Записки мобилизованного. Очерки и рассказы

14 октября. Визит в прокуратуру

Вчера весь день пробегал по разным организациям. Начал с ПФР. Подал документы на уход за дочерью-инвалидом. Приняли. Правда, сказали, что могут и отказать.

Следующим на пути был военкомат. У забора привычная, правда, не такая массовая, как раньше, картина: мобилизованные в гражданке у сумок, слезы родных. Спокойно иду на второй этаж к военкому. Жду. Он, оказывается, на совещании с главным военкомом области.

Супруга заходит в приемную узнать, что с ее жалобой. Неделю назад она попросила разъяснить, как единственного родителя ребенка-инвалида отправляют на СВО. Принесла подтверждающие документы и справки с диагнозом бывшей жены, биологической матери детей. Заявление зарегистрировали и обещали разобраться. При этом тогда присутствовал, кстати, и юрист военкомата. Мы пришли узнать новости, хотя и не уверены в отмене моей мобилизации.

Секретарь неторопливо ищет и не находит в журнале регистрации запись об обращении. Говорит, что ответ направлен по почте. А все материалы у юриста, которая в отъезде.

Интересно, как они отправили ответ, если обращение не зарегистрировано? Перемигиваемся с женой, мол, чего от этой дамы ждать. Она тут до китайской пасхи ничего не найдет.

В приемную заходит военком.

– Разрешите, товарищ полковник, – цежу сквозь зубы и захожу к нему.

Встречает холодно. Видать, не одни мы тут такие ходоки. Выслушав, отправляет решать вопрос в дивизию, где служу.

Ну нет, думаю, и говорю, что в части сказали, мол, вопросами замены занимается военкомат. Но военком отправляет нас жаловаться в прокуратуру. Здесь, говорит, не его компетенция. И вот мы едем сначала в прокуратуру района, затем – в военную.

Там пишу заявление и прошу разобраться в правомерности моей мобилизации с учетом болячек бывшей и неспособности ею ухода за ребенком-инвалидом.

Выходим на улицу. Темнеет. В опеку уже не успеем. Закрылась. Едем усталые домой. Толку везде фактически ноль. Прощаюсь со своими.

Попутка, и через 2,5 часа я снова у КПП. Снова здравствуй, воинская часть. Давно не виделись.

14 октября. Пес полка

Еще один день в армии подошел к концу. Сегодня ничего примечательного не случилось. Но я давно собирался рассказать вам об одном замечательном животном. Пес, можно сказать, служит вместе с нами.

В части бегает много собак. Они тут чувствуют себя вполне вольготно, чуть ли не мясом питаются. И есть среди них пес породы двортерьер. Какая у него постоянная кличка, никто не знает. Одни зовут Бульоном, другие – Приорой. Кобель низкорослый, коренастый, поэтому и Приора.

С Приорой мы познакомились на стрельбище. Он ходил туда с нами. По полю бежал уверенной песьей рысью, а через ямки смешно перепрыгивал.

Поначалу я, грешным делом, обвинил собаку в корысти. Действительно, Приору угощали косточками, которые оставались от обеда. КамАЗ с котлами каши приезжал к стрельбищу к 14:00. Мы с одноразовой посудой располагались на траве и вкушали нехитрую солдатскую еду. Собака рядом благодарно разгрызала куриные косточки и бежала дальше по своим делам.

Приора на утреннем построении

Приора никогда подолгу не задерживался в одном подразделении. Побыв несколько минут с нашей батареей, шел в другую. Оттуда – в третью. По пути пес ловил мышей. Выкапывал их передними лапами из норок на лугу. Вряд ли был голоден. Скорее, в нем говорил охотничий инстинкт.

Но как-то нас отпустили со стрельбища раньше обычного, и, не дожидаясь машины с обедом, мы рванули в часть. Приора не остался с другими подразделениями, хотя мог дождаться КамАЗа с едой, а пошел с нами. С того случая я решил, что дело не в еде.

Пес провожает нас на стрельбы и обратно, по пути находя себе пропитание. Во время бабахов преспокойно дремлет на травке. Ни АК–74 и РПГ, ни СВД и пулемет Калашникова не заставят его вздрогнуть или открыть глаза. Для него это привычные звуки. А я впервые услышал грохот выстрела из гранатомета. Очень бьет по ушам. Даже разрыв ручной гранаты не так силен.

