Империя теней

Сердце Анны бешено колотилось. Она вспоминала 5 мая: ветер в волосах, скорость мотоцикла, его взгляд – глубокий, сомневающийся и вызывающий одновременно – и тот поцелуй, который оставил след в сердце.

– Анна, – продолжал дядя, – ты даже не представляешь, с кем имела дело. Этот человек опасен. Он разрушит твое сердце. Он может уничтожить весь твой мир. Ты понимаешь, что ты играешь с огнём?

Анна почувствовала, как внутри всё сжимается, и в то же время в груди разгорается странное чувство – воспоминания о скорости, о свободе, которую она впервые ощутила, били по нервам, не давая усидеть.

Мать, Лаура, села рядом, мягко но строго взглянув на дочь:

– Анна, – сказала она, – ты должна помнить о фамилии, о нашем наследии. Аристократы всегда выбирают себе равных. Он… – она помолчала, едва сдерживая эмоции, – он не ваш мир. Ты не можешь позволять себе быть рядом с ним.

Анна кивнула, чувствуя, как тяжелая тень фамилии давит на неё. Она понимала, что должна согласиться, иначе рискует потерять уважение семьи.

– Пожалуйста, Анна, – сказал дядя, – не делай больше таких ошибок. Ты должна быть разумной. Ты должна думать о будущем, о своей семье, а не о сомнительных мужчинах.

– Да, дядя, – тихо согласилась Анна, стараясь успокоить дрожь в руках и сердцебиение, которое никак не желало подчиняться разуму.

Разговор завершился. Анна поднялась из-за стола, чувствуя на себе взгляд матери и дяди, которые следили за каждым её движением. Она направилась к своей комнате, собирать чемодан для поездки на учебу в Милан.

Каждое движение давалось с усилием. Она понимала, что должна подчиняться, должна быть той, какой хочет видеть её семья. Но воспоминания о Денисе не давали ей покоя: его взгляд, сомнения, желание сдерживать себя – всё это ворвалось в её мысли, как поток, который невозможно остановить.

– Почему он не хотел меня целовать? – думала она, укладывая вещи. – Почему боролся с собой? Почему его присутствие заставляет меня чувствовать, что я наконец жива?

Анна остановилась у зеркала, взглянула на отражение. Её глаза светились внутренним конфликтом: страх перед неизвестным миром, который представлял Денис, и одновременно жгучее желание испытать свободу, которую он ей подарил.

– Он изменил меня… – шептала она сама себе. – Я чувствую это, хотя ещё не понимаю всей силы. Но я не могу забыть. Не могу перестать хотеть этот мир, даже если он опасен.

Собирая последние вещи, Анна ощущала контраст: строгие правила семьи, давящая фамилия Виньоли, чёткие устои и традиции – с одной стороны. И мир Дениса – опасный, вызывающий, полный свободы и адреналина – с другой. Она знала, что эти два мира никогда не будут рядом, но сердце жаждало хотя бы прикоснуться к нему.

Когда чемодан был готов, она подошла к окну своей комнаты и посмотрела на Турин. Ветер слегка шевелил её волосы, в памяти всплыла ночь на мотоцикле, запах его духов, скорость, поцелуй… Всё это жило в ней, смешивая страх и желание.

– Однажды… – прошептала она, сжимая плечи от напряжения, – я выберу свободу. Даже если это будет против правил, против фамилии, против всего, что я знаю.

Анна закрыла окно, глубоко вдохнула, стараясь успокоить сердце, но воспоминания и эмоции остались с ней. Она знала одно: больше нельзя жить только по правилам. Она отправлялась в Милан, но мысль о Денисе продолжала тянуть её, как магнит, к тому, что казалось недоступным, опасным и одновременно самым желанным в её жизни.

Глава 7 Эхо той ночи

Анна жила своей жизнью – беззаботно, насколько это было возможно для девушки с её фамилией. Каждый её день был соткан из мелочей, которые другие считали бы праздными: кофе в крошечной кофейне у университета, быстрые завтраки на террасе, смех подруг и бесконечные разговоры о моде, о мальчишках, о будущих проектах. Но за этим лёгким занавесом всегда пряталась тяжесть её имени, ожидания семьи, тень ответственности, которая рано или поздно настигала её в каждом выборе.

