Глиняные сердца

– Ну, привет, Большая Брошенная Пчела, – криво усмехается Сара Браун, потому что это именно она. Меня осеняет.

– Так это ты состряпала мне прозвище?

Ее улыбка становится шире и злее.

– Неужели ты думаешь, что способна заинтересовать такого парня, как Лекс? Моего парня, хайлайтер тебя разбери! – Ее голос переходит в ультразвук. – Посмотри на себя, – она кивает в сторону большого зеркала над раковинами, – ты же бледная, как моль, и жирная. Это просто отвратительно.

Пока Сара брезгливо морщит нос, я пытаюсь собрать крошки своего самообладания в кучку, что не очень-то просто. Не поняла, при чем тут хайлайтер, но уже после первых ее слов завтрак в моем желудке резко потяжелел на тонну и похолодели руки, и виной тому вовсе не ледяная вода из-под крана. Я стараюсь пропустить мимо ушей выпад относительно моей внешности, правда стараюсь. Но нельзя уйти без ответа, тогда я точно проиграю.

Не играй по их правилам.

Не показывай то, что они жаждут увидеть.

Будь непредсказуемой.

Я натягиваю максимально дебильную улыбку, на которую только способна в сложившейся ситуации, и поворачиваюсь к Саре.

– Должна поблагодарить тебя. Не было никаких гарантий, что мне достанется приличная кличка, а ты не только придумала мне вполне сносное прозвище, но и потратила время на плакат. А ты знала, что самая большая пчела в улье – это королева? Ваша с Лексом милая проделка вывела меня из тени, я перестала быть невидимкой. Спасибо! – Я тянусь к ее руке и трясу, пока красотка не вырывается. – Можно я тебя обниму?

Сара награждает меня взглядом, полным недоумения и… опаски? Да, похоже на то. Она выпаливает: «Ты просто чокнутая!» – и вылетает из туалета.

Оборачиваюсь к зеркалу и улыбаюсь своему отражению во весь рот. Но запертая в груди обида быстро стирает улыбку моего двойника. Одинокая слеза вырывается из глаза и пробегает по щеке, подмачивая труды Кэти. Я опираюсь руками на раковину и наклоняю голову, чтобы не видеть собственного плача.

* * *

Неудивительно, что в обеденный перерыв я не желаю обедать. Во-первых, сейчас я не смогла бы заставить себя съесть даже обожаемую еду. А во-вторых, поход в кафетерий в моей ситуации – сущая пытка. Если одноклассники не стесняются потешаться надо мной на уроках, то что меня ждет в столовой? «Не нарочно» опрокинутый мне на голову томатный суп? Внезапно заканчивающиеся при моем приближении места? Пожалуй, не стоит проверять, чем милые детишки могут пополнить этот список.

Конечно, можно было пойти с Кэти, но не хочется подставлять под удар и ее. К тому же я девочка взрослая, ходить за ручку с сестрой мне давно несолидно.

И когда я уже почти настраиваюсь вплоть до урока занырнуть в электронную книгу, подоспевает кавалерия в лице моей мамы. Она звонит мне и просит выйти на парковку. А когда я чмокаю ее в щечку и, опять-таки по ее просьбе, удобнее усаживаюсь на сиденье фургона, объявляет, что не могла оставить меня в такой сложный день без поддержки, и сейчас мы поедем вкусно обедать.

На Мишн-роуд расположены две кафешки, по обе стороны от школы «Мишн Трейл». Но почти все школьники ходят в «Кленовый сироп», что на Мейпл-стрит. Все потому, что до кафе с емким названием «Укропчик» в противоположной стороне идти приходится чуть дольше. И сейчас мне это только на руку.

Пока готовится наш заказ, у меня есть возможность разглядеть помещение, в котором я оказалась впервые. Все поверхности и предметы мебели здесь окрашены в различные оттенки зеленого, кроме столов и пола, которые сохранили благородный цвет светлого дерева. На каждом столике стоит горшочек с чем? «С укропом, конечно», – скажете вы. А вот и нет. В горшки высажены небольшие кустики томатов черри. Просто очаровательно! Если еще и еда окажется вкусной, то я буду приходить сюда каждый день.

– Как дела, дорогая? Тебя совсем замучили? – озабоченно спрашивает мама, положив свою руку поверх моей.

– Есть такое, но не хуже, чем я представляла. Больше всего меня ужаснуло намерение двух парней засунуть пчелу в мой рюкзак. Тогда я решила, что ходить на обед мне лучше не стоит.

