Сладкая теплая тьма

Официанты кружили в зале с шипящими бокалами шампанского. Зажглись свечи, комната погрузилась в полумрак, заплясали отблески пламени, необработанные матовые стены поглощали это сияние. В углу музыканты тихо играли легкую, почти невесомую мелодию, в то время как джазовый вокалист тихо мурлыкал по-французски. За арочными окнами открывался вид на темный сад, со вкусом украшенный гирляндами, огни которых мерцали в бархатной темноте, как крошечные вспышки света.

Застеленные отутюженными скатертями столы были расставлены в виде широкого прямоугольника: банкет, достойный королей, для самого мистера Ройалла. И угощение было изысканным: обжаренные мидии, плавающие в соусе из лимона, сливочного масла и шалфея, великолепные твердые сыры, уложенные поверх слоя яркой зелени. Багеты, обжигающе-горячие, сахарный запах сдобы, тесто хрустит, когда его разламывают, щедро намазывая мягкими кусочками несоленого сливочного масла. Восхитительные улитки, тушенные в отдельных горшочках, посыпанные петрушкой, солью и сбрызнутые маслом. Фуа-гра, густая, легкая и сочная, тающая во рту. Наконец, стейки, все еще шипящие, блестящие и нежные от собственной крови. Tout était parfait[3].

Когда подали основное блюдо, Лила, извинившись, удалилась в туалет, чтобы привести себя в порядок перед заключительным аккордом. Она посмотрелась в зеркало, взбила волосы на затылке, добавляя им пышности, деликатно приподняла грудь с торчащими под тканью сосками, грубо пощипала себя за щеки, нанесла еще немного помады. С надеждой улыбнулась собственному отражению. Время пришло.

Прежде чем присоединиться к гостям, она задержалась у входа, позволив себе окинуть взглядом всю эту великолепную компанию. Там были Бобби и Грета Старр в предсказуемых черных костюмах. Бобби Старр – глава Olympus Pictures, дистрибьютора, предварительно прикрепленного к «Ночь нежна». Лила знала, что Старр воспользуется вечеринкой в своих интересах и уговорит Курта подписаться на еще один ничем не примечательный боевик. И в этом нет ничего плохого: может, это и не высокое искусство, но проект со Старром всегда означал деньги. Тем временем у Греты, исполнительного директора Vogue, были свои планы: она упросила Лилу и Курта позировать для их августовской обложки, и Лила любезно согласилась. Грета была чертовски веселой, особенно когда принимала наркотики, как, очевидно, и сегодня вечером.

Дин и Юлиана явно перебрали с выпивкой. Они гордились тем, что отдаленно напоминали пару, коей являлись Курт и Лила: Дин, миллиардер, магнат хедж-фонда, который добросовестно инвестировал в фильмы Курта (его вклад в «Ночь нежна» был рекордно высоким), Юлиана, модель, которая время от времени снималась для разворотов, но на самом деле проводила больше времени, наслаждаясь статусом инфлюэнсера: ходила по магазинам, развлекалась и позировала для своих трехсот тысяч поклонников в соцсети. Через несколько стаканчиков она прижмется костлявой маленькой попкой к Дину и Курту, умоляя Лилу заняться с ней сексом (Лила, как всегда, любезно откажет).

Кроме того, была Кейли, восходящая кинозвезда, которую Курт хотел видеть в роли Розмари, пока Лила, наконец, не переубедила его. Она была уверена, что он и Кейли спали в какой-то момент в прошлом; и сегодня вечером актриса, казалось, воображала себя изысканно утонченной, явно желая, чтобы он снова трахнул ее. Чтобы занять ее, Лила отправила милого Фредди в качестве отвлекающего маневра. Фред изобразил интерес к ней наилучшим образом, и, несмотря на то что его сексуальные предпочтения никогда не были секретом, Кейли каким-то образом купилась на это, дразнящим движением поднимаясь пальцами по его бедру.

Был Зев Уинтерс, актер-вундеркинд и непревзойденный охотник за юбками, украшающий почти все фильмы Курта (включая предстоящий – «Ночь нежна»), и его новая (третья) жена Сара с нормальным, общепринятым призванием юриста. Лила подозревала: факт, что он смог захомутать такую женщину, был вероятным признаком того, что его роль лотарио[4] все еще в силе. Впрочем, Сара была не только хорошенькой, но и казалась чертовски умной, а посему наверняка не задержится здесь надолго. Хотя Зев был невероятно обаятелен, он никогда не умел держать член в штанах.

