву.Здесь такие нам дали открылись,Что не встретишь во сне, наяву.Заметает февральскою вьюгойЭту степь, эти колки берёз.И люблю их, как мать, как подругуИ светло, и печально- до слёз.

«Всегда, везде, в любые времена…»

Всегда, везде, в любые времена,Как колокольни шпиль, есть имена:Притягивают молнии и громы,И есть болото: в ряске, полудрёме.Есть лягушачий хор. И вечное ква-кваВот все их немудреные слова.Лишь пересуды, свары и навет-Вот весь их жизни простенькой секрет.И лишь когда поют колокола-Они едины; не хватает злаПевцам болотным, И во все годаЧернят они, не ведая стыда,Высокий гул, плывущий в небесах,Посредственность у дара на часах,Бессменная в любые времена.Их кваканье носи, как ордена.Ведь так? – прекрасной музыки полетДля гор и для равнин- не для болот.

«Всё – мираж: и любовь, да и жизнь…»

Всё – мираж: и любовь, да и жизнь.Всё- в пустыне, во тьме миражи.Всё- пространств лобачевских кривизнЗагибанья, заверт, виражи.Смерть уходит в понятие жизнь,И мудрее, чем старец- дитяИ от этих дурацких кривизнЯ, как Мёбиус, гнусь, шелестя.

«Косматые мамонты в голубых пещерах…»

Косматые мамонты в голубых пещерах.В звёздном стойбище боги молятсяДеревянной фигурке человека,Мажут ему губыСалом подстреленного ангела.Время, слоистое, как графит:Каменный век, бронзовый век,Придумало для объяснения себя самоёПлутарха, Тацита.И снова голубая волна,Окаймлённая кружевной пеной,Ударяет в берега Малой Азии.Боги! Время родиться Гомеру!Эллины! Время садиться в триремы!Время вёслами вспенить море!Время подвигов и время героев!Время Аяксов и время Ахилла!Время Патрокла и время Энея!А красивую ложь о ЕленеПусть придумает старец Гомер.Седой пепел вековПадает на плечи вулканов,Гром сраженияРастворяется в громе небесном,И валуны печалиКатятся в долину забвения,И ночная темнотаНаслаивается на дневной свет,И на всех путях человекаВырастает трава беспамятства,Трава забвения.Но не всё потеряно:Ещё не родился Гомер.

«Наше сознание стало кубичным…»

Наше сознание стало кубичным:Куб дома, куб комнаты, куб телевизора.Все озаренья препарированы кодом двоичным,Но человек не поднимет брошеного роботом вызова.Всё мутирует в этом кислотном мире,Озарённом не вспышкой зари, а вспышкой реактора.Можешь не верить в ниндзя, не верить в вампиров,Но трудно не верить уже в терминатора.И всё подсознанье твоё на экране дисплеяЧто трудно себе самому объяснить- объяснит компьютер,Пусть цепная реакция душу тебе согреет:Альфа- частица- гроссфатер и бэтта- частица- гроссмуттер.

«Я многое помню…»

Я многое помнюЧто было когда-то:Зазубренность молнийИз ветра цитатыТравы ликованье,Дождя шелестенье.Не помню названийПрекрасных растений.Но помню на листикахКаждую жилкуОс ярких баллистику,Их юную пылкость.Их счастье: летатьНад цветами, гусаряИх счастье: не знать,Что за юностью- старость.Звучит пусть наветом,Но найду я средь вьюгиТруп рыцаря летаВ черно- желтой кольчуге.

«Выходит на орбиту мятежа…»

Выходит на орбиту мятежаВозжаждавшая истины душа.Как ненадежно- высока орбита-Теперь уже не скажешь: " Извините».Так бросив рай постылый и уют.На света край с любимою бегут.Так совершают из тюрьмы побег.Так откровенно – сумасшедший смехДаёт нам знать, что распахнулась дверьИ узника нельзя достать теперь.Так всё сжигает до строки поэт,Поняв, что совершенства в мире нет.Так отпускают на свободу кровьЗабыть чтоб безнадежную любовь.Благословляю пламя мятежаНо отдаляю время платежаЕщё смотрю на всё со стороны,Ещё не в состоянии войны-В неотвратимой череде шаговЯ чувствую дыхание богов.Ещё не знаю: где она, черта?Но гибельно- маняща высота.И руки, точно крылья, распластав,Лечу, от жизни не моей устав.

