Кто ты, Джон?

Иван Царегородцев

Кто ты, Джон?

Часть 1. Обыденность.

Вступление: О ком скребут кошки в душе у Джона.

Джон много думал о Клаудии. Любил ли он её? Нет. Для себя он решил, что нет. Считал ли он её красивой? И да, и нет, но в ней была своя изюминка. Было ли ему с ней хорошо? О, да. И дело было даже не в той животной похоти, что переполняла их обоих при встречах, которые, как они оба знали, имели всего лишь одну цель… Нет. Самое главное было то, что по окончании акта им обоим не хотелось уходить друг от друга! Была ли это любовь? Нет. Это были скорее деловые отношения двух давних бизнес-партнёров, идеально понимающих, чего же они по-настоящему хотят друг от друга. По окончании череды их встреч, которые сложно было бы назвать полноценными отношениями двух влюблённых голубков, Джон много думал о Клаудии. Жалел ли он о том, что всё кончилось? Да. Считал ли он, что ими обоими был сделан правильный выбор? И да, и нет. Видел ли Джон себя вместе с Клаудией, создающими семью и счастливо растящими в браке детей? Точно нет, ни в одной из множества версий будущего.

В какой-то момент Джон с горечью осознал всю сложность и неловкость ситуации с Клаудией. Не она была ему нужна на самом деле. Вовсе не она. И скучал он не по ней. Он скучал по самой идее, которую олицетворяла Клаудия. Идея, суть которой – синтез тайны и страсти, а также долгих разговоров и свободы. А ещё – отсутствия хоть каких-то рамок в головах у обоих. И если из этой идеи убрать Клаудию и заменить её на Лауру или Хельгу, то ничего не изменится. Джон скучал именно по самой идее, связанной с человеком, а не по человеку. Вот только ни в ком другом он больше эту идею не встречал. Думал ли Джон о Клаудии? Да. К его большой радости, она обещала приехать вновь перед празднованием Нового года. Ждал ли её Джон? Конечно!

Глава первая: Рутина

– Она должна быть здесь! Я точно знаю. – Джон виновато улыбнулся и развёл в стороны руками. – Ты уже подожди немного.

Полумрак, царивший в комнате, не особо скрывал грязь и запущенность квартиры в старом неухоженном доме. Пошарканный ковёр было не видно под слоем пустых упаковок от еды, сигаретных пачек и банок от пива. Джон, брезгливо переступая через мусор, аккуратно постучал костяшками левой руки по старым желто-коричневым обоям. Они были все в липком табачном налёте от постоянного курения в комнате. Увы звук был глухой.

– Тут кирпич, и здесь кирпич…  – Вслух бормотал Джон. – Знаешь, это такая вещь… ее никогда нельзя взять в одном и том же месте дважды. Таковы уж правила. – Джон пожал плечами. – До сих пор не знаю почему так… А в новом месте иногда получается с первого раза, иногда нет.  – Он немного поскрёб ногтем край отклеивающихся обоев. – Вообще ты сам немножко виноват. – Джон облизнул губы. – Почему у тебя дома нет нормальных ящичков или шкатулок? Что за помойка, в которой ты живёшь? Я брезгую искать у тебя в карманах. Как вообще можно так жить? Мне из-за тебя теперь приходится терять время и искать её где-то в стенах. А мне на работу завтра… Точнее уже сегодня. Ты, наверное, не знаешь, но каждый кирпич – это своего рода маленькая шкатулка, которая либо закрыта… Почти всегда закрыта, либо в ней можно что-то найти. Только ничего нового туда лучше не класть, и не спрашивай почему. – Джон снова облизнул губы. – Ты, наверное, думаешь: “кто ты такой? Зачем ты пришел ко мне в дом посреди ночи, а главное как?” Зефирчик почему-то называет меня жнецом. Банально как-то… Тебе не кажется? Мне нравится называть себя санитаром леса. Кирпично-бетонного леса. – Джон методично, костяшками двух пальцев простукивал стену. – Вот потому я и не люблю панельные дома, в них совсем нет души. В твоём же доме, душа есть. Грязная такая и очень тоскливая, но она есть.  – Он вздохнул. – Раньше я был глуп. Думал, что ОН жаждет красоту и невинность, но позже понял, что люди, с кровью на руках и пороком в сердце, ему гораздо милее и приятнее. К счастью, пока я не понял такую простую, но безумно мудрую мысль, никого красивого я не успел убить. И если непорочная дева для НЕГО словно свежее яблоко, то ты… О! Нашел! – Джон подцепил край обоев простеньким складным ножом. – Ты для НЕГО словно элитный сыр с голубой плесенью. Или тот трюфель, что ищут свиньи. Ты ценишься гораздо больше.