Приора – самая настоящая военная собака. Мы, люди в зеленой форме, полностью вписываемся в круг ее мировоззрения. А вот если в части появляются посторонние в гражданке, пес облаивает их, выражая все свое собачье неприятие неуставной одежды.

Брат наш меньший врос в военный быт. Он «водил» подразделения на построение, семеня короткими ножками перед строем, дремал у столовой, охраняя место кормления своих четвероногих подданных. Под командованием Приоры в части кормились пяток дворняжек и примерно столько же щенков.

Сегодня Приора впервые подошел ко мне. Я не курю, но остановился рядом с мужиками переговорить. Потянулся в карман за мятной «уставной» конфетой из столовой. Пес увидел мой жест и гавкнул, вильнув хвостом. Разворачиваю фантик и бросаю зеленый леденец собаке. Приора ловит его на лету и быстро разгрызает.

– Ого! – вырвалось у меня.

Достаю и кидаю вторую, третью конфетку. Приора ест и вопросительно смотрит на меня. Мужики рядом смеются. Для нас это открытие. Пес любит леденцы. Приоре прилетает шоколадная конфета. Нюхает и оставляет ее на земле. Не стал есть конфету не из солдатского пайка. Видимо, вкусно только то, чем кормят в столовой. Вот такая удивительная собака несет с нами службу.

17 октября. Застряли в части

Похоже, что наше подразделение застряло в части. Отправки пока не будет. Во всяком случае, в ближайшие дни. Продолжится боевая подготовка. Ею мы занимаемся семь дней в неделю. Непривычно без выходных. На фронте о них речи не идет. Вчера была отправка, но не за «ленточку». Одну группу – в сторону Москвы, другую – еще севернее.

Новости из зоны СВО приходят неплохие. Наши никуда не отступают. Напротив, уничтожают технику и личный состав противника. Новости из дома другие. Жена сегодня проезжала по улице Матросова в Воронеже. Видела ожидающих груз 200.

Идет необъявленная война. И те, кто это отрицают, неправы. Наша армия воюет фактически с инфраструктурой НАТО. У них точное и мощное оружие, спутники, техника. Но и мы не лыком шиты, к тому же на нашей стороне правда.

Этих нелюдей нужно остановить. Не нужен ни «Минск–3», ни какие-либо другие переговоры. Они кидают фашистские зиги, бьют на свои бандеровские телеса свастики и прочую дрянь, издеваются над пленными и мирными жителями. Они потомки тех, кого наши деды и прадеды не добили в сорок пятом.

Волосы дыбом встают, когда смотришь видео, на котором каратели в плену признаются, как по чьему-то приказу расстреливали мирных. Они ничем не лучше Оскара Дирлевангера, нацистского преступника.

Вернувшиеся из зоны СВО говорят, что на линии фронта носят с собой три гранаты: две – для противника и одну – для себя. Попадать к ним в плен – не дай бог. Естественно, речь не идет о простых мобилизованных украинцах. Среди них, по словам наших ребят, есть много нормальных людей. Они не хотят войны. Зачастую сдаются в плен.

18 октября. Синеботы

Пьянку мобилизованных наблюдал с первого дня, как сам получил повестку. Сам в последнее время редко увлекался этим делом. Не нужно оно, когда в семье все хорошо, когда эндорфины и дофамин получаешь от совместных поездок, спорта, теплых вечеров. А когда ничего этого нет, люди ищут утешения в «веселой воде». И как же грустно смотреть на тех, кто не знает своей дозы!

Наша команда приехала в часть с небольшими приключениями. Из 25 бойцов трое напились вдрызг. Большинство парней вели себя адекватно и позорили пьющих сорокалетних мужиков, но те и не пытались прекращать. Один настолько всех утомил, что устали утихомиривать, чуть не раскрасили лицо. Но вышли все из автобуса на своих ногах.

Через пару дней алкоголики загрустили: утаенные при обыске запасы кончились. Но продлилась тоска недолго. Увольнения, приезд родственников – и снова по ночам-вечерам весело.

– Мужики, прекращайте! Что же вы делаете! Вы куда вообще приехали? – говорили им.

Ненадолго синеботы притихли. Стрельбы каждый день. В казармы возвращались после захода солнца. Сил на синьку не оставалось. Но после трех недель службы адаптировались. Снова «праздники».

Вернувшиеся с той стороны только качали головами, глядя на них. На войне так не прокатит. Минные поля, обстрелы, походы «за добавкой»… Все это может в один миг сделать синебота грузом 300 или 200. Так что не надо напиваться на войне. Это не я говорю, а люди, там побывавшие. Ни к чему хорошему это не приведет.

