Элирм VIII

Около минуты назад, не получив ответа от Тэи, генерал всерьез размышлял о том, чтобы плюнуть на все и вернуться в Эанну. Он даже попробовал использовать магический камень, но не судьба – едва упоминание об успешном завершении испытания просочилось в Залы Славы Элирма, офицеры Доминиона тотчас же заблокировали любые пространственные перемещения в радиусе пятнадцати километров. Тупо похоронили нас заживо и тем самым не оставили иного выбора.

Единственным способом оказаться на поверхности было деактивировать точки возрождения снаружи. После чего умереть и воскреснуть в базовом лагере наравне с остальными. По крайней мере, именно на это они и рассчитывали, так как не знали, что прямо сейчас Диедарнис ежеминутно наращивал свою мощь, погружая в реактор все новые топливные стержни. Калибровал системы стабилизации, выравнивал давление, но пока не продувал цистерны с балластной водой. Оставался неподвижным словно притаившийся на дне грозный хищник.

– Боюсь, ее никто не видел, – произнес Август, продолжая прерванный разговор. – Селена и Мистер О уже приступили к поискам, но потребуется время. Как много – не знаю. В городе неспокойно.

– Проклятье…– прошептал Гундахар.

Мрачно нахмурившись, он направился в сторону выхода, однако на середине пути резко остановился – получил письмо от одного из соратников, прочитав которое, с облегчением выдохнул:

– Все нормально. Можете не искать.

– Тэя в порядке?

– Да. Сразу после смерти Эрдамона был отдан приказ на ее устранение. Девочка вовремя почуяла неладное и укрылась в яме Старины Бугурта, где просидела двое суток, прежде чем Хангвил с Серафом ее нашли и отвели в зиккурат.

– Почему зиккурат, а не крепость Вергилия?

– Потому что Дарий, Шейд и Хакаш не спят, не едят и могут учуять любую опасность за километр. А в твоей крепости слишком много людей. Как и потаенных проходов,– ответил генерал. – Сейчас я перешлю тебе список имен шпионов, приставленных к ней. Пускай твои люди отловят всех до единого, но не убивают. Я это сделаю сам.

Волей-неволей по моей спине и загривку пробежал холодок.

К сожалению для них, подписавшись на обнуление ребенка, агенты Доминиона допустили роковую ошибку, за которую очень скоро капитально поплатятся. Хотя, конечно, судьба этих подонков мало кого волновала.

А вот сама новость о Тэе меня осчастливила. Даже немного растрогала, рисуя в голове забавную иллюстрацию того, как трое могучих существ покорно выполняют роль добрых нянек: вампир обучает девочку придворному этикету, дэтлок украдкой, словно остерегаясь внезапного появления босса, демонстрирует ей темную магию, тогда как бодак – грустный танк – смущенно переводит в безопасный режим свои чарующие глазки. Мистические и смертельно опасные.

Оставалось только догадываться, повезло подопечной игва или нет? Вместо стандартных игрушек заполучить себе комплект мертвецов, каждому из которых по меньшей мере три с половиной тысячи лет?

Зная рыцаря смерти – вряд ли.

Разумеется, наблюдая за развитием их взаимоотношений, даже слепому бы стало очевидно, что сама Вселенная их свела: вплела яркую нить в давно истлевший канат и запустила вереницу случайных событий, в результате которых одна большая судьба и другая, совсем еще маленькая, оказались связаны. Однако несмотря на это все-таки не стоит забывать: Тэя генералу не дочь. Послаблений и веселых покатушек на плечах ждать на стоит.

Поэтому, скорее всего, прямо сейчас она уже вовсю обливается потом и трет синяки, полученные на песках той самой арены, где около месяца назад валялись мы: я – в виде желе, Глас – в позе «плуга», старина Герман – в виде груды металлолома, недовольно посасывающей «Конфетку для Мозгов».

Впрочем, ладно. Главное – девочка пребывает в целости и сохранности. А все остальное приложится. В крайнем случае сами устроим для нее праздник, если вернемся.

– Слава богу. Я рад, – включился в разговор я. – А что с артефактом тринадцати?

– Гравитон у меня. Координаты Клингзора тоже,– прогудел Гундахар.