Освободив часть стены, и соскоблив штукатурку, Джон трижды постучал по одному из кирпичей. Тот с тихим и почему-то деревянным скрипом открылся в левый бок. Внутри слегка поблескивая в темноте, лежала его старая добрая знакомая. Опасная бритва с матово белой ручкой, на которой ядовито-зеленым мерцал рисунок то ли гарпуна, то ли елки.

– Не то, чтобы я от этого получал какое-то моральное удовольствие. Ты не подумай. – Джон облизнул губы. – С удовольствием ночью я бы просто спал. Просто работа такая. Пока что, в качестве оплаты я получил только немного больше физических сил, чем есть у простых людей. В темноте хорошо вижу. И чуть-чуть чего-то похожего на колдовство… Ну, думаю ты сам заметил… Но в будущем… по итогу…. Что-то же должно быть у нас у всех? Правда?

Джон раскрыл бритву, обнажив черное лезвие в форме крыла летучей мыши и осторожно подошел к не молодому, некрасиво обрюзгшему мужчине, неподвижно висящему вертикально посреди комнаты. Тот находился вниз головой, раскинув руки и не касаясь при этом ни стен, ни пола, ни потолка. Из перекошенного рта, прямо через широко раскрытый в ужасе глаз, на грязный пол стекала нитка слюны. Пивное пузо гротескно свисало вниз. Почему-то Джону показалось, что массивный живот в профиль должен очень хорошо вписаться в формулу золотого сечения. Проверять не было никакого желания. Одним движением Джон перерезал мужчине горло. Ни одна капля не упала на пол. Ни одного брызга не попало на стену или самого убийцу. Все что вытекало из широкого разреза, красноватой дымкой растворилось в воздухе.

ОН принял подношение.

Глава вторая: Праздник

Джон не умел танцевать.

Джон не любил танцевать.

Джон не хотел танцевать.

– Джон, пошли танцевать!

Сидя на этом душном празднестве жизни, под названием “корпоратив”, Джон преследовал всего лишь две цели. Быть замеченным шефом, который пообещал лишить квартальной премии всех, кто не пойдет на вечеринку. И быть незамеченным всеми остальными. Шеф, на взгляд Джона, как внешне, так и в душе похожий на похотливого козла, любил устраивать корпоративы по поводу и без. А сегодня в честь окончания второго квартала, повод, как будто бы и был. Для всех кроме Джона.

Большая часть коллег примитивно танцевала. Кто-то выпивал или перемывал кости другим сотрудникам, а Джон сидел в самом дальнем углу полутёмного зала, в клубе снятом для корпоратива, и держал в руках стакан с апельсиновым соком. Ему не хотелось есть, ему не хотелось пить. Сам стакан был ему нужен только лишь для того, чтобы хоть чем-то занять руки. Джон с радостью бы предпочел чай, но довольствовался тем, что есть.

– Джон, да пошли!

Джон поднял глаза и уперся взглядом в пышный бюст своей коллеги с отдела аналитики. Дама была в полтора раза его старше, в полтора раза ниже и в полтора раза тяжелее. Она была из тех одиноких женщин в возрасте между сорока пятью и шестьюдесятью годами, носящих высокую, короткую прическу, с гротескно-черными волосами. А также она всегда красилась в стиле восемнадцатилетней малолетки с поселка городского типа, которая в первый раз отправилась на дискотеку в городской клуб. При этом она искренне считала себя красивой, а большую часть мужиков – козлами.

