Сталкер с трассы

– Учусь, как и сказала Влада, вместе с ней. Еще работаю в компании отца, – ответил он ровным, деловым тоном, каким, вероятно, говорил с партнерами. – Управленчески стажируюсь, можно сказать.

– О, серьезно! – папа, до этого молча поглощающий пирог, оживился. – А в какой сфере? У нас ведь тоже свое дело, небольшая строительная фирма. Может, знакомые есть общие?

Начался классический родительский допрос, который я знала наизусть. Только на этот раз все вопросы адресовались не мне, а Владу. Его расспрашивали о работе, об учебе, о планах на будущее. Он отвечал четко, вежливо, но без лишних деталей. Я сидела, отламывала крошки от своего куска пирога, и досада наполняла мои чувства. Меня словно отодвинули на второй план. Моя собственная мама, которая обычно засыпала меня вопросами, сейчас смотрела на Влада с неподдельным интересом.

Это длилось до одного момента. Папа, разгоряченный обсуждением тенденций на строительном рынке, вдруг встал.

– Влад, а пойдем-ка на минутку? Хочу показать тебе новый перфоратор в прихожей, что я на днях купил. Хочу свежее мнение услышать.

– Пап, он же не специалист… – попыталась я возразить, но Влад уже поднимался.

– Конечно, Вадим Иванович.

Они вышли, оставив меня наедине с мамой. Та моментально переключилась.

– Влада… – мама медлила, перебирая бахрому на диванной подушке. – Давай начистоту. Между вами с этим парнем же есть что-то?

– Мам!!! Нет, конечно! – ответила я слишком быстро и опустила глаза, чувствуя, как по щекам разливается предательский румянец. Отчего-то я смутилась, будто меня поймали на чем-то.

– Дочь… Я же вижу. Между вами искрит. Если этого не замечает папа, не значит, что не замечу и я, – она положила свою руку мне на плечо. – Он на тебя смотрит… Особенно. Не так, как смотрят просто друзья.

– Мам, я не знаю… Странно с тобой о таком разговаривать, – призналась я, глядя в окно.

Действительно. Почему все пытаются нас свести? Лера, близнецы, теперь вот родители. Все сговорились что ли? Словно весь мир толкает нас друг к другу, а мы все еще пытаемся понять, стоим ли мы на месте или медленно движемся друг к другу.

– Мне нравится проводить с ним время, – наконец, сдавшись, выдохнула я. – Он… не такой, как все. Добрый. И заботливый, а еще…

А еще внимательный. Сильный. Сложный. Безумно красивый. Но вслух я говорить об этом не стала. Слова застревали в горле, казались слишком личными, слишком хрупкими, чтобы произносить их вслух.

– В общем… Я не знаю, мам. Мы просто… нам хорошо вместе. Пока что.

– Не волнуйся, дочка, я понимаю, – она слабо улыбнулась, и в ее глазах отразились сочувствие и поддержка. – Дай себе время. Сердце само подскажет. Он, кстати, очень симпатичный. И глаза честные.

Я хмыкнула. «Честные». Если бы она знала, сколько всего скрывается за этими «честными» глазами.

*      *      *

Тем временем в прихожей разворачивалась своя драма. Отец Влады действительно показал Владу свой новенький, блестящий перфоратор, покрутил его в руках, похвалил мощность. А потом, поставив инструмент на тумбочку, облокотился о стену и спросил спокойно, но с той самой каплей отцовской угрозы, что заставляет трепетать любого молодого человека:

– Что у вас с Владой?

– У нас ничего нет. Мы друзья, – с легкостью произнес Влад, встречая его взгляд. Он не врал. Технически.

– Врешь, – отрезал Вадим Иванович, и его голубые, как у Влады, глаза сузились. Он не злился. Он констатировал факт. Он видел то же, что и ее мама.

Влад молчал, оценивая ситуацию. Он не боялся этого мужчины – Влада вообще сложно было чем-то напугать. Но он уважал его. Уважал его прямолинейность и ту незамысловатую, но железную отцовскую любовь, что сквозила в каждом слове.

– Что между вами? – повторил свой вопрос отец, не отводя пронзительного взгляда.

– А если что-то и есть? – спросил парень скорее с вызовом, чем со страхом. Ему было интересно, что последует за этим.

