Демидовы

Скептики недоверчиво хмурятся – да разве ж можно вот так, «с наскоку», создать достойный аналог творения известных мастеров? Ответим вопросом на вопрос – а почему бы и нет? Разобрал, изучил, попробовал металл «на зуб» (в переносном, конечно же, смысле) – и сделал! Пожалуй, наиболее сложной задачей было копирование декора – кухенройтерские изделия порой украшались очень богато, но и с этим наш герой тоже справился, раз уж пистолет его работы нельзя было отличить от оригинального. Впрочем, может, на самом деле никакого кухенройтерского пистолета и не было… Наверняка можно сказать только одно: Никита Демидович умел удивить своим мастерством (да и хваткой тоже), что и послужило толчком к его головокружительному взлету. «Из работяг – в олигархи», как сказали бы в наше время.

По версии Иосифа Христиановича Гамеля, Никита получил от царя пощечину не за показавшиеся дерзкими слова, а за плохое качество вина, которым тот угощал своего высокого гостя. В ответ Никита сказал, что сам он никогда хмельного и в рот не берет, а вино купил перед приходом Петра в гости. Этот инцидент происходит после того, как Никита радует царя изготовленными алебардами. Продолжая испытывать мастера, Петр показывает ему «иностранное хорошо отделанное ружье», и Никита берется сделать такое же, но делает не одно, а целых шесть. Петр «пожаловал ему сто рублей и, поцеловав в голову, сказал: “Постарайся, Демидыч, распространить фабрику свою, а Я тебя не оставлю”, и тут же дал указ отвести близ Тулы, в Малиновой засеке, несколько десятин земли для копания железной руды и “для сжения из леса уголья”. Антуфьев не упустил сего случая воспользоваться милостию Монарха. Он завел на речке Тулице близ впадения оной в Упу чугуноплавильный завод… и вскоре отлил пять тысяч пудов артиллерийских снарядов, которые, по возвращении Государя из чужих краев, привез в Москву в Артиллерийский Приказ. Государь, узнав о сем, так обрадовался, что тотчас Сам туда приехал осмотреть снаряды сии, благодарил Антуфьева и велел выдать ему втрое против цены, платимой за таковые же вещи с Нарышкинских и Миллеровых заводов».

До нас дошло только упоминание о грамоте, на основании которой Демидовы владели оружейными заводами в Туле. В 1733 году, при сыне Никиты Акинфии, в Тулу прибыл с ревизией коллежский асессор[10] Васильев, который потребовал предъявления «подлинных указов или грамот, почему он, Демидов, теми заводами владеет». Шурин Акинфия Демидова Семен Пальцов, состоявший в должности главного заводского приказчика, ответил, что «Акинфей Демидов Тульскими железными заводами владеет по данной грамоте отцу ево, Акинфиеву, Никите Демидову, а надеетца де он, что та грамота дана ис Пушкарского приказу; да сверх той грамоты о владении оных заводов имеетца привилегия; и та грамота и привилегия имеются де в тулском доме оного Демидова у матери ево, которыя он, Палцов, отъискав, объявит… А в котором году построены и привилегии даны, о том значит во оной грамоте и привилегии». Грамота, о которой шла речь, не сохранилась или пока еще не обнаружена, но, отталкиваясь от другого документа, обнаруженного Васильевым в заводских архивах, историки датируют начало строительства демидовского тульского завода 1694 годом, в котором царь Петр удовлетворил прошение Никиты о предоставлении ему мельницы на реке Тулице «в жалованье на оружейное дело». Мельница была отдана сроком на двадцать лет «на оброк вместо годового окладного жалованья». Никита мельницу снес, а на том месте построил «железной завод». В 1695 году первый демидовский завод был построен и начал производить ружья. Из документов известно, что в 1700 году Никита Демидов изготовил две тысячи фузей[11], а в 1703 году – четыре тысячи девять штук! Объемы свидетельствуют не только об ухватистости Никиты, но и о том, что его фузеи были качественными, иначе бы казна не приобретала бы их в таких количествах – оружию царь Петр уделял первостепенное внимание.