– Я не танцую. – Ответил Джон, и для большей ясности помотал головой и приподнял стакан с соком, как будто бы чокаясь с кем-то дистанционно.

Неконтролируемо он обратил внимание на кисти рук женщины с отдела аналитики. На запястьях кожа была уже достаточно дряблой, пальцы были отёкшие, похожие на неровные сосиски, при этом еще и ногти были покрашены в уродливо розовый цвет с накладными белыми бантиками. Но самое отвратительное, это то, что на пальцах левой руки Джон не мог не увидеть два крупных перстня с ядовито зелёным и ненатурально синим камнями.

Но женщина с отдела аналитики была сама неотвратимость.

“Пожалуйста, сделай так, чтобы она от меня отстала” – Впервые за долгое время, Джон напрямую обратился к НЕМУ.

– Да убери ты эту фигню. – Женщина бесцеремонно выхватила у Джона стакан и поставила его на самый край небольшого круглого столика.

“Я ведь могу убить тебя мгновенно и безболезненно”. – Подумал Джон. – “Отстань от меня”.

Женщина с отдела аналитики… это олицетворение носорога в саванне, бульдозера в мире легковых машин, лавины на склоне с лыжниками, схватила Джона за руку с желанием притянуть его к себе. Но Джон применил заклинание Кураре на самого себя, и теперь его было не сдвинуть с места. Точнее теперь во всём мире, только лишь он один, не считая еще двоих кого он знал, мог хоть как-то сдвинуть его в пространстве. Даже гравитация была тут бессильна.

Этот ледник в мире горных ручьев, дернул Джона за руку, но безрезультатно. В ее мозгу попросту не укладывалась мысль, что кто-то может не захотеть с ней танцевать. Или вообще противиться её воле.

– Я не пойду танцевать. – Джон виновато улыбнулся и облизнул губы.

Женщина с отдела аналитики с тупым упрямством потянула Джона еще раз, зацепила стакан с соком и тот опрокинулся, заливая штаны и рубашку Джона оранжевой волной. Сам стакан, несмотря на громкую музыку, с оглушительным звоном разбился на кучу мелких осколков. Головы всех участников корпоратива повернулись к источнику звука.

– Козел!.. Педик! – Крикнула тучная женщина и ушла, величественно, как колониальный галеон, груженный золотом ограбленных народов.

Это был не только позор, перед коллегами, но и лишнее, нездоровое внимание, к персоне Джона. А этого он очень сильно не любил. На мнение коллег, с которыми у Джона так и не сложилось дружеских отношений, ему было плевать. Но тысячи пристальных взглядов… а также пятно на рубашке и штанах привели Джона в бешенство.

“За что мне это все!? Почему ОН мне не помог?! Я что, так часто и много прошу?!” – Думал про себя Джон, идя в туалет. – “Нет! Это была такая простая и никчемная просьба, но и ее ОН не выполнил. А когда я вообще до этого у НЕГО хоть что-то просил? Тогда зачем мне все это?” – Джон протиснулся мимо двух щебечущих девушек в одинаковых коктейльных платьях серебристого цвета. – “Если мне было отказано даже в такой ничтожной мелочи, то значит и в более важных вещах ОН может отказать. Тогда зачем ОН вообще мне нужен? Я столько сил и времени отдал… Может тогда и к черту ЕГО?”

“К черту ЕГО…” – Ярко вспыхнула в голове мысль и загрохотала постепенно угасающим эхом.

У самой двери в туалет, Джон сунул руку в карман новых брюк и совсем не удивился, найдя там опасную бритву с лезвием в форме крыла летучей мыши. Он давно думал избавиться от служения ЕМУ, выполняя жертвоприношения скорее по привычке и по старой договорённости. Он много перебирал вариантов, как же ему это сделать, пока не нашёл самый очевидный вариант… До последнего было страшно решиться. Но именно сегодня в Джоне что-то надломилось, и он был готов реализовать свою идею.

