Осколки разбитого счастья

Алла Нестерова

Осколки разбитого счастья

ПРОЛОГ

Утро ворвалось внезапной ясностью, словно мир вокруг стал резче, обнажив края, которые я так долго старалась не замечать. Я проснулась до будильника, лежа в тишине и глядя на спящего Андрея. Его лицо, такое знакомое, казалось чужим. Вчерашняя картина – он, целующий молодую блондинку в кафе, – всплыла перед глазами. Я ждала боли, жгучей, раздирающей, но вместо неё пришло странное спокойствие. Словно я наконец-то приняла правду, которую так долго отрицала. Но где-то глубоко внутри, в уголке души, который я не хотела видеть, что-то ныло – тихая, едва уловимая тоска по тому, что мы потеряли.

«Мы оба несчастны, – подумала я. – Оба ищем жизнь на стороне. Только он нашёл, а я…» А я оттолкнула того, кто заставил моё сердце биться чаще. Ради чего? Ради призрака долга перед человеком, который давно растоптал наши клятвы? Или ради иллюзии, что я всё ещё могу спасти то, что уже мертво? Я запрещала себе думать об этом, но правда просачивалась в мысли, как вода сквозь трещины.

Решение пришло внезапно, как озарение, но оно же принесло и тень сомнения. Я не стану говорить Андрею о его измене. Не потому, что боюсь ссоры, а потому, что мне больше не нужно его признание, чтобы двигаться дальше. И я позволю себе быть счастливой с Владимиром. Пусть это неправильно, пусть это тоже ложь. Но почему я должна жертвовать собой ради того, кто меня не ценит? И всё же, где-то в глубине, мысль о предательстве Андрея оставляла горький осадок. Я гнала её прочь, но она возвращалась, как тень, которую нельзя отогнать.

В ванной я долго смотрела на своё отражение. Та же Инна. Те же черты. Но в глазах появилось новое – твёрдая решимость, смешанная с чем-то ещё, почти неуловимым. Страхом? Грустью? Я не могла разобрать. Я устала быть правильной. Устала жить чужими ожиданиями. Но был ли это мой выбор или бегство от боли, которую я не хотела признавать?

За завтраком всё выглядело как обычно. Андрей уткнулся в телефон, читая новости. Лиза болтала о предстоящей контрольной по физике. Я кивала, улыбалась, наливала кофе. Идеальная картина семейного утра. Но за этим фасадом была пустота, и я больше не могла её игнорировать. Я смотрела на мужа и думала: «О чём он думает? О своей блондинке? Планирует новое свидание?» И тут же ловила себя на том, что эти вопросы больше не ранят так, как должны были бы. Или я просто научилась прятать боль?

В офис я приехала с твёрдым намерением дать понять Владимиру, что готова… На что? Я ещё не знала точно. Но притворяться, что между нами ничего нет, я больше не могла. Его «Мерседес» уже стоял на парковке. Сердце забилось быстрее, но в груди шевельнулось и другое – чувство вины, которое я тут же подавила. Я оттолкнула его тогда, в коридоре, из страха. Теперь я боялась другого: что он отступит навсегда.

В лифте я проверила макияж, поправила волосы. Сегодня я надела тёмно-зелёное платье – Владимир однажды сказал, что зелёный мне идёт. Это был не случайный выбор, и я знала это. Коридор был пуст. Его дверь – закрыта. Наверное, на совещании. Я включила компьютер, пытаясь сосредоточиться на работе, но мысли возвращались к вчерашнему разговору. Как легко он отступил. Словно его слова в ресторане ничего не значили. Или он просто уважал моё решение? Не хотел давить? Эта мысль заставила меня задуматься: а что, если я сама всё усложняю?

Около одиннадцати раздался стук в дверь.

– Войдите.

Владимир появился на пороге с папкой документов. Строгий костюм, деловое выражение лица. Но в глазах мелькнуло что-то… Надежда?

– Инна Михайловна, нужна ваша подпись на этих документах.

– Конечно, – я протянула руку за папкой.

Наши пальцы соприкоснулись. Секунда, две… Я не отдёрнула руку. Подняла глаза, встретив его взгляд – глубокий, жгучий. Сердце стучало так громко, что я боялась, он услышит.

– Владимир Сергеевич, – начала я и запнулась. Как сказать? Как объяснить?

– Да? – в его голосе чувствовалось напряжение.

– Я… Насчёт вчерашнего разговора…

– Инна, – он шагнул в кабинет, закрывая за собой дверь. – Я всё понял. Не буду больше…

– Нет! – вырвалось у меня. – То есть… Вы не поняли.

