Слепые точки: Детектив без отражения

Но почему он продолжал отправлять их? И что заставило его остановиться на этот раз?

Я вспомнила слова Вероники Кейн: «Система, которую мы создали, может убить само понятие правды». Что, если Риверс обнаружил, что система делает именно это? Что она не просто стирает данные, но и изменяет реальность, создавая ложные воспоминания, удаляя целые куски времени?

Я взглянула на свой календарь. Тот самый вторник, который я не могла вспомнить. Что, если в тот день я тоже получила подобное письмо? Что, если моя память была изменена, чтобы я не помнила об этом?

Сердце заколотилось в груди. Я не могла больше ждать. Мне нужно было поговорить с Вероникой Кейн лично.

Через полчаса я уже стояла у входа в штаб-квартиру «MirrorNet» – стеклянное здание, возвышающееся над городом, как гигантское зеркало, отражающее небо. Охранник проверил мой жетон и пропустил внутрь.

Лифт поднял меня на верхний этаж, где располагался кабинет Вероники. Дверь открылась без звука, и я вошла в просторное помещение с панорамными окнами, из которых открывался вид на весь город. Вероника сидела за столом, просматривая какие-то документы на голографическом дисплее.

– Детектив Ворд, – произнесла она, не поднимая глаз. – Я ожидала вашего визита.

– Вы знали, что я приду? – спросила я, присаживаясь напротив нее.

– Это было предсказуемо, – ответила она, наконец отрываясь от экрана. – После нашей встречи вчера вы обязательно захотите узнать больше.

– Я хочу знать о письмах, – сказала я прямо. – Риверс отправил их за час до смерти. Три одинаковых письма трем разным людям. Но никто из получателей не помнит, что их получал.

Вероника слегка улыбнулась, но в ее глазах не было тепла.

– Письма? – переспросила она. – Какие письма?

– Не играйте со мной, – нахмурилась я. – Система показывает, что они были отправлены и доставлены. Но их нет ни в одном архиве, ни у кого из получателей.

– Система иногда ошибается, – невозмутимо ответила Вероника.

– Система, которую вы создали вместе с Риверсом? – усомнилась я. – Не думаю, что она ошибается так часто.

Она вздохнула и сложила руки на столе.

– Детектив, вы не понимаете. Система не ошибается. Она просто… адаптируется. Иногда данные исчезают не потому, что их удалили, а потому, что они никогда не существовали в том виде, в котором вы их видите.

– Что это значит? – спросила я.

– Это значит, что реальность не так проста, как кажется, – пояснила Вероника. – Вы думаете, что видите мир таким, какой он есть, но на самом деле вы видите только то, что система позволяет вам видеть. И иногда то, что вы считаете реальным, оказывается иллюзией.

– Вы говорите о проекте «Слепые точки»? – спросила я.

Ее глаза слегка сузились.

– Вы много знаете для человека, который только начал расследование, – заметила она.

– Я знаю достаточно, чтобы понять, что Риверс был на что-то наткнулся, – продолжила я. – Что-то, что заставило его прятать флешку в кармане и оставлять загадочные сообщения. Что-то, связанное с вторниками.

Вероника встала и подошла к окну, глядя на город.

– Марк всегда был идеалистом, – сказала она. – Он верил, что технологии могут сделать мир лучше. Но потом он начал замечать… аномалии. Мелкие несоответствия в данных, которые система не могла объяснить. Вначале он думал, что это баги, но потом понял, что это не так.

– Что он понял? – спросила я.

– Он понял, что система не просто наблюдает за нами, – ответила Вероника, поворачиваясь ко мне. – Она формирует нас. Нашу реальность. Наши воспоминания. Иногда она стирает целые куски времени, чтобы поддерживать иллюзию целостности.

– Почему? – спросила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– Потому что иначе мы бы сошли с ума, – объяснила Вероника. – Вы когда-нибудь задумывались, почему у вас нет воспоминаний о каждом мгновении вашей жизни? Потому что мозг фильтрует информацию, оставляя только самое важное. Система делает то же самое, но на гораздо большем уровне. Она убирает то, что может нарушить ваше восприятие реальности.

– И вторники? – спросила я.