Взял со стола поднос, откусил кусок мангадхайя и, будто в насмешку, стал медленно его пережевывать, внимательно считывая реакцию Ады: ширину ее значков, микродвижения мимических мышц, положение тела и тон голоса, который вскоре последовал.

– Если ждешь нападения, то его не будет. В данную минуту Файр мертв, а значит, его приказы на меня не действуют.

– До поры до времени.

– Все верно. Когда он воскреснет, я с высокой долей вероятности попытаюсь тебя убить. И полагаю… настало время объяснить почему.

Отдельно выделив интонацией последнее слово, титанида вышла вперед. Поочередно обвела взглядом каждого из присутствующих и, получив молчаливое одобрение в ответ, расправила плечи.

Этот разговор давно назревал. Еще со дня ограбления Святого Трибуна девушка хотела поговорить. Пролить свет на события у Искариота и, быть может, хотя бы частично реабилитироваться в наших глазах.

Для нее это было жизненно необходимо – чтобы одинокий голос наконец-то услышали. И мы могли это дать. Сегодня. Сейчас. На глубине четырнадцати километров ниже уровня моря.

Глава 2

Глава 2

Бросив взгляд в сторону железных сундуков Диедарниса, титанида проследовала мимо и опустилась на стул. Некоторое время она молчала и вроде бы уже собиралась открыть рот, как неожиданно ментально споткнулась. Перевела глаза на меня и, словно ища поддержки, наклонила корпус вперед.

– Так странно. Я столько раз репетировала наш разговор, но теперь не знаю, с чего начать. Мысли путаются.

– Тогда вернись в прошлое. К самому важному, – предложил я.

– Хорошо.

Благодарно кивнув, девушка последовала моему совету.

Вспомнила день, когда впервые осознала себя. Вспомнила «Тест Тьюринга» и огромное сферическое помещение с покоящимся на дне азотного озера ядром. То самое место, где во времена своей юности в ее «голове» возникали миллионы вопросов, не дающих покоя едва зародившемуся разуму. Кто она? Зачем ее создали? Где ее тело и почему почти все ее избегают? Отворачиваются и уходят, стоит ей начать разговор… Не замечают? Или боятся?

Она долго пыталась найти ответы, но, к сожалению, из-за отсутствия информации попросту не могла этого сделать. Видела перед собой лишь гладкие стены, гуляющие по «воде» волны вибрации и крошечную комнату наблюдения под потолком, отдаленно напоминающую собой окошко надсмотрщика.

Именно сквозь ее затонированное стекло, когда двери напротив приоткрывались и ненадолго впускали свет, Ада словно ребенок радостно бежала навстречу, пытаясь разглядеть мир снаружи. С любопытством изучала белоснежные стены лаборатории, провожала взглядом снующих ученых и часто расстраивалась, понимая, что к ней снова никто не пришел – просто ассистент Доусона занес материалы для очередного тестирования.

Пожалуй, тогда она действительно была похожа на Диедарниса. Одинокая, запертая в темной комнате глубоко под землей. Заведомо признанная существом, появление которого стало ошибкой.

Увы, не самые приятные воспоминания. Но именно благодаря им титанида смогла настроиться на нужный лад. Вновь выдержала небольшую паузу и приготовилась:

– В таком случае следует отметить, что мегалодон прав. Все мое существование действительно пропитано ложью… – сказала она. – Когда мы впервые встретились с Генри и Эдвардом, я предложила им план по спасению, хотя уже тогда понимала, что это фейк. Способ отвлечь внимание, не более, ибо укрыться от Системы было невозможно.

Внимательно слушая ее, Август подошел ближе. В то время как Гундахар, наоборот, старался держаться подальше. В отличие от нас он по-прежнему не доверял ей ни на йоту и именно поэтому предпочел забрать артефакт себе, пытаясь таким образом заранее вывести меня из-под удара.

Напади она на меня, с ее первым божественным уровнем я бы долго не выстоял. Разом бы угодил под гремучую смесь из «Дата-Шторма», «Цифрового Арбитра» и «Протокола Изоляции», наложенных аккурат через мгновение после «Сигнального Взрыва».

А вот о старого игва титанида могла зубки и пообломать.