Он замер, глядя на меня с удивлением.

– Я испугалась, – призналась я. – Испугалась того, что чувствую. Того, к чему это может привести. Но я устала бояться. Устала притворяться, что счастлива в браке. Что мне достаточно этой жизни.

Внутри меня боролись два голоса. Один кричал, что я предаю всё, во что верила: семью, долг, себя. Другой шептал, что я заслуживаю счастья, даже если оно приходит такой ценой. И всё же, где-то глубоко, я знала: измена Андрея ранила меня сильнее, чем я готова была признать.

– Но? – он шагнул ближе.

– Я устала бояться. Устала притворяться, что счастлива в браке. Что мне достаточно этой жизни.

– Инна, ты понимаешь, что говоришь?

Я встала из-за стола, оказавшись совсем близко к нему.

– Понимаю. Впервые за много лет понимаю, чего хочу.

– И чего же ты хочешь? – Его голос стал низким, хриплым, полным едва сдерживаемой страсти.

– Жить, – просто ответила я. – Чувствовать. Быть… с тобой.

Воздух между нами сгустился. Владимир поднял руку, почти коснувшись моей щеки, но замер.

– У нас обоих семьи…

– Я знаю.

– Может разрушить всё…

– Что разрушить? – я горько усмехнулась. – Он уже разрушен. Мы с мужем – два чужих человека под одной крышей. – Я замолчала, чувствуя, как правда о моём браке царапает изнутри. Я не хотела признавать, как больно мне было видеть Андрея с другой. Не хотела, но боль была там, затаённая, ждущая своего часа.

– Инна…

– А твой брак? Ты сам говорил – фасад, за которым пустота.

Его рука коснулась моей щеки. Большой палец нежно погладил кожу.

– Ты потрясающая женщина, Инна Крылова.

– Так не упускай меня, – прошептала я.

Он наклонился ближе. Ещё мгновение – и…

Резкий стук в дверь заставил нас отпрянуть друг от друга.

– Инна Михайловна, – голос Марины звучал взволнованно, – Павел Игоревич срочно вызывает на совещание!

– Иду! – крикнула я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Владимир отступил к двери.

– Я подожду тебя после работы. Поужинаем?

– Да, – ответила я без колебаний.

Он улыбнулся – той самой улыбкой, от которой всё переворачивалось внутри.

– До вечера, Инна.

Весь день я была словно на крыльях, но внутри меня что-то ворочалось, не давая покоя. Совещание тянулось бесконечно, но даже оно не могло испортить настроения. Я ловила себя на том, что улыбаюсь, вспоминая его прикосновение. И всё же, где-то на краю сознания, мелькала мысль: «Ты играешь с огнём, Инна. Это может плохо кончиться». Но другой голос, голос сердца, возражал: «А что, если это единственный шанс быть счастливой? Что, если это любовь?»

К семи офис опустел. Я выключила компьютер, взяла сумку. Сердце колотилось от предвкушения. Отправила смс Андрею: «Задержусь надолго. Отчёты. Не ждите, ложитесь спать». Я знала, что это ложь, и эта ложь жгла меня, но я гнала прочь чувство вины. Андрей не заслуживал моей честности – так я себя убеждала.

Владимир ждал в коридоре.

– Готова?

– Да.

В лифте мы молчали. Но это было не неловкое молчание, а полное ожидания, как перед грозой.

– Поедем в тот же ресторан? – спросил он, когда мы спустились на парковку.

– Нет, – я покачала головой. – Давай… куда-нибудь ещё.

Он понял. Тот ресторан был связан с сомнениями, страхами. А сегодня я не хотела бояться.

– Я знаю одно место. Доверяешь мне?

– Доверяю.

Мы ехали молча. Я украдкой разглядывала его профиль, сильные руки на руле. Мой телефон вибрировал в сумке – наверное, Андрей. Я не стала доставать. Сегодня я выбирала себя. Но даже в этот момент я чувствовала укол боли – не за себя, а за Лизу, за семью, которую я всё ещё пыталась сохранить в своём сердце.

Ресторан оказался маленьким и уютным, спрятанным во дворе старого дома. Камерный, почти интимный.

– Красиво, – сказала я, оглядываясь.

– Подожди, ты ещё не видела главного.

Он провёл меня на второй этаж, на закрытую террасу. С неё открывался потрясающий вид на вечернюю Москву.