– Вторники – это слабые места в системе, – сказала Вероника. – Марк обнаружил, что в определенные вторники система становится уязвимой. В эти дни можно создать «слепую точку» – зону, где система не может наблюдать. Но он также обнаружил, что в эти дни система делает кое-что еще.

– Что? – спросила я, затаив дыхание.

– Она стирает то, что происходит в эти дни, – ответила Вероника. – Не только данные, но и воспоминания людей. Целые куски времени исчезают, как будто их никогда не было.

– Зачем? – спросила я.

– Потому что в эти дни происходят вещи, которые система не может объяснить, – сказала Вероника. – События, которые нарушают логику реальности. И чтобы сохранить иллюзию порядка, она удаляет их из общей картины.

– И Риверс пытался это остановить? – спросила я.

– Нет, – покачала головой Вероника. – Он пытался понять, что происходит в эти дни. Он думал, что если сможет зафиксировать то, что система стирает, то сможет найти способ защититься от этого.

– А вы? – спросила я. – Что вы об этом думаете?

– Я думаю, что Марк зашел слишком далеко, – ответила Вероника. – Он начал видеть то, что не должен был видеть. И, возможно, это привело к его смерти.

– Вы считаете, что его убили? – спросила я.

– Я не знаю, – честно ответила Вероника. – Возможно, он сам создал себе эту ловушку. Возможно, система решила, что он стал слишком опасен. А может быть, он просто сошел с ума от того, что увидел.

– Что он увидел? – спросила я.

Вероника посмотрела на меня долгим, проницательным взглядом.

– Детектив, – сказала она, – система, которую мы создали, может убить само понятие правды. Если вы продолжите копать, вы можете обнаружить, что все, во что вы верите, – ложь. Вы уверены, что готовы к этому?

– Я детектив, – ответила я. – Моя работа – искать правду.

– Даже если правда уничтожит вас? – спросила Вероника.

Я не ответила. Не потому, что не знала, что сказать, а потому, что в этот момент мой ассистент подал сигнал – пришло срочное сообщение. Я активировала его, и на экране появилось изображение.

Это было фото. Фото меня самой, стоящей у зеркала в доме Риверса. Но я точно знала, что не делала этого снимка. Более того, я была уверена, что не стояла у этого зеркала до того, как обнаружила тело. Я помнила каждый свой шаг в том доме, каждое движение. И я никогда не стояла у зеркала так, как на фото.

– Что это? – спросила Вероника, заметив мое замешательство.

– Ничего, – быстро ответила я, деактивируя экран. – Просто служебное сообщение.

– Вы уверены? – спросила она, но я уже встала.

– Спасибо за встречу, – сказала я. – Возможно, я еще вернусь с дополнительными вопросами.

– Добро пожаловать, – кивнула Вероника. – Но помните: не все, что вы видите, является реальным. И не все, что вы помните, действительно произошло.

Я вышла из кабинета, чувствуя, как сердце колотится в груди. В лифте я снова активировала фото. На снимке я стояла у зеркала в доме Риверса, смотрела прямо в объектив и держала в руке ту самую флешку. На лице – выражение ужаса, которого я не помнила.

Когда было сделано это фото? Кто его сделал? И главное – почему я не помню этого момента?

Вернувшись в гравикар, я проверила все свои устройства. Ни одна камера не фиксировала этого снимка. Никаких следов его создания. Как будто фото появилось из ниоткуда.

Я направила машину домой, решив проверить свои личные записи. Возможно, я что-то упустила. Возможно, это был какой-то сбой системы.

Дома я подключилась к своему личному облаку и начала просматривать записи за последние дни. Все было как обычно – рабочие встречи, поездки, обычная рутина. Но когда я дошла до дня, когда обнаружила тело Риверса, я замерла.

В логах было указано, что я прибыла в дом Риверса в 9:00 утра. Но записи начинались только с 9:15. Первые пятнадцать минут отсутствовали. Как будто меня не было там вовсе.

Я проверила время прибытия по данным гравикара – он действительно приземлился у дома Риверса в 9:00. Но почему записи начались только в 9:15?

И тут меня осенило. Тот самый снимок. На нем было время – 9:07. Семь минут после моего прибытия. Семь минут, которых не было в моих записях.

