Встреча с Дхармой в Погонах

Юрий Ольшевский

Встреча с Дхармой в Погонах

Асфальт был теплым. Не просто тёплым – живой . Он вибрировал под шинами Honda Gyro Canopy , передавая через руль, через сиденье, через самые кости Безымянного ритма шоссе. Ритм его общения. Ритм его медитации . Не сидите в позе лотоса на коврике из дома. Медитация – это движение. Это тарахтение 50-кубового сердца под пластиковым капотом. Это поток воздуха, рвущий седые пряди волос из-под стоптанной кепки. Это растворение в помещении «здесь и сейчас», где нет забытых коанов, нет завтрашних вызовов к холодильникам. Есть только дорога, уходящая вверх, как бесконечный свиток пустоты.

Джайро проплыл по краю дороги, огибая ямы с грацией танцующего дракона. На его стороне, под слоем дорожной пыли, угадали священные письма: «Ом Мани Падме ХУЙ» и «Экспресс-доставка Нирваны» . Мантра и миссия. Безымянный не думал. Он был . Был мопедом, был дорогим, был ветром и выхлопом.

И вот они. Как воплощённая карма плохого асфальта. Как проявление вселенского абсурда в форме.

Патрульная машина ГИБДД. Но не просто машина. Это был шедевр техногенного идиотизма светлого будущего, который вечно где-то строится и вечно работает плохо. Футуристический дизайн, навеянный дешевыми аниме про роботов-полицейских. Ярко-синий пластик, уже покрытая сеткой треснула от перепадов температуры и, видимо, одного неловкого прикосновения. Воздухозаборники, похожие на жабры больной рыбы. Массивный спойлер, который не спойлерил ровным счетом ничего. И сборка… О, сборка! Каждый щель кричала о пьяном сборочном конвейере, о болтах, закрученных не в резьбу, а в пустоту отчаяния. Это был не автомобиль. Это был пластиковый символ «победившего социализма» товарища Мао , уныло припаркованный под знаком «Остановка запрещена».

Рядом стояли двое. Капитан. Лицо – карта усталости и цинизма, протоптанная миллионами таких же остановок. Форма сиделки на нем, как на вешалке. Старший сержант – напряжённый, как струна, с лицом, ещё не утренним юношеской верой в правила, жезлы и святость устава. Его глаза загорелись охотничьим блеском при виде плывущего по обочине анахронизма на колёсах.