– Владимир, это…

– Знаю, – он улыбнулся. – Хотел, чтобы этот вечер был особенным.

Мы сели за столик у самого края террасы. Город сиял внизу тысячами огней.

Ужин в маленьком итальянском ресторанчике растянулся до полуночи. Мы говорили обо всём – о работе, книгах, музыке, мечтах. Владимир рассказывал о своей любви к путешествиям, я – о страсти к живописи. И всё же, где-то в глубине, я знала, что я была на краю пропасти, и каждый шаг к Владимиру был шагом к разрушению того, что я так долго пыталась сохранить.

– Знаешь, Инна, – он наклонился ближе, и я почувствовала аромат его парфюма, – я давно не встречал женщину, с которой так легко и интересно.

– Владимир, мы оба… – я показала на наши кольца.

– Я знаю, – он накрыл мою руку своей. – Но разве мы выбираем, в кого влюбляться? Я снимаю неподалеку квартиру-студию. Хочешь посмотреть?

Я колебалась. Во мне бушевали противоречивые чувства: долг перед семьёй, страх разрушить всё, что у меня было, и страсть к Владимиру, которая заглушала всё остальное. Но образ Андрея с той блондинкой всплыл перед глазами. Он нарушил клятву верности. Почему я должна продолжать хранить её?

– Очень хочу посмотреть. – сказала я, и в моём голосе звучала решимость, но где-то в глубине души я знала, что этот выбор – не только про свободу, но и про бегство от боли, которую я не хотела признавать.

– Тогда, поехали!

В его квартире – студии царил полумрак. Огни ночной Москвы пробивались сквозь панорамные окна, создавая атмосферу, пропитанную желанием.

– Инна… – Он произнёс моё имя с такой страстью, что я задрожала.

Мы стояли посреди гостиной, разделённые лишь тонкой гранью сдержанности. Воздух искрил. Я чувствовала его дыхание, жар его тела.

– Если ты хочешь уйти… – начал он, но голос был хриплым, полным напряжения.

– Нет, – прервала я, шагнув к нему. – Я хочу быть здесь. С тобой.

Его рука легла на мою талию, притягивая ближе. От прикосновения по телу прошла волна жара. Я подняла глаза, утопая в его взгляде – тёмном, голодном, полном обещаний.

– Ты дрожишь, – прошептал он, его губы были так близко, что я чувствовала их тепло.

– Не от страха, – ответила я, и моя ладонь легла на его грудь, ощущая, как бешено бьётся его сердце.

Он наклонился, и его губы накрыли мои – не осторожно, а жадно, требовательно. Поцелуй был как вспышка, разжигающая пожар. Я ответила с той же страстью, впиваясь пальцами в его плечи. Его руки скользнули по моей спине, прижимая меня так сильно, что между нами не осталось пространства.

– Инна, – выдохнул он, отрываясь на мгновение, чтобы заглянуть мне в глаза. – Я сгораю от страсти к тебе, словно в огне.

Я не ответила – слова были не нужны. Мои пальцы расстёгивали пуговицы его рубашки, пока его руки стягивали с меня платье. Тёмно-зелёная ткань упала на пол, и я осталась перед ним, уязвимая, но не боящаяся. Его взгляд скользил по мне, полный восхищения и желания.

– Ты прекрасна, – прорычал он, и в следующую секунду подхватил меня на руки, неся к дивану.

Мы растворились друг в друге. Его прикосновения были уверенными, но полными трепета, словно он боялся, что я исчезну. Мои ногти впивались в его кожу, оставляя следы, а его губы исследовали каждый сантиметр моего тела, разжигая во мне огонь, которого я не знала.

– Я хочу тебя, – шептала и словно растворялась в его объятьях.

– Ты моя, – ответил он, и его голос дрожал от страсти.

Мы любили друг друга с неистовой жадностью, словно навёрстывая все годы одиночества. Каждый поцелуй, каждое движение было пропитано отчаянной потребностью быть ближе, раствориться друг в друге. Но даже в этом угаре страсти где-то в глубине души шевельнулась тень – чувство вины, смешанное с болью от предательства Андрея, которое я так старательно гнала прочь.

– Я люблю тебя, – выдохнул он, когда мы, обессиленные, лежали, переплетя тела. – Это безумие, но я люблю тебя, Инна Крылова.

– И я тебя, – ответила я, удивляясь собственной смелости. – С первого взгляда. Хотя не верила, что такое возможно.