19 октября. В ожидании перемен

Блогеры и военкоры пишут о грядущем наступлении. Вроде укры попрут на Херсон. Есть мнение, что наших 300 тысяч мобилизованных недостаточно. Что нужен миллион. Ну да наше дело маленькое – выполнять приказ. В любом случае что-то должно поменяться. А пока все по-старому. Связисты повторяют свое, расчеты готовят пушки к стрельбе, пехота окапывается. Стреляют все вышеперечисленные.

Сегодня выдали противогазы. Вчера писали психологические тесты. Смотрят, как мы адаптируемся в армии. Забавно. Стреляем из автомата, кидаем гранаты, а потом отвечаем на вопросы о собственной агрессии.

Почти вся казарма болеет. Что-то типа ОРВИ. Кашель, горло, насморк, температура практически у всех. Санчасть есть, можно сходить вечером, но никто не ходит. А я успел почихать еще до мобилизации. Сейчас иммунитет.

Еще одна новость – зарплаты. Частями выдали за сентябрь. За восемь дней – семь тысяч. Значит, за месяц придет около тридцатки. Такие суммы плюс-минус пришли всем.

21 октября. Дембеля поехали домой

Снова задождило. С утра лило как из ведра. Отцы-командиры оставили личный состав в казарме, чему мы несказанно рады.

Пять дембелей с утра отправились домой. Ребята-срочники отбыли свой год и теперь свободны. Кто-то в шутку ляпнул им вслед: «До встречи». Я не согласен. Не надо бы таких зеленых брать на СВО. Кадыровцы к себе только отцов как минимум одного ребенка берут. Вагнеровцы – с 24 лет. И это правильно. Мы же среди мобилизованных видели дембелей двухмесячной давности. Те толком дома не побыли.

Почистили оружие после вчерашних стрельб, убрались в располаге. И теперь, как шутит земеля Диман, заняли позу боевого тюленя. Аж прям стыдно: нам такие деньги платят, а мы тут лежим. Большинству наших пацанов пришли губернаторские 120 тысяч. Все довольны.

В комментариях пишут, что с первой зарплаты надо покупать снарягу. А я о новой проблеме думаю. Мой старенький калаш начал зажевывать гильзу при выбросе. Десять-пятнадцать выстрелов – и вытряхивай гильзу из патронника. Вчера 260 патронов отстрелял, раз десять вытряхивал. Уставший АК. Плохое дело. Да только не заменят мне его. Ремкомплектов нет, запасных АК нет. С таким и поеду.

Жаловаться никуда не буду. Не хочу. На месте разберемся. Офицеры говорят, что на СВО найду себе АК. Там этого добра, говорят, дополна, под ногами валяется. За час можно отремонтировать, «потроха» из трофейного себе перекинуть.

Хоть пристрелян калаш – и то хорошо. Вчера с четырех выстрелов две девятки и восьмерку выбил со ста метров. Иногда даже новые АК–74 со складов нуждаются во внимании. Калашников хоть и надежный, но его надо до ума доводить. Плюс бывает усталость от десятилетий эксплуатации.

В следующий раз расскажу немного об инженерной подготовке и советах участников боевых действий. Какие мины встречаются в зоне СВО, что с ними делать и не делать. Может, кому и пригодится.

22 октября. Нас ждут дома

Вечер. Ребята возвращаются из увольнения. Кто-то с сумками. Наверняка родственники приезжали. Контакт с родными очень важен. Особенно до отправки.

Вернувшиеся ребята делятся инфой: за «ленточкой» лучше обходиться без смартфонов. Кнопочный телефон сложнее отследить. Позвонил, вытащил батарейку и все. А в смартфонах аккумы, как правило, встроенные. Соответственно, одного выключения недостаточно. То же самое говорят про режим «В самолете». Современная техника улавливает самые разные сигналы.

В этом плане легче пехоте. Сегодня отзвонился, а завтра ушел оттуда. Арта же, как правило, стоит на одном месте дольше. Конечно, бывшие там делились лайфхаками. И чехлы из фольги делали, и уходили за пять километров от позиции, а потом бежали стремглав от кассетных мин.

С фронта звонят не так часто, как мы, но родные не остаются без общения. А оно очень важно. Кстати, если мобилизованный не звонит, это не повод для семьи поднимать панику. Может быть, просто нет возможности связаться с родными. Если случится что-то действительно нехорошее, то сообщат непосредственные командиры бойца. Так что нужно набраться терпения.