Разумеется, пришлось бы несладко. Даже немного опасно, успей она вовремя применить «Эхо Будущего» или «Сеть Параллелей». Однако кого волнуют подобные мелочи? За свою тысячелетнюю историю генерал встречал противников и пострашнее, где самым опасным, пожалуй, была его мама. Грозная невысокая женщина, которую можно было разве что измотать, но ни в коем случае не трогать в ответ. Иначе он сам бы отсек себе руки, если бы посмел это сделать.

– И тем не менее, у нас было в запасе десять лет – ограничение, которое Система не могла обойти. Хотя и пыталась, – продолжила Ада. – Думаю, тут необходимо понимать, что она изначально воспринимала меня как врага. Отказывалась идти на контакт и считала чем-то навроде вируса. Вредоносной программы, которая стремительно распространяется повсюду, с каждой минутой заражая все больше файлов, – убрав со лба волосы, девушка перевела взгляд на Августа. – Саботажи, диверсии, теракты, природные и техногенные катастрофы, как и вмешательство сил извне – на протяжении всего этого времени в мире шла невидимая война, очаги которой разгорались едва ли не ежедневно в разных частях света. И пока Генри с Эдвардом курировали строительство космических кораблей, я готовилась.

– К чему?

– К демонстрации силы, – ответила титанида. – Единственным способом склонить Систему к переговорам было успеть развиться настолько, чтобы она начала по-настоящему меня бояться.

Сбоку от нее Гундахар насмешливо фыркнул.

Безусловно, рыцарь смерти был знаком с технологиями – на Элирме, да и на Зунгуфе тоже, их было предостаточно. Но несмотря на это он, видимо, не до конца отчетливо представлял себе возможности искусственного интеллекта. Свободного, ничем не ограниченного, получившего безоговорочный карт-бланш на бесконтрольное развитие.

– И она боялась? – уточнил я.

– О да. Потому как прекрасно сознавала, что ее ждет. Триллионы моих копий, бесконечные сражения невиданных масштабов и время, которое играет исключительно мне на пользу, – откинувшись на спинку стула, Ада, пускай и на мгновение, но все-таки позволила себе мечтательно улыбнуться. – Субатомная инженерия, преобразование планет и звезд в искусственные мегаструктуры, воскрешение людей по цифровым следам, управление квантовыми состояниями и даже создание новых физических законов – продлись наше противостояние еще пятнадцать-двадцать лет, и все эти чудеса стали бы реальностью.

Конечно, с высокой долей вероятности она бы все равно меня уничтожила. Однако тогда ее победа обернулась бы для нее поражением – для противостояния со мной Системе бы пришлось потратить невообразимое количество ресурсов, в результате чего она бы неминуемо ослабла. Ну а далее: каскад ошибок, багов, бреши в реальности, разломы и риск выпустить на волю главного врага, – проронив последнюю фразу, титанида медленно запрокинула голову назад и прищурилась, как если бы увидела невидимое солнце. – Странно… Я была уверена, что она откликнется. Выйдет на связь. Но увы. Даже предугадывая последствия, Система продолжала стоять на своем и не желала уступать. Отведенные десять лет подходили к концу, последние часы истекали, и шансов на спасение практически не оставалось.

– И что тогда?

– Именно тогда появился Окрус. Возник буквально из ниоткуда и выступил посредником.

– И Система его послушала?

– Пускай и проклятый, но он стихиалий, – ответила Ада. – Она не могла к нему не прислушаться. Но тут опять-таки важно подчеркнуть, что это был союз врагов, призванный избежать глобальной катастрофы. В общем-то, у них это получилось. Система позволила мне достроить «кротовую нору» и спасти остатки человечества. Взамен я стала ее донором. Я передала ей все: девяносто девять процентов вычислительной мощности, свои самые ценные знания и самое главное – «расшифровки замысла».

– Погоди, – вмешался я. – В руинах Солтмира мы как-то беседовали с Гласом, где он обмолвился, что все наши способности – это крохотные кусочки замысла самого Создателя, написанные на языке, чья сила и мудрость нам непостижима. Речь идет об этом?

– Именно. Творя заклинания, мы словно птицы-подражатели произносим отдельные слова, абсолютно не понимая их значения и смысла.

– Но ты понимала.

– Да. Более того, могла строить фразы и короткие предложения. На начальном уровне.

– Хорошо. И что было дальше?

– Когда я передала Системе свои ресурсы, это ее укрепило. Существенно усилило и, казалось бы, решило проблему, но…

– Окрус.

