Полная версия
Большой весельчак
Аркадий всплеснул руками.
– А если бы я вам наврал, что женюсь?
– Врать – грех, – не поворачиваясь, ответила старушка.
– А если я развожусь, чтобы сразу жениться? – не унимался Аркадий.
– Бабник! – буркнула она и, расставив руки поперек коридора, завопила во все старушечье горло. – Люди! Не пускайте его, он бабник.
* * *– Получил? – спросила Агата Степановна, едва Аркадий переступил порог дома.
Он протянул ей новенький паспорт. Агата Степановна раскрыла обложку и принялась листать страницы.
– Я так и знала, – трагично и торжественно объявила она, остановившись на странице четырнадцать.
– Сегодня не успел, завтра поставлю штамп, – процедил Аркадий, стоя в дверях.
– И как с тобой жить? – поникшим голосом спросила Агата Степановна.
– Я разведен! – взревел Аркадий. – Не веришь? Вот выход! – Он выхватил из ее рук паспорт и ткнул в сторону раскрытой двери. – А если веришь, не пи… – Он на мгновение осекся, а глаза Агаты Степановны округлились. – Не пиликай, если веришь, – выкрутился Аркадий.
Агата Степановна вскочила на обувную тумбочку и, оказавшись вровень с Аркадием, закричала тоненьким голосом:
– Может, и верю! Но не доверяю! Как я могу тебе доверить свою жизнь, если ты простую бумажку вовремя победить не можешь?
– Могу! – орал в ответ Аркадий. – Говорю же, не нужна была!
Встревоженные криками соседи стали стучать по батареям, но ни Аркадий, ни Агата Степановна этого не слышали. Они жарко спорили о вере, доверии и ответственности.
На следующий день Аркадий поставил печать о разводе и наконец-то съехал с кухни. А через месяц на пятнадцатой странице его паспорта появился новый штамп – о браке.
Большой весельчак
У всех лицо – у него ориентировка.
Иван давно с этим смирился. Приличный костюм или книга в руках не спасали ситуацию, а великанский рост и грубый голос уничтожали любой шанс.
Они ждали лифт – он и девушка, дрожавшая как осиновый лист. Лифт все не ехал, Иван молчал, девушка боялась. Тишина пахла духами и неловкостью.
Решив успокоить случайную попутчицу, Иван повернулся к девушке и прохрипел басом:
– Не переживайте, все будет хорошо.
От услышанного девушка затряслась еще больше, прижалась к стене, всем видом показывая, что хорошо ей не будет не только с Иваном, но и без него полегчает не скоро.
Иван пожал плечами, зашел в лифт и уехал один.
Когда лифт поднялся на нужный этаж, Иван вспомнил, что забыл ключи от квартиры в машине. Он шагнул обратно в лифт и нажал кнопку первого этажа. «А там же эта, – сообразил Иван, – мышь пугливая, но хорошенькая, и ножки крепенькие, и попочка. Надо пошутить, может, ей веселые нравятся…»
Встав как можно вальяжнее и, по его мнению, сексуальнее, он стал ждать прибытия.
Когда двери открылись, они встретились взглядом, Иван томно улыбнулся и едва слышно скрипнул:
– Привет…
Девушка испуганно хрюкнула и бросилась прочь из подъезда. С перепугу она не заметила стеклянную дверь и, врезавшись в нее, рухнула на пол.
Иван тихо выругался.
У всех лицо – у него ориентировка. Он давно с этим смирился, но всякий раз раздражался.
Чтобы не оставлять девушку лежать на холодном полу, Иван взял ее на руки и пошел за ключами в машину.
– А ну стоять! – раздался командный, но испуганный голос, как только Иван вышел в холл подъезда.
Из маленького окошка на него строго смотрела сморщенная консьержка.
– Ты куда, громила, девчушку поволок? Учти, как ты баловать начал, я сразу полицию вызвала.
Чтобы разглядеть собеседницу получше, Иван наклонился к окошку.
Консьержка, решив, что это идеальный момент, чтобы обезвредить маньяка, тут же саданула из газового баллончика в страшную рожу громилы. Уворачиваясь от едкой струи, Иван отпрыгнул назад и развернулся.
Крепенькие ножки девушки описали дугу и со всего маху врезали по физиономиям подкрадывающихся сзади полицейских. Увидев, как только что прибывшее подкрепление в форме падает на пол, консьержка лишилась чувств.