«Обналичим любовь своих ближних…»

Обналичим любовь своих ближних,Превратим её в осени медь.Мы- поэты, а значит, из рыжих,Нас исправит, наверное, смерть.Непорочность невест обналичим,Чтоб белей декабрей январи.Кто окажется третьим не лишним,Всё до капли другим раздарив?И развесив зелёные флагиМилосердной и честной весны,Кровью сердца мараем бумагу,Безрассудной химере верны.И когда, непорочна, как ангел,Ты взлетишь над моею судьбой-Буду я умирать, как дворнягаНа планете моей голубой.И осыплются дни, точно листья,Улетят, точно ветры, годаИ застыну, горяч и неистов,Перед словом простым: никогда.

«Быть нельзя ни в чем уверенным…»

Быть нельзя ни в чем уверенным,Через снег и век скользя.Но какой сияют вероюВаши карие глаза.И когда Вы улыбаетесь-Рощи вымоет гроза.Сердце счастьем загорается,Как июньская роса.«Ваши пальцы пахнут ладаном» —Как сказал уже поэт.Ничегошеньки не надо мне,Но без Вас мне жизни нет.И на Ваши плечи хрупкиеРук своих я не кладу.В лужах лёд хрустит скорлупкоюНе на радость, на беду.Сердце птицей неприкаянной,Заблудившейся в лесу.Только я в игре отчаяннойСвоё сердце не спасу.И беда совсем с приметами:Не сбываются они.Лишь закаты за рассветами-Так летят за днями дни.Я б хотел назвать Вас милою-Жизнь мне права не даёт.Загудит над речкой стылоюМой последний теплоход.Сердце птицей неприкаянной,Заблудившейся в лесу.Подглядел зачем нечаянноВашу нежную красу?

«Издалека, издалека…»

Издалека, издалекаИздалека, из дальней дали,Плывут, как вечность, облакаСреди немеркнущей эмали-Густой и плотной синевы,Сияньем золота нагретой.Куда плывут? Ни я, ни выНе знаем. И не знает ветер.Но всё равно они плывут,В страну мечтаний уплывая.Но всё равно они зовутТуда, где грусти не бывает.Туда, где вспыхнула росаПод солнца ласкою влюбленно,Где синие озёр глазаНа небо смотрят удивлённо.

«Я разный, многомерный, многоликий…»

Я разный, многомерный, многоликийНо в тыщах ликов- всё равно единХоть я- сарматский бог, степной и дикий,Хоть- гармоничный древних Апеннин.

«Цветущие страны…»

Цветущие страны,Которые цветут не для нас,Великолепные города,В которых мы никогда не будем;Красивые женщины,Которых мы никогда не будем любить.И прекрасные, не имеющие конца дороги,По которым мы будем идти целую вечность,Пока нас не пожалеетВеликодушная, милосердная смерть.

«Светлая горошина луны…»

Светлая горошина луныКатится по тёмно- синим тучам.Слушай тишину ночную, путник.

«Гусару…»

ГусаруСорили отвагой и златом,Влюбляли в себя невзначай.Под твёрдым и верным булатомКому-то шептали: «Прощай».Но это детали и только.Виньетка, заставка к судьбе.А где-то прекрасная полькаСпешит на свиданье к тебе.

«И где-то там, у космонавта…»

И где-то там, у космонавтаЗа серо- голубым плечомУже осталося- представьте! —Седьмое небо, и ручьемВ него вливается нирвана,Кружится ангелочков рой!По Библии и по КорануУже блаженствует герой.Но нет: внимательные очиЩитка приборов негу зрятИ бог доволен, между прочим,Таким старанием ребят.

«Я повторяю вновь и вновь…»

Я повторяю вновь и вновь:Беру в соавторы любовь.

«В дни поражений и побед…»

В дни поражений и победХраните к чести пиетет.

«А что у неё там было-…»

А что у неё там было-Под свитера синим ворсом?А что у неё там было-Под юбки серой фланелью?А что у неё там было-Под черной кожей сапожек?А что у неё там было-Под глаз наивным прищуром?А что у неё там было-Под шлемом волос пушистых?А что у неё там было-Под точностью легких жестов,Округлостью легких жестов.Под плавностью легких жестов?Да что вообще случилось?И кто кого потерял?

«Грохочет копытами осень…»

Грохочет копытами осеньПо звонкой, как снег, мостовой.И неба случайная просиньПожухлой рядится травой.Все осени триумвираты:И ветер, и хлад, и водаРазят беспощадным булатом,Стекая по лезвию златом,По зелени красным ведя.Летучей полны паутинойОсенней поры воздуха,И реки покрыты патиной,До сердца дошедшею стыньюУже ледяного стиха.