– Еще не хватало, чтобы ты начала голодать из-за этих засранцев! – громко восклицает она.

Да, моя мама не приемлет голодания ни в каком виде. Ни лечебное, ни профилактическое, ни – упаси боже – интервальное.

– Не волнуйся так, мам. Я буду приходить сюда, мне здесь нравится, – успокаивающе улыбаюсь ей я. – Тебе придется приготовить ванну ромашкового чая к моему приходу, чтобы я могла снять недюжинное напряжение. Иначе мне не уснуть сном младенца.

Она хмыкает и расслабляется.

Вскоре приносят наши тарелки с едой. Я заказала салат из свежих овощей, креп с бананом и шоколадом и кофе. Салат неплох, но именно откусив блинчик понимаю, что да, я точно буду в «Укропчике» частым гостем.

Мама не забыла о моей шутке про ванну ромашкового чая. Вскоре после того, как я, закончив учебу, появляюсь на кухне, мне вручают поистине огромную чашку, в которой угадывается бульонница. Открывают маленькую баночку меда. Ставят тарелку с сэндвичем на зерновом хлебе с начинкой из сыра, бекона и яблока.

Благодарю маму за заботу, сознавая, что какое-то время она будет поглядывать, что и когда я ем и ем ли вообще. М-да, Лилу, дернул же тебя черт за язык.

* * *

Я всегда много свободного времени проводила дома. И если раньше это было обусловлено лишь моим желанием, то теперь воспринимается как вынужденная изоляция. Стараюсь максимально занять вечера, чтобы не появилось соблазна себя пожалеть. Собственно, в один из таких вечеров я и добралась до наведения порядка в своем скромном имуществе.

Если внимательно оглядеть каждую половину нашей с Кэти спальни, можно о нас что-нибудь понять.

В моей части комнаты преобладают книжные полки и аккуратные цветные клубки шерсти. Но содержатся они далеко не в порядке: на тумбочке высится стопка книг, прочитанных и отложенных для чтения, а рядом, на краешке, притулилась корзинка для вязания с торчащими из пряжи спицами. Не говоря уж о большой прозрачной полиэтиленовой упаковке самых разных мотков ниток под моей кроватью, купленных по дешевке на распродаже. В выдвижном ящике валяется куча карандашей, фломастеров и линеров, которые я честно пыталась хранить в каком-то подобии системы. Но в пылу работы над изображением очередной забавной зверушки или над шаржем они безнадежно перемешивались опять. В таком виде я просто скидывала их в ящик до очередной сортировки.

А территорию Кэти захватили батальоны косметических средств. Но это именно батальоны, выстроенные идеальными рядами, несмотря на количество. Подозреваю, что сестра может взять любой необходимый тюбик с закрытыми глазами. Над ее кроватью висит полка с разнообразными фигурками ослов, которые стали появляться после просмотра «Винни-Пуха». Малышке Кэти было до слез жаль несчастного Иа, и она переносила эту жалость на каждого ослика, какого ей только доводилось видеть. Поэтому в нашей комнате обитают фарфоровые, пластиковые, плюшевые, восковые и даже мыльные ослики, которых она протирает от пыли каждую неделю.

Я же прямо сейчас вываливаю из ящика на стол все рисовально-писательные принадлежности, сортирую и раскладываю в специальный органайзер с кармашками, который повешу на дверцу шкафа. В освободившийся ящик запихиваю весь запас пряжи из-под кровати. Корзину для вязания втискиваю в саму тумбу.

Книги, с которыми я уже ознакомилась, убираю на подвесную полку, а новые – на специально купленную металлическую подставку. Гляжу на дело рук своих и удовлетворенно улыбаюсь. Если поставить на тумбочку рядом с книжками какой-нибудь суккулент или же вообще искусственное растение, будет просто загляденье.

Ну, теперь можно и первый сезон «Дарьи» досмотреть. Да, я засмотрела сериал до дыр. Жаль, что этот факт не способен превратить меня в стойкую sarcastic girl[3], похожую на Дарью Моргендорффер. В школе мне очень пригодились бы подобные качества.

Кстати, о школе. Понедельник в самом деле оказался тяжелейшим днем, последующие были чуточку легче – то ли на контрасте, то ли концентрация «токсиков» вокруг меня действительно уменьшилась.