Прошла неделя с той ночи, когда её жизнь внезапно пересеклась с ним. Денис. Русский, живущий в Лондоне, имеющий дела с её дядей в Италии. Незнакомец, который появился из ниоткуда, словно персонаж из старых легенд, и исчез так же стремительно, оставив в памяти лишь запах бензина и кожаной куртки, свет фар и ощущение опасности.

Анна не пыталась его искать. Она умела быть хитрой лисой, и знала: чем больше гонишься за тайной – тем быстрее она ускользает. Но внутри неё жила странная тоска, азарт, желание снова услышать его голос.

В тот день в университете Анна сидела с подругами в просторном коридоре, где высокие окна выпускали внутрь золотой свет. Девушки смеялись, делали заметки для совместного проекта, спорили, кто будет презентовать финальную работу. На столе лежали книги, блокноты и недопитый капучино.

К ним подошли трое парней – типичные миланские красавчики: ухоженные, в идеально сидящих рубашках, с тем блеском в глазах, от которого обычно падали первокурсницы. Один из них, Маттео, лениво оперся о колонну.

– Ragazze, sempre così serie? – начал он с улыбкой.

(«Девушки, вы всегда такие серьёзные?»)

Анна, скользнув по нему взглядом, лишь чуть заметно улыбнулась краем губ. Ей всегда нравилось играть – то холодной, то недосягаемой, то неожиданно острой на язык.

– Qualcuno deve essere serio, se voi non lo siete, – ответила она легко.

(«Кто-то должен быть серьёзным, если вы не такие».)

Девушки прыснули от смеха. Маттео приподнял бровь – вызов был принят.

– Sai giocare bene con le parole, Anna. Ma dimmi, è vero quello che si dice?

(«Ты умеешь хорошо играть словами, Анна. Но скажи, правда ли то, что говорят?»)

Анна прищурилась. – Che cosa si dice?

(«Что именно говорят?»)

Тут вмешался второй парень, Алессандро, с насмешкой:

– Che sei salita su una moto con uno… strano tipo. Non è italiano. Alcuni dicono che è inglese. Ma non sembra il tipo che può stare con una ragazza come te. «Что ты села на мотоцикл с каким-то… странным типом. Он не итальянец. Говорят, что он англичанин. Но он не похож на того, кто может быть с такой девушкой, как ты».)

Сердце Анны невольно дрогнуло. Она сделала вид, что её это забавляет.

– Ah, e voi? Voi siete gli esperti di chi è degno e chi no? – с притворным удивлением бросила она.

(«Ах, а вы? Вы эксперты в том, кто достоин, а кто нет?»)

Третий парень, Франческо, усмехнулся:

– Noi almeno sappiamo come trattare una donna italiana. Gli inglesi… sono freddi, incapaci di capire il fuoco delle nostre ragazze. E uno come lui, che sparisce nel nulla… non ti porterà da nessuna parte.

(«Мы хотя бы знаем, как обращаться с итальянкой. Англичане… холодные, не способны понять огонь наших девушек. А такой, как он, который исчезает в никуда… он никуда тебя не приведёт».)

Анна сделала вид, что слушает равнодушно, но внутри всё зазвенело. Так значит, о нём уже ходят слухи. И не только слухи – злые, окрашенные завистью.

Она рассмеялась легко, чуть откинув голову.

– Forse non è inglese. Forse è solo un fantasma che vi fa paura, – сказала она, и её голос прозвучал с той лёгкой издёвкой, которая всегда обезоруживала.

(«Может, он вовсе не англичанин. Может, это просто призрак, которого вы боитесь».)

Парни переглянулись, их самоуверенность дала трещину.

– Attenta, Anna, – сказал Маттео чуть серьёзнее. – A volte i fantasmi portano guai.

(«Будь осторожна, Анна. Иногда призраки приносят неприятности».)

Когда они ушли, её подруги сразу начали расспрашивать.

– Chi è questo uomo, Anna? («Кто этот мужчина, Анна?»)

– Davvero sei salita sulla sua moto? («Правда, ты села на его мотоцикл?»)

Анна лишь пожала плечами, пряча улыбку:

– Forse sì, forse no. («Может быть, да, может быть, нет».)

Но внутри неё всё горело. Русский, живущий в Лондоне. Опасный. Исчезающий, как тень. И теперь вокруг него уже сплетаются слухи. Она знала: такие истории просто так не рождаются.

Ей стало ещё любопытнее. И опаснее.