В остальном все как всегда. Большинство из них сногсшибательны, в изысканной одежде от кутюр, с утонченными телами, головокружительным богатством, почти мерцающим на коже. Одни быстрее, другие элегантнее, третьи очаровательнее. Но, несмотря на эти небольшие различия, все они, затаив дыхание, взаимно притягивались, кружась вокруг магнетического сияния друг друга, урча от гордости за компанию, в которой оказались, и тем не менее жаждущие взобраться на самый верх. Глаза влажные и блестящие, смех звонкий, руки горят, зубы сверкают. Они были бешеными, все до единого. И все же сегодня вечером, как и всегда, Курт и Лила стояли особняком, их боготворили, ибо в глазах всего мира они были королем и королевой киноэкрана.

Когда Лила возвращалась в зал, чья-то рука быстро обхватила ее за талию, и, вскрикнув от восторга, она оказалась на коленях у Фредди.

– Моя героиня, – проговорил он, целуя ее в сливовые губы.

Она обвила руками его плечи.

– И ты, мой герой, всегда бросаешься спасать положение?

– Дорогая. – Он указал на ее задравшиеся ноги, на сочную, румяную толпу перед ними. – Миссия выполнена.

– Боже мой, Лила, эта вечеринка такая очаровательная!

Она оглянулась на Кейли, болезненно улыбаясь. Милашка все еще рассчитывала нынешним вечером отвезти бедного Фредди к себе домой. А Лила, очевидно, была помехой. Поддразнить ее оказалось слишком заманчиво.

– Знаете, кто очаровательный? – проговорила Лила и снова поцеловала Фреда, долго и медленно.

– Извините, мисс, вы щупаете мою игрушку, – крикнул Курт с дальнего конца стола.

Лила запрокинула голову с гортанным смехом, и остальные за столом присоединились к ней, их взгляды метались между великолепной парой. Наконец-то начался заключительный период.

– И кем, скажите на милость, это выставляет меня, мистер Ройалл? – спросила она, сверкая глазами.

Его губы изогнулись в подобие улыбки.

– Ну, моей музой, конечно.

– Слышите, слышите! – порывисто воскликнул кто-то.

– Я хотел бы произнести тост, – заявил Курт и отодвинул стул, чтобы встать, его глаза потемнели. – Лила Крейн, моя искусительница, моя красавица, мой дьявол, моя погибель. До тебя моя жизнь была совсем другой, и благодаря тебе я знаю, что она никогда не будет прежней. Это идеальный день рождения, дорогая: комната полна людей, которых я люблю и которыми дорожу больше всего. Как вы все хорошо знаете, готовясь к своему следующему фильму, я жил и дышал Фицджеральдом… и, поглощенный им, я не могу избавиться от ощущения, что сегодня вечером попал на собственный вечер в стиле Гэтсби. Так много великолепных, прославленных людей, делающих замечательные, выдающиеся вещи… столько стиля, знаменитостей и гламура… – Он сделал паузу, подмигнул. – …так много гребаного алкоголя…

Присутствующие заулюлюкали, зааплодировали.

– Я люблю большие вечеринки, а ты? – прошептал Фредди, и Лила усмехнулась, услышав это. – Они более интимные. На маленьких вечеринках нет никакой приватности.

Толпа умолкла, и Курт продолжил.

– Спасибо вам всем за то, что праздновали со мной сегодня. И спасибо тебе, детка, за то, что свела нас вместе. Боюсь, ты знаешь меня гораздо лучше, чем я когда-либо узнаю сам себя. За Лилу!

– За Лилу! – эхом разнеслось по комнате.

Она встала и подмигнула Фредди, который незаметно вытащил телефон и начал печатать. Затем медленно подняла бокал и повернулась, обращаясь к залу.

– Как это похоже на мистера Ройалла! Произнести тост за кого-то другого в собственный чертов день рождения! – Она приподняла бровь, и в комнате раздался смех. – Но я не собираюсь позволить ему уйти безнаказанным сегодня вечером. Курт знает, что я ничего не спускаю ему с рук.

– Не спускает! – Он печально покачал головой.

Стоявшая рядом Кейли недовольно фыркнула, и Лила сгладила ситуацию, протянув руку, чтобы потрепать ее по рыжей голове. Несмотря ни на что, та просияла.