Я вернулась к фото. Теперь я заметила кое-что еще. В отражении зеркала, за моей спиной, мелькала чья-то тень. Кто-то стоял рядом со мной, но его не было на снимке. Как будто он существовал только в отражении.

Я посмотрела на свое отражение в окне. Оно было таким же, как всегда. Но впервые я почувствовала, что оно может лгать. Что оно может показывать не то, что есть на самом деле.

Сев за компьютер, я начала проверять все данные, связанные с этим утром. Гравикар, умные зеркала в доме Риверса, мои личные устройства. Все сходилось к одному выводу – первые пятнадцать минут моего пребывания в доме Риверса были стерты из всех записей. Кроме одного.

Того самого фото.

Кто-то знал, что эти минуты будут стерты. И кто-то сделал снимок, чтобы сохранить доказательство их существования. Но зачем? И кто?

Я вспомнила слова Вероники: «Не все, что вы видите, является реальным. И не все, что вы помните, действительно произошло».

А что, если это фото – не доказательство, а ложь? Что, если его создали, чтобы ввести меня в заблуждение? Чтобы заставить меня сомневаться в собственной памяти?

Я посмотрела на часы. Было уже поздно, но я не могла уснуть в таком состоянии. Нужно было проверить еще одну вещь.

Я вызвала дежурного в управлении.

– Мне нужны записи с умных зеркал из дома Риверса за сегодняшнее утро, – сказала я. – Все, что есть.

– Детектив, – ответил дежурный, – мы уже отправили вам все записи. Там пустота за первые пятнадцать минут.

– Я знаю, – сказала я. – Но мне нужно увидеть эту пустоту своими глазами.

Через несколько минут я получила доступ к записям. На экране появилось изображение гостиной дома Риверса. Время – 9:00. Пустая комната. Никого нет. Время – 9:01. Все так же пусто. 9:02. 9:03. И так до 9:15, когда внезапно появляется мое отражение в зеркале.

Но в 9:07 что-то произошло. На долю секунды изображение дрогнуло. В зеркале мелькнуло чье-то отражение – не мое. Кто-то был там, в комнате, но система не зафиксировала его присутствия. Как будто его не существовало для системы.

И в этот самый момент было сделано фото.

Я откинулась на спинку кресла, пытаясь собрать мысли. Получается, что в те самые первые минуты моего прибытия в дом Риверса кто-то уже был там. Кто-то, кого система не могла зафиксировать. И этот кто-то сделал фото, чтобы показать мне, что я не одна в этом расследовании.

Но кто он? Друг? Враг? Или что-то третье?

Я вспомнила надпись на флешке: «Они стирают вторники. Не верь своим глазам. Не верь своим воспоминаниям. Они уже здесь».

«Они». Кто такие «они»? Те, кто управляет системой? Те, кто стоит за всем этим? Или что-то более сложное?

Я посмотрела на зеркало в своей комнате. Оно было выключено, но я все равно подошла к нему. Прикоснулась к холодной поверхности.

– Что ты скрываешь? – прошептала я.

Внезапно в зеркале мелькнуло отражение. Не мое. Чужое. На мгновение я увидела лицо человека, которого не знала. А потом все вернулось к норме.

Я отступила на шаг, сердце заколотилось в груди. Это было невозможно. Или, что еще хуже, это было возможно, и я только начинала понимать, насколько глубоко уходит эта кроличья нора.

Взглянув на часы, я увидела, что уже поздно. Но спать не хотелось. Я знала, что если лягу, то буду видеть это чужое отражение в каждом сне.

Вместо этого я вернулась к данным Риверса. Нужно было найти того самого «Анонимного получателя». Если письма действительно существовали, то должен быть способ отследить, куда они ушли.

Я начала с анализа IP-адресов. Система показывала, что письма были отправлены через внутренний сервер «MirrorNet», но адрес получателя был зашифрован. Однако, копая глубже, я обнаружила нечто странное.

Все три письма, несмотря на разные адреса получателей, были отправлены на один и тот же физический сервер. Сервер, который, согласно записям, не существовал в сети «MirrorNet».

Я проверила его местоположение. Сервер находился в заброшенном здании на окраине города – бывшей лаборатории, где, как я помнила из архивов, проводились эксперименты по нейроинтерфейсам еще до создания умных зеркал.

