Почти идеальный мир

– Очень жаль. Я тоже постараюсь завтра подойти: я буду в соседнем корпусе.

– А почему ты заговорил о Робере Соло?

– Потому что она больше не будет с ним работать.

Давид приподнял бровь:

– На этот раз пессимистом получаешься ты.

– И не просто так: его только что доставили.

– Куда доставили?

– В морг. Остановка сердца… это не лечится, это смертельно.

Несколько секунд Давид молчал.

– Я не был с ним хорошо знаком, но все же это как-то странно: знать, что человек, которого несколько недель назад видел живым, взял и умер.

Миотезоро пожал плечами:

– Люди живут так, словно они вечны, хотя с минуты на минуту все вообще может остановиться. Надо пользоваться тем, что ты живой! Так что предлагаю завтра вечером завалиться в клуб. Сможешь провести ночь с какой-нибудь синеглазой брюнеткой – они же так тебе нравятся.

– А услуга-то какая?

– Ты что, перевернул страницу? Больше не любишь синеглазых брюнеток? Обзавелся наконец хорошим вкусом?

– Давай к делу. Ты чего от меня хочешь?

Миотезоро откусил от сэндвича и принялся жевать.

– Робер Соло родом не отсюда, и у него здесь нет семьи. Есть только племянница, Эва Монтойя. Она живет на острове Изгоев. Номера ее телефона у нас нет. И никакого способа до нее добраться тоже нет. Чтобы сообщить ей о смерти дяди, придется туда поехать.

Давид перестал жевать:

– Только не говори, что хочешь поручить это мне.

– Мы обязаны предупредить семью умершего в течение сорока восьми часов, но сегодня я не могу: весь день работаю.

– А завтра? Ты по субботам тоже работаешь?

– Мне надо наверстать учебу. Я буквально тону, да еще эти экзамены… А ты свободен?

Остров Изгоев…

Да ни за что на свете.

– Это мой единственный выходной… Учитывая ситуацию, я вкалываю по шесть дней в неделю. И то лишь потому, что профсоюзы наложили вето. Мой патрон требовал, чтобы все работали по семь дней в неделю.

– Ты выполнишь мою просьбу? Скажи честно.

Давид почувствовал, как все тело напряглось.

– Но я за всю жизнь ни разу туда не ездил!

– Новый опыт можно получить в любом возрасте.

Давид нервно сглотнул.

Надо срочно выкрутиться. Любой ценой. Но как?..

– И больше никто не может съездить?

– Абсолютно никто. Визу получать очень долго. А ты работаешь в Министерстве безопасности, у тебя это займет не больше часа. И потом… Есть еще кое-что.

– Что?

– Я не могу туда поехать, для меня это невозможно. Эти дикари меня распнут, наверняка они гомофобы! Они там такие отсталые… Я не могу рисковать.

– Ты преувеличиваешь… К тому же у тебя на лбу не написано, что ты гей. Надо просто придать тебе мужественный вид. Сними кольца, говори своим голосом, следи за тем, как двигаешься, и все будет в порядке. И вообще, если ты гей, необязательно вечно изображать кабаре с плясками.

Миотезоро пристально на него посмотрел, и в его взгляде смешивались удивление и печаль.

– Ты меня глубоко ранишь.

Давид застыл в молчании, а его друг отвел глаза и с удрученным видом уставился куда-то вдаль. Давид уже пожалел о своих словах, но было слишком поздно. И зачем только он это брякнул?

Молчание становилось гнетущим.

Давид устыдился: вместо того чтобы просто и спокойно отказаться, он наговорил другу жестоких вещей. До него вдруг дошло, что собственное малодушие сделало его агрессивным,

– Прости меня… – пробормотал он и добавил: – Я не соображал, что несу.

Миотезоро молчал и мрачно глядел за горизонт.

Молчание сгущалось и становилось тяжким, как угрызения совести.

– Ладно, – сказал наконец Давид. – Я съезжу на этот чертов остров.

5

Остров Изгоев…

Мысль о том, что туда придется поехать, непрестанно крутилась у Давида в мозгу.

Прошло уже двадцать лет с тех пор, как страну разделили – так неблагодарные наследники, не способные договориться, делят наследство, накопленное за долгие годы.