– Ты же взрослый парень, Владислав, – вновь спокойным, почти обманчиво мягким тоном заговорил Вадим Иванович, – должен понимать, что Влада у меня единственная дочь. Принцесса. Свет в окошке. И если ты сделаешь ей что-то плохое, – тут он сделал паузу, доставая из кармана пачку сигарет, и провел большим пальцем свободной руки по горлу в недвусмысленном жесте, мол: «Обидишь ее – закопаю в лесу без лишних разговоров».

Влад смотрел на него, и его лицо стало серьезным, почти суровым. Он видел, что это не шутка. Это было обещание.

– Да, я понимаю, – сказал он тихо, но очень четко. – Вы можете быть спокойны. Я не принесу ей боли. Никогда.

В его голосе была такая непоколебимая уверенность, что Вадим Иванович на секунду задумался, изучая его лицо. Казалось, он искал хоть тень фальши и не нашел.

– Это хорошо. Ах да, и еще, – мужчина устало вздохнул, закуривая. – Я вижу, ты парень хороший, ответственный. Но, ради всего святого, предохраняйтесь. Я еще слишком молод, чтобы быть дедушкой.

Влад, который секунду назад выглядел как суровый телохранитель, едва сдержался, чтобы не прыснуть от смеха. Он кашлянул в кулак, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

– Э-э… Постараюсь иметь это в виду, Вадим Иванович.

– Ладно, идем, а то они там без нас заскучают, – папа хлопнул его по плечу, и его лицо снова расплылось в добродушной улыбке, будто и не было разговора об отношениях молодых людей и контрацепции.

*      *      *

Когда они вернулись за стол, атмосфера была уже совсем другой. Папа подливал Владу чай и рассказывал какой-то смешной случай из своей армейской молодости. Мама подмигнула мне, словно говоря: «Видишь? Все нормально». А Влад… Влад сидел и слушал, и на его лице была та самая, редкая, неприкрытая улыбка. Он выглядел… своим. Не гостем, не посторонним, а частью этого теплого, немного безумного семейного круга.

Прощаясь на пороге, папа снова пожал Владу руку, на этот раз более тепло.

– Заходи еще, сынок. Всегда рады.

– Спасибо за гостеприимство, Вадим Иванович и Ольга Петровна, – он кивнул маме.

Мы спустились к машине молча. И только когда двери захлопнулись, отгораживая нас от мира, Влад облокотился на руль и рассмеялся. Тихим, счастливым смехом, от которого стало тепло на душе.

– Что? – улыбнулась я.

– Твой отец… Он просто легенда. «Предохраняйтесь». Я чуть не умер.

Я залилась румянцем.

– О боже, он тебе это сказал?!

– Ага, – он все еще смеялся. – Между делом. После обещания меня прикончить, если я тебя обижу.

Я застонала, закрыв лицо ладонями.

– Прости, они у меня такие…

– Не извиняйся, – он перестал смеяться Влад и посмотрел внимательно на меня. В его глазах промелькнуло что-то новое, теплое и беззащитное. – Они замечательные. У тебя… очень классная семья.

Глава 23

Телефон Влада завибрировал с той настойчивостью, которая не сулила ничего хорошего.

Он посмотрел на экран. «Петр Сергеевич». Управляющий. Звонок в семь вечера в субботу мог означать только одно – проблемы. Парень вздохнул и принял вызов.

– Владислав Матвеевич, – голос Петра Сергеевича был ровным, но Влад уловил в нем легкую, едва слышную нотку паники. – У нас критическая ситуация. «Стройлогист» сорвал поставку металлопроката на объект «Альфа». Сорвал не просто так. Они внезапно потребовали пересмотра цены в одностороннем порядке. Без этого проката мы встаем. Штрафы по контракту – десятки миллионов в день.

Ледяная волна прокатилась по его спине. «Стройлогист»… Старый партнер его отца. Компания, с которой они работали больше десяти лет.

– Почему я узнаю об этом сейчас? – голос Влада прозвучал спокойно, но каждый слог был отточен, как лезвие.

– Они вышли на связь час назад. Я пытался договориться, но они непреклонны. Говорят, инфляция, рост цен. Я… я позвонил Матвею Владимировичу, но он не берет трубку. Он на том корпоративе в Сочи.

Да, конечно. Его отец доверял старым связям больше, чем контрактам. А теперь его не было на месте, когда эти самые связи решили воткнуть им нож в спину. Классика.

– Петр Сергеевич, соберите всю информацию по контракту с «Стройлогистом» и по «Альфе». Встречаемся в моём кабинете через двадцать минут. И найдите мне все, что можно, по «Металлтрейду». Они наши вторые поставщики по этому проекту.