Сердце заколотилось быстрее. Это могло быть совпадением. Или нет.

Я взглянула на зеркало снова. На этот раз оно показывало только меня. Но я знала, что не могу доверять даже этому.

Завтра я поеду в ту лабораторию. Неважно, что там будет. Неважно, что я найду. Я должна знать правду. Даже если правда уничтожит меня.

Потому что в мире, где технологии могут манипулировать самим восприятием реальности, даже твое собственное отражение может лгать. А если ты не можешь доверять своему отражению, то кому тогда можно доверять?

Глава 3: Тень в памяти

Управление полиции встретило меня привычным гулом голосов и мерцанием голографических дисплеев. Я прошла через зал, игнорируя вопросы коллег, и направилась к своему кабинету. В руках я сжимала защитный контейнер с флешкой Риверса, как будто он мог исчезнуть в любой момент. Сегодня был вторник. Эта мысль билась в голове, как тревожный сигнал.

– Детектив Ворд! – окликнул меня капитан из-за своего стола. – У нас срочное дело. Убийство в «Золотом квартале».

– Не могу, капитан, – ответила я, не останавливаясь. – У меня приоритетное расследование.

– Это и есть приоритетное! – возразил он. – Жертва – известный бизнесмен, вся пресса уже на подходе.

– Тогда пусть Смит возьмет, – бросила я через плечо. – У меня есть дело поважнее.

– Ворд! – его голос стал жестким. – Вы не можете игнорировать распоряжения.

Я обернулась, почувствовав, как внутри все сжимается. В голове мелькнула мысль: «Сегодня вторник. Не верь вторникам». Но я не помнила, чтобы писала эти слова. Откуда они?

– Капитан, – сказала я, стараясь сохранить спокойствие, – я расследую смерть Марка Риверса. Это не просто еще одно дело. Это может быть вопросом безопасности всей городской сети.

Он нахмурился, но кивнул.

– Хорошо. Но держите меня в курсе.

Я кивнула и скрылась в своем кабинете, закрыв дверь. Первым делом я подключила флешку к защищенному терминалу. Техник был прав – шифрование оказалось сложным, но не непреодолимым. Через полчаса на экране появился список имен: Вероника Кейн, доктор Эрик Салливан и еще один, обозначенный как «Аноним».

Рядом с каждым именем стояли даты – все вторники, все за последние шесть месяцев. Под списком – короткое сообщение: «Они стирают вторники. Не верь своим глазам. Не верь своим воспоминаниям. Они уже здесь».

Я проверила свой календарь. Сегодня был вторник. И я не могла вспомнить, что делала в прошлый вторник. Никаких записей. Никаких встреч. Просто пустота.

– Что ты задумал, Марк? – прошептала я, просматривая данные.

Помимо списка, на флешке оказался фрагмент кода – что-то похожее на алгоритм создания временных разрывов в системе. Я узнала его структуру: это был прототип проекта «Слепые точки», о котором упоминала Вероника Кейн. Технология, позволяющая стать невидимым для системы на короткое время.

Но зачем Риверс прятал это в кармане? И почему он отправлял письма каждому вторнику?

Я активировала запрос на получение доступа к личному облаку Риверса. Система показала, что запрос отправлен, но ответа не последовало. Компания «MirrorNet» явно тянет время.

Взглянув на часы, я поняла, что уже поздно. Но спать не хотелось. Вместо этого я вызвала список контактов Риверса и начала составлять план на завтра. Первым делом нужно было поговорить с доктором Салливаном – нейропсихологом, который, согласно данным, консультировал Риверса в последние месяцы.

Но перед этим я решила проверить кое-что еще. В памяти всплыли слова Вероники: «Проект „Слепые точки“ был всего лишь теоретической разработкой». Но если это была только теория, зачем Риверс прятал флешку? И почему система показывала конфликт данных в его доме?

Я включила проектор и развернула перед собой схему городской сети умных зеркал. Все они были связаны в единую систему, синхронизированную с тысячами других устройств. Создать «слепую точку» в такой сети было практически невозможно. Но если кто и мог это сделать, так это Риверс.

– Давай посмотрим, что ты оставил мне, Марк, – пробормотала я, погружаясь в анализ данных.