Сначала посреди нескончаемых конфликтов по религиозным причинам отделился целый департамент.

Не прошло и нескольких недель, как уже другая фракция, враждебно настроенная к системе, решила воспользоваться расколом и обстоятельствами и тоже потребовала отделения.

Чем они руководствовались? Категорическим неприятием того общества, что развилось в результате коренной перестройки, общества, которое базировалось на прогрессе и сулило счастье всему населению.

По их мнению, технологии настолько далеко проникли в устои общества, что начали отрицательно влиять на образ жизни и менталитет людей, тем самым вызывая между ними отчуждение. Аргумент явно ложный.

Противникам новых технологий хотелось вернуться к прежнему образу жизни, естественнее и ближе к природе. Удивительно, но этот ретроградный проект привлек внушительную часть граждан, несомненно решивших примкнуть к любой точке зрения, которая предлагала альтернативу их внутреннему недовольству жизнью.

Вскоре этот вопрос разделил население на два враждующих лагеря, и люди, жившие бок о бок, возненавидели друг друга.

Сепаратисты решили занять остров вблизи континента – прежде там был необитаемый природный заповедник – и добились независимости.

Многие семьи распались: одни уехали на остров, и их стали называть Изгоями, другие остались на континенте и получили название Правильных. Все произошло очень быстро, и народ вдруг распался надвое. Для многих это стало настоящей драмой. Все связи были грубо разорваны, все мосты сожжены.

Шрамы не зарубцевались по сей день. Все старались позабыть, как двадцать лет назад вдребезги разлетелись их семьи. Эта тема была теперь табуирована. Все вели себя так, словно ничего не произошло. Об Изгоях никто не говорил. А главное, никто из Правильных не желал и шагу ступить на остров…

Работа в Министерстве безопасности имеет свои привилегии. Например, в течение часа получить визу, как и предвидел Миотезоро. В тот же день Давида приняли в паспортном бюро, расположенном в соседнем здании.

Глядя на Давида сквозь очки в металлической оправе, женщина с короткой стрижкой нахмурилась и предупредила, что ему предстоит войти в мир, где ничего нельзя предугадать заранее.

– Вообще-то, Изгои миролюбивы, но гарантировать ничего нельзя, поскольку никто не знает их реакций, – заявила она весомо, точно стояла в карауле. – Их внезапно может обуять гнев; какие бывают последствия, вы и сами понимаете.

– Серьезно? – сказал Давид, которому все это очень не понравилось.

Женщина бросила на него ледяной взгляд, говоривший: «По-вашему, я способна на такие шутки?»

– У них, в отличие от нас, нет имплантов эмоциональной регуляции, – уточнила она, – и порой они входят в штопор.

– Понятно, – покачал головой Давид.

Его собеседница говорила и держалась с ним настолько снисходительно и холодно, что в ее присутствии он чувствовал себя маленьким мальчиком.

– Чтобы их не раздражать, избегайте произносить при них слово «Изгои». Сами они называют себя диссидентами, сепаратистами. В чисто юридическом плане последний термин подходит им больше всего.

– Принято.

– И вот еще что: их территория может быть заражена любыми вирусами, потому что у них нет особых норм вакцинации, которые применяем мы к себе, а животные у них обитают на воле.

– О’кей, – отозвался Давид, спрашивая себя, удастся ли ему сойти на берег с этой галеры.

– А особенно остерегайтесь их фальшивой доброжелательности. Некоторые могут быть очень милыми, чтобы вас завербовать. Так что не слушайте ни этих сирен, ни их песен.

Давид послушно кивнул.

– Вопросы есть? – бросила она.

Сомнения есть, а вот вопросов нету. Ни один в голову не приходил.

– Тогда вытяните руку и закатайте рукав рубашки, – сказала она.

Давид повиновался, она положила ему на голую кожу программатор и обновила электронный чип. От прикосновения холодного металла Давид вздрогнул. Раздались три коротких сигнала.

– Теперь ваша виза активирована и будет действовать в течение месяца. Но все-таки носите при себе и бумажное удостоверение личности. Оно может вам понадобиться на месте: у них там нет вживленных чипов идентификации человека, следовательно нет и считывающих устройств.