– Курт, любовь моя, разве ты не знаешь, что сегодняшний вечер должен быть посвящен только тебе? На самом деле, у меня припасен еще один сюрприз… то есть еще один, который можно продемонстрировать на публике. – Она подмигнула, и какая-то женщина взвизгнула, несколько мужчин смачно рассмеялись. Она начала медленно прохаживаться вдоль стола, нежно касаясь пальцами плеч гостей, мимо которых проходила.

– Курт, весь мир знает тебя как гения, ученого, новатора в мире кино. Ты навсегда изменил картину, создал бесчисленное множество шедевров, и с каждым фильмом твоя работа становится только богаче. Ты сторонник проектов, которые тебе нравятся, проектов, которые действительно важны – таких, как «Ночь нежна». – Она поймала взгляд Старра. – Еще раз спасибо тебе, Бобби, за то, что позволил Курту немного выкрутить тебе руки в этом деле.

Старр склонил голову, и зал одобрительно захихикал.

– Тебя уважают и будут уважать, признавая невероятное мастерство. Однако миру, вероятнее всего, неизвестно, какой ты, сука, крутой мужик! Зато это известно мне, больше, чем другим.

– Бьюсь об заклад, ей известно, – пьяно произнес Зев.

– Ты был так добр ко мне, – продолжала Лила, подойдя к нему и взяв его за руку. – Ты заботился обо мне и глубоко любил меня, но ты знаешь лучше, чем кто-либо, что для меня нет ничего важнее абсолютного, недвусмысленного уважения. – Она крепче сжала его руку. – Я могу откровенно заявить, что Курт Ройалл является мировым образцом того, что значит быть мужчиной сегодня. И какая же я счастливица, что захватила его в плен, не так ли?

За столом раздались одобрительные возгласы. Лила завела руки назад, расстегнула золотое ожерелье, не сводя глаз с Курта.

– И пусть вас не вводит в заблуждение это глупое маленькое платье, потому что сегодня вечером я хочу сыграть роль джентльмена.

Она вытянула длинную цепочку из округлого выреза и держала ее навесу, мерцающую в свете свечей. Затем медленно положила один конец на поднятую ладонь, демонстрируя тонкое золотое кольцо.

– Когда Фицджеральд описывал свою любовь к Зельде, он говорил, что она была началом и концом всего. Я выгравировала эту фразу здесь, внутри этого кольца, потому что никакие иные слова не могли бы настолько точно охарактеризовать нашу любовь. Курт Ройалл! – Она сбросила туфли на каблуках и опустилась на оба колена. – Ты женишься на мне?

Она с надеждой улыбнулась ему, в слабом свете свечей его голубые глаза казались черными, отраженное пламя танцевало в них.

Присутствующие замолчали в ожидании.

Наконец он заговорил.

– Какие могут быть вопросы?! Лила, детка, конечно я женюсь на тебе.

Зал восторженно завопил, а за окнами засверкали вспышки фотокамер: прибыла пресса. Курт подхватил ее, невесомую, на руки, его мускусный запах вызвал волну тепла в ее животе и чреслах. Она запустила пальцы в его волосы, и когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, расплываясь в улыбке, ее зубы впились в его мягкие губы. Все еще ухмыляясь, она укусила его.

3

Личные заметки: Дж. Гэбриэла

Пациент: Л. Крейн

Дата/время: 17 июня, 10:30 утра

Сеанс: 2

Неожиданное событие: непосредственно перед началом сегодняшнего сеанса с Л получено голосовое сообщение от ее матери:

«Джона, меня зовут Карен Вульф, я мать Лилы Крейн. Я взяла на себя смелость связаться с вами, надеюсь, вы не станете возражать. Лила упомянула, что начала общаться с вами на прошлой неделе и сразу почувствовала сильную связь. Я, конечно, понимаю, что терапия – это частное дело, и последнее, что вам нужно, – назойливое вмешательство матери, но я просто ничего не могла с собой поделать: я беспокоюсь за дочь. Вероятно, вы знаете, что у Лилы отношения с Куртом Ройаллом, и у меня есть довольно веские основания полагать, что они нездоровые. Я навела справки, Джона, и выяснила, что, когда речь заходит о терапевтах, специализирующихся на домашнем насилии, вы – лучший из лучших. Поэтому надеюсь, что на своих сеансах вы сможете разобраться в их отношениях; и, если я права, возможно, вам удастся помочь Лиле выпутаться из этой токсичной ситуации. Я, конечно, была бы признательна, если бы вы сохранили наше общение в тайне. Отвечать на мое сообщение необязательно, но не стесняйтесь, если захотите продолжить обсуждение. Заранее спасибо за вашу помощь, Джона. И до свидания».