На рубеже XVII и XVIII веков возраст Никиты Демидовича приближался к пятидесяти годам, а эта дата в те времена считалась началом старости. В целом жизнь Никиты можно было считать удавшейся: солидный человек, уважаемый мастер, обласканный царским вниманием, владелец оружейного завода… Чего еще можно желать крестьянскому сыну? Впрочем, о желаниях обычно пишут в дневниках, а Никита Демидович, как уже было сказано, грамоты не ведал, и потому дневников не вел, так что нам не дано знать, докуда простирались его амбиции. Но любой кузнец знает, что железо следует ковать, пока оно горячо, иначе говоря – пока царь милует да жалует, нужно этим пользоваться. Известно, что весной 1697 года Никита Демидович изготовил по паре фузей и алебард из привезенной с Урала железной руды, о которой отозвался похвально. На заданный ему вопрос о возможном переезде на Урал Никита Демидович ответил уклончиво, в стиле «оно бы и можно, ежели нужно, но у меня и в Туле дел невпроворот». Действительно, трудно оставлять обжитое место и налаженное дело ради того, чтобы ехать невесть куда, как говорится, за семь верст киселя хлебать. Вполне возможно, что «уральская эпопея» Демидовых была вызвана не столько амбициями Никиты Демидовича, сколько желанием царя Петра, замыслившего превратить Урал в главную кузню своей державы. Тем не менее Никита Демидович не исключал переноса деятельности на Урал при условии, что управляемые им заводы на протяжении десяти лет будут находиться в его собственности («а держать бы ему те заводы десять лет на себя, а после со всякими снастьми взять в государеву казну»). Вопрос о переезде на восток, как принято выражаться в наши дни, повис в воздухе.

Выше было сказано о том, что за жалованную царем землю Никите пришлось побороться с тульскими ямщиками, которые имели огороды рядом с этой самой мельницей. До Генерального межевания, начатого императрицей Екатериной Второй в 1765 году, порядка в землевладении не было никакого и наряду с «бумажным правом» действовало «традиционное» – отцы и деды наши здесь испокон веков репу да капусту выращивали, стало быть, земля эта наша. Прилегающей к мельнице территорией Никита Демидович не удовлетворился, поскольку растущее производство требовало бóльших пространств – в то время «движущей силой» служили водяные колеса, для которых приходилось запасать воду в прудах. Образно говоря, поставил новый цех – рой новый пруд. В 1701 году Никита Демидович получил дополнительную территорию, а ямщикам выделили участки бóльшего размера из владений, конфискованных у стрельцов, которых после бунта 1698 года[12] Петр начал изводить под корень. Но земельные пожалования были не так важны, как дарованное свыше право покупать к своим заводам, помимо земли, еще людей (вспомним, что тогда действовало крепостное право). Другие заводчики использовали труд дворцовых, то есть царских, крестьян, которые формально считались свободными, но на деле были зависимыми, поскольку жили на землях, принадлежавших царю и его родичам. Никита же на государеву рабочую силу не претендовал, обходился вольнонаемными работниками, выдавая при этом качественную и недорогую продукцию. Все это еще сильнее расположило к нашему герою царя Петра, который объяснял пожалование земель и привилегий следующим образом: «…за ево [Никиты Демидовича] знатную службу, что он построил новые железные заводы своими деньгами и проторми беспоможенья и дачи дворцовых крестьян, как преж сего давали к таким же заводам в разных местех и в город ех иноземцом, и что он при иноземцах, которым многие дворцовые крестьяне к заводам даны, у железа и у всяких воинских железных припасов цены убавил…» Но реалии того времени были таковы, что на одних лишь вольнонаемных работниках не получалось развернуться в полную силу…

«Что это за привилегия – крепостных покупать? – может удивиться кто-то из читателей. – Есть возможность – купил, нет возможности – нанимай работников по уговору. Другое дело, если бы крепостных даром давали…» Но не будем забывать, что Никита Демидович происходил из крестьян, а правом покупки, правом владения крепостными обладали только дворяне. Заводчики неблагородного происхождения получат право приобретать крепостных только в двадцатые годы XVIII века, а до той поры Демидовы будут исключением… Надо сказать, что эта привилегия заложила основу могущества фамилии Демидовых, позволила им далеко опередить конкурентов, подавляющее большинство которых составляли выходцы из низов общества (дворяне предпочитали служить государю со шпагой или пером в руке).