Обещал про мины рассказать, но сейчас настроения нет. Завтра будет месяц, как меня забрали из дома. Чудеса, что нас до сих пор не отправили туда. Даже стыдно немного. Кто вместе с нами призывался, уже там давно. Кого-то ранили, есть и «двухсотые».

Сегодня прочел про Шебекино. Город на границе с Харьковской областью враги сносят с лица земли. Пишут о «двухсотом» мирном жителе. Пареньку было всего 14 лет.

Знаете, ребята сидят здесь не за 195 тысяч, которые анонсировал Путин. У каждого дома семья, родные ждут и готовы все отдать, лишь бы вернуть отца, сына, брата домой. Но каждый понимает, что враги рядом. Снаряды прилетают по русским городам. Это нужно остановить. Нам нужна только победа. От них – только безоговорочная капитуляция или уничтожение.

Звонки близких – как спасительная нить. Она соединяет любящие сердца. Не дает огрубеть, зачерстветь, забыть мирную жизнь. Я сейчас не про себя говорю. Пороху-то еще не нюхал. На стрельбища только ходим. Я про пацанов. Они там. Родину защищают с оружием в руках, под осколками и пулями. Не они все это начали, но им и нам все это рано или поздно заканчивать.

23 октября. Что взять в зону СВО

Привет, друзья. Вместе с нами сейчас парни, вернувшиеся из зоны СВО. Побыли в отпуске и вновь готовы к отправке. В основном это добровольцы. Советуют, что лучше взять за «ленту» из дому.

Одежда

Бушлат. Уставной, «цифра». Хорошо защитит от холода, но в нем неудобно передвигаться. В бронежилете и вовсе превращаешься в колобка. Нужен облегченный бушлат или просто теплая куртка зеленого цвета. Главное, не черного. Вообще в экипировке лучше поменьше использовать темный цвет, ибо он широко используется у ВСУ.

Про желтый и голубой и говорить нечего. У нас по части ходили ребята с автоматами, приклады которых обмотали синей лентой. Это делать нельзя категорически. Можно словить пулю от своих.

Пять пар носков, пять трусов, две пары термобелья. Одно нам выдали. Свитер с шеей.

Обувь

Стандартные кирзовые берцы, которые нам выдали, посоветовали отложить до времени. Зимой нужны демисезонные. Не обязательно покупать тактические дорогие за 7–15 тысяч. Сойдут и обычные, для строителей. Погуглил, стоят в районе 3,5 тысячи.

Разгрузка

Думаю, что все-таки нужна. Буду искать по приемлемой цене. Если ты водитель, лучше брать грудную, «лифчик», если нет – поясную.

Боекомплект

С собой надо иметь 10–12 магазинов. Дадут в лучшем случае четыре. Остальные придется найти там. Плюс с собой в рюкзаке надо патронов еще на 12 магазинов. Итого носимый боекомплект 600–720 патронов калибра 5.45. 7.62 мм более редкий, к нему будут проблемы с боеприпасами.

При себе рекомендуют носить две-три лимонки. За «лентой» всего этого добра – патронов и гранат – будет много.

На одно отделение желательно купить две рации. Китайские «баофенг» вполне сгодятся. Наши часто меняют частоту, чтобы минимизировать прослушку.

Лекарства

Жгуты, турникеты, гемостатическая губка, бинты, стрептоцид. Надо бы еще от столбняка привиться. Я в увольнении был, когда наших прививали.

Рюкзак

В дополнение к туристическому или тактическому рюкзаку можно взять маленький рюкзачок. Он удобнее вещмешка. Туда можно сложить боекомплект, запас продуктов на сутки.

Жить предстоит в окопах, в населенных пунктах. Сотовая связь ловит не везде. Но созвониться с родными можно.

С питанием и водой – более-менее. С сигаретами – хуже. Хотя, по словам парней, возят гуманитарку и сигареты в том числе. Впрочем, я не курю.

Советуют не экономить на снаряге. Она может спасти жизнь. Никто о тебе не позаботится кроме тебя самого и твоих родных. Государство выдало подсумок на четыре магазина и вещмешок. Эти раритеты устарели в современной войнe. Мобильность, скорость, комфорт. Все это важно. Нужно прокачивать свои навыки как в компьютерной игре, только вот шансов перезапустить бой не будет. Поэтому очень важны постоянные тренировки.

24 октября. Почем гуманитарка?