«Я, наверно, моллюск…»

Я, наверно, моллюск,Прилетевший с далёкой планеты.В каплю света вопьюсь,Чтобы мне дотерпеть до рассвета.Пузырёк кислорода подниметПрямо в самые волны меня.И чужая стихия обниметГолубым постоянством огня.Из созвездия Альфа ЦентавраНе прощупает импульс меня.А коснётся медуза муаром,Красноватый мой бок оттеня.И поднимутся чудища к светуПосмотреть на скитальца миров.А пока б дотерпеть до рассвета,Слишком тропиков климат суров.Я, привыкший к дыханию лавы,К шевелящимся стонам огня,Обручаюсь с медузы муаром,Ярко – синей волною оплавлен,Полонившей отныне меня.И теперь постоянство свободыПаче чаяний славы ценю,Погружаясь в холодные воды,Протянувшие гребни к огню.

«В семи меня купали водах…»

В семи меня купали водахИ жгли меня в семи кострахСемь дней в семи своих погодахИ семь ночей, что на устахСеми царей, ко мне взывали,Но семь я раз не дал ответ.И дам теперь его едва ли,Всех страшных числ апологет.

«Был я бабкой на кону…»

Был я бабкой на конуНакануне, накануне.Битой выбили Луну-Потому и полнолунье.

«Когда бежала ночь бесславно…»

Когда бежала ночь бесславно,Когда ее попрал рассветЯ вспоминал о самом главном,Еще в обьятиях тенетПередрассветного покоя,Передрассветной тишины,Я что-то вспоминал такое,Что кануло в загашник тьмы.Я что-то вспоминал такое,О чём ещё не вспоминалИ щупал я со сна рукоюИ этим память обрывал.

«Памяти Иосифа Бродского…»

Памяти Иосифа БродскогоОн был вчера- мы были все при нёмА он при нас- и было всё прекрасноНо с этим високосным январёмДуша моя навеки не согласна.Прощай, Иосиф. Пусть туманит взорЗеркальное великолепье Леты-Как пуст теперь открывшийся простор,Хоть все просторы без людей нелепы.Но если озарён твоим стихом-Откуда он? – то выше пониманья-Молчал тогда, глотая в горле ком,Прости за запоздалое признанье.И, как венок, печаль мою примиНо в этот день природа вся печальнаВедь там, из отплывающей ладьи,Твоей руки чуть видное прощанье.

«Я люблю, обожаю мгновенья…»

Я люблю, обожаю мгновеньяСрыва в пропасть, сухого огняИ блаженства моих озаренийНепонятны ещё для меня.Появляются легкие бликиИ волненьем стесняется грудьРучеёк невесомой музыкиЗажурчит, проторивши свой путьИ закапают рифмы, наречья,Станут ближе и небо, и долИ тогда, отодвинувши вечность,И пишу я для вечности- в стол.

«Не помню, не помню, не помню…»

Не помню, не помню, не помнюКогда то есть в веке какомЯ был императору ровнейИ выше его- дураком.

«Для поэта важна незадача…»

Для поэта важна незадача,Нелюбовь, неуспех, непокой.Если он не тоскует, не плачет,Если слёзы не льёт он рекой, —Настоящих стихов не напишет.Грош ему, как поэту, ценаЗа печали с поэта не взыщут,За спокойствие взыщут сполна.

«На селе не последний я парень…»

На селе не последний я парень.И плечист, и собою пригожПровожают девчата глазами.Им по мне не вздыхать отчего ж.Я – шофёр. Мне не надо другого:То из рейса, то в рейс выезжать.Лучше нет ничего, чем дорогаБыло б только кому провожатьВы уж зла не держите, девчата,Но по сердцу мне только одна:Ждёт она на гражданку солдата,Потому что в него влюблена.Никогда приставать я не стану,Если знаю: меня здесь не ждут,Всё, наверно, проходит с годами,Только медленно годы идут.И она ошибётся едва лиИ дождётся и счастлива вновьЯ сигналю, сигналю, сигналюЯ прошу:" Осторожно, любовь».

«Милая, чудесная…»

Милая, чудесная,Всё хорошо.Получим пенсию.Откроем офф-шор.

«Ночами мне снятся аисты Японии…»

Ночами мне снятся аисты Японии,Черно-белые, тонконогие, танцующие птицы,И хризантема сердца моего,Колеблемая нежными ветрами,Плывёт в забвенье по теченью тьмы.