Стоило мне так решить, как я начала очень часто натыкаться на Лекса, которого не видела вплоть до четверга. Сначала я заметила его еще издали в коридоре, когда рылась в своей ячейке. Поэтому успела захлопнуть дверцу и ретироваться в кабинет, избежав нежелательного столкновения.

Во второй раз я мирно выходила из кабинета литературы, чтобы покинуть здание на время обеда. Я, как и решила ранее, теперь питалась в «Укропчике». Но на горизонте опять замаячил Батлер, и мне пришлось срочно корректировать курс в сторону столовой. Так впервые за эту ужасную неделю я оказалась вынуждена обедать в школе.

Глава 6

Лекс

Какой звоночек был первым? Стайки шепчущихся и хихикающих девчонок, тут же замолкающих при моем приближении? Но в этом нет ничего необычного, они всегда себя так ведут в моем присутствии. Такой уж эффект я на них произвожу.

Внезапно настигший меня у шкафчика Скотт Эванс, произнесший многозначительное «Мое почтение!» и пожимающий мне руку? Еще и по плечу хлопнул перед уходом. Скотт – ровный парень, компанейский. Но странности за ним водятся, тут не поспоришь. К этому я тоже привык. Поэтому не напрягся настолько, насколько следовало бы. Хотя тревожный червячок все же засел внутри.

Настоящий колокольный звон разразился, когда я, уже отобедав, спокойно допивал свой кофе за излюбленным столиком в углу. Из друзей никто не явился. Очевидно, еще один звоночек, но после переадресации звонков я решил сперва утолить голод, только потом очертя голову нестись куда бы то ни было, пусть даже случился пожар.

И тут мне довелось наблюдать, как в кафе влетает – иначе и не скажешь – разъяренная фурия с перекошенным лицом, отдаленно напоминающим лицо Сары.

Я и раньше видел ее в гневе, и довольно часто, она девушка вспыльчивая. Но в этот раз глаза, вероятнее всего ищущие меня, натурально метали молнии. К моменту, когда она добралась до меня, шутка про ураганы с женскими именами уже не казалась такой смешной.

Без всяких предисловий Сара бросила в меня сумкой. Весьма увесистой, кстати. В попытке то ли увернуться, то ли все-таки поймать ее я едва не падаю со стула. Встаю, аккуратно положив сумку на свое место, и негромко интересуюсь:

– Что случилось?

– Гребаный консилер, и ты еще спрашиваешь?!

Прикинув шансы, понимаю, что мне не удастся вывести эту мину на улицу, чтобы там методом поцелуев и увещеваний обезвредить без свидетелей. Поэтому предпринимаю единственную доступную меру – за руки притягиваю вырывающуюся девушку к себе и обнимаю. Когда ее протесты затихают, шепчу:

– Милая, объясни все по порядку. Я правда не понимаю, что происходит.

Она заглядывает мне в глаза и говорит:

– Уже вся школа гудит о том, что ты катаешь на машине какую-то стремную чудилу, пока меня нет в городе. Разбитые румяна! Ты что, мне изменяешь?! – К концу реплики голос подводит ее и срывается на визг.

Не сказать, что сама Сара держится, потому что в ответ на мое потрясенное молчание начинает колотить кулачками мне в грудь и причитать.

Отмираю и предлагаю ей присесть. Уточняю, имеет ли она в виду ту девушку, о которой я думаю. Когда рассказываю ей всю историю, она недоверчиво косится.

– Сама посуди, зачем мне изменять моей куколке с этим пугалом? – продолжаю увещевать ее я. – Мне просто стало ее жаль. Разве мы не можем проявить к убогим капельку доброты?

– Ты прав. – Сара наконец расслабляется. – Просто немыслимо предположить такое. Бровки-стрелочки, зачем же было всем об этом трепать?

Какой хороший вопрос. Во время нашей вчерашней встречи я ясно дал понять, что не рвусь помогать дамам в беде, тем более ей. И явно не произвел приятного впечатления. Зачем же было раздувать из мухи слона? Чтобы привлечь к себе внимание? Мое или остальных? Не думаю, что это важно. Она хочет внимания – она его получит. Внутри начинает копиться раздражение.

В кафе заходит опоздавшая троица из нашей компашки. Очевидно, они тоже в курсе дурацких сплетен, но никто не удосужился сообщить мне. Хизер и Рик выглядят озабоченно, Том же не скрывает, что происходящее его забавляет.