– Бумажное удостоверение? Ой… оно, наверное, устарело.

– Это не важно. У Изгоев все устарелое.

Давид покачал головой.

– И последнее, – прибавила женщина в очках, протягивая ему анкету. – Вы должны это подписать. Если с вами что-нибудь случится, полиция Правильных не сможет ни вмешаться, ни вызвать помощь. Она вообще ничего не сможет сделать. Это входит в соглашение между двумя территориями. Короче, вы будете предоставлены самому себе. На свой страх и риск.

★

Выходя из бюро паспортов, совершенно ошеломленный Давид понял, что страх перед Изгоями приглушил в его сознании ужасы стоящей перед ним задачи. Ему никогда не случалось сообщать кому-нибудь о смерти родственника. Он вдруг смутился и оробел. А потом позвонил Миотезоро в морг.

– Да, Давид, – услышал он голос в трубке.

– Говорить можешь?

– Ну ты же знаешь, что перед моими пациентами вечность…

– Я вот думаю, как мне сказать девушке, что у нее умер дядя. Мне будет очень нелегко. Я от кого-то слышал, что теперь изобрели новый трюк для общения со скорбящими родственниками: создают виртуальный аватар усопшего, чтобы близкие увидели его на экранах планшетов и могли с ним поговорить. Это помогает им постепенно привыкнуть к его исчезновению.

– Да, но это уже не новость. Это придумала одна компания из Южной Кореи в две тысячи двадцатых. Родители потеряли семилетнюю дочь, страдавшую неизлечимой болезнью, а благодаря этой системе получили возможность снова с ней поговорить, пообщаться. Ну и разлетелось по свету. Сейчас поставлено на поток.

– А к кому надо обращаться? У вас в больнице или в морге есть какая-нибудь служба, которая этим занимается?

– Конечно.

– Тогда мне очень нужно, чтобы ты раздобыл мне планшет с аватаром Робера Соло. Это сильно упростит мне задачу.

– Ах ты, мой хороший… Ты добряк, но тут требуется большая работа: надо собрать кучу информации об усопшем – его фотографии, видео, электронные письма, голосовые сообщения, все, что они успели узнать… И не только для того, чтобы создать его образ в три-дэ. Аватар должен говорить и реагировать, как сам Робер Соло, – тот же голос, те же интонации, логика, акцент и ошибки речи, та же манера думать. Это гигантская работа.

– Но ты же не хочешь мне сказать, что она вообще не автоматизирована!

– Автоматизирована, но надо ведь нанять человека, который бы ею руководил. У нас тут, знаешь ли, люди не плюют в потолок целыми днями. И наверняка есть целая очередь желающих получить эту услугу.

– Так поставь меня в начало очереди!

– Ах-ах-ах!.. – с театральным вздохом сказал Миотезоро. – Ну ладно, когда ты едешь?

– Завтра во второй половине дня.

– Во второй половине дня? – взвизгнул Миотезоро. – И ты хочешь все это получить завтра? Размечтался. Да ты бредишь!

– Однажды ты меня уверял, что мечтатели творят историю.

– Я такое говорил? Значит, был сильно пьян.

6

Здравствуй, Давид! Как поживаешь?

Молчание.

В глубоком сне Давиду привиделось, что он сидит на краю бассейна, странным образом построенного в пустыне. Но жары не было. Под добродушными взглядами родителей в воде, громко визжа, играли в мячик ребятишки. Пахло свежим, еще горячим хлебом: в пустыне всегда так пахнет. У противоположного бортика бассейна виднелась фигура человека. Это он поздоровался с Давидом и спросил, как тот поживает.

Давид?

Давид ему улыбнулся. Но человек, казалось, не уловил его реакцию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Цитируется книга Шарля Пепена «Польза от неудач», гл. 4. («Les vertus de l’échec», 2016) –Здесь и далее примечания переводчика.

2

Отmio tesoro – мое сокровище (ит.).

3

«ЛюбиМеня»(англ.).

4

«Будь славен, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!»(лат.) – с таким приветствием римские легионеры уходили на войну.