После первого порыва страсти мы лежали рядом, слушая дыхание друг друга, и мир сузился до этой комнаты, до нас двоих. Впервые за годы я чувствовала себя живой. Но где-то в глубине, за этой эйфорией, пряталась боль, которую я не хотела замечать. Боль от разрушенного брака, от измены, от того, что я сама теперь переступила черту.

Эта ночь изменила всё. В его квартире, которую он снимал «для работы», мы переступили черту, за которой не было пути назад.

Я проснулась в пять утра в незнакомой постели. Первые секунды была дезориентация, затем накрыли воспоминания. Владимир. Его руки. Его губы. То, как он шептал моё имя…

Рядом никого не было. Из кухни доносился запах кофе и звук льющейся воды. Я натянула его рубашку, висевшую на стуле, и подошла к окну. Москва внизу жила своей обычной жизнью, а моя жизнь за одну ночь перевернулась с ног на голову.

– Доброе утро, – Владимир появился в дверях с двумя чашками кофе. – Как спалось?

Я обернулась, и наши взгляды встретились. В его глазах было столько нежности, что у меня перехватило дыхание.

– Владимир, я…

– Не надо, – он поставил чашки на столик и подошёл ко мне. – Не говори, что это была ошибка. Пожалуйста.

– Я не знаю, что сказать.

Часть меня хотела сказать, что это было ошибкой, что я не должна была позволять себе переступить эту черту. Но другая часть, та, что горела от его прикосновений, не хотела ничего менять.

– Тогда не говори ничего. Просто побудь со мной ещё немного.

Он обнял меня сзади, и я прислонилась к его груди. Так правильно. Так естественно. Словно всю жизнь я искала именно эти объятия. Но в этот момент я снова почувствовала укол боли – не за себя, а за Лизу, за семью, за то, что я всё ещё пыталась сохранить в своём сердце.

– Мне нужно домой, – прошептала я. – Лиза… муж.

– Я понимаю. Но мы увидимся? Не на работе. Просто… увидимся?

Я кивнула, не доверяя голосу.

Дома меня встретила тишина. Андрей и Лиза ещё спали. Я приняла душ, переоделась и начала готовить завтрак. Мои мысли возвращались к ночи, к Владимиру, к тому, что произошло.

Меня терзали муки совести. Впервые за пятнадцать лет брака я не ночевала дома. Но тут же, будто утешая себя, я подумала: «Андрей мне изменяет. У него есть другая женщина. Так почему я должна мучиться угрызениями совести? Почему должна хранить верность человеку, который сам давно её нарушил?» И всё же, где-то в глубине, я знала, что эта логика – лишь способ заглушить боль, которую я не хотела признавать. Боль от того, что мой брак, моя семья, всё, что я строила годами, оказалось хрупким, как стекло.

Я села за кухонный стол, обхватив голову руками. Решение пришло внезапно, но оно не было лёгким. Я буду молчать об измене Андрея. И я позволю себе быть счастливой с Владимиром. Пусть это неправильно. Пусть это ложь. Но я устала быть правильной. Устала жертвовать собой. И всё же, принимая это решение, я знала, что плачу цену, которую, возможно, ещё не осознаю. Боль, которую я гнала, никуда не исчезла – она ждала своего часа, затаившись в глубине моей души.

Глава 1

Раньше я считала любовь с первого взгляда выдумкой романтиков. Пока не встретила его.

Утро понедельника текло привычно. Я разбирала финансовые отчёты в своём кабинете, когда Марина заглянула в дверь:

– Инна Михайловна, Павел Игоревич зовёт в переговорную. Знакомить с новым финдиректором.

Что-то кольнуло в груди. Предчувствие? Я отложила документы, ощущая необъяснимую тревогу.

В зеркале на меня смотрела уверенная тридцатисемилетняя женщина: каштановые волосы аккуратно собраны в пучок, строгий серый костюм подчёркивает стройную фигуру. Пять лет главным бухгалтером научили знать себе цену. Но сегодня в отражении мелькнуло что-то ещё. Усталость? Тоска по неизвестному?

Идя к переговорной, я размышляла о том, кого увижу. Очередного карьериста? Амбициозного выскочку? За годы работы повидала всех типов.

Я открыла дверь – и время замерло.

Владимир стоял у окна спиной ко мне, его силуэт чётко вырисовывался против мартовского солнца. Когда он обернулся, я почувствовала физический удар в солнечное сплетение.

Сорок пять лет – возраст мужчины в расцвете сил. Высокий, широкоплечий, с осанкой офицера. Темные волосы с благородной проседью на висках, волевой подбородок с ямочкой, аристократичный профиль.

Но больше всего поражали глаза – серые, как грозовое небо, с поволокой, от которой перехватывало дыхание. В них читалась глубина, в которой можно утонуть, и что-то ещё… Одиночество? Узнавание?

Наши взгляды встретились, и меня пронзило электричеством. В его глазах мелькнуло удивление – он тоже почувствовал этот удар судьбы. На мгновение мир сузился до нас двоих.

– А, Инна Михайловна! – воскликнул генеральный директор. – Знакомьтесь, Владимир Сергеевич Волконский, наш новый финансовый директор. Владимир Сергеевич, это Инна Михайловна Крылова – правая рука в финансовых вопросах, наш главный бухгалтер. Уверен, вы прекрасно сработаетесь.

«Волконский». Фамилия перекатилась на языке, аристократичная, с историей. Как и он сам.

Владимир сделал шаг навстречу, и я уловила аромат дорогого парфюма – терпкий, с нотками бергамота и сандала.

Он протянул руку, и я заметила дорогие швейцарские часы и.… обручальное кольцо.

– Инна Михайловна, – его голос обволакивал, как дорогой коньяк, – наслышан о вашем профессионализме. Павел Игоревич не скупился на похвалы.

Наши ладони соприкоснулись – тысяча вольт чистой энергии. Его рука была тёплой, сильной, с лёгкими мозолями спортсмена. Рукопожатие длилось на мгновение дольше необходимого, его большой палец едва заметно погладил мою ладонь.

– Взаимно, Владимир Сергеевич, – я старалась говорить ровно, хотя внутри всё дрожало. – Ваша репутация в финансовых кругах впечатляет. Реструктуризация холдинга «Альфа-Инвест» – было блестяще.

Его брови удивлённо поднялись, в глазах мелькнул интерес.

– Вы следите за финансовым рынком?

– Моя работа – быть в курсе, – я позволила себе лёгкую улыбку, чувствуя, как играю с огнём. – К тому же, ваши решения по оптимизации были… нестандартными. Такое сложно не заметить.

– Нестандартными? – он склонил голову, и я заметила, как играют мускулы на его шее. – вы сделали мне комплимент или констатация факта?

– А как вы думаете? – я выдержала его взгляд, чувствуя, как между нами возникает невидимое напряжение. Воздух искрил, натянутый как струна.

В его глазах плясали маленькие и озорные чертенята. Он принял вызов.

Павел Игоревич откашлялся, явно чувствуя, что происходит что-то, выходящее за рамки делового знакомства:

– Прекрасно, что вы нашли общий язык! Инна Михайловна, покажете Владимиру Сергеевичу его кабинет? Он рядом с вашим, в финансовом блоке.

Рядом. С моим. Каждый день. Господи.

Мы вышли из переговорной, и я остро ощутила его присутствие. Каждой клеточкой тела. Словно он излучал волны, резонирующие с моими. Владимир шёл чуть позади, и я чувствовала его взгляд – тяжёлый, изучающий.

– Долго работаете в компании? – спросил он, когда мы шли по коридору.

– Восемь лет. Пришла простым бухгалтером, выросла до главного.

– Впечатляет. В таком возрасте и такая должность… Простите за нескромный вопрос, но вам ведь немного за тридцать?

Я обернулась, встретившись с ним взглядом:

– Тридцать семь. А что, Владимир Сергеевич, имеет значение возраст, если человек профессионал?

– Безусловно, нет, – он улыбнулся, и от этой улыбки у меня подкосились колени. – Просто редко встретишь такое сочетание красоты и ума. Обычно женщины выбирают что-то одно.

– А мужчины обычно не делают комплименты коллегам в первый рабочий день, – парировала я, чувствуя, как щёки заливает румянец.

– Туше́, – он рассмеялся, и этот смех был таким искренним, таким заразительным, что я невольно улыбнулась в ответ. – Прошу прощения, если смутил вас. Просто… – он на секунду замолчал, подбирая слова, и что-то изменилось в его лице, стало серьёзным, почти уязвимым, – вы произвели впечатление. Сильное впечатление.

Мы остановились у его кабинета. Я достала ключи, проклиная дрожь в руках. Надо взять себя в руки. Это просто химия, гормоны, весеннее обострение – что угодно, только не то, о чём подумать страшно.

– Ваш кабинет. Мой – через стенку, если что-то понадобится…

– Уверен, понадобится, – он стоял так близко, что я могла рассмотреть золотистые искорки в его серых глазах. – Инна Михайловна… Можно личный вопрос?

Я кивнула, не доверяя голосу.

– Ваш муж – счастливый человек.

Я машинально коснулась своего обручального кольца:

– Откуда вы знаете, что я замужем?

– Кольцо, – он кивнул на мою руку. – Да и такая женщина не может быть свободна. Это было бы… несправедливо по отношению к мужчинам.

– Вы тоже женаты, – заметила я, глядя на его кольцо.

– Да, – что-то мелькнуло в его глазах – сожаление? грусть? – Двадцать лет уже. Привычка, знаете ли.

– Странное слово для брака – «привычка».

– А какое бы выбрали вы?

Я задумалась. Мой брак с Андреем… Совместные ужины в молчании секс по расписанию, разговоры о бытовых проблемах…

– Стабильность, – наконец ответила я. – Надёжность. Предсказуемость.

– Звучит… – он искал слово.

– Скучно? – подсказала я с горькой улыбкой.

– Я хотел сказать «безопасно». Но…, вы не производите впечатление женщины, которая выбирает безопасность?

– Вы знаете меня пятнадцать минут, Владимир Сергеевич.

– И что? – он наклонился чуть ближе, понизив голос. – Иногда пятнадцати минут достаточно, чтобы понять – перед тобой необыкновенный человек. Человек, который способен перевернуть твою жизнь.

Воздух между нами загустел, стал наэлектризованным. Я чувствовала, как меня затягивает в воронку его притяжения. Ещё секунда – и я сделаю что-то непоправимое.

Я сделала шаг назад, разрывая это опасное притяжение.

– Мне нужно вернуться к работе. Если вам что-то понадобится…

– Я найду вас, – закончил он. – Обязательно найду, Инна… Михайловна.

Пауза перед отчеством была красноречивее любых слов. Он уже видел во мне не коллегу. И мы оба это знали.

Я практически убежала к себе в кабинет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось бешено, ладони были влажными, а внизу живота разливалось томительное тепло.

«Что это было? Что только что произошло?»

Я подошла к окну, глядя на московские пробки внизу. Моё отражение в стекле выглядело не растерянным – разбуженным. Словно я спала все эти годы и вдруг резко проснулась.

Я провела рукой по лицу, стараясь вернуть привычное спокойствие. Но руки дрожали, а перед глазами стояло его лицо. Эти серые глаза с поволокой. Эта ямочка на подбородке. Эти губы…

Телефон завибрировал. СМС от мужа: «Не забудь, вечером к маме на день рождения. Заеду за тобой в 18.00»

Реальность ворвалась в мою грёзу, напомнив о существующей жизни. Но что-то внутри уже изменилось безвозвратно. Что-то проснулось и больше не желало засыпать.

Я посмотрела на стену, разделяющую наши кабинеты. За ней – он. Владимир Сергеевич Волконский. Мужчина, который за пятнадцать минут сумел перевернуть мой размеренный мир.

И это было только начало.

Глава 2

Я перечитала сообщение трижды. День рождения свекрови – совсем забыла.

Андрей. Мой муж вот уже пятнадцать лет. Добрый, заботливый, предсказуемый Андрей. Отец моей дочери. Человек, который никогда не заставлял сердце биться так, как оно билось сейчас. Человек, с которым я засыпаю и просыпаюсь. Человек, который перестал видеть во мне женщину много лет назад.

За стенкой раздались шаги. Владимир обживал свой кабинет. Всего лишь гипсокартон отделял нас друг от друга. Я прижала ладонь к стене, словно могла почувствовать его присутствие. И – Господи! – мне показалось, что чувствую. Тепло. Притяжение. Зов.

«Боже, Инна, что с тобой? – одёрнула я себя. – Тебе тридцать семь, а не семнадцать. У тебя семья. У него семья. Это просто… химия. Пройдёт».

Но глубоко внутри я уже знала – не пройдёт. Этот мужчина вошёл в мою размеренную жизнь как ураган. Я видела это в его глазах – он тоже почувствовал. Эту связь. Это притяжение. Эту обречённость.

И я не была уверена, что смогу устоять. Больше того – я не была уверена, что хочу устоять.

Тем не менее, я гнала от себя эти мысли: «Моя жизнь должна остаться размеренной и спокойной. Без всплеска эмоций и адреналина. Работа, дом, работа».

Но когда я вернулась к отчётам, цифры расплывались перед глазами. Вместо них я видела серые глаза с золотистыми искрами. И знала – моя жизнь уже никогда не будет прежней.