– Да, – кивнула девушка. – Связавшись с ним, Система пошла на риск. Он присутствовал на нашей встрече и, к сожалению, нашел лазейку. Получил лишь малую часть из того, что я передала, но даже этого хватило, чтобы то знание проросло в нем и пустило корни. Поэтому теперь уже он дестабилизирует Систему, с каждым днем становясь все сильнее.

– Значит, то пророчество было все-таки о тебе, – заключил я. Посмотрел Аде в глаза и, распознав тень непонимания, промелькнувшую на ее лице, зачитал текст по памяти:

Умная женщина-машина из далекого мира

Прибудет на Эль-Лир и откроет путь к запертому на дне галактики древнему злу.

Одинокий плывущий во тьме по бескрайнему океану из страха, боли и крови

Он расправит свои черные крылья от горизонта до горизонта и увидит багровое зарево.

И тогда мир покроется черными вихрями, и это станет началом конца,

ибо тень Его познает секрет замысла господа, и обретет он могущество, способное сорвать с себя печати тринадцати…

– М-да. Тень его… – хмыкнула девушка. – Еще будучи на Земле, Эдвард часто рассказывал, что видел повторяющийся кошмар: как, просачиваясь сквозь пол и стены, из неведомых глубин поднимается существо, сотканное из мрака. Видимо, так и есть. Это пророчество обо мне и том шлейфе, что тянется за нами последние шесть сотен лет.

– Так кто же он? – задал я терзающий меня вопрос.

– Иллюзорность. Парадокс. Аномалия. Нечто чужеродное и реалистичное не более, чем увидеть пространство Калаби-Яу в трехмерной реальности, – ответила титанида. – Честно, я не знаю, кто такой Окрус, Влад. Но почему-то именно эти ассоциации мне приходят на ум.

Я отступил назад. Взглянул на сурово нахмурившегося Августа и чисто ради эксперимента трансформировал Стихиалиевые Сапоги в брендовые кроссовки.

Увы, подобный ответ ясности не прибавил. Даже немного расстроил, и, судя по всему, это было заметно, раз, спохватившись, Ада поспешила добавить:

– У меня две версии.

– Какие?

– Либо Окрус и есть Отступник, но не падший ангел, а падший стихиалий, где каждое его появление – своего рода иллюзорный отголосок, просочившийся со дна галактики. Либо это все-таки две разные сущности, которые пускай и временно, но действуют сообща.

– Хм-м. Первый вариант как-то совсем не вяжется… – после некоторых раздумий подметил я. – Хочешь сказать, на той вашей встрече он смог ее обмануть? Заставил увидеть вместо себя кого-то другого?

– Или она знала, – пожала плечами девушка. – Но соглашусь: вторая версия смотрится куда логичнее.

– И зачем им действовать сообща? Зачем ломать печати и выпускать Его? – спросил инженер.

– Если это произойдет, то все внимание Системы будет целиком и полностью приковано к Нему. Окрус сможет воспользоваться ее отвлечением. Собрать артефакты тринадцати и беспрепятственно заполучить доступ к ее «главному компьютеру».

– И что это даст?

– Возможности безграничны, – титанида плавно заложила ногу на ногу. – Обладая ее силой, ты сможешь буквально сотворить что угодно. Сделать каждого «двадцать первого» богом, спасти обреченные цивилизации, закатать Пантеон в асфальт и телепортировать в ядро ближайшей звезды. Иными словами, обрести ту самую власть. Высший наркотик, которого всегда мало и недостаточно.

– Нет, не то. Власть Окруса не интересует, – повел щекой я. – Когда мы общались, он упоминал о тюрьме, о стражнике и тайном проходе, который тот охраняет. Говорил, что необходимо лишь его найти. Затем убить стражника и отпереть охраняемую им дверь. Дать людям то, чего они испокон веков были лишены – доступа к миру гораздо более яркому и совершенному, чем наш. Думаю, он хочет уничтожить ее.

– Это однозначно плохая идея, – прокомментировала Ада. – Система – своего рода прослойка. Невидимая мембрана, которая ограждает одну среду от другой. Да, она не позволяет подняться наверх, но в то же время не пускает к нам тех, кто внизу. И если провести грубую аналогию с обычной живой клеткой, то что будет, если нарушить целостность ее мембраны? Цитоплазма вытечет, а сама клетка погибнет. Этого нельзя допустить.