Признаться, я был ошеломлен властным тоном Карен и вопиющим нарушением неприкосновенности частной жизни. Решил не упоминать об этом при Л – по крайней мере поначалу. Тем не менее прозондирую отношения Л с Куртом, посмотрим, оправданы ли опасения.

Прослушав сообщение, я открыл дверь, давая понять, что готов. Л практически провальсировала мимо меня, восклицая, что у нее есть новости.

Когда я закрывал дверь, Л спросила, не мою ли девушку она только что увидела. Почему-то на входной двери не сработал код, который она набрала, ей пришлось постучать.

– Меня впустила женщина. Каштановые волосы, желтая кофточка. Хорошенькая. Кажется, Мэгги?

Я был немного застигнут врасплох. Ответил: да, Мэгги, моя невеста. Л поздравила меня.

Заметил, что глаза Л заметно покраснели, на шее и груди выступила сыпь. Она явно была смущена этим, объяснила, что у нее реакция на косметику, которую они тестировали для «Ночи».

Прежде чем я успел предложить чай или кофе, Л пересела за столик рядом с моим креслом. Я включил чайник, полистал чайные пакетики в коробке.

– Вскипяти воду – побольше. – Л посмотрела на меня. – Узнаете эту строчку?

Я кивнул.

Л улыбнулась.

– Я изучала Фицджеральда. – Она взяла саше. – Шиповник. Мне всегда казалось, что это довольно дерзкое название для чая. – Рассеянно повертела его между пальцами, затем прошлась вдоль книжного шкафа, задержавшись у фотографии в рамке. Сняла ее. – Это вы?

Трудно разглядеть – фотография темная, довольно размытая, – но она действительно из прошлого: я в Принстоне.

Л молча изучала ее, затем подняла глаза и улыбнулась.

– Как тесен мир, не правда ли? Вселенная устроена удивительным образом.

Вернула фотографию на полку, откинулась на спинку сиденья.

– Итак. Хотите, расскажу вам свои новости?

Она сообщила мне, что только что обручилась. Я поздравил.

Л посмотрела на руки и покраснела, сказав, что они еще не выбрали обручальное кольцо. Затем объяснила, что на самом деле это была ее идея. Описала праздник-сюрприз, который она устроила в пятницу по случаю пятидесятилетия Курта (не знал, что Курт на восемнадцать лет старше). Рассказала, как ближе к концу ужина, когда все были навеселе, Курт произнес романтический тост… и Л решила: к черту условности! Время и компания были идеальными, и в кои-то веки вокруг не было камер. Она была на пике эмоций и безумно влюблена. Поэтому Л опустилась на колени и сделала предложение прямо здесь и сейчас.

Я спросил, каково это было. Л ответила, что собиралась задать мне тот же вопрос – предположила, что я уже делал предложение. Когда я подтвердил, заявила:

– Ну, тогда вы понимаете. Гораздо большее удовольствие делать предложение, не так ли? Приятно брать на себя такую ответственность. – Покраснела. – По крайней мере, для меня это сработало так.

Я увидел возможность изучить отношения Л с Куртом, было любопытно, не скрывало ли ее импульсивное решение нечто большее – глубоко спрятанный, тревожный страх. Спросил, обсуждали ли они с Куртом вопрос о браке до этого. Л сказала, что они планировали долго быть вместе, Курт преданный. Однако его не заботит ярлык брака, поэтому все могло пойти по-другому.

Поинтересовался, был ли он женат раньше.

– Вы спрашиваете, потому что он намного старше? – Прежде чем я успел ответить, Л сказала: – Полагаю, это справедливо. Но нет. У него было несколько серьезных отношений, но в основном он жил один. Женат на работе.

– Был до вас.

Л просияла.

– До меня.

Я спросил, важен ли для нее брак.

– Ну… да. Не то чтобы у меня в детстве была в качестве примера удачная модель. Но, возможно, как раз в этом и дело. Когда у родителей неудачный брак, ребенок либо настроен вообще не попробовать, либо очень хочет сделать все правильно и избежать их ошибок. Вам не кажется, что существуют только эти два варианта?