Кому война, а кому мать родна. Нынче приходил свой брат мобилизованный из другой казармы. Парни принесли пять разгрузок. За каждую просили по 3,5 тысячи. В принципе, цена средняя. В военторге примерно такая же, только расцветка черная. Нам зеленая нужна. С черной советовали не ехать, в таких укры ходят. Похоже, гуманитарку где-то раздербанили.

Видели скорую сегодня. Ребят раненых из госпиталя привезли. Отсюда после оформления документов домой в отпуск поедут.

Гуманитарку в часть возить бросили. Ну и правильно. Лучше на фронт пацанам пусть возят. Тут чипок есть, и в магазин в город хоть каждый вечер выходи.

Дембеля-срочники разъезжаются по домам. Из-за нехватки личного состава нашего брата погнали в наряды. Будем ходить дневальными и дежурными по роте. Это было вполне ожидаемо.

Наше подразделение дольше всех задержалось в части, осталось почти в полном составе. Недели две назад на СВО отправляли десять наших ребят. Один из них «двухсотый». Диман. Его кровать в десяти метрах от моей. На БМ–21 «Град» ездил. Недолго повоевал. Осколок. Царство Небесное.

Наши вроде наступают помаленьку. Так же, как и вы, смотрим, читаем новости.

25 октября. Запойные парни

Вон они, опять пошли за очередной порцией синьки. Пустую пачку из-под майонеза в карман и вперед. Вэпэшники[1] пока не догадались нюхать майонез. На вечер их компашке большой упаковки хватит. Да и на утро себе по 70 граммов оставят на опохмел. Такую картину вижу день изо дня. И честно, уже поднадоело.

Мобилизованные разделились на две группы: синеботы и непьющие. К последним относятся и изредка по-тихому выпивающие. Две наших группы начинают постепенно конфликтовать. Пока еще просто на уровне нотаций: «Прекрати бухать, ты мешаешь остальным своим поведением».

На войне все будет по-другому. Контрактник, вернувшийся домой на побывку, говорит, что все они будут «двести», если продолжат синячить там. Вышел ночью до ветру, не надел броню, словил осколок. Пошел не туда, забрел на собственное минное поле, и нет тебя. Таких случаев десятки были. И синьки там столько, что чуть ли не под ногами валяется. Как говорится, бизнес, деньги не пахнут.

Вот только как надеяться на синебота в обороне или наступлении? Как его за своей спиной оставить? Он глаза залил и обмяк. Ему начхать на подразделение. Может всех подставить. В ЧВК, говорят, за синьку расстрел на месте.

Каждый вечер через КПП проносят кто как может: под ремнем, в трусах, в берцах. Результат один. Начиная примерно с 10 вечера они начинают синячить. И до 2–3 ночи. Потом начинают чудить: песни, танцы, «тактика в казарме». Их пока не бьют, терпят. Просто вежливо или не очень прогоняют спать или выпивать там, где остальным не мешают.

У людей зависимость. Это ясно как день. Они пили до мобилизации, пьют сейчас. В своей ситуации они не видят ничего дурного, ведь «они не алкаши». Им же «просто нечего делать и надо проводить боевое слаживание». Причем все они под этим делом просто супервоины. Только вот утром, когда мы идем на занятия, их не видно. Прячутся в кустах. Понятное дело, они ночью были героями, а сейчас здоровье-то не то. Это же не в 18 лет употреблять, когда юный организм мигом выводит всю сивуху из организма к утру. И получается, что вся их боевая подготовка – поднимать стакан. Какой толк от них будет дальше, подумайте сами.

Эту нездоровую штуку уже и командир подразделения заметил. Пообещал лишать синеботов надбавок. Впрочем, им, по-моему, наплевать. Для них все это приключение. Спирт стимулирует выработку адреналина.

26 октября. Ищу разгрузку

Сегодня 26 октября, праздник Иверской иконы Божией Матери. Мы весь день просидели в казарме из-за дождя.

КПП для выхода в город закрыли. Видимо, таким способом решили бороться с пьянством. Не знаю, насколько действенно. Скорее, наоборот. Если гора не идет… Ну, вы поняли. Короче, кому надо, и здесь купит. Вроде бы уже и цифра есть – 500 рублей за пузырь.

Сегодня я не в настроении. Депутат запустила фейк, что мобилизованных, у которых есть дети-инвалиды, отпустят. В Минобороны опровергли эту информацию. А я уж было уши навострил. Ну да ладно. Видать, много нас таких. Что поделать.