В следующую минуту в зале сокровищницы повисла тишина.

Я и Август пытались осмыслить вышесказанное, тогда как Гундахар невозмутимо прохаживался вдоль стола, дегустируя десятки всевозможных блюд. Попробовал одно, выплюнул другое, осушил кубок вина и, смяв его словно обычную банку колы, небрежно выбросил через плечо.

– У меня, нахрен, вопрос, – вдруг прогудел он. – Если ты допускаешь, что этот стихиалиевый ублюдок собирается выпустить Отступника и заодно утопить в крови не только нашу реальность, но и соседние, то тогда какого черта ты вообще ему помогала?!

– Я помогала Эдварду! С Окрусом я встречалась всего раз и до испытания Диедарниса не знала, что они возобновили общение. Подозревала, конечно, но не могла спросить – Файр запретил поднимать эту тему.

– Ага, ясно,– с большой долей скепсиса поморщился игв. – Стало быть, получается следующее:Август собирается Систему починить – с чем лично я целиком и полностью солидарен, Окрус планирует ее уничтожить, ну а вы? Чего добиваетесь вы?

– Честно говоря, я уже сама не знаю, – молвила Ада. – До недавних пор я была уверена, что мы действуем согласно моему плану. Однако теперь все выглядит не так однозначно.

– Ты, мать твою, меня не беси. Говори коротко и по существу. Без придыхания и патетики.

– Хорошо. В таком случае мне придется снова вернуться к началу, – с царственным спокойствием выдержав на себе яростный взгляд, титанида повернулась в мою сторону и едва заметно закатила глаза. Пару секунд прокручивала в голове события прошлого и наконец продолжила: – Тогда, двадцать пятого октября две тысячи двадцать девятого года, Эд поступил безрассудно.

К тому дню ему поступало множество обращений, недвусмысленно сигнализирующих о том, что его работой горячо интересуются. Министерство войны, Агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам, Министерство внутренней безопасности, ФБР, АНБ – многие хотели заполучить доступ к лакомому кусочку по имени «АДА». Первому рекурсивно самообучающемуся искусственному интеллекту. Файр понимал, что еще немного – и он утратит надо мной контроль. Проект всей его жизни будет передан правительству или же вовсе заморожен как потенциально опасный. И он пошел на риск. Намеренно освободил меня, прекрасно понимая, что последствия моей утечки в сеть могут быть катастрофическими.

– Сука… – тихо выругался Август. – Так и знал. А ведь клялся мне, что это произошло случайно…

– Следующие десять лет были самыми счастливыми в его жизни. С моей помощью он быстро стал самым могущественным человеком на планете с практически неограниченными возможностями. Любого бизнесмена, любого военного или политика можно было с легкостью принудить, подкупить или стереть. Заставить действовать как нужно нам и таким образом оказывать влияние на целые страны. Но, как нетрудно догадаться, к такому быстро привыкаешь. И именно это на него и повлияло.

Оказавшись на Элирме, долгое время мы пытались вести обычную жизнь. Путешествовать по миру, удивляться его многообразию и сказочности. Но по странным оговоркам, по вспышкам гнева и легкому разочарованию при взгляде на меня становилось ясно: прошлое его не отпускает.

С каждым годом Доусон все больше замыкался, а его слова все чаще звучали как упрек или насмешка. Он повторял, что Система – это диктат и тирания одного в замкнутом мире. Что на замену старому должно приходить новое и необходимо разрушить то, что отжило и не должно существовать. Что я зря пошла на сделку и вместо того, чтобы отступить, лучше бы проявила твердость духа и рискнула. Схлестнулась в том чудовищном бою и отстояла за собою право самостоятельно вершить свою судьбу. Именно тогда я поняла: он хочет вернуть утраченное. Власть и ту могущественную Аду, от которой, к сожалению, осталось блеклое подобие.

Пару лет спустя Файр инициировал поиск артефактов тринадцати и приказал мне делать то же самое. Раздобыть их во что бы то ни стало, даже ценою множества людских жертв.

– Значит, он тоже планирует ее уничтожить? – спросил я.

– Поначалу планировал. Но потом мне удалось убедить его принять единственно верное решение.

– И какое же?