Выходя вечером из университета, Анна заметила, как падает свет фонарей на старую мостовую, как шумный город вдруг становится мягким, почти интимным. Милан жил, шумел, дышал, и в этом дыхании Анна чувствовала, что её собственная история только начинается.

Глава 8 Лондонские тени

Две недели. Две недели он пытался не думать о ней. Но каждая мысль о Турине, о том дне, о её запахе, о её дерзкой улыбке, о том поцелуе на возвышенности с видом на город, возвращалась к нему, как темная тень, неотступная и настойчивая. Денис сидел в своей квартире в Лондоне, глядя на дождливый город за панорамными окнами, с чашкой крепкого эспрессо в руке, но кофе горчил ему, как и каждый момент без неё.

Он прошёл по комнате к зеркалу. Серый костюм сидел на плечах идеально, но Денис даже не думал о деловой встрече или презентации. Его мысли поглотила Анна. Он пытался прогонять их, но холодный расчёт и деловая логика не могли конкурировать с воспоминаниями о её коже, о эмоциях, которые она внезапно подарила ему за короткие часы в Турине.

Он отправился в спортзал, чтобы очистить голову. На ринге спарринг с напарником давал нужный разряд. Каждый удар, каждый выпад, каждый блок – как способ отрезать навязчивые мысли, отвлечься от того, что нельзя было назвать делом. В этих движениях, в поте и боли, он искал баланс, пытался подавить желание мыслить о ней. Но чем больше он бил, тем отчетливее возникали её глаза, её смелость, её невинная дерзость.

После спарринга он пошёл в душ. Горячая вода стекала по телу, смывая пот и усталость, но не мысли. Он наблюдал своё отражение в запотевшем зеркале: накаченное тело, пресс, плечи, шрамы, каждый из которых рассказывал о сделках и битвах, о серых поставках и неофициальных договорах. На тыльной стороне ладони едва заметно проступали цифры – память о прошлом, которую он носил с собой, как напоминание о темных сторонах жизни. Духи, запах металла, пота и воды смешались с навязчивым образом Анны, и Денис сжал кулаки, будто пытаясь выдавить из себя эти мысли.

Он надел серый костюм, сел в свой Land Rover с белым салоном и поехал в офис. Там был его настоящий мир: легальные сделки прикрывали серый бизнес, поставки, которые никто не должен был видеть. Каждый документ, каждая подпись, каждый телефонный звонок – всё было продуманно и расчетливо. Но мысли о ней прорывались, как сигнал тревоги, и Денис не мог их игнорировать.

Вечером, после короткого совещания, он снова прокатился по Лондону. Тёмные улицы, свет фонарей отражался в мокром асфальте, машины проносились мимо. Каждое отражение, каждая тень казались ему знаком. Ему хотелось забыться, погрузиться в хаос своих дел, но воспоминания о ней не отпускали.

Он вспомнил её глаза, её дыхание, её смелость на мотоцикле. Он вспомнил тот момент, когда она впервые позволила себе быть дерзкой рядом с ним, и как её руки дрожали от адреналина. Он понимал: она изменила что-то в нём, даже за эти короткие часы. И это новое чувство – желание свободы, страсти и жизни – столкнулось с его рациональностью и страхом за чужую жизнь. Он не мог подвергать её опасности, но и не мог убрать её из памяти.

В ночь на седьмой день он принял решение. Решение, которое гналось за ним, словно неотвратимая буря. Он сел в салон своего частного джета, проверил документы, координаты и вылетел в Милан. Самолёт врезался в ночь, и Денис сидел в кресле, глядя на облака, думая о ней.

Он знал, что этот шаг – риск. Он понимал, что её жизнь могла быть разрушена его миром. Но он не мог больше бороться с собой. Он должен был увидеть её, почувствовать её рядом, понять, что она думает о нём, и если придётся – расставить точки.

В голове Дениса мелькали мысли о прошлом: все женщины, с которыми он когда-то был, все отношения, которые он разрушил, все сомнения, которые прятались за его холодной маской. Но Анна была другой. Она не поддавалась страху, она была дерзкой, смелой, держащей себя, как истинная аристократка, но с искрой свободы и страсти, которые он никогда не встречал раньше.

Он сжал кулаки и глубоко вдохнул. Он знал, что после этой поездки ничего не будет прежним. Его сердце, которое он прятал под слоем холода и расчетливости, готово было разорваться от эмоций, которые он не мог больше подавлять. Он понимал: эта встреча с Анной может стать началом конца его привычного мира. Но он готов был рискнуть.