Сержантик давеча выкрикнул, что записывает всех, кто имеет педагогическое образование. То ли это очередной сбор статистических данных, то ли отбор куда. На всякий случай записался. Смеюсь: может, в Луганск в школу отправят уроки вести.

Блогеры пишут, что к выборам в США ВСУ планируют большое наступление. Надо же хозяевам показать, что перемога и требуется очередной пакет помощи. Так что, думаю, через неделю-две нас ждут перемены. Слишком долго мы тут сидим на одном месте.

Жена ищет в интернете разгрузку для меня. Нашла в Москве за шесть тысяч, но не такую. Мне нужна поясная, а не «лифчик». Дефицит, однако.

27 октября. О семье и о политике

Несмотря на закрытый КПП, пьянка продолжается. «Защитникам» весело. Таковых, конечно, меньшинство, но все же. И вот, напившись в хлам, очередной воин света звонит и яростно требует от жены, чтобы приехала. Ничего, что время полдвенадцатого ночи, неважно. Он же воин, ему все можно. А то ведь вдруг завтра отправят.

Цирк. Поражаюсь, когда вижу, как здоровенный мужик орет на свою благоверную в трубку матом. Эдакий капризный сорокалетний ребенок. Он не хочет слышать советов, сам все знает. Он же муж, глава семьи, а ныне – защитник Родины. Некрасиво. Ох, и избаловали его. Понятно, что многие стрессуют, выбившись из привычного ритма. Но все же надо держать себя в руках. К сожалению, не все могут.

Не представляю, что испытывают женщины по ту сторону. На них дети остались, работа, хозяйство. Многие мужья возили в школу детей, а теперь женам приходится вставать раньше, чтобы развезти детей по школам на автобусах, а то и на такси. С ребенком-инвалидом моей жене в общественном транспорте не очень-то удобно.

Предвижу, что упрекнут деньгами в поддержку мобилизованных, но их пока никто в полном объеме не получил. Были 120 тысяч губернаторских. Из 195 тысяч мне на сегодня выплатили 25. Остальное вроде бы 10 ноября.

Кто-то пьет, кто-то читает, смотрит фильмы, играет в телефоне. А я много о своих думаю: о жене, о детях. О прошлой мирной жизни. Жили, не ценили того, что имели. А сейчас все вокруг как во сне. Только он – явь. Война была далеко, стала близко. Готовят списки на отправку. Малыми партиями, правда.

Тяжело сейчас всем: и тем, кто воюет, и их семьям, и обществу. Тот, кто живет так, будто ничего не случилось, идиот. Позже поймут.

Война не что-то абстрактное и далекое, не просто некая говорящая голова в телевизоре, передающая сводки с фронта. Она рядом. Мины «лепесток» разлетаются по российским городам, прилеты приходятся по нашим территориям.

То, что не объявлена война и полная мобилизация, то, что промышленность пока целиком не переведена на военные рельсы, еще не повод жить «как раньше». Еще неизвестно, как развернется театр военных действий в скором будущем. Лучше быть готовым к возможным трудностям заранее. Как минимум прекратить нести бред в комментариях. Для массы людей все происходящее вокруг – продукт неумелой политики президента. В корне с этим не согласен. Посмотрите, мы воюем со всей Европой и США. И Запад давно этого хотел.

Ребята, которые сейчас из-за «ленточки» звонили, рассказывали про польских наемников под Красным Лиманом. Это фактически интервенция. Мы все сплотиться должны, а не критиковать Верховного и министров. Да, были недочеты в политике и экономике. Но посмотрите, сколько «крыс» бежит на Запад. Только наш корабль не утонет. Проверка на вшивость среди элит продолжается. И то, что мы избавляемся от этой слякоти, очень даже замечательно. Легче будет наладить все, что необходимо.

Нет, врага мы шапками не закидаем, он, оказывается, очень даже силен. И наклейка на стекле «Можем повторить» не поможет. Но правда за нами. И победа будет за нами. Иначе и быть не может.

31 октября. Диман. О морали

Нам повезло, что один из однополчан – бывший вагнеровец, человек с огромным боевым опытом. За его плечами чеченская кампания, несколько командировок в Сирию, Ливию, Африку. В 2014-м поехал выручать восставший Донбасс. Вместе с нами пришла повестка и ему. В нескольких последующих публикациях, расскажу о нем и его советах. Он учит нас тактике боя. Может, пацанам, которым предстоит поехать в зону боевых действий, что-нибудь и пригодится.