– Чува-а-ак, – протягивает он, – ну ты и отчебучил! У тебя это по любви или так, благотворительность? – и заливается хохотом.

– Замолкни, Томми! – рявкает Сара. – Как ты можешь считаться его лучшим другом, если веришь в подобную брехню?

– Если бы никто не любил толстушек, демография не росла бы, – подмигивает он. – А на месте Лекса я бы тоже никому не болтал о подобных предпочтениях.

– Я даже слышала, что ты вынес ее из машины на руках, – вставляет Хизер.

– Нехило ваши отношения эволюционировали за один вечер, – потешается Том.

– Ей бы любовные романы писать, – рассерженно фыркает Сара. – Да как она смеет свои влажные фантазии о моем парне выдавать за правду! Я не спущу ей этого.

Ее настрой передается мне, хоть я и без того взвинчен, поэтому отвечаю:

– Я сам это сделаю.

– Что ты задумал? – спрашивает Хизер.

Пожимаю плечами:

– Якобы приглашу к Митчеллам, попрошу надеть максимально тупой костюм. Этим сразу дам всем понять, что между нами нет никакой романтики.

– Лекс, не думаю, что это хорошая идея, – тихо произносит молчавший до этого Рик.

– Кисточки пушистые, зато я так думаю! – Моя девушка хлопает в ладоши.

Да, так лучше. Если бы кознями для Лилу занялась Сара, мало не показалось бы никому.

* * *

Мышцы ног гудят от напряжения, а легкие горят огнем. В наушниках играет музыка из кропотливо составленного плейлиста, который не вынуждал бы меня отвлекаться на переключение треков, пока я бегу по дорожке в парке. Я специально забрался в глубину, откуда появляются вечерние тени, чтобы не распаляться еще сильнее под солнцем. Ветер прохладный, в самый раз, чтобы приятно овевать открытые части кожи, но не проникать сквозь одежду.

Знаю-знаю, утренняя пробежка намного эффективнее вечерней, но мне необходимо вытеснить негатив. Оказывается, быть предметом школьных сплетен прикольно только до тех пор, пока все вокруг не начинают судачить о том, что ты подкатил к чудно́й толстухе.

Ей-богу, я едва не сорвался на нее, когда подвозил до дома. Она насторожилась, но после приглашения так обрадовалась. У меня закралось подозрение, что девчонка в меня втюрилась. И даже стало ее жаль, но укол сожаления сменился еще большей злостью.

Мы пересеклись, когда Лилу бодрым шагом направлялась домой с автобусной остановки. Почему просто не ездить на автомобиле? Почему надо быть такой несуразной?

Разворачиваюсь и бегу обратно. Нужно выкинуть эти мысли хотя бы на вечер, ведь меня ждет приятное свидание с Сарой.

И это мне почти удается. Преодолев дистанцию, я сажусь в машину приятно усталым и практически безмятежным.

После душа обнаруживаю, что опаздываю. Мы договорились, что я подъеду к Сариному дому в восемь, а уже без пяти. Быстро натягиваю белую футболку и черные джинсы, торопливым шагом дохожу до гостиной, где Рита закрывает шторы на окнах. Поспешно целую ее в щеку и выбираюсь из дома. Оказавшись в машине, сначала гоню. Но, подумав о любви моей девушки к опозданиям, сбавляю скорость и еду спокойно. Небось и ждать ее придется.

Когда мы наконец-то оказываемся в ресторане, я просто умираю от голода. Но решаю не идти на поводу у желания поглотить большую порцию мяса с картошкой и заказываю то же, что и Сара, – цезарь с креветками и травяной чай.

Пока заказ готовится, разглядываю свою спутницу. Она, как всегда, выглядит превосходно: черная блузка с открытыми плечами, белая облегающая юбка выше колен, скрещенные лодыжки. Собранные в высокий пучок волосы мягко сияют в приглушенном свете ресторана. Идеально подведенные глаза хитро глядят на меня, яркие губы маняще улыбаются.

Полагаю, у дамы есть причина быть довольной, ведь я пригласил ее в обожаемый ресторан «Голубая цапля».

Не особо люблю подобные места, помпезные и вычурные, с метрдотелями, дорогущими люстрами и дикими ценами даже на самые простые блюда. Но, чтобы отвлечь ее, да и себя тоже, от неприятной ситуации со слухами, я готов потерпеть. Только Сара тут же развеяла мои надежды, с милой улыбочкой смакуя детали будущего унижения Лилу.