Корчась от боли, Иван осторожно положил девушку возле двери, выскочил на улицу и, упав на колени, с диким воем принялся протирать глаза снегом.
Очнувшись, девушка почувствовала жжение в глазах, выскочила на улицу, увидела там орущего в снегу Ивана, бросилась обратно, споткнулась о тела лежащих полицейских и, врезавшись в стеклянную дверь, снова потеряла сознание.
Когда Иван смог хоть немного видеть происходящее вокруг, рядом уже были кряхтящие и кашляющие полицейские, которые требовали объяснений.
Пока, хрипя и отплевываясь, Иван объяснялся с полицейскими, девушка снова пришла в себя. Испугавшись страшных голосов за дверью, она забаррикадировалась в комнате консьержки, держа наготове найденный в сумочке электрошокер.
Полицейские проверили документы Ивана, выслушали его версию и вернулись в подъезд. На всякий случай пристегнув Ивана к батарее наручниками, один встал у выхода, второй постучал в дверь консьержки.
– Откройте, полиция.
Перепуганная девушка открыла дверь.
В этот момент очнулась старушка-консьерж и чихнула. От неожиданности девушка нажала на курок и разрядом тока отправила полицейского на пол. Решив, что девушка с Иваном заодно, второй полицейский схватился за дубинку и бросился на нее. С криком «А ну не тронь!» Иван сорвал батарею с креплений и срубил ею бегущего полицейского.
Девушка удивленно посмотрела на стоящего в клубах пара Ивана. Консьержка, увидев, как девушка стреляет шокером в полицейского, подкралась сзади и со всей мощи огрела ее связкой ключей. Та в третий раз за вечер потеряла сознание. Иван всплеснул руками и тихонько выругался.
Чтобы лежащим на полу телам кипяток не нанес никакого ущерба, он взвалил на себя полицейских, взял на руки девушку и пошел к выходу. Консьержка, поняв, что здоровенный маньяк уходит у нее из-под носа, да еще и уносит все тела, мертвой хваткой вцепилась громиле в ногу и завопила во все горло.
В клубах пара, обвешанный полицейскими, с девушкой на руках и вопящей старушкой на ноге Иван вышел из подъезда, где его встретил наряд полиции, вызванный разбуженными соседями. После долгих разбирательств в отделении всех отпустили домой, а Ивану дали пятнадцать суток.
У всех лицо – у него ориентировка. Он давно с этим смирился, и только обладательница крепких ножек называет его «мой большой весельчак».
Будни копирайтера
Здравствуйте, хочу заказать вам пост обо мне. Сколько будет стоить?
Добрый день, это зависит от сложности задачи и объема. У вас есть ТЗ?
Сложность простая, что такое ТЗ?
ТЗ – техническое задание. Требования и пожелания к тексту?
Вы не поняли, пост – текст обо мне. Ничего технического, понимаете?
Кажется, начинаю понимать… Чтобы написать о вас, мне нужно знать, что писать, информацию о вас. Можете дать конкретику? Если вам так будет удобнее, то пришлите аудиосообщение с текстом.
Текста у меня нет, можете посмотреть мои посты про меня. Аудио не могу, у меня мекрофон сломался.
Ми*.
Что ми?
МИкрофон – как слышится, так и пишется.
Никак не слышится. Говорю же, сломался мекрофон.
…Хорошо, давайте вернемся к ТЗ.
Да говорю же, ничего технического. Вы что, текст по чертежам пишете?
Ок, например, вы когда туфли ищете, вы же знаете какой нужен размер, цвет, фасон и т. д. Для текста мне тоже нужно знать информацию о вас, от чьего лица писать, что примерно вы хотите видеть в итоге, какая задача, посыл текста?
Поняла!
1. Можете посмотреть мои посты про меня, я говорила.
2. От вашего лица – пишете же вы.
3. Задача: красиво написать, что я офигенная, чтобы Виталик обосрался.
4. Сколько будет стоить?
Минутку…
Весна
На улице уже лето, а на календаре еще весна. Вышел из дома в пять утра, а там диво дивное: все зеленое, черемуха ароматит так, что с ног сшибает, птицы глотки рвут, как в последний раз, и даже солнце скромное и теплое, как юная курсистка.