Я ответил, что не думаю, что это единственные варианты, все не настолько черно-белое. Всегда считал, что отношение человека к любви и браку находится в широком спектре, причем изменчивом. Вечно в движении, продолжает меняться на протяжении всей жизни.

Услышав это, Л заерзала на сиденье. Я почувствовал, что задел за живое, и должен копнуть глубже. Уточнил, не тревожит ли ее это – оказалось, да. Тогда я спросил почему.

– Мысль о том, что это непостоянно, нестабильно. Что все, даже чья-то любовь, может измениться или пройти.

– Боитесь этого в отношениях с Куртом?

Чайник начал закипать. Выключив его, я наполнил ее чашку. Когда поднял взгляд, Л вымученно улыбнулась – в ее глазах стояли слезы.

– Вы попали прямо в точку.

Я предложил ей салфетку и подождал.

– Боже, полагаю, я из таких женщин. – Л вытерла глаза. – Боюсь, что однажды Курт поймет, что я его не заслуживаю, и просто сбежит.

Я тактично намекнул, что даже будучи женатыми, пары иногда расходятся.

– Я знаю, – вздохнула Л. – Но это действительно немного усложняет задачу, не так ли? – Она внезапно рассмеялась. – Не могу поверить, что говорю вам это. Это так неловко.

Я спросил почему.

– Потому что! – Л вскинула руки, посмотрела в окно. – Это не тот образ, не то представление, которое должно сложиться обо мне. Это полная противоположность тому, какой я должна быть. Я имею в виду, что наконец-то играю главную роль в фильме о расширении прав и возможностей женщин! Всю свою карьеру, Джона, я играла идеальную, хорошенькую инженю. Я бы убила за такую роль, как эта, и теперь наконец-то получила ее и хочу заслуживать этого. Не желаю быть беспомощной женщиной, которую нужно спасать, это кажется таким лицемерным. …И все же… в глубине души? Во мне постоянно сидит этот непонятный страх, что все мужчины – любой мужчина – в конце концов бросят меня. Поймут, что могут добиться большего, и, несмотря ни на что, я в конечном итоге останусь одна.

Я хотел исследовать причину беспокойства: попросил Л рассказать об отношениях родителей.

– Корни всех проблем оттуда, верно? – Л вздохнула. – Что вы хотите знать?

Л запомнила отца крупным мужчиной, громогласным, с великолепной осанкой. Человек, будто созданный заполнять дверные проемы. Работал в сфере финансов, очень успешно. Но у него было две стороны: общественная и частная, предназначенная для Л и матери.

Л провела детство, стараясь держаться подальше от отца. Сказала, что ему было ненавистно, что они с матерью очень близки, ненавистно, что она родилась девочкой. Л была единственным ребенком; она думает, что отец чувствовал себя в меньшинстве.

Мать – противоположность отцу. Тихая, мягкая, теплая. Женственная. (Заинтригован описанием Л; оно не соответствовало моему впечатлению от голосовой почты.) Сказала, что мать была домохозяйкой, которая тратила всю энергию на прихоти мужа. Играла свою роль великолепно, не делай она этого, серьезно поплатилась бы. Отец требовательный, жесткий в понимании того, что правильно, а что нет. Все должно было быть идеально. Если ему казалось, что это не так, он вымещал зло на них.

Он мог быть расчетливым, жестоким. Всегда знал, как причинить Л страдания самым болезненным из возможных способов. Угрожал, если будет перечить или встанет между ним и матерью, он применит силу. Он сильно бил Л. Но по большей части ей удавалось спрятаться.

Мать же постоянно подвергалась насилию. По его мнению, все, что она делала, было неправильным. Если отец волновался о работе, а мать спрашивала об этом, он вымещал беспокойство на ней. Если ее волосы во время готовки завивались от влажности, он говорил, что она отвратительна. Л рассказала, что однажды мама приготовила курицу в духовке, а не на плите, как он хотел; он так разозлился, что запустил чугунной сковородкой матери в голову. Она вовремя пригнулась. А на дверце морозильной камеры осталась большая вмятина.

Отец всегда принижал мать, находил способы заставить ее почувствовать себя никчемной, ничтожной. (Тут Л покраснела; мне стало интересно, услышала ли она отголоски этого в собственном опыте общения с мужчинами.) Отец постоянно угрожал бросить их навсегда. Но тем не менее всегда возвращался и приходил к матери, чтобы заняться сексом. Его возбуждало, что он унижал ее, при этом он чувствовал свою власть и требовал полного подчинения.