– Но с ними же у нас нет…

– Через двадцать минут, – отрезал Влад и бросил трубку.

Он заглушил двигатель и на секунду закрыл глаза, откинув голову на подголовник. Гнев, холодный и концентрированный, пульсировал в висках. Не на «Стройлогист». На себя. Он должен был это предвидеть. Влад видел, как они наращивали долги, как менялось их руководство. Но отец махнул рукой: «С Витей мы собаку съели, он не подведет».

С Витей. С тем самым Витей, который сейчас пытался шантажировать Влада.

*      *      *

Кабинет Влада на двадцать восьмом этаже был стерилен и тих, как гробница. Петр Сергеевич, седой и всегда немного нервный, уже ждал с айпадом в дрожащих руках. На столе лежала стопка распечатанных документов.

– Ну? – он прошел за стол, не присаживаясь.

– Они требуют повышения цены на сорок процентов. Ультиматум. До завтрашнего утра.

– Основания?

– Прислали какую-то самодельную аналитическую записку. Бред сивой кобылы. Это чистый шантаж. Они знают, что мы зависим от поставки.

Влад взял в руки их «аналитику». Дешевая полиграфия, кривые графики. Да, шантаж. Грубый и наглый.

– Что с «Металлтрейдом»?

– Они готовы поставить, но им нужно время на производство. Минимум две недели. У нас есть три дня.

Три дня. Потом – стоп, колоссальные штрафы, срыв контракта, испорченная репутация. Влад смотрел на цифры, и в голове уже выстраивались варианты, сценарии, ходы и контрходы. Это был тот самый момент, когда он чувствовал себя собой. Не студентом, не парнем, пытающимся вести себя «нормально» с девушкой, которая ему нравится. А тем, кем его сделала жизнь – игроком, просчитывающим риски.

– Хорошо. Оставьте меня.

Петр Сергеевич кивнул и поспешно ретировался. Влад сел в кресло, уставившись в панорамное окно на ночной город. Огни, машины, люди… Они жили своей жизнью, не подозревая, что вот прямо сейчас чья-то судьба решается в этой стеклянной клетке. Его судьба. Судьба компании, которую его отец строил с нуля.

Его не учили этому в школе. Его научила жизнь. В шестнадцать он провел свою первую серьезную сделку – выбил долг с контрагента, который считался безнадежным. Он не применял силу. Он просто нашел его слабое место – его любовницу, о которой не знала жена. И он внезапно нашел деньги. Отец тогда впервые посмотрел на Влада не как на ребенка, а как на потенциального преемника. И с тех пор он научился читать людей. Видеть их страхи, их жадность, их слабости. Это был его щит и меч в мире, где любая доброта воспринималась как признак слабости.

Влад взял телефон и набрал номер. С него не поступало звонков несколько дней. Номер Дениса.

Он ответил не сразу.

– Алло? – его голос был спокойным, как всегда.

– Дэн.

– Слушаю, – он не удивился. Денис вообще редко удивлялся. Они были похожи в этом.

– У меня проблема. Нужен совет.

– Говори.

Он вкратце изложил ситуацию. Денис молчал, и Влад слышал, как он зажигал сигарету.

– «Стройлогист»… – наконец произнес он. – У них же дочка владельца недавно вышла замуж за какого-то понтового хама?

– За совладельца сети автозаправок, – кивнул Влад, хотя Денис его не видел. – Он, сука, и стоит за этим. Думает, может наехать.

– А наехать можно только на того, кто слабее, – философски заметил Денис. – Или на того, кто позволяет на себе ехать.

Они помолчали. Их отношения были странными. Они были не только друзьями. Они были… людьми, которые уважали силу друг друга. Все началось в седьмом классе, когда Денис перевелся в их школу. Крупный, уверенный в себе новичок. Естественно, они сошлись в схватке за лидерство. Подрались после уроков, за гаражами. Бой был жестоким, без правил. В итоге они стояли, обливаясь кровью и тяжело дыша, и не могли победить друг друга. И он, вытирая разбитую губу, сказал: «Ну что, договоримся?». С тех пор между ними установилось странное перемирие. Их отношения нельзя было назвать дружбой. Они понимали друг друга с полуслова. Денис ушел в свой бизнес, Влад – в бизнес отца. Созванивались друг с другом обычно в крайних случаях, когда возникала острая необходимость.

– У тебя есть что-то на него? На этого хама с заправками? – спросил Денис.

– Есть. Небольшой, но неприятный компромат. Уклонение от налогов в особо крупном. Непроверенные данные, но достаточно для шума.