Рождение Императрицы

Почему-то именно тогда, будучи малышкой, я начала бояться, что на нас сбросят бомбу. Я засыпала с ощущением, что это может быть мой последний вечер. Это был настоящий леденящий ужас. Я боялась – глубоко, по-детски, без слов. И не могла об этом говорить. Ни с кем. Потому что знала: если скажу, мне просто ответят: «Не волнуйся, всё будет хорошо». А мне этого было мало.

Мой ум с детства был исследовательским. Мне нужно было не утешение, а понимание. Мне нужно было пройти это, самой прожить, самой справиться. Это был тяжёлый период детства. Я засыпала со страхом, а утром думала: я снова жива. Это ощущение запомнилось на всю жизнь.

И вот – Израиль. Новая страна. Новый дом. И снова – угроза. На этот раз реальная, официально объявленная: возможная химическая атака со стороны Ирака. В новостях говорили, что всё серьёзно. Людям объясняли, как действовать в случае тревоги. Как защититься.

Тогда в Израиле почти не было домов с герметичными окнами. Вакуумные стеклопакеты были редкостью и новинкой. Большинство квартир – со старыми деревянными рамами, сквозняками и трещинами. Нам объявили, что нужно создать герметичное пространство в квартире своими руками. Люди бросились в магазины, скупали рулоны изоленты. Все заклеивали окна.

Я тоже попробовала. Заклеила одно окно. Скотч от жары отклеивался. Я смотрела на это и понимала: если что-то действительно случится – никакой скотч не спасёт. В квартире полно щелей, и химическая атака при желании прошла бы мимо любой самодельной изоляции.

Потом началась выдача противогазов. Это был целый национальный квест. Мы стояли в огромных очередях. Израильтяне – эмоциональные, вспыльчивые – были на грани паники. Люди толкались, спорили, ссорились и даже дрались, кто раньше получит своё средство спасения. Паника была настоящей. Все хотели получить свою маску – немедленно.

Я тоже стояла. Я была девочкой, только приехавшей из новой России. Страна только-только вышла из одного кризиса и шагнула в другой. 1997 год. В голове не укладывалось: противогазы – для меня? Всерьёз?

Испытание страхом —

и открытие стрессоустойчивости

Но внутри у меня было спокойствие. Я смотрела на происходящее как будто со стороны – с лёгкой иронией. Не потому, что не понимала, а потому что вдруг ясно ощутила: я не боюсь. После того, что я прожила внутри себя в детстве, эта угроза казалась мне внешней, понятной, контролируемой. Паника вокруг не задела меня. Внутри я оставалась устойчивой.

Противогазы тогда выдали всем. Один – мне, один – моему мужу. До сих пор они где-то лежат в кладовке – как память о том, с чего началась моя жизнь в этой стране. Атака в итоге не произошла. Всё обошлось.

Но внутри меня уже произошёл сдвиг. Я поняла, что умею выдерживать. И что Творец дал мне это испытание не случайно – как проверку моей внутренней опоры. Опоры, которая уже была во мне.

Так началась моя абсорбция – не просто адаптация, а вживание в новую страну, в её ритм, в её реальность. А она была такой: всё время что-то происходило.

Угрозы. Тревоги. Взрывы. Сирены. Напряжение.

Вспоминается период 11 сентября. Тогда взорвали башни в Нью-Йорке, и весь мир содрогнулся. А здесь, в Израиле, параллельно взрывали автобусы, нападали на людей на улицах, открывали стрельбу в многолюдных местах. Улицы, по которым мы ходили каждый день, перестали быть безопасными. Это стало нормой. Фоном.

Один из таких случаев произошёл во время праздника – кажется, день рождения мужа. Мы отмечали дома, было много гостей. И вдруг – взрыв рядом. Террорист-смертник подорвал себя прямо в кафе, в ста метрах от нашего дома. Дом дрогнул. Район оцепили. Люди бежали. Повсюду мигалки, крики, хаос.

Мы узнали: жертв нет. Никто, кроме самого террориста, не погиб. Это было чудо. Хозяин кафе увидел угрозу, закричал, кинул в нападавшего стул. Это отвлекло, задержало, дало людям время. Несколько человек получили лёгкие ранения, но жертв удалось избежать. Мы понимали: это был подарок с неба – могло быть иначе.

Опасность стала постоянной. Боль и ужас. Взрыв в дельфинариуме, где погибло множество подростков. Люди, знакомые нам, были в автобусах, где происходили теракты. Кто-то «по случайности» вышел – и спасся. Кто-то не вышел – и пострадал. Были друзья, которых жизнь вытаскивала буквально в последнюю секунду.

Это стало естественной средой. Мы обсуждали не «было ли?», а «где сегодня?». Это стало частью жизни. Постоянной. Своей. Со временем я осознала: моя психика закалена. Возможно, с детства. Возможно, этим опытом. Но войны и внешние катастрофы не пугали меня. Даже Вторая Ливанская война в 2006 году не вызвала паники.

Мы жили на севере страны, в Крайотах. Обстрелы шли ежедневно. Железного купола тогда ещё не было. Пять недель. Ракеты сыпались, как дождь. Район, где мы жили, был под постоянным прицелом. Многие эвакуировались. Мы – остались.

Я не вывозила людей, но я помогала: развозила еду, поддерживала, принимала у себя тех, кому было негде спрятаться. Дом, который мы тогда снимали, стал убежищем. Люди приходили, ели, смотрели новости, и когда звучала сирена – мы все вместе спускались в укрытие. Иногда оставались там надолго. Ночевали. Просто сидели, разговаривали. Мы были вместе.

Я помню то утро, когда началась та война. Я сидела за своим столом – работала. Тогда я была администратором в социальной организации. И внутри меня было… спокойно. Не потому, что не страшно. А потому, что я знала: я выдержу.

Наш дом всегда был открыт. Если кто-то с улицы во время сирены искал укрытие – мы принимали. Израильтяне знали: к нам можно. Просто спрятаться, просто подождать. Просто быть рядом.

Я помню это воскресное утро. Как всё началось. Работала за компьютером, что-то писала, делала обычные дела. Вдруг – бах. Бах. Бах. Незнакомые, глухие, короткие звуки. Я подошла к окну. На улице стояли двое израильтян – один вёз другого в инвалидной коляске. Похоже, ухаживающий и его подопечный. Они просто смотрели в небо.