Наш герой был хорош с какой стороны ни взгляни: и кузнечным ремеслом владел не хуже легендарного Гефеста[13], и дело на широкую ногу поставить мог, и грозному царю умел потрафить. Короче говоря, талантливый человек талантлив во всем.

1702 год стал судьбоносным для Никиты Демидовича и всей Демидовской фамилии. Во-первых, Никите Демидовичу был отданы Верхотурские железные заводы, построенные годом раньше на уральской реке Нейве, а во‐вторых, в грамоте его впервые официально назвали Демидовым, а не Антюфеевым или Антуфьевым. В изменении фамилии можно усмотреть мистический символизм: история тульских кузнецов Антюфеевых закончилась, на смену ей пришла история Демидовых, царей Урала и главных промышленников Российской империи. Виват! Виват! Виват! И залп из всех орудий!

«Лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе», – гласит известная пословица. Так-то оно так, и на Урале Никита Демидов достиг такого могущества, которое в Туле ему и присниться не могло, но давайте попробуем поставить себя на место нашего героя и взглянуть на переезд его глазами. По уму сподручнее было бы развиваться в Туле, но здесь недоставало простора и леса. Царь Петр было дозволил Никите рубить лес в казенной Щегловской засеке близ города, но вскоре эта привилегия была отобрана по указу от 27 марта 1702 года, согласно которому «от Орла до Нижнего по обе стороны Оки-реки со стороны по пятидесяти верст» запрещалось рубить дуб, клен, вяз, ясень, сосну, карагач, лиственницу и иные деревья, «которые на корабельное и на мачты и иных морских судов на строение надобны». Некоторые биографы склонны считать, что отъемом привилегии Петр мягко и ненавязчиво подталкивал Никиту Демидовича к переезду на Урал, но истинная причина заключалась в приоритете кораблестроения перед другими отраслями промышленности.

Главной проблемой Петровской эпохи был дефицит управленческих кадров. Мало построить завод, нужно вдохнуть в него жизнь, наладить работу… Царь Петр ценил Никиту Демидова, а тот, в свою очередь, понимал резоны своего положения и выгод не упускал. В феврале 1702 года Никита обратился к Петру с просьбой передать ему в аренду недавно построенный на Нейве железный завод. Просьба была высказана в нужный момент, что называется, вовремя и к месту.

Вот вам предыстория. Глава Сибирского приказа Андрей Андреевич Виниус, активно продвигавший идею строительства железных заводов на Урале, поручил ее разработку местному уроженцу боярскому сыну[14] Михаилу Афанасьевичу Бибикову. Бибиков составил три проекта – «при Магнит-горе, на речке Нейве да близ реки Каменка», – но, по логистическим соображениям, начать решил с того, что на Нейве («…от Невьи реки и от деревни Федковки полторы версты, на той руде и около руды бору длиннику восемь верст, поперечнику две версты. И под деревнею Федковкою на Невье реке для железнаго заводу и молотовых больших мехов подъему плотину построить мочно и угодно. И железо до Тобольска зимним санным путем и через Верхотурье к Соли Камской на возах возить мочно»). В марте 1700 года, под руководством Бибикова, началось строительство завода. К середине следующего года было готово все, кроме доменной печи, которую Бибиков поставить не мог, поэтому его сменил присланный из Москвы Семен Кипреянович Викулин. Бибикову вроде как поручили начинать строительство следующего завода у горы Магнитной (это место особо нравилось царю Петру из-за близости к «железной» горе), но в ноябре 1701 года вернули на Нейву, работать вместе с Викулиным, поскольку тот никак не мог найти общего языка со своими подчиненными, а также с местными властями. С Бибиковым Викулин тоже не сработался… Впрочем, нельзя исключить и того, что все проблемы Викулина были следствием интриги, выстроенной обиженным Бибиковым – строил-старался, а лавры чужак пожинать будет, разве ж это справедливо? Вдобавок ко всему под завершение строительства на заводе произошел пожар… Короче говоря, вместо радости от появления первого уральского железного завода Андрей Виниус получил крупную головную боль, и это на фоне постоянных требований оружия со стороны Петра, начавшего воевать со шведами.