Поэтому я как никогда ликую, когда официант приносит тарелки. Пользуясь возможностью перевести разговор на другую тему, напоминаю:

– Ты так и не рассказала, милая, какое платье выбрала. Мне же нужно соответствовать моей принцессе.

И это срабатывает на все сто, потому что она обожает болтать об одежде и бьюти-процедурах.

Пусть в фильмах и изображают подобные уловки максимально нелепо: например, когда чел пытается отвлечь жену от вымазавшегося краской ребенка фразой типа «Ты что, подстриглась? Тебе очень идет!» – в жизни они вполне полезны, если действовать деликатно.

Слушаю вполуха и уже добираюсь до чая, когда красноречие Сары по поводу поездки в Канзас-Сити иссякает. Разумеется, за это время она не прикасается к салату, только немного ковыряет вилкой. Она всегда ест как птичка, с самого первого свидания. Какой тогда смысл ходить в рестораны? Не понимаю.

Отпив из чашки, говорю:

– Что-то не припомню, когда мы в последний раз ходили в кино? С попкорном и всем прочим.

Она улыбается, встает со своего обитого бархатом дивана и садится рядом со мной.

– Слишком давно.

– На этой неделе в прокат выходит «Тихое место» с Эмили Блант. Подумал, что мы могли бы сходить, вдвоем или вместе с Томми и Хизер.

Раздается негромкий вздох.

– Ты ведь знаешь, что я не люблю фильмы ужасов.

Ее пальчики медленно карабкаются по моему плечу, нежно гладят шею. Она мурлычет мне на ухо:

– В Канзас-Сити открылся кинотеатр под открытым небом, может, лучше туда съездим? Это так романтично и старомодно. А мы давно не выбирались в новые места только вдвоем.

Сара умеет быть ласковой, когда ей чего-то очень хочется. От ее жаркого дыхания у меня начинает гореть ухо и пересыхает во рту. Облизываю губы и легонько поддеваю ее:

– Но нам же не по тридцать лет.

– Видимо, ты подразумеваешь «но там же не показывают фильмы с Эмили Блант», – не остается в долгу она.

– Ты читаешь мои мысли! В комиксах ошибка, им следует заменить Джин Грей на Сару Браун. – Я кладу руку ей на бедро и спрашиваю: – О чем я думаю теперь?

Сара томно прикрывает глаза и отвечает:

– О том, что твоих родителей сегодня нет дома и ты хочешь уйти отсюда.

* * *

После субботы Лилу не попадалась мне на глаза несколько дней. Уж не знаю, само так вышло или она старательно избегала столкновений. Да и мне было как-то все равно. Сценка перед вечеринкой прошла ровно так, как я и задумывал.

Эта дуреха приперлась в полосатой майке и желтых гольфах, с пчелиными усиками на голове. Сначала с улыбкой шагнула в нашу сторону, но почти тут же застыла. Выражение лица сменилось осознанием, что этот вечер для нее окажется не таким, как она ожидала. Улыбка осталась, только выражала уже не радость, а горечь. В больших глазах отразились разочарование и обида, но не удивление. Именно это выражение вызвало укол жалости, который тут же сменился злорадством. Ты ведь хотела внимания, чего же теперь расстраиваться?

Я дал пять Томми и рассмеялся над язвительным выпадом Сары. Только Рик всем видом показывал, что не одобряет нашего поведения. И тем не менее произошедшее не настолько подпортило его настрой, потому что уже через полчаса он мило шептался с какой-то смазливой девицей.

В понедельник практически вся школа шушукалась о том, как я «опрокинул» толстопопую пчелку. Знаю об этом, потому что моя спутница не переставала об этих слухах трещать. Но уже через пару дней разговорчики как-то поутихли. Сару обычно живо интересует настроение школьного сообщества, и она с большой охотой передает все новости мне. Но про Лилу я больше не слышал от нее ни слова.

Я немного удивился этому, хотя в целом вся ситуация меня больше не волновала, потому что я вернул сплетни зачинщице и был собой доволен.

Собственно, так история с Лилу и забылась бы, если из-за нее наши с Риком отношения не стали бы более напряженными.

В среду после занятий я встречаю его на парковке и предлагаю отправиться в наш коттедж. Другу всегда нравилась готовка Риты, сегодня она и вовсе обещала приготовить его любимую лазанью.

– Посидим, порубимся в Mortal Combat до ужина, – говорю я.