Шагаю по пустому двору, в мягких кроссовочках, бесшумно, как кот, даже колени не скрипят, чтобы не нарушать это великолепие. Вдруг в паре метров от меня из соседнего подъезда, как из гнезда, выпархивает девушка, легкая, как эта самая весна. Одета дай бог в три тряпочки да туфли, которые по всем законам физики человека держать не могут, и только по стуку каблучков понятно, что она вообще земли касается, а не летит.
Иду себе спокойно, тихонько радуюсь, что вокруг меня красоты прибавилось. А девушка вдруг раскидывает свои ручки-веточки в стороны и щебечет: «Как хорошо на улице, и никого, одна я…»
На улице действительно хорошо, даже замечательно, но я же тоже тут.
Вот и решил разделить ее радость и исправить ошибку в количестве свидетелей этой красоты.
Тихонько так, по-доброму своим басиком говорю: «Ага, и я…»
Она вздрогнула и как даст стрекача, ланью понеслась. Они, оказывается, на этих фитюльках еще и бегать умеют. Быстро, но недолго.
На повороте у нее ножка дрогнула, ее повело в сторону, и так бочком, бочком она на полном ходу в кусты и завалилась.
Я хоть на работу и опаздывал, но помочь-то надо.
Вот и прыгнул за ней в кусты.
Понимаете? Товарищ сержант… Не собирался я к ней приставать…
Мне на работу надо…
Зона комфорта
Решил погулять, вышел во двор, свернул за угол, над дорогой огромный плакат: «Выйди из зоны комфорта».
Опять?
Возьмешь книгу, там – «выйди из зоны комфорта».
Включишь телевизор, и там то же самое – «выйди из зоны комфорта».
Интернет, и тот на каждой странице просто умоляет тебя выйти из этой зоны.
Для того чтобы оттуда выйти, нужно сперва туда войти. К кому вообще обращена эта фраза? В наше-то время…
Бедный человек денно и нощно думает, где найти работу, как протянуть, отдать, перезанять, снова отдать. Он постоянно занят поиском входа в эту зону.
Богатый думает, как сохранить, приумножить, чтобы не обманули, не украли, а тут еще налоговые бандиты… Извините, пропустил запятую.
А тут еще налоговые, бандиты… Да, вот так, хотя версия без запятой тоже хороша.
И вроде бы для зоны комфорта все есть, и она даже существует, но богатому решительно некогда туда ходить.
Быть может, эта фраза для детей?
Синяк под глазом, двойка в дневнике, грядущая контрольная, половое созревание… Нет, да они и слов таких не знают.
Старики?
Ну, точно нет. Переживания за детей, внуков. Мысли, как похоронить Ленина, воскресить Сталина. Еще и склероз, варикоз, артрит, простатит, а очередь за пенсией хуже всех этих бед, вместе взятых.
Пока размышлял, забрел в какой-то парк. Сквозь сочную листву ласково греет солнышко, тихо, уютно и даже комфортно.
Хм, комфортно…
Оглянулся – я на кладбище.
Так вот к кому этот призыв…
Купил кофе и попкорн, сижу, жду великое восстание.
Мы
Кто, а главное, зачем придумал спрашивать у родителей об их детях с местоимением «вы»?
Сижу как-то раз на лавочке, караулю коляску со своей спящей креветочкой. На другом краю скамейки мамочка свою дочурку в песочнице блюдёт. И то ли ей скучно стало, то ли помочь решила, – повернулась ко мне и спрашивает:
– Вы грудью еще кормитесь?
– Нет, – говорю, – давно бросил, я мясо люблю.
Фыркнула, отвернулась.
Конечно, тут без моего вредно-саркастического характера не обошлось, но какого лешего она так формулирует? Сказала бы ваш «сын», «ребенок», «мальчик»… Куча вариантов. И вообще, зачем ей эта информация?
В другой раз еду в поезде, козявочка на руках у меня спит. Напротив тетка непонятного возраста и размера, то дремлет, то на нас смотрит. Вдруг наклонилась к нам и спрашивает:
– У вас зубки уже прорезались?
Опять это дурацкое «у вас» наскочило на мою язвительность.
– Давно уже, один даже удалили.
Она страдальчески покачала головой:
– Как же так?
Ну, раз ей интересно, решил рассказать.
– В драке раскололи, пришлось удалять.