Самолёт пронёссся Европой, а Денис, глядя в окно, думал о ней. О её улыбке, о её голосе, о том, как она сидела на мотоцикле рядом с ним, как её глаза сияли, когда она впервые почувствовала свободу, которую он подарил ей. И в этот момент он понял: нет смысла больше сопротивляться.

Милане, готовься. Я уже лечу к тебе.

Глава 9 Космическая тьма

Анна медленно вошла в полутемный зал галереи. Тонкая, почти прозрачная музыка эхом растекалась по пространству – словно звезды шептали свои истории. Лазерные лучи, тонкие и строгие, строили вокруг неё невидимую вселенную. Она шла среди света и тени, каждая её мысль казалась воздухом, из которого могла сложиться сказка… или катастрофа.

Внезапно она почувствовала знакомый запах – его запах. Сочетание дорогих духов с ноткой табачного дыма, острым, почти горьким и хрупким, как воспоминание. Сердце застучало сильнее.

Из тьмы появился он – точно воплощение теней. В чёрной рубашке, идеально сшитой, и чёрных брюках. На запястье – часы Patek Philippe Nautilus с изящной серебристой отделкой, указывающие и на стиль, и на статус: он был здесь не случайно.

Он подошёл не спеша, каждый шаг художника, посчитан, выверен, но наполнен стремлением. Он остался в полумраке, но его глаза были ярче всех огней галереи.

– Я скучал, – произнёс он, почти шёпотом, так, что казалось: он говорит это ей, а не стенам.

Анна ощутила, как в груди пламенеет нечто чужое, названное страстью. Она задержала дыхание.

– Твой поцелуй… – он продолжил тихо, – он был самым невинным и одновременно самым горячим, что я когда-либо испытывал. Я прилетел, чтоб повторить его… несмотря не на что.

Ночь вокруг них стала плотнее. Она понимала, что все правила, которые её держали – рушатся одним его жестом. Он протянул руку – приглашение нарушить мир Виньоли, упасть в свободу, которую он ей подарил.

– Готова ли ты быть моей – не частью фамилии, а собой? – его голос дрожал, но слова – выстрел.

Анна стукнула пальцами по лучу света, ощущая голос во мраке. Он звал её быть дерзкой, свободной.

– Я… – её голос был тихим, но решительным, – я устала быть правильной. Я выберу свободу с тобой, а не форму, которую навязывают годами. Я готова…

Он наклонился, его дыхание – жар, который сжигал все стены внутри. В том танце света и тьмы они нашли точку, где кончаются фамилии, остановки и страхи.

Анна всмотрелась в его глаза. Они были слишком близко, слишком честные для того, кто жил во тьме. Её сердце билось так сильно, что казалось – он услышит его.

Она сделала вдох, но голос дрогнул:

– Я… я не знаю, кто я без своей фамилии. Но рядом с тобой… я чувствую, что могу быть собой.

Его губы скользнули ещё ближе, дыхание коснулось её кожи. Он не торопился, будто мучил её этим ожиданием.

– Анна, – его голос стал глуже, жестче. – Ты должна понять: если ты со мной – назад дороги не будет. Ты перестанешь быть дочерью, наследницей, чьим-то отражением. Ты станешь только собой. Но за это придётся платить.

Он провёл пальцем по её подбородку, едва заметное касание, от которого у неё пробежал холод по спине.

– Я не прошу тебя бросаться в огонь. Я лишь спрашиваю: готова ли ты сгореть ради того, чтобы жить своей жизнью, а не чужой?

Анна закрыла глаза на секунду. Музыка, холодные лучи, его запах – всё слилось в единый вихрь. Она открыла их снова и прошептала:

– Если это с тобой… я готова.

Он улыбнулся – не мягко, а почти хищно, будто получил то, чего добивался. Его ладонь легла на её талию, и он притянул её к себе.

– Тогда, Анна, мы начинаем игру, в которой ставки выше, чем твоя фамилия. Это будет война. Но в ней ты – моя.

И прежде чем она успела что-то ответить, его губы накрыли её. Поцелуй был жёстким, властным, но в этой жёсткости было всё – тоска, голод и безумная нежность, которой он не позволял себе ни с кем другим.