Он в ответ начинает ссылаться на дела. Сразу понимаю, что нужно разобраться с этим, пока все не усугубилось, потому что Рик с воскресенья ведет себя нетипично для себя и вообще морозится. Поэтому предупреждаю, что не оставлю его в покое, пока мы не поговорим, так что лучше это сделать сейчас.

– В чем дело, Рикки? У тебя проблемы? – спрашиваю его, опираясь рукой на капот пикапа.

– У меня – нет.

– Тогда у кого?

– Думаю, что у тебя, Лекс.

– У меня? – Хмурюсь, а потом понимаю: – А-а, ты из-за милой пчелки расстроился.

Он не реагирует на подкол, а серьезно отвечает:

– Мы никогда не опускались до травли.

– Разве это травля? – хмыкаю я. – Так, ткнули в сплетницу ее же оружием.

– Вокруг тебя всегда есть сплетни, но такой острой реакции они раньше не вызывали. Ты жестоким образом вытащил девушку под взоры школьных стервятников. Это несправедливо.

– Она получила лишь то, чего добивалась, – чтобы все говорили о нас двоих. Так и вышло, – скалюсь я в ответ на его реплику.

– Ей приходится сохранять лицо и отбивать нападки всей школы. Лилу держится молодцом, – признает он. – Каким-то образом ей удается остужать интерес к ситуации. Но в понедельник ее воля на миг дала слабину. Я видел ее заплаканной после разговора с Сарой в дамской комнате.

– Сара говорила с ней? – удивляюсь я.

Но он, словно не слыша, продолжает:

– Я знаю, Лекс, ты вовсе не злой, тебе не свойственны такие поступки, потому что это слишком низко. Извинись перед девушкой, облегчи совесть. – Рик строго смотрит из-за круглых очков в коричневой оправе.

Я растерялся. Если честно, до этого момента я не видел ничего недостойного в субботнем розыгрыше. Но понимаю, что он прав, поэтому неохотно бурчу:

– Подумаю. Теперь поехали, скоро Рита лазанью приготовит, а мы все еще треплемся возле школы, ни одного боя не сыграли.

И сдерживаю это обещание. После того как Рик уходит, лежу в своей комнате, изучая потолок. Лет десять как на нем наклеены флуоресцентные звезды, и за такой долгий срок они не утратили свойства светиться в темноте.

Рикки всегда отличался рассудительностью, к его словам стоит прислушаться. Я ведь и правда не задира, не злой человек. И тем не менее рассердился и натравил школьных сплетников на практически незнакомую девушку только за то, что она похвастала подружкам о моей помощи. Извиниться действительно нужно.

Глава 7

Лекс

Я не стал откладывать исполнение своих намерений в долгий ящик. Подумал: «Не буду искать ее нарочно. Случайно увижу и все скажу». Но стоило мне где-либо заприметить Лилу, как через мгновение ее там не оказывалось.

В общем, четверг в плане извинений не задался. В пятницу после уроков я отправился в библиотеку, чтобы отнести книги, которые Рита нашла в моей комнате во время уборки. Она же настояла на том, чтобы их вернуть. Понятия не имею, как долго они у меня пробыли. Судя по скуксившемуся лицу библиотекаря миссис Кларк, я нарушил все дозволенные сроки возврата.

– Ты принес еще не все книги, мистер Батлер. В твоем пижонском рюкзаке отыщутся ручка и клочок бумаги? Или в нем помещаются только новомодные вейпы?

Вот же несносная женщина! С самой обворожительной улыбкой извлекаю блокнот с ручкой и даю ей понять, что слушаю. Записываю название первой книги, когда замечаю движение справа и поворачиваю голову. Листая книгу, к стойке неторопливо приближается Лилу Стюарт.

– Не отвлекайся на красавицу, Батлер. Она тоже не переносит небрежных читателей, – каркает библиотекарь. А затем поворачивается к девушке и голосом, способным вызвать кариес, говорит: – Привет, крошка Полли. Дай мне минутку закончить с этим оболтусом.

– Крошка Полли? – спрашиваю я у Лилу. Она неопределенно пожимает плечами.

– Пиши, мистер Батлер! И заруби себе на носу: не принесешь долги к концу учебного года, повешу на тебя десяток утерянных книг. Ты понял?

– Да, мэм! – Прикладываю руку к голове в приветственном жесте. Затем дописываю нужное, прячу ручку и блокнот в карман, снова кричу: – До скорой встречи, мэм! – и направляюсь к двери.