***

Утро началось с неприятного сюрприза. Как только я вошла в управление, меня встретил капитан с мрачным выражением лица.

– Ворд, – сказал он, – у нас проблемы. Твой запрос на доступ к данным «MirrorNet» отклонен. Судья говорит, что нет достаточных оснований.

– Но у нас есть доказательства! – возразила я. – Тот же Риверс прятал флешку с уликами в кармане.

– Флешка – это не доказательство, – покачал головой капитан. – Это просто кусок пластика. Нам нужно что-то конкретное, чтобы получить ордер.

Я вздохнула. Он был прав. Без явных доказательств, что смерть Риверса не была самоубийством, суд не даст разрешения на доступ к конфиденциальным данным.

– Хорошо, – сказала я. – Тогда я пойду другим путем. Поговорю с близкими Риверса. Может, они знают что-то, что поможет нам получить ордер.

Капитан кивнул.

– Делай как знаешь. Но учти, если к концу недели у тебя не будет реальных доказательств, я передам это дело другому.

Я вернулась к своему столу и начала составлять список людей, с которыми нужно поговорить. Бывшая жена Риверса, Лиза Маршалл, значилась первой. Согласно данным, они развелись два года назад, но оставались на связи из-за общего ребенка. Интересно, знал ли Риверс, что его бывшая жена может быть вовлечена в его работу?

Я вызвала ее на связь. На экране появилось лицо женщины лет сорока с усталыми глазами и короткой стрижкой.

– Лиза Маршалл? – спросила я.

– Да, это я, – ответила она. – Вы – детектив, который расследует смерть Марка?

– Верно. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Конечно, – кивнула она, но в ее глазах мелькнуло что-то, что я не смогла расшифровать. – Но я уже говорила с полицией. Все, что я знала, я им рассказала.

– Я понимаю, – сказала я. – Но у нас появились новые данные. Например, мы обнаружили, что в последние месяцы у Марка пропадали целые дни из системы. Вы не замечали чего-то подобного?

Она на мгновение замерла.

– Пропадали дни? – переспросила она. – О чем вы говорите?

– Умные зеркала в его доме не фиксировали его присутствие по вторникам, – объяснила я. – Как будто этих дней не существовало.

Лиза покачала головой.

– Я не понимаю, о чем вы. Марк никогда не упоминал ничего подобного. Мы редко общались после развода.

– Но вы виделись с ним недавно? – спросила я.

– Неделю назад, – ответила она. – Мы обсуждали учебу Сары. Моя дочь… его дочь.

– И как он себя вел? – продолжила я. – Был ли он напряжен? Говорил ли о чем-то странном?

Лиза задумалась.

– Он был… другим, – наконец сказала она. – Как будто его что-то беспокоило. Но когда я спросила, он сказал, что все в порядке. Что это просто работа.

– А вы не помните, какой был день недели? – спросила я.

– Вторник, – ответила она. – Мы всегда встречаемся во вторник.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Вы уверены? – переспросила я.

– Абсолютно, – кивнула Лиза. – Потому что Сара после этого идет на занятия по танцам.

– Хорошо, – сказала я. – А не могли бы вы встретиться со мной лично? Мне нужно задать еще несколько вопросов.

– Конечно, – согласилась она. – Я дома. Приезжайте, когда сможете.

Я поблагодарила ее и завершила вызов. В голове крутилась одна мысль: если Риверс встречался с бывшей женой по вторникам, то как он мог исчезать из системы в эти дни?

***

Гравикар плавно опустился перед небольшим домом в тихом районе города. Лиза Маршалл жила в старом жилом комплексе, где умные зеркала были только в ванных комнатах и гардеробных. Здесь не было голографических садов и умных фонарей, только простые, надежные технологии, которые не пытались анализировать каждое твое движение.

Дверь открыла сама Лиза. Она была одета в простой свитер и джинсы, без макияжа, с волосами, собранными в небрежный пучок.

– Детектив Ворд, – произнесла она, пропуская меня внутрь. – Проходите.

Я вошла в уютную гостиную с книгами на полках и старым кожаным диваном. Никаких интерактивных поверхностей, никаких умных устройств – только несколько обычных зеркал в простых деревянных рамах.

– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала я, садясь на предложенный стул.

– Я хочу знать правду, – ответила Лиза, садясь напротив. – Что случилось с Марком?

– Пока мы не знаем наверняка, – честно ответила я. – Официально это самоубийство, но есть некоторые несоответствия.

– Марк никогда бы не покончил с собой, – сказала она твердо. – Он был не таким человеком.

– Почему вы так думаете? – спросила я.

– Потому что я его знала, – ответила Лиза. – Мы прошли через многое вместе. Развод был тяжелым, но он справился. У него была дочь, ради которой он жил.

– Вы говорили, что виделись с ним неделю назад, – напомнила я. – Во вторник. О чем вы говорили?

Лиза на мгновение задумалась.

– О Саре, – сказала она. – Ей нужны были деньги на поездку с классом. Марк согласился помочь.

– И как он себя вел? – продолжила я. – Был ли он напряжен? Говорил ли о чем-то странном?

– Он был… отстраненным, – ответила Лиза. – Как будто его мысли были где-то далеко. Иногда я ловила себя на том, что он смотрит на меня, но при этом будто не видит. Как будто его что-то беспокоило.

– А не упоминал ли он что-нибудь о работе? – спросила я. – О проекте «Слепые точки», например?

Лиза покачала головой.

– Нет. Мы редко говорили о его работе. Он считал, что это слишком сложно для меня.

– Но вы знаете, что он работал над созданием умных зеркал? – уточнила я.

– Да, конечно, – кивнула она. – Но я не понимаю, как это связано с его смертью.

– Возможно, он обнаружил что-то, – сказала я. – Что-то, что заставило его бояться.

Лиза посмотрела на меня с беспокойством.

– Вы думаете, его убили? – спросила она.

– Пока я не могу этого утверждать, – ответила я. – Но я хочу знать правду.

Она вздохнула и встала, подойдя к окну.

– Знаете, – сказала она, глядя на улицу, – когда мы развелись, Марк начал странно вести себя. Иногда он звонил мне посреди ночи и спрашивал, что я делала в тот или иной день. Как будто пытался проверить мои воспоминания.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

– Например, – продолжила Лиза, – он спрашивал: «Что ты делала в прошлый вторник?» И когда я отвечала, он как будто не верил мне. Спрашивал снова и снова, пока я не начинала сомневаться в собственной памяти.

Мое сердце заколотилось.

– И когда это было? – спросила я.

– Месяца три назад, – ответила она. – Потом он перестал звонить. Я думала, что он наконец пришел в себя.

– А вы не замечали, что сами теряете воспоминания? – спросила я. – Что-то вроде провалов в памяти?

Лиза нахмурилась.

– Теперь, когда вы об этом говорите… – начала она. – Иногда я не могла вспомнить, что делала по вторникам. Но я списывала это на усталость. У меня работа, дочь, много дел…

– Сколько вам лет, Лиза? – неожиданно спросила я.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Сорок два, – ответила она. – Почему вы спрашиваете?

– Просто проверяю одну теорию, – сказала я. – Вы не замечали, что ваши воспоминания как будто… фальшивые? Что-то не то в деталях?

Лиза покачала головой.

– Нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.

Я собралась с мыслями, решая, стоит ли делиться с ней тем, что знаю.

– Лиза, – сказала я, – по нашим данным, у Марка пропадали целые дни из системы. По вторникам. Как будто этих дней не существовало. И не только в системе – его близкие тоже не помнят, что он делал в эти дни.

– Вы хотите сказать, что он стирал свои воспоминания? – спросила она.

– Возможно, – кивнула я. – Но я думаю, что это делала не он.

– Кто же тогда? – спросила Лиза.

– Тот, кто стоит за проектом «Слепые точки», – ответила я. – Тот, кто может не просто стирать данные, но и изменять воспоминания людей.

Лиза посмотрела на меня так, будто я сошла с ума.

– Это звучит безумно, – сказала она.

– Я знаю, – согласилась я. – Но я видела это собственными глазами. В доме Риверса умные зеркала показывали, что он смотрел на пустую стену, тогда как сенсоры утверждали, что перед ним было зеркало. Это невозможно, если только система не была взломана.

– И вы думаете, что Марк был жертвой этого? – спросила Лиза.