Глава 10 Жаркое безумие

Анна вышла из галереи, дыхание всё ещё сбивалось – встреча с ним ударила сильнее любого вина. Денис держал её за руку, уверенно ведя к машине. Она чувствовала – он знает, что делает, он ведёт её туда, где уже не будет свидетелей, взглядов, рамок.

– Ты понимаешь, куда лезешь? – его голос прозвучал низко, почти рычанием. – Я не игра. Со мной нет дороги назад. Мне нужна вся ты. Не фамилия. Не маска. А ты.

Она посмотрела на него – в глазах не было страха, только вызов:

– А ты понимаешь, что я именно этого хочу?

Внутри машины царила тишина, но напряжение вибрировало в воздухе. Милан мерцал огнями за окнами, а у них была своя реальность – его рука на её колене, её пальцы, невольно тянущиеся к его запястью с тяжёлыми часами.

– Тебе придётся довериться, Анна, – он говорил медленно, будто проверяя её решимость. – Я не отпущу, если откроешься. А если сломаешься – заберу всё равно.

Она закрыла глаза, вдохнула его запах и шепнула:

– Тогда забери.

Вилла встретила их тишиной и прохладой мрамора. Здесь не было места чужим правилам. Она сбросила каблуки, почувствовала свободу, а он смотрел на неё, как на нечто драгоценное и запретное одновременно.

Он подошёл близко, прижал к стене, пальцами провёл по её лицу.

– Тебя невозможно забыть. Ты довела меня до безумия. – его голос дрогнул, но глаза горели. – Я прилетел, чтобы прожечь эту ночь с тобой до конца.

Она не ответила – её поцелуй сказал больше, чем слова.

Денис чуть согнулся к ней, вплотную к её телу, чувствуя каждый изгиб, каждое движение. Он ощущал, как её дыхание ускоряется, как дрожь пробегает по плечам. Он хотел быть жестким, контролировать всё, но при этом боялся разрушить её, сломать этот момент нежности и безумной страсти. Её руки тянули его к себе, дерзко царапали кожу на спине, кусали плечо – дикая энергия, которую он так давно не чувствовал.

– Ты знаешь, что я хочу тебя, – прошептал он, слегка отстранившись, чтобы посмотреть в её глаза.

Анна усмехнулась, держа его за шею. Её взгляд был полон огня.

– Я хочу именно этого. С тобой.

Он чуть отстранился, позволяя ей почувствовать вкус власти, который она так долго сдерживала в себе, играя аристократку, холодную и недоступную. Но теперь это было не маской – это была её дикая сущность, которую он разбудил. Она царапала, кусала, сжимала его руки, пытаясь вернуть контроль, но он был опытен, уверен в себе. Каждое его движение, каждый жест говорил: «Я веду». И это возбуждало её еще сильнее

Он провёл руками по её талии, поднял её на весу, прижимая к себе, ощущая, как её тело идеально подходит к его. Она закричала от резкой близости, от силы его прикосновения, от ощущения, что она не может вырваться. Она боролась, кричала, пыталась взять власть, но каждая попытка лишь усиливала их страсть. Он шептал ей на ухо, его дыхание горячее на шее, голос тёплый, властный, полный желания:

– Ты хотела этого, верно? Хочешь меня так же сильно, как и я тебя?

Она лишь кивнула, дикие глаза сияли, руки обвивали его шею, ногами обхватила его бедра. Всё её тело требовало его, весь её дикий внутренний мир вырвался наружу. Она хотела его, безумно и страстно, и знала – он чувствует это.

Денис не сдерживался. Он вел её, но не торопился разрушить каждый момент, давал ей почувствовать, что именно она свела его с ума. Его руки исследовали каждую часть её тела, и в каждом движении была смесь жесткости и заботы, контроля и страсти. Её стоны, шёпот, легкие удары ногтями по спине сводили его с ума, заставляли терять остатки контроля, которого он обычно держался так долго.

Она была безумной рядом с ним, дикой, развязной, аристократка, которая впервые в жизни отпустила правила и маски. Он ощущал, что теперь она полностью его, что эта ночь – их граница, которую нельзя нарушить, но которую можно прожечь огнем.

– Твоя страсть… твоя безумная страсть делает меня слабым, – шептал он, касаясь губами её плеч, шеи. – Никто не был так смел, так дико… никто.