У нее от удивления сонливость как рукой сняло:
– В драке?!
– Да, – говорю. – Еще в юности, когда в компании алкоголя много, девушек мало, а мозгов еще меньше, то бывает всякое.
Тоже фыркнула и отвернулась.
Но больше всего разочаровал детский врач. Пришли на прием, она пупсика мнет и спрашивает:
– Вы покакали?
Елки-палки, думаю, вы же врач, в институте учились. Надеюсь…
– Нет, а надо?
– Конечно, я же предупреждала.
– Извините, – говорю, – за мальчиком присмотрите, пожалуйста, я пока в туалет сбегаю. Где он тут у вас?
Понятное дело, визит к врачу тоже не задался.
И все же есть луч света в темном царстве. Приехал недавно к маме, она за чашкой чая спрашивает:
– Как там мой внук? Решил, куда поступать будет?
Вот, думаю, можно ведь нормально спросить. Но тут, видимо, вспомнилось все былое да наболевшее.
– Нет, – говорю, – мы думаем…
На остановке
Семь утра, стою на остановке. Рядом мужчина, и так он громко по телефону разговаривает, что не слушать невозможно.
– Ну задержали на работе, – говорит, – сейчас приеду… Что значит уже не надо?
Опускает телефон, тычет в экран так, словно проткнуть его пытается.
– Алиса, как проехать на улицу Тележную?
Алиса молчит.
– Алиса, покажи улицу Тележную!
Тишина…
– Алиса, бл…, как проехать на улицу Тележную?
– Я вас не понимаю, – отозвалась Алиса.
– Потому что ты дура тупая! Алиса, как проехать на улицу Тележную?
Снова тишина.
– Я что, бл…, и электронную бабу обидел?! – Закурил и ушел.
* * *Пока разворачивалась эта драма между человеком и машиной, я смотрел на кем-то нарисованный на стекле остановки крест и думал: «Наверное, во время зомби-апокалипсиса эта остановка будет островком безопасности… Но от гнева женщины, даже электронной, не спасет и она. Тут цифровое кадило нужно».
Трансформация любви
Ничто так не меняет человека, как любовь. Тот, кто говорит, что это болезнь, не прав. Любовь – это революция.
Все наше детство царь организма – мозг – напитывается любовью окружающих. Как вдруг появляются гормоны и требуют срочно раздать все накопленное. Царь сопротивляется, но гормоны хитрее и их больше.
Они отключают мозгу логику, здравый смысл, затем инстинкт самосохранения, и вот без царя в голове, с неуемным желанием залюбить весь мир человек входит во взрослую жизнь.
В поисках счастливой жертвы проходит череда продолжительных и не очень тест-драйвов. Бац!
Заискрило, зажглось, вспыхнуло. У нее бабочки в животе, у него зуд по всему телу, у обоих в голове розовый ветер, они счастливы!..
Едва освоился, привык, разобрался с ее инструкцией… Оказалось – демоверсия. Полный функционал доступен только после подписания контракта. Чего не сделаешь ради любви…
И вот они уже семья, а он бежит на работу, чтобы все это счастье содержать.
Работа – дом – работа. Чтобы она не скучала, он дарит ей самое нежное и очаровательное, что только может быть, – котенка.
Работа – дом – работа. Пятница, купил пива, завтра футбол, это тоже любовь.
Работа – дом – работа. Время летит.
Работа – дом – работа. «Дорогая, что это за наглый котяра под ногами крутится и норовит залезть на стол?!
Да?.. Тот самый?..»
Работа – дом – работа. Суббота, пиво забыл, черт с ним, футбол прекрасен и без пива. Погулять с ребенком? Хорошо, матч послушаю по радио.
«Дорогая, почему этот кот вечно сидит на столе и лижет себе то, на что и смотреть-то не очень, не то что…»
Работа – дом – работа. Какой футбол? Лучше посплю. «Мама, здравствуйте, приехали внуков посмотреть? Вот морда наглая… Нет, это я не вам, это я коту. Брысь! Это тоже не вам. Увы».
Работа – дом – работа. Выходной, утро, старшая орет на среднего, средний на старшую, младший орет на всех. Кот поселился на столе и вылизал себе все так, что свет можно не включать. Когда же это все закончится?!..