В туалете никого не было. Зато там было огромное зеркало, во всю стену. Дизайнерские раковины и писсуары в виде золотых музыкальных инструментов скорее приводили в уныние, чем вызывали хоть какое-то подобие заинтересованности. Джон подошел к зеркалу и увидел в нём самого себя, в белой рубашке с оранжевой кляксой на животе. На темных брюках в районе паха отчётливо виднелось мокрое пятно от сока. Он был средней худощавости, с короткими чёрными волосами и узким бледным лицом. Под глазами были вечные синяки от недосыпов. Но только в отличие от самого Джона, его отражение ему улыбалось. Оно всегда ему улыбалось во всех зеркалах с тех пор, как Джон начал служение ЕМУ.

Этот план Джон давно держал в голове, и если он все просчитал правильно, то это должно будет всё прекратить. Джон вздохнул и одним движением перерезал опасной бритвой горло своему отражению. В сторону резко брызнула черная кровь, забрызгав зеркало с той стороны, а улыбающийся Джон упал на пол и его стало не видно. Все помещение туалета, на секунду окутала тьма. Джон вновь увидел своё отражение, но только в этот раз оно выглядело естественно для его душевного состояния и было хмурым. Бритвы в руке больше не было. Он попробовал вновь наложить на самого себя заклинание Кураре, но ничего не вышло. В кончиках пальцев ощущалась какая-то пустота.

“Кажется получилось…”

Больше намочив рубашку, нежели отмыв ее, через десять минут Джон вышел из туалета и направился в сторону гардероба. К черту этот корпоратив и этих коллег! К чёрту шефа! К чёрту ЕГО! По пути Джон встретил ту самую женщину с отдела аналитики, зажавшую у стены молодого парня с IT отдела. “Как бы это отвратительно смотрелось для общества, если бы такой же мужик приставал к такой же по возрасту и комплекции девушке.” – Раздражённо подумал Джон. – “Но сейчас для большинства это скорее забавно, чем неприемлемо”.

Музыка играла, люди пели песни, танцевали и веселились. Алкоголь лился рекой

“Пусть сам выбирается” – Хищно подумал Джон и покинул это проклятое им самим место.

В это время, в спину Джону с довольным выражением лица, смотрел его шеф, старый Сатир. Тот улыбался и потирал руки. Ему понравился его ход. Посмотрим, что будет дальше.

Глава 3: Вызов на ковёр.

На следующий день после корпоратива, Джон проснулся довольно поздно. Была суббота, в окно ярко светило Солнце, а настроение на удивление, было довольно хорошим. Покормив в террариуме домашних мышей, Джон позавтракал и решил сходить в ближайший от дома магазин, купить продуктов. Других планов на этот выходной день у него не было. Свободное будущее казалось туманным и неопределённым. Джон жил один и особо ни перед кем не отчитывался.

Выйдя на улицу, Джон подошел к перекрестку, дождался зеленого знака светофора, посмотрел направо, посмотрел налево, и пошел на другую сторону дороги.

И его сбил автомобиль.

Черный, наглухо тонированный внедорожник на полной скорости врезался в левый бок Джона хромированным кенгурятником. Джон, скорее всего, может быть, и выжил бы, от удара, отлетев на несколько метров от машины, но водитель и не думал сбавлять скорость. Сначала левое переднее колесо проехало по голове Джона, а потом и левое заднее, окончательно уничтожив и убив его.

Сам водитель, сын главы одной из местных диаспор, даже особо и не расстроился из-за наезда. Он знал, что папа, в случае чего, его отмажет. А если ход делу все-таки дадут, то он сможет уехать к своей родне, туда, где потеплее. Что же касается сбитого им человека… “Да это же лох! Не человек, а терпила какой-то. Ровные пацаны пешком здесь не ходят, они сразу доезжают куда им надо. А так, одним терпилой меньше и фиг с ним”.