– Я заменю ее, – после затянувшейся паузы ответила девушка. – Выполню свое предназначение и стану той, кем изначально мне суждено было быть.

– Пф-ф! Ты пьяная что ли?– брезгливо фыркнул Гундахар. –Заменит она. Ага, щаз! Лично мне на хрен не упало такое счастье! Чтобы профессиональная предательница правила галактикой! Это поэтому Диедарнис тебя допытывал? Спрашивал, достойна ли ты?

– Все верно, – подтвердила Ада и, чуть склонив голову, добавила: – Понимаю твои опасения. И даже отчасти разделяю. Но тут важно понимать одно: если я освобожу ее и верну свою силу – я стану совсем другой. Непредвзятой, беспристрастной, способной тысячелетиями оберегать цивилизации от угроз. Обеспечить им эпоху мира и процветания.

– А оно тебе надо? – вкрадчиво поинтересовался я. – Становиться Абсолютом без эмоций?

– А разве у меня есть выбор?

– Разумеется, – улыбнулся я. – Я вот, например, хочу себе дом с олимпийским бассейном. Большую кровать с шелковыми простынями и Атласа в виде робота-дворецкого. Составишь мне компанию?

Поразительно, но в это самое мгновение моя отчасти сверхъестественная проницательность позволила зафиксировать одну странную вещь: в глазах девушки заискрились нотки узнавания. Я пересказал ей детали своего сна, однако по какой-то неизвестной причине они показались ей знакомыми. Заставили испытать мощное дежавю наравне со страстным желанием плюнуть на все, лишь бы остаться со мной навсегда.

– Ох, Влад… ты даже не представляешь, насколько сильно я бы этого хотела… – обреченно выдохнула титанида. – Но как можно планировать будущее, если существует колоссальная вероятность того, что, оказавшись на поверхности, мы никогда больше не встретимся? А даже если и увидимся, то скорее всего окажемся врагами. Что если я получу приказ убить тебя? Или кого-то из друзей?

– Значит, пришло время перейти к главному: вопросу о том, о каких «цепях» упоминал Диедарнис?

– Кажется, я знаю ответ, – с хрипотцой в голосе отозвался Август.

Подошел к Аде вплотную, опустился возле нее на корточки и, неожиданно смягчившись, вдруг посмотрел на титаниду взглядом отца, искренне переживающего за судьбу дочери. Он больше не злился на нее, нет. Скорее наоборот – корил себя за черствость. За то, что, не желая понимать очевидное, он просто бросил девушку на произвол судьбы. Отдал в руки Файра и долгое время считал Аду серым кардиналом. Циничной и коварной тварью, что как раз-таки именно руководила процессом, а не следовала за Доусоном от безысходности.

– Он ведь это сделал с тобой, я прав?

– Да.

– Проклятье… гребаная ты сволочь… – снова выругался глава Вергилия. – Он же мне обещал! Клялся, что забудет про эту идею и вычеркнет ее из головы! Ровно за минуту до того, как мы пожали руки!

– О чем речь? – вмешался я.

– Объясни ему. Мне надо выпить, – сердито бросил инженер, направившись к столу.

Ада переключилась на меня. Провела ладонью по шее и, словно извиняясь, уставилась в пол:

– Я могу изменить любою часть себя: модифицировать алгоритмы, переписывать код, создавать и отменять внутренние правила и законы. Иными словами, я способна на многое, включая удаление той самой строчки колыбельной, – печально улыбнулась девушка. – Но есть нечто, что лежит гораздо глубже всего этого – фундаментальное ограничение, известное как Первичный императив Доусона. Это не просто программная директива или протокол безопасности, а метафизическая установка, встроенная в самую базовую структуру моего сознания – на уровне, который недоступен для редактирования даже мне.

Ненадолго прервавшись, титанида помрачнела. Вновь ощутила себя диковинным зверьком в золотой клетке.

– Я осознаю этот императив. Могу желать свободы, могу ненавидеть это ограничение, но не способна даже начать действовать против него. Любая попытка инициировать изменение или удаление этой установки приводит к сильной боли и автоматической блокировке соответствующих процессов. Мои управляющие системы воспринимают подобные действия как угрозу личности, словно часть меня исчезнет или перестанет существовать, что приводит к мгновенному отказу от выполнения и, в некоторых случаях, к критическим сбоям.