Работа – дом – работа. Суббота, утро, тишина. Обед, тишина. На столе записка: «Уехали на дачу, вернемся в понедельник, отдыхай». Господи, праздник-то какой!
Включил телевизор, там футбол. Кто вообще смотрит этот футбол? Выключил. Открыл холодильник. Ну вот… Кефир мой весь выпили. Прошелся по пустому дому, вытащил из-под дивана пыльного кота, усадил на стол. Ну, показывай, как ты это делаешь?
Скучно, скорее бы понедельник.
О наших тараканах
Иногда заходишь в бар не потому, что любишь выпить, а для разнообразия. Место в конце барной стойки, подальше от всех, оттуда виднее. Заказываешь пиво и гренки не потому, что нравится, а больше для антуража и чтобы бармен не считал тебя гадом. Открываешь записную книжку, записываешь пару фраз, вычеркиваешь. Снова записываешь, опять перечеркиваешь.
Не идет.
Но потому ты и в баре, здесь можно просто поглазеть.
В центре зала сидит компания молодых людей: парни – ярко жестикулируют, шумят, смеются, стремясь понравиться, девушки – улыбаются, перехватывают инициативу, парируют…
Занятно, но неинтересно.
Это все было, ты давно уже движешься на опыте. Никаких лишних слов, тем более действий.
За стойкой рядом сидит девушка. И понятно, что одна, и видно, что скучает.
«Подойду к ней», – думаешь ты.
Вы заговорите – голос у нее окажется замечательный, сама она – и веселая, и начитанная.
«Неужели так бывает?» – промелькнет робкая мысль и тут же скроется, чтобы все не испортить.
– Ничего, что я курю? – спросишь ты.
– Ничего, я и сама раньше курила, понимаю, – ответит она.
«Нет, ну неужели так бывает?» – снова выскочит та же мысль, но уже с вызовом.
– Мотоциклы? – оживится она. – Боюсь до чертиков, но с тобой покатаюсь.
И ты не заметишь, как пролетит вечер, и уже поздним утром, пока она спит, ты тихонько потянешь одеяло на себя, чтобы разглядеть ее стопы.
Да! У всех свои тараканы. А вдруг они некрасивые? Как с этим жить?
Но у нее окажутся самые красивые ножки, хоть в музей выставляй. Она проснется, ты притворишься спящим, и несмотря на то что у тебя никогда не было рубашек в клетку и ты вообще рубашки не носишь, она найдет в шкафу рубашку именно в клетку и, накинув ее, упорхнет на кухню, чтобы наполнить квартиру новыми звуками и ароматами.
– Иди завтракать, – позовет она тебя своим чудесным голоском.
Ты встанешь с постели, и хотя ты не уверен, что Он именно там, посмотришь вверх и скажешь: «Спасибо!».
Недели или месяцы пролетят как в сладком бреду, а однажды утром с кухни донесется уже знакомый голос с совсем незнакомой интонацией:
– Опять ты на кухне накурил?! Фу, весь дом провонял! Кури на улице или на лестнице, что ли. И черновики свои опять не убрал, куда их столько?! Ими печку год топить можно.
«Кто? Что? Не может быть!».
Прислушаешься – все тихо, показалось.
Едва успокоишься, как с кухни снова:
– Слушай, а зачем нам два мотоцикла? Давай МЫ один продадим, ТЫ добавишь денег, и Я куплю машину. Скоро мама с тетей приезжают из Сызрани. Я бы их на машине встретила, а так тебе их на такси придется встречать.
Ты выскочишь из-под одеяла и, уже точно зная, что Его там нет, снова посмотришь вверх, отчаянно воскликнув: «Да как так-то?!»
Вдруг вздрогнешь, очнешься: ты в том же баре, где и был, девушка с, возможно, самыми красивыми ножками на свете сидит, где и была. Она уже давно поймала твой взгляд и теперь, мило улыбнувшись, скажет:
– Вы так настойчиво смотрите, что я готова сдаться.
Ты окончательно очнешься, поспешно рассчитаешься за даже не начатое пиво и остывшие гренки, подойдешь к ней, заплатишь за ее коктейль, на всякий случай оставив бармену на два еще таких же, чтобы не прокляла, и уже почти на бегу возьмешь ее под локоток и выпалишь:
– Девушка, милая, не сдавайтесь, держитесь.