«И я знавал когда-то счастье…»

И я знавал когда-то счастье.Неосязаемо руками,Оно крошилося на части,Оно стекало ручейками.И утекло, и раскрошилось…Лишь память бледной позолотойКак сердце под рукою билось,Как губы жалили осотом,Как раскатились годы- звеньяКак далеко ты укатилосьТо полнозвучное мгновенье,Что ото всех всегда таилось,Что оживало в чутком взоре,Мгновенном, второпях, объятьиНеисчерпаемо, как мореНеистощимо, как проклятье.

«Одни кончают безумьем…»

Одни кончают безумьем.Другие теряют речь.Не важно то, что ты умер:Игра стоила свеч.Взрывались звёзды, как порох,Пространство текло, как ртуть.Мир делят на злых и добрых,Или ещё как-нибудь.И тогда заигравшийся мальчикПоймёт, что игре конец.А он-то думал иначе,Он верил в себя, стервец!Окалину звёзд собираяВ шершавую, как пемза, ладонь,Искал он ключи от рая,Шептал он: " Моё, не тронь».Но всё уже было чужое,На щит находился меч,Добрым не стало злое,Но игра стоила свеч.И, когда в безымянном пространствеПроснулась от крика звездаЗамедленно, точно в трансе,Живая текла вода.А мертвой было немногоПоходной баклажки на дне.И он выпил её – ей- богу! -,А надо бы выпить мне.Если бы выпил сразу-Тогда о чём бы и речь?И это- конец рассказа,Но игра стоила свеч.

«В миллионах светящихся саркофагов…»

В миллионах светящихся саркофаговВ стылой и нежной земле лежатИх души, тонкие как бумага,Давно попали в рай или в ад.Тела- пособия по анатомии-В гнилое дерево костями стучат,Уже не помня болезни, агонии,Выпустив весь разложения яд.И ожидает небесного знакаВоинство, готовое давно в поход-Сорванцы, бездельники, забияки,Давно отпетый всеми народ.О, с какой же радостью покинут узилища,Гомонящей ринутся к свету толпойИз земли ослепительно- чёрной и стынущей,Матерински- доброй и всё же слепой.Тогда не будет уже правительств,Забудут все про страховку, налог.Лишь много скелетов- былого свидетельствИ любящий всех одинаково бог.

«Первая встреча, она ж и последняя-…»

Первая встреча, она ж и последняя-Печаль для поэта- забава наследная.

«Жёлтый наждак луны…»

Жёлтый наждак луныО бархате тьмы мечтает

«В жизни много нагрешили мы…»

В жизни много нагрешили мыВ век железный, в век стальной.Закрывались божьим именем-Жили всё-таки с виной.И живём мы, люди светские,Той же мучаясь виной.Ждём, когда пелёнки детскиеСтанут смертной пеленой.

«Постоянная битва за честь-…»

Постоянная битва за честь-Это доля любого поэта.Точно с неба дошедшая вестьНалагает на пошлости вето.

«Иногда бываю я великим…»

Иногда бываю я великим,Вечности озонами дыша-Главным образом, когда не вяжет лыкаТело превозмогшая душа.

«В синем платье с жёлтыми цветами…»

В синем платье с жёлтыми цветамиТы идёшь по краешку земли.С тёмными и грустными глазами,Жаждущими света и любви.Полон я сочувствия, надежды:Вместе мы осилим эту грусть,Два в любви огромные невежды,Ждущие больших прекрасных чувств.Ты идёшь, качаясь как тростинка,Ты идёшь- печальна и хрупка,Щурясь на закат. Закат- картинка:Огненная красная река.А под ним – сапфировые реки,Лес зелёный, жёлтые пески-Всё, что нам подарит жизнь навеки,Путанице судеб вопреки.

«Рискни поставить всё на карту…»

Рискни поставить всё на карту,Своею головой рискни!Не верят многие азарту-Как ошибаются они!Швырни на вздрогнувшую чашуСвою судьбу, свою мечту.И шанс ничтожнейший, редчайшийТвою докажет правоту.Порой сильней ума безумство,Авось точнее, чем расчёт.В том, может, высшее искусство,Чтоб сделать всё наоборот.

«Жизнь-мечтаний, надежд вернисаж-…»

Жизнь-мечтаний, надежд вернисаж-Знойных Африк, клокочущих Азий.Неужели и я- персонажЭротических чьих-то фантазий?***Когда тонула АтлантидаПод волн безжалостной стопой,То, в царство уходя Аида,Всё ж оставалися с тобой.И эти храмы, эти рощиПлодоносящие маслин,И это небо – скажем проще:Невыцветающий муслин.