Анна схватила его за запястья, прижимая к себе. Её дыхание, стоны и движения говорили только одно: она хочет больше, ей. Она позволила себе быть развязной, дикой, жадной, сексуальной и свободной.

И тогда он понял – сопротивляться бессмысленно. Он полностью отдался её энергии, своим рукам, своей страсти. Он вошёл в неё на весу, резко, глубоко, ощущая, как её тело сжимается, как она кричит и хватается за него. Она хотела этого, дико хотела. Его твердость, уверенность и жесткость сделали их контакт невозможным для разума, только для тела и эмоций.

Каждое движение, каждый вдох, каждый стон – это был танец власти и подчинения, дикой страсти, которой оба ждали. Анна чувствовала себя живой как никогда, её тело горело, дрожало, каждая клетка впитывала его тепло, его силу. Она царапала, кусала, шептала его имя, кричала, смеялась и плакала одновременно.

– Ты моя, – сказал он наконец, низким, хриплым голосом, контролируя её и себя. – Только моя.

Она ответила без слов – вся её энергия, страсть, желание были с ним. Она была дикой, развязной, горячей, аристократкой, которая впервые перестала быть пленницей фамилии и правил.

Ночь продолжалась, и каждый момент был огнем. Они терялись друг в друге, не думая о прошлом или будущем, о страхах и правилах, о семье и обязательствах. Всё, что существовало, – это они, их страсть, их желание, их полное освобождение.

Он контролировал, направлял, вел, но именно её дикая энергия зажигала его, сводила с ума. Она была его безумием, его искрой, его огнем, а он – её силой, её жесткостью, её глубиной.

И когда рассвет начал пробиваться сквозь окна виллы, они оба лежали, обессиленные, запыхавшиеся, покрытые потом и теплом друг друга, понимая: эта ночь изменила их навсегда. Она больше не была лишь аристократкой из Турина, он – не просто опасным мужчиной из Лондона. Они были собой, дикими, страстными, живыми.

Глава 11 Утро после ночи

Милан, 20 мая

Я проснулась ровно в семь утра. В комнате было тихо, солнечные лучи мягко проникали сквозь высокие окна, освещая просторную спальню виллы. Первое, что я ощутила – его запах. Терпкий, слегка дымный, с едва уловимой нотой дорогих духов, смешанный с ароматом кожи. Он был повсюду: на подушках, на простынях, в волосах, на моей коже. И, несмотря на его физическое отсутствие, ощущение его внутри меня оставалось непередаваемо сильным, словно он всё ещё был во мне.

Сердце билось учащённо, дыхание сбивалось, руки дрожали – воспоминания о прошедшей ночи накатывали волной.

Я тихо приподнялась с постели, стараясь не нарушить тишину, и направилась к ванной. В голове крутились картинки, каждое его прикосновение, взгляд, жаркие мгновения, когда он держал меня близко. Мир, который он привнес за одну ночь, казался чужим, опасным, но одновременно манящим, невыносимо притягательным.

Я попыталась собраться. Университет начинался только к десяти, а мне нужно было успеть заехать в свою квартиру и переодеться. Казалось бы, всё просто, но каждое движение давалось с трудом – руки дрожали от остаточного адреналина, мысли разбегались. Я ловила себя на том, что снова и снова представляю его взгляд, его тёплое дыхание у шеи.

Когда я вышла из спальни в гостиную, я увидела его. Он стоял у большого окна, разговаривая по телефону. Голос был низкий, властный, каждое слово резкое и точное. Он надевал свои серебряные часы – дорогие, стильные, идеально подчёркивающие статус, а на руках играли мускулы. Черная рубашка облегала его тело, брюки вырисовывали линию бедер, слегка растрёпанные волосы добавляли непринуждённости, но в его осанке была напряжённая сила.

Он заметил меня взглядом, его глаза из темного стали ярче и глубже, и я ощутила одновременно страх и волнение. Телефон резко опустился, разговор был завершён мгновенно, без малейшего намёка на эмоции, только решимость и холод

Он подошёл ко мне почти бесшумно, и воздух вокруг будто сжался. Его взгляд пронзил меня до самых костей. Он наклонился и прошептал низким голосом:

– Не ожидал, что аристократки могут быть такими… дикими. Так хорошо, как ты… – Он замялся на мгновение, словно подбирая слова. – Чертовски понравилось иметь тебя.

Я попыталась ответить дерзко, но вместо этого выдавила глупость: