Криминальные истории. Смертельная авария

Пока продолжался допрос, Красилова и Сазонов осматривали автомобиль подозреваемой. BMW X3 белого цвета была безупречно чистой, без следов недавней мойки или грязи. Под днищем не было потеков масла, характерных для старых автомобилей.

"Машина не подходит под найденные на месте преступления следы," доложил Сазонов по рации. "Здесь не было Ford'a или другого старого автомобиля с протечкой масла."

В доме Красилова обратила внимание на обувь в прихожей. Женские туфли размеров с тридцать седьмого по тридцать девятый, мужские ботинки сорок пятого размера – явно принадлежащие мужу. Обуви сорок третьего размера, следы которой нашли на месте преступления, не было.

"Полковник, физические улики не соответствуют подозреваемой," сообщила она.

Допрос продолжался еще час. Орлова подробно рассказала о своих отношениях с любовником – архитектором Алексеем Соколовым, женатым мужчиной с двумя детьми. Роман длился два года, но после начала шантажа Смирнова она его прервала.

"Алексей не знал о шантаже," уверяла она. "Я сказала, что нужно расстаться ради наших семей. Он не настаивал."

"У вас сохранились его контакты?"

"Да, но, пожалуйста, не втягивайте его в это. Его семья ни в чем не виновата."

Воронова записала данные Соколова для проверки. Каждая зацепка могла оказаться важной.

"Мария Васильевна, кто еще знал о шантаже?" спросила полковник.

"Никто. Это была моя тайна, мой кошмар. Даже подруге не рассказывала."

"А у дяди были другие жертвы шантажа?"

Орлова задумалась. "Возможно. Однажды я пришла к нему, а там была незнакомая женщина. Она плакала и что-то говорила про мужа. Дядя представил ее как знакомую, но я поняла, что это неправда."

"Помните, как она выглядела?"

"Лет пятидесяти, хорошо одетая, светлые волосы. Приехала на дорогой машине – кажется, Mercedes."

Эта информация была важной. Если Смирнов шантажировал не только племянницу, круг подозреваемых расширялся.

Закончив допрос, команда ЦКР вернулась в офис для анализа полученной информации. Алиби Орловой предстояло тщательно проверить, но первые впечатления говорили в ее пользу.

"Она не подходит под портрет преступника," заключил Сазонов. "Рост, вес, размер обуви не соответствуют. Плюс машина не та, что оставила следы на месте преступления."

"Но мотив у нее самый сильный," возразил Макаров. "Три года систематического шантажа, угроза разоблачения, требование новой крупной суммы."

Красилова изучала фотографии из дома Орловых. "Полковник, обратите внимание на интерьер. Дорогая мебель, картины, техника. Семья действительно богатая. Но если она три года платила шантажисту, откуда деньги на такую роскошь?"

Воронова просмотрела банковские выписки. "Хороший вопрос. Нужно детальнее изучить финансовое положение семьи Орловых."

Анализ банковских документов показал интересную картину. Действительно, Мария Васильевна регулярно переводила крупные суммы Смирнову. Но семейный бюджет от этого особо не страдал. Строительная компания мужа приносила стабильный доход, плюс у самой Орловой был успешный дизайнерский бизнес.

"Возможно, шантаж был не так болезнен финансово, как мы думали," предположила Воронова. "Но психологическое давление оставалось серьезным."

Вечером пришли результаты проверки алиби. Камеры в спортзале зафиксировали присутствие Орловой с девяти до одиннадцати утра тринадцатого октября. В дизайнерской студии она была с двенадцати до шести вечера. Встреча с клиентами подтверждалась документами и свидетелями.

"Алиби подтверждается," доложил Макаров. "Но остается временной промежуток с одиннадцати вечера до девяти утра, когда она была дома одна с детьми."

"Дети спали, проверить невозможно," согласилась Воронова. "Технически у нее было время для убийства."

Но физические улики по-прежнему не сходились. Отпечатки пальцев с места преступления не принадлежали Орловой. ДНК под ногтями жертвы также было мужским.

"У нас несоответствие между мотивом и возможностями," резюмировал Сазонов. "Орлова имела сильнейший мотив, но физически не могла совершить убийство в том виде, как оно произошло."

Красилова высказала предположение: "А что если она заказала убийство? Наняла киллера?"

"Тогда должны быть следы оплаты, контакты с криминальными элементами," ответила Воронова. "Пока таких данных нет."

К концу дня команда пришла к выводу, что Орлова, несмотря на сильный мотив, скорее всего не является убийцей. Но ее показания открыли новые направления для поиска – другие жертвы шантажа Смирнова, любовник Соколов, возможные сообщники.

"Завтра проверим архитектора Соколова," приняла решение Воронова. "И поищем ту незнакомую женщину, которую видела Орлова в доме Смирнова."

Дело становилось все более запутанным. Каждый новый подозреваемый имел мотив, но физические улики указывали на какого-то неизвестного мужчину, который пока оставался в тени.

Где-то рядом скрывался настоящий убийца, и команде ЦКР предстояло его найти, разгадав все хитросплетения семейных тайн и преступных схем Ивана Петровича Смирнова.

Глава 5: Разоблачение

Пятый день расследования начался с неожиданной находки. Анна Дмитриевна Красилова, просматривая записи камер видеонаблюдения из соседних домов, обнаружила интересную деталь. На кадрах одной из камер, установленной через дорогу от дома Смирнова, в ночь убийства было зафиксировано движение.

"Полковник, смотрите," позвала она Воронову к монитору. "Это запись с камеры дома напротив, время – два часа двадцать три минуты ночи. Видите этот силуэт возле забора?"

На экране была видна нечеткая фигура человека, который что-то делал возле ограждения участка Смирнова. Качество записи оставляло желать лучшего, но можно было различить, что человек среднего роста копается в земле возле забора.

"Максим Игоревич, можно улучшить качество изображения?" обратилась полковник к Сазонову.

Эксперт-криминалист пропустил запись через программу цифрового улучшения. Изображение стало четче, и теперь можно было рассмотреть некоторые детали. Человек был одет в темную куртку, на голове – вязаная шапка. Рост примерно метр семьдесят пять, телосложение среднее.

"Он что-то закапывает," заметил Макаров. "Или, наоборот, выкапывает."

"Немедленно выезжаем на место," приняла решение Воронова. "Нужно обследовать участок возле забора."

Через час команда ЦКР была в особняке Смирнова. Место, которое видели на записи, находилось в дальнем углу сада, там, где росли старые яблони. Земля была взрыхлена, хотя попытки замаскировать это были очевидны.

Сазонов включил металлоискатель и начал методично обследовать участок. Через несколько минут прибор издал характерный звук.

"Есть что-то металлическое," доложил он. "Глубина около тридцати сантиметров."

Осторожно разгребая землю, эксперты обнаружили полиэтиленовый пакет, в котором лежал молоток с деревянной ручкой. На металлической части были видны темные пятна, похожие на кровь.

"Орудие убийства," констатировала Воронова. "Немедленно в лабораторию на экспертизу."

Красилова тем временем обследовала почву вокруг места захоронения. "Полковник, здесь есть отпечаток обуви. Тот же размер и рисунок протектора, что мы нашли под окном дома."

"Значит, преступник вернулся, чтобы спрятать улики," заключил Макаров. "Но почему не выбросил молоток в реку или мусорный контейнер?"

"Потому что знал это место," ответила Воронова. "Кто-то, кому знаком каждый уголок участка."

Вернувшись в ЦКР, команда приступила к анализу нового вещественного доказательства. Экспертиза подтвердила наличие крови жертвы на молотке, а также частичек мозговой ткани. На деревянной ручке обнаружились четкие отпечатки пальцев.

"Совпадение с отпечатками с места преступления стопроцентное," доложил Сазонов. "Но в базе данных такого человека нет."

"Тогда начинаем с тех, кто имел доступ к дому," решила полковник. "Соседи говорили о садовнике, который иногда приходил ухаживать за участком."

Макаров связался с управляющей компанией района. Выяснилось, что последние два года за садом Смирнова ухаживал Сергей Николаевич Федоров, пятидесяти двух лет, житель пригорода. Мужчина имел небольшую фирму по ландшафтному дизайну и обслуживал несколько участков в этом районе.

"Идеально подходит под наш портрет преступника," отметила Воронова. "Возраст, рост, доступ к дому, знание участка."

Адрес Федорова оказался в старом частном секторе за городом. Небольшой домик с огородом, рядом – сарай с инструментами. Во дворе стоял старый серый Ford Focus, именно такой, какой мог оставить следы масла на месте преступления.

Федоров оказался дома. Мужчина среднего роста с усталым лицом, в рабочей одежде. Когда увидел удостоверения сотрудников ЦКР, заметно напрягся.

"Сергей Николаевич, нам нужно поговорить с вами об Иване Петровиче Смирнове," начала Воронова.

"А что с ним случилось?" на лице Федорова отразилось беспокойство.

"Он убит. В ночь с тринадцатого на четырнадцатое октября."

Садовник побледнел и тяжело опустился на стул. "Убит? Как это возможно?"

"А где были вы в эту ночь?"

"Дома спал. У меня на следующий день была работа с утра."

"Кто-то может это подтвердить?"

"Я живу один. Жена умерла три года назад."

Макаров показал фотографию молотка. "Узнаете этот инструмент?"

Федоров внимательно посмотрел на снимок. "Похож на мой. Но у меня таких несколько."

"Покажите свои инструменты."

В сарае действительно было множество садового инвентаря, в том числе и молотки. Но Сазонов сразу заметил, что один из крюков на стене пустой.

"А где молоток, который висел здесь?" указал он на крючок.

Федоров замялся. "Не помню. Может, потерял где-то на работе."

"Сергей Николаевич, мы нашли молоток, которым был убит Смирнов," сказала Воронова. "На нем ваши отпечатки пальцев. И орудие убийства было закопано в саду дома Смирнова, в том месте, которое знали только вы."

Федоров молчал, опустив голову.

"У вас есть автомобиль?" продолжила полковник.

"Да, старенький Ford."

"Можно посмотреть?"

Осмотр машины подтвердил подозрения. Под днищем были потеки масла, на переднем бампере – следы коррозии. Точно такие следы нашли на месте преступления.

"Мы также знаем, что вы мыли машину недавно," добавил Макаров. "Пытались убрать улики?"

В салоне автомобиля Красилова обнаружила несколько волосков, прилипших к обивке сиденья. "Это волосы жертвы," определила она после быстрого сравнения с образцами. "Значит, Смирнов был в этой машине."

Федоров понимал, что доказательств против него более чем достаточно. "Хорошо," наконец произнес он. "Я расскажу правду."

Они вернулись в дом, и садовник начал свой рассказ.

"Я работал у Ивана Петровича два года. Приходил раз в неделю, поддерживал порядок в саду. Он платил хорошо, мы нормально общались. Но в последний год я стал замечать, что к нему часто приезжает женщина. Красивая, элегантная."

"Мария Васильевна Орлова?"

"Да. Я не знал тогда, кто она. Просто видел, что она приезжает, плачет, иногда кричит на Ивана Петровича. Мне было любопытно."

Федоров признался, что стал подслушивать разговоры. Окна старого дома были не очень хорошо изолированы, а летом часто открывались настежь.

"Я понял, что он ее шантажирует. У него были какие-то фотографии, он требовал деньги. Но я влюбился в эту женщину," голос садовника дрожал. "Знаю, это глупо. Я простой рабочий, она – дама из высшего общества. Но я не мог ничего с собой поделать."

"И вы решили защитить ее?"

"Я видел, как она страдает. Каждый раз, когда приезжала к Ивану Петровичу, выходила в слезах. А он смеялся, говорил по телефону друзьям, какую хорошую 'дойную корову' нашел."

В ночь убийства Федоров не планировал идти к Смирнову. Но не спал, мучился мыслями о том, как помочь женщине, которую полюбил. Около полуночи решил поехать к дому антиквара.

"Я хотел поговорить с ним. Попросить оставить ее в покое. Предложить свои услуги бесплатно в обмен на это."

Федоров проник в дом через окно – он знал, что задвижка сломана. В гостиной застал Смирнова за изучением каких-то документов.

"Он удивился, увидев меня. Спросил, что я там делаю ночью. Я сказал, что знаю про шантаж и прошу его прекратить это."

Смирнов рассмеялся и назвал садовника идиотом. Сказал, что у него таких 'клиенток' несколько, и это его бизнес.

"Он достал новые фотографии и стал показывать мне, говорил, что скоро получит еще больше денег. Я не выдержал."

Молоток Федоров взял с собой – планировал по пути домой починить забор у одного из клиентов. Когда Смирнов повернулся к книжному шкафу, садовник ударил его по голове.

"Я не хотел убивать. Просто хотел, чтобы он замолчал, перестал издеваться над ней."

После удара Смирнов упал, но еще дышал. Федоров попытался помочь ему, но понял, что ранение смертельное.

"Я запаниковал. Понял, что меня обязательно найдут. Попытался сделать так, чтобы выглядело как ограбление."

Садовник взломал входную дверь изнутри, чтобы создать впечатление проникновения снаружи. Вынул несколько предметов из витрины. Убрал жесткий диск из системы видеонаблюдения.

"А потом вернулись домой через окно?"

"Да. Молоток увез с собой. На следующий день закопал его в саду, думал, что там никто не будет искать."

"А предметы из витрины?"

"Выбросил в лесу по дороге домой. Они мне были не нужны."

Воронова задала последний вопрос: "А письмо с угрозами вы писали?"

"Какое письмо?"

Когда ему показали фотографию послания, Федоров покачал головой. "Это не я. Я даже не знал фамилии Козлова."

К вечеру Сергей Николаевич Федоров был официально задержан по подозрению в убийстве. Экспертизы окончательно подтвердили его причастность к преступлению. ДНК под ногтями жертвы совпало с образцами садовника, волокна его куртки нашлись на одежде Смирнова.

"Случай закрыт," констатировала полковник Воронова на итоговом совещании. "Убийство совершил Сергей Николаевич Федоров из ревности и желания защитить объект своей влюбленности от шантажа."

"Что будет с письмом?" спросил Макаров. "Федоров его не писал, Козлов и Орлова тоже."

"Возможно, это дело рук кого-то из других жертв шантажа Смирнова," предположила Воронова. "Но это уже другое расследование."

Сазонов подводил итоги технической стороны дела. "Современные методы криминалистики позволили точно установить личность преступника. ДНК-анализ, дактилоскопия, трасологическая экспертиза – все сошлось."

"А человеческий фактор?" добавила Красилова. "Ревность – один из самых древних мотивов преступлений. Сколько бы ни развивалась техника, страсти остаются теми же."

Дело об убийстве Ивана Петровича Смирнова было передано в суд. Федорову грозил длительный срок заключения за убийство, но его адвокат планировал просить снисхождения, ссылаясь на благородные мотивы подзащитного.

Мария Васильевна Орлова, узнав об истинных причинах смерти дяди, была потрясена. Она даже не подозревала о существовании садовника, который следил за ней и влюбился без памяти.

"Это показывает, как мало мы знаем о людях вокруг нас," философски заметила Воронова. "Федоров два года работал в доме, видел страдания женщины и в конце концов не выдержал."

Антикварная коллекция Смирнова отошла по завещанию племяннице. Мария Васильевна планировала продать ее и пожертвовать деньги на благотворительность – память о дяде оставила слишком болезненный след.

"Еще одно дело раскрыто," подвела итог полковник Воронова. "Команда ЦКР в очередной раз доказала, что современная криминалистика способна распутать даже самые сложные преступления."

За окнами центра уже наступил вечер. Старый особняк на Театральной улице стоял пустой, храня память о трагедии, которая разрушила несколько жизней. Но справедливость восторжествовала, и это было главное в работе настоящих профессионалов.

Тайна пропавшей жены

Глава 1: Исчезновение в центре города

Утренний звонок в дежурную часть Центра криминалистических расследований поступил в половине седьмого. Дмитрий Сергеевич Новиков, тридцати восьми лет, голосом, полным отчаяния, сообщал об исчезновении жены. Ольга Александровна не ночевала дома, не отвечала на звонки, и это было совершенно на нее не похоже.

Полковник Елена Викторовна Кравцова, руководитель оперативной группы ЦКР, внимательно изучала протокол заявления. За двадцать лет службы в органах она видела сотни подобных случаев. Статистика была неумолимой: в девяноста процентах исчезновений взрослых людей никакого преступления не происходило. Люди уходили сами по собственной воле, скрывались от долгов, начинали новую жизнь или просто забывали предупредить близких о своих планах.

"Но что-то здесь не так," размышляла полковник, перелистывая документы. Дмитрий Новиков обратился в полицию слишком быстро. Большинство супругов ждут хотя бы сутки, прежде чем бить тревогу. А этот мужчина забеспокоился уже через несколько часов после того, как жена не вернулась домой.

В кабинет постучали. Вошел старший лейтенант Максим Андреевич Волков, ведущий эксперт-криминалист группы. Высокий, немного сутулый мужчина лет тридцати пяти, с внимательными серыми глазами за очками в тонкой оправе.

"Елена Викторовна, по заявлению Новикова. Я изучил предварительные данные. Есть несколько моментов, которые настораживают."

Кравцова отложила документы и внимательно посмотрела на подчиненного. Волков не склонен к поспешным выводам, и если он что-то заметил, стоит прислушаться.

"Рассказывайте."

"Во-первых, Ольга Александровна Новикова, двадцать восемь лет, работает бухгалтером в строительной компании. Коллеги характеризуют ее как ответственную и пунктуальную. За три года работы ни разу не опаздывала и не прогуливала без уважительной причины."

Волков открыл планшет и вывел на экран фотографию. Привлекательная молодая женщина с каштановыми волосами и добрыми карими глазами смотрела с экрана.

"Во-вторых, супруги живут в центре города, на улице Тверской, в квартире стоимостью около пятнадцати миллионов рублей. При этом официальный доход семьи не превышает восьмидесяти тысяч рублей в месяц."

"Богатые родственники? Наследство?" предположила Кравцова.

"Проверил. Квартира куплена два года назад, кредита не было. Наличный расчет. Родители обеих сторон – люди скромного достатка, ни о каком наследстве речи не идет."

Полковник нахмурилась. Несоответствие доходов и расходов всегда было тревожным сигналом. За такими историями часто скрывались теневые доходы, а значит, и связи с криминальным миром.

"В-третьих," продолжил Волков, "Дмитрий Новиков утверждает, что последний раз видел жену вчера утром, когда уходил на работу. По его словам, она планировала остаться дома, заниматься домашними делами. Но соседи видели ее около трех часов дня выходящей из подъезда в сопровождении незнакомого мужчины."

"Описание есть?"

"Примерно сорок лет, среднего роста, темные волосы. Одет в черную кожаную куртку. Больше подробностей соседи дать не смогли."

Кравцова встала из-за стола. "Собирайте группу. Едем осматривать квартиру. И свяжитесь с Анной Дмитриевной, пусть готовит оборудование для полного технического осмотра."

Через полчаса черный автомобиль ЦКР остановился у подъезда элитного дома на Тверской улице. Команда состояла из четырех человек: полковник Кравцова, эксперт-криминалист Волков, техник-эксперт Анна Дмитриевна Морозова и судебно-медицинский эксперт Игорь Валентинович Сидоров.

Дмитрий Новиков встретил их у входа в квартиру. Мужчина выглядел измученным, глаза красные от недосыпания, одежда мятая. Он нервно теребил в руках мобильный телефон, явно надеясь на звонок от пропавшей жены.

"Спасибо, что приехали," сказал он, впуская группу в просторную трехкомнатную квартиру. "Я просто не знаю, что делать. Оля никогда так не поступала. Она всегда предупреждает, если задерживается."

Кравцова окинула взглядом обстановку. Квартира была обставлена дорогой мебелью, на стенах висели картины, явно не из масс-маркета. Все было аккуратно прибрано, никаких признаков беспорядка или борьбы.

"Дмитрий Сергеевич, расскажите еще раз о вчерашнем дне," попросила она, доставая диктофон.

"Утром я ушел на работу в половине девятого. Оля еще спала, я ее не будил. В обед позвонил, хотел узнать, как дела, но она не ответила. Подумал, что занята. Вечером вернулся домой около семи – квартира пустая."

"А вещи жены? Одежда, документы?"

"Все на месте. Паспорт лежит в комоде, сумочка висит в прихожей. Даже мобильный телефон остался дома."

Волков поднял бровь. В наше время мало кто выходит из дома без телефона, особенно молодые женщины.

"Можно посмотреть телефон?"

Новиков кивнул и принес смартфон последней модели в розовом чехле. Волков надел перчатки и внимательно изучил устройство.

"Последний исходящий звонок вчера в 14:20, продолжительность три минуты. Номер записан как 'Лена подруга'."

"Это Елена Соколова, ее близкая подруга еще с института," пояснил Новиков. "Они часто общаются."

Тем временем Морозова приступила к техническому осмотру квартиры. Включив ультрафиолетовую лампу, она методично обследовала поверхности в поисках биологических следов. В большинстве комнат все было чисто, но в спальне картина оказалась иной.

"Елена Викторовна, сюда," позвала она полковника.

На ковре у кровати в ультрафиолетовом свете проступили несколько капель, похожих на кровь. Они были небольшими, но заметными.

"Дмитрий Сергеевич, вы не могли бы объяснить происхождение этих пятен?" спросила Кравцова.

Новиков подошел ближе и внимательно посмотрел. "Понятия не имею. Может, Оля порезалась? Или это что-то еще?"

"Мы возьмем образцы для анализа," сказала Морозова, доставая специальные контейнеры.

Сидоров, изучавший обстановку с точки зрения судебно-медицинского эксперта, обратил внимание на беспорядок на туалетном столике. Флаконы духов стояли не на своих местах, несколько предметов лежали не так, как обычно кладут их женщины.

"Здесь была какая-то суета," заключил он. "Возможно, кто-то торопливо что-то искал или собирал."

Волков тем временем осматривал остальные комнаты. В гостиной на журнальном столике он обнаружил интересную деталь – две кофейные чашки. Одна была вымыта и поставлена на место, вторая стояла с остатками кофе.

"Дмитрий Сергеевич, вы утром пили кофе?" спросил он.

"Нет, я опаздывал на работу. Выпил только стакан сока."

"А жена?"

"Оля не любит кофе по утрам. Обычно пьет чай или сок."

Значит, кофе пили днем. И не один человек, а двое. Это подтверждало версию о визите незнакомца, которого видели соседи.

Морозова обследовала чашки на предмет отпечатков пальцев. На одной были четкие отпечатки, соответствующие документам Ольги Новиковой. На второй – частичные отпечатки, принадлежавшие мужчине.

"Есть след," доложила она. "Прогоню через базу данных."

Кравцова вышла на балкон, чтобы осмотреть возможные пути проникновения в квартиру. Балкон находился на пятом этаже, без пожарной лестницы. Проникнуть снаружи было практически невозможно.

"Замок входной двери не взломан?" уточнила она у Волкова.

"Никаких следов взлома. Либо дверь была открыта добровольно, либо у визитера был ключ."

Это сужало круг подозреваемых. Ольга впустила гостя сама, значит, это был знакомый человек. Или она ожидала его визита.

"Дмитрий Сергеевич, у кого еще есть ключи от квартиры?" спросила полковник.

"Только у нас с Олей. Запасных ключей мы никому не давали."

"Даже родственникам? Подругам?"

"Нет. Мы ценим свое пространство."

Волков нашел в спальне еще одну интересную деталь. В мусорном ведре лежал смятый листок бумаги с текстом, написанным женским почерком: "Больше не могу так жить. Ты меня не понимаешь. Мне нужно время подумать."

"Это почерк жены?" показал он записку Новикову.

Мужчина внимательно изучил текст. "Похоже на Олин почерк. Но я не понимаю, что это значит. У нас не было никаких серьезных конфликтов."

"Когда вы в последний раз серьезно разговаривали? Обсуждали отношения, планы на будущее?"

Новиков задумался. "Недавно у нас были разногласия по поводу… финансов. Оля хотела, чтобы мы переехали в квартиру поскромнее. Говорила, что нам не по карману такие расходы."

"А вы что думали?"

"Я считал, что все нормально. У нас есть доходы, которые покрывают расходы."

Кравцова обратила внимание на уклончивость в ответе. "Какие именно доходы, Дмитрий Сергеевич? Вы работаете менеджером в торговой компании, жена – бухгалтер. Ваш совместный доход не превышает восьмидесяти тысяч рублей."

Новиков заметно напрягся. "У нас есть… дополнительные источники. Я иногда делаю частные консультации."