«Разрывая пургу и пространство…»

Разрывая пургу и пространствоЧерез время идём наугад,Гордецы, сорванцы, иностранцы,Открывая последний парадГаснут звуки и рушится темень,В мелких трещинах весь небосвод.Мы- одни навсегда и со всеми,Знаем всё и про всех наперёд.И пушистые яркие звёзды,Точно пчёлы, к нам в руки летят.Как создать это было непростоМиллионы столетий назад!Пусть нам легче с придуманным богом-Чем поможет бессмертному бог?Пусть выходят нам горести боком-Запасаемся ими мы впрок.Пусть бушуют магнитные бури,Пусть последний умрёт человек.Мне неведомо: в чьей партитуреЭтот сердце взрывающий снег?И когда континенты сползутся,Хлынут воды- уже навсегда,Звёзды в темень слепую сорвутся,Чтоб исчезнуть уже без следа.Только нам в этом славном походеВек за веком брести наугад-Отступать в арьегарде природы,Хоть и гибнет всегда арьегард.

«Шатается ветер, как пьяный…»

Шатается ветер, как пьяный.Как пьяный, шатается день.И камешек сердцем стекляннымМне встретить уж больше не лень.Ну, хватит! – зачем уклоняться? —Пусть брызнет осколками всласть!И надо того лишь боятьсяЧто могут в него не попасть

«Вот и смолкли великие души…»

Вот и смолкли великие души,На забытом писав языке.И заносит летейская стужаОткровенья на влажном песке.***Честно и прямоСпроси: «Зачем я живу?»Кони исламаТопчут буддизма траву.И магендовид1Серебряным блеском слепитЗначит, жить стоит-Так, Соломон и Давид?В сердце кружитсяПусть крестовина окна-Разные лица,Но, все-таки, вера одна.Дай, всемогущий,Успокоенье душе-Сад мой цветущийВянет и блекнет уже.Вечного СловаИ перелетного сна-Нет ведь иногоВсё ж у тебя для меня?1 еврейская религиозная эмблема(и государства Израиль) – шестиконечная звезда.***Быть может, памяти не стоитМой сон- несбывшаяся быль.По небу конь кругами ходит,Взбивает голубую пыль.Он сам- как голубое пламя,Глаза- два голубых луча.Но сон невещий между нами,И в этом сне горит свеча.

«Как устрица, захлопнется душа…»

Как устрица, захлопнется душаДля темноты от солнечного света.И будет, если сможет, в барышах,Когда воображение поэтаРазбудит моря в ней голубизнуИ ясное дыхание прибоя.Скользнёт потом спокойно под волну,С улыбкой соглашаясь на любоеИз тех наитий, коими полнаДуша- поэта несомненно! – Бога-Она уже сиянием полнаИ свет течёт из сумрака былого.

«Хорошо бы родиться испанцем…»

Хорошо бы родиться испанцем,Хорошо бы родиться китайцем,Изумлять перламутром и глянцем,На красивой лошадке кататься.Хорошо бы над фарфором тонкимШелестеть веерами, шелкамиХорошо бы в плывущих потёмкахСердца стук ощутить под руками.И когда зазвенела б рапира,Сталь рапиры надменно встречая,Ты отдал бы весь мир- не полмира-За восторг: этот звон не случаен.Пусть Веласкеса кисть и МурильоО тебе никогда не расскажет-Что не будет и то, что не было,Воедино лишь музыка свяжет.Пусть причудливы синие змеи,Как драконы плывут облака.Взгляд Горгоны со взглядом МедеиВ летаргию погрузят века.С синим дымом кальяна восходитВ небывалые выси душа.Что уходит и то, что приходитПусть придёт и уйдёт, не спеша.Ибо то, что немило испанцу,Никогда не полюбит китаец.Дух воинственный бродит романскийПосреди азиатских ристалищ.

«Гадают всю ночь звездочёты…»

Гадают всю ночь звездочёты,Колдуют всю ночь колдуны.Кто спит без большого почёта-Надеюсь: хотя бы вруны.Пусть вам нагадает цыганкаВсё ту же большую любовь.Но пули летят спозаранку,И льётся живых ещё кровь.Как жить в этом диком БедламеЕщё не сошедшим с ума?Но скрипка играет упрямоИ свет зажигают дома.

«Замолви за меня словечко, Анна-…»

Замолви за меня словечко, Анна-Любовь моя, умершая давно.Авось, взмахнёт крылом пернатым ангелИ вылетит с добычею в окно.

«И мне положена, наверное…»

И мне положена, наверное,Частица света и тепла.И мне положено, наверное,Чтоб женщина меня ждала.Чтоб волновалась, улыбалась,Смотрелась в зеркала сосуд,Где жили грусть, надежда, жалость,Что нежностью всегда зовут.