При словах «металлургический завод» воображение современного человека рисует огромное производство, но во времена, о которых идет речь, заводы были небольшими. В частности, завод, вошедший в историю под именем Невьянского, состоял из восьмиметровой кирпичной домны, кузницы с тремя горнами, двух молотовых амбаров, нескольких сараев и плотины, длина которой составляла около двухсот метров. Плотина обеспечивала завод энергией. В домне из руды выплавляли чугун – сплав железа с углеродом, материал твердый, но хрупкий и не поддающийся ковке. Лишний углерод «выжигался» из чугуна в горнах. Чугун расплавляли до вязкой полужидкой консистенции, а затем словно наматывали расплавленную массу на железные ломы, получая крицу – железо с включением шлаков. Шлаки выбивались из крицы в молотовых амбарах при помощи многопудовых падающих молотов, приводимых в движение все той же силой воды. Из полученного железа кузнецы изготовляли продукцию. Часть чугуна использовалась для отливки пушечных стволов, ядер и других изделий. Счет рабочим шел не на сотни и тысячи, а на десятки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Из письма Павла Петровича Бажова поэту и публицисту Алексею Александровичу Суркову, написанного в 1945 году в связи с выходом книги Евгения Федорова «Каменный пояс».

2

Николай Петрович Николев, «Рондо. Блаженныя памяти государю Петру Первому»: «Петр Велик!.. твои все кедры! Здесь проникнув горны недры, ты драгой металл извлек». – Здесь и далее все примечания сделаны автором.

3

Crème de la crème (в переводе с французского – «сливки из сливок») – идиома, означающая «лучший из лучших».

4

В наше время Оружейная палата является музеем-сокровищницей, но изначально эта палата была хранилищем царского оружия, а позже стала ведать его производством и обеспечением армии оружием и амуницией. Хранились здесь и некоторые ценности, но функционировать исключительно как хранилище ценностей Оружейная палата начала лишь с 1728 года.

5

Даты приводятся по старому стилю (юлианскому календарю).

6

Полное название этого труда – «Описание Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении».

7

Целью Азовских походов, предпринятых Петром Первым в 1695 и 1696 годах в рамках русско-турецкой войны 1686–1700 годов, был захват турецкой крепости Азов, запиравшей выход к Азовскому и, соответственно, Черному морю.

8

Кухенройтеры (Kuchenreuter) – династия немецких оружейных мастеров, которая с 1640 года выпускала охотничьи ружья и кремневые пистолеты, пользовавшиеся большим спросом.

9

Имеется в виду полка (поддон) для небольшого количества пороха, находящегося в замке, взрыв которого воспламеняет тот порох, что насыпается непосредственно в ствол и при взрыве выталкивает пулю.

10

Коллежский асессор – гражданский чин восьмого класса Табели о рангах, соответствовавший в разное время майорскому или капитанскому армейскому чину.

11

«Фузеями» назывались заряжавшиеся с дула гладкоствольные ружья, снабженные кремневым замком, в котором искры для воспламенения порохового заряда образовывались при ударе кремня по кресалу.

12

Стрелецким бунтом 1698 года называется восстание четырех московских стрелецких полков, целью которого было возвращение власти старшей сестре Петра Первого царевне Софье Алексеевне, находившейся в заточении в Новодевичьем монастыре. Сам Петр в тот момент пребывал в Западной Европе и вернулся в Россию уже после подавления бунта.

13

Гефест – бог огня в древнегреческой мифологии, непревзойденный кузнец, покровитель кузнечного ремесла.

14

Дети или сыны боярские – сословие, существовавшее на Руси с конца XIV по начало XVIII века. Сыны боярские получали свои земельные владения в обмен на обязательство несения военной или административной службы. В ходе реформ Петра Первого сыны боярские вместе со всеми служилыми людьми были объединены в дворянское сословие. Выражение «сын боярский» нужно было понимать как «благородный человек», сыновья же бояр, старорусской элиты, считались, как и их отцы, боярами.