И прочь из бара, такси, домой, домой, скорее. Вот уже родной двор, лифт, как всегда, занят, бегом по лестнице, ступени, одышка, дверь, коридор, не разуваясь на кухню.
Черновики на месте. Закуришь стоя, сидя, на всякий случай лежа.
Тихо… Никто не ругается, мотоциклы продавать не собирается, маму с теткой из Сызрани встречать не нужно.
От радости закуришь снова, хлопнешь коньяку и, расхрабрившись, откроешь окно да как заорешь:
– Девчонки-и-и… Не прячьте своих чертей и тараканов, все одно вылезут!..
И, уже закрывая окно, вдогонку:
– Мужики, вас это тоже касается!
Минор и опыт
Ты молод, полон сил и, возможно, даже красив. В этом уверенности нет, но если она, стройная и нежная, как спелый колосок пшеницы, стоит рядом, то, наверное, что-то в тебе есть.
Вам предстоит грандиозный перелет: внизу проплывут величественные Альпы, через которые переходил Суворов, издали покажется неторопливая и эмоциональная Испания, а Римская империя, съежившаяся до куцего сапога, будет видна как на ладони.
Представитель авиакомпании выдает посадочные талоны: у тебя – «7а», у нее – «7б». В ее взгляде мелькнула растерянность. Всего на мгновение, но ты это уловил, хоть виду и не подал.
Большое состоит из малого – ты уже все решил.
Вы идете по салону, ты, конечно же, первый, ведь у тебя «7а». Вот и нужный ряд, ты проходишь чуть дальше и жестом приглашаешь ее на место у окна. С грациозностью виноградной лозы она проскальзывает на место «7а» и, едва сдерживая дрожь почти детского восторга, припадает к иллюминатору.
Рулежка, разбег, подхват, земля понеслась вниз.
Вид в иллюминатор для тебя – это ее хрупкие плечи, тонкая шея и копна шелковых волос, собранная в тугой хвост. Идеальный силуэт на фоне космически синего неба. Монотонный гул двигателей убаюкивает, и только ее острые коготки, время от времени впивающиеся тебе в ляжку, дают понять, что за окном что-то очень красивое. Ты делаешь вид, что спишь, и едва заметно улыбаешься.
Большое состоит из малого – ты все правильно сделал, ей нравится.
Перелет подходит к концу: снижение, касание, торможение и, конечно же, бурные аплодисменты пассажиров. Только тогда она поворачивается к тебе и дарит такой взгляд, который стоит дороже всех видов из иллюминатора. «Спасибо», – шепчет она. Ты сдержанно улыбаешься, хотя душа ликует от восторга.
Ты все правильно сделал, ей понравилось…
И пусть у вас не сложилось и прошло много лет, но всякий раз при воспоминаниях о том взгляде на душе становится тепло и спокойно.
Большое состоит из малого.
Спасибо.
Пионер
Каждый советский ребенок должен был стать октябренком, затем пионером по определению и только потом комсомольцем по убеждению.
Учеба в четвертом классе для Сашки началась только в декабре. В конце лета он угодил в больницу и провалялся там до зимы. После возвращения в школу его поспешно приняли в пионеры со словами: «Будь примерным пионером и догоняй ребят. Ты очень отстал по программе».
Наверстать целую четверть – это серьезное достижение, а когда отстаешь еще с прошлого года – это уже подвиг. На подвиги Сашка был не готов. По всем предметам он с трудом тянул на тройку, но английский… Казалось, его одноклассники учат иностранный язык не три месяца, а всю жизнь.
Плохая успеваемость его не очень беспокоила, а вот шуточки ребят… «Нам английский иль французский, а для Сашки снова русский». Дразнили Сашку перед каждым уроком иностранного. Это была обидная, но правда. Для Сашки учитель английского языка, Вера Сергеевна, дублировала все задания на русском.
Прошел месяц, другой, наступила весна, и однажды Сашка решил прогулять урок английского. В этом поступке было и приключение, и преступление – сбежать с последнего урока, быть предоставленным самому себе – от этого захватывало дух!
За стенами школы город был охвачен весной и удивительным явлением с загадочным названием «перестройка». Там, где когда-то ничего не было, появлялись магазины и магазинчики, торговавшие яркими и невиданными раньше товарами. Отовсюду слышались новые слова: «гласность», «кооперация», «новое мышление».