Я спросил Л, что она знает о сексуальных отношениях родителей.

– О, все.

– Все?

Она печально улыбнулась.

– Мы с мамой очень близки.

Л объяснила, что мать рассказала все: про пакости, которые он говорил, как он набрасывался на нее сразу после того, как вел себя так ужасно. Она подробно описала их секс: каким он был эгоистом, как она ненавидела это, не хотела этого, как сильно это причиняло боль.

Я согласился: то, что она была свидетелем подобных отношений, не могло не травмировать. Такого рода насильственный секс, без согласия, однозначно определяется как изнасилование. Мягко спросил Л, считает ли она, что отец насиловал мать.

Она посмотрела на меня.

– Конечно. Он заставлял ее заниматься с ним сексом против ее воли, и он делал это почти каждый день. Если это не изнасилование, то я не знаю, как это назвать.

Снова вспомнив о послании Карен, я заподозрил, что родительский сценарий, возможно, повторяется в отношениях Л с Куртом. Я решил продолжить расследование и перевел разговор на собственный опыт Л в общении с мужчинами. Попросил рассказать мне о самых важных романтических и сексуальных отношениях. При этих словах Л посмотрела на меня, и ее губы изогнулись в странной улыбке, которую я не смог толком прочесть.

– Вам неудобно говорить об этом?

Л подняла брови, покачала головой.

– Нет, дело не в этом. Неважно. – Потерла глаза и продолжила: – Они исковерканы с самого начала.

Я уточнил, что она имеет в виду.

– Единственные значимые отношения у меня с Куртом. Раньше у меня было много свиданий, но ничего серьезного, продолжительного.

Я спросил почему, почувствовав, что Л что-то скрывает. Она колебалась, потом сказала, что много лет назад произошел инцидент с мужчиной чуть старше. Л явно испытывала дискомфорт, внутренне сопротивлялась, но я мягко надавил на нее, чтобы она продолжала. Долгое время Л молчала. Потом призналась, что мужчина принудил ее к сексу против воли.

Важное открытие, что, по собственному определению Л, она – жертва изнасилования. Важно будет поработать с этим на следующих сессиях. Затем спросил, обращалась ли она за помощью к специалистам после этой травмы.

Она покачала головой:

– Может, мне и следовало так поступить. Но теперь все в прошлом.

Я решил остановиться на этом, мягко предположив, что опыт Л может иметь более длительные последствия. Восстановление после сексуального насилия может занять годы; необходима терапевтическая работа для окончательной реабилитации. Важно находиться в безопасном пространстве с квалифицированным специалистом для изучения ситуации и выработки стратегий преодоления. Кроме того, важно культивировать заботу о себе (физическую и эмоциональную) для поддержания психического здоровья. Я хотел подтвердить решение Л работать со мной, поскольку мой специфический опыт мог помочь справиться с прошлой травмой. И попросил ее продолжать.

Л пожала плечами – больше рассказывать особо нечего. До Курта ее не интересовали романтические отношения. Полная сосредоточенность на карьере. А потом, пять лет назад, когда ей было двадцать семь, она встретила Курта – и случилась «Игра в ожидание».

Я спросил, что изначально привлекло Л в Курте.

Она просияла:

– Он мой жених. Я с трудом могу в это поверить.

С улыбкой я дал ей время собраться с мыслями.

– Его энергия больше, чем что-либо еще. В нем есть что-то настоящее. Он силен во всех смыслах этого слова. Кажется, можно кинуть в него что угодно, и он просто поймает это без усилий, как будто это вообще ничего не стоит. С ним я чувствую себя в безопасности.

– Чувствуете, что он способен позаботиться о вас.

– Вот именно! – Л поджала под себя ноги. – Хотя я не нуждаюсь в этом, вполне способна обеспечить себя сама. Но быть с кем-то, кто может и будет заботиться обо мне, несмотря ни на что, – это чудесно.

Предполагаемая травма Л, вызванная изнасилованием, стала катализатором возникшего желания иметь защитника старше себя – отца, любовника. Я спросил, как разница в возрасте проявилась в их отношениях с Куртом.

Л насторожилась и поинтересовалась, почему я хочу это знать. Я ответил, что мне любопытно, была ли она раньше с мужчинами намного старше.