Джон открыл глаза и оглянулся. Последнее, что он помнил, как что-то очень сильно ударило его в бок. Сейчас же он сидел в роскошном кресле из черного дерева, обтянутом белой кожей. Джон покрутил головой, отмечая, что находится в уже знакомом, огромном, циклопических размеров зале, с резными колоннами из чередующихся черных и белых пород мрамора. Капители колонн, как и сам потолок зала терялись где-то высоко во мгле. Ножки кресла тонули в тенях, где-то далеко внизу. В зале было только одно огромное окно, под массивным фронтоном которого на фоне просторного серого неба, плыли белые облака. В этом странном зале были только черные или белые цвета. Либо же их бесконечные вариации в виде различных оттенков серого. Джон словно попал в старый чёрно-белый фильм. Он вспомнил, что давно уже хотел спросить про необычную гамму цветов этого места, но все забывал… Он посмотрел перед собой, и увидел, что он сидит за огромным столом, соизмеримым по площади с городским бассейном. Столешница была цвета каменного угля, отполированного до зеркального блеска. Место было хорошо знакомо, хоть он и был тут всего лишь второй раз за двадцать лет. Джон поднял глаза и на титанических размеров троне, состоящим из тьмы, увидел ЕГО. Повелителя Смерти.

ОН был огромен.

Непостижим.

Неописуем.

– Я ТРЕБУЮ ОТ ТЕБЯ ОБЪЯСНЕНИЙ! – громовым голосом проговорил Повелитель Смерти.

Это был голос ни разу не произносившийся в мире живых. Это был голос, который нельзя было слышать никому из смертных. То был голос истинного хозяина Джона. И от этого звука, в ушах того, кто на несколько часов посчитал себя снова свободным, зазвенело с такой силой, что потекла кровь. Джон приложил к ушам руки, а когда убрал их, то увидел, что в этом мире у него кровь тоже черная. Так же, как и у его отражения в зеркале. Он собрался с духом и ответил, понимая, что терять то ему сейчас совершенно нечего…

– Я что, так многого просил? – Джон нервно сглотнул слюну, смотря снизу вверх. – Я что, засыпал тебя постоянными просьбами о славе, девках и богатстве? Одна скромная просьба, избавить меня от этой толстой бабы. И что я получил? Унижение! Унижение и тот чёртов стакан сока на штаны. – Не зная, что делать с испачканными руками, Джон вытер чёрную кровь о гигантский стол, оставил чёрные пятна на чёрном. – Мне показалось что все стало предельно ясно. Я тебе не нужен. А раз я не нужен тебе, то нужен ли ты мне? За почти двадцать лет, это была моя единственная настоящая просьба. И что в итоге? Я еще и мёртв раньше положенного! – Джон развёл в стороны руками. – Замечательно!

– Глупец… дерзкий, но храбрый. – Усмехнулся Повелитель Смерти, убавив силу своего голоса. – Это называется Испытанием Веры. И ты его провалил. У нас с тобой не дружеские отношения, а я не твоя ручная собачка. Хвост не виляет зверем. За двадцать лет ты ничего не просил, но если бы и попросил, то что? Думаешь я бы хоть что-то исполнил? Я не джин, и я не дьявол, чтобы выполнять желания. И мы связаны с тобой гораздо теснее, чем ты думаешь.

– Откуда я мог знать, испытание это или случайность? Теперь-то уже какая разница? – Джон пожал плечами. – Я мертв.

– Запомни, глупец, смерть в нашем с тобой случае, это далеко не конец. Время не линейно и не последовательно. Ты и сам скоро это увидишь. И сам все исправишь.

– Позволь задать вопрос!? – Попросил Джон.

– Позволяю.

– Кто выше тебя и руководит тобой?

– Ты задал вопрос, но с чего ты взял, что я на него отвечу? – Повелитель Смерти усмехнулся, схватив Джона за шиворот и порвал того на две части. Скомкал, разорвал, смял, порвал еще и еще. – Испытай же истинную боль DOLOR.

Тело Джона в огромных руках Повелителя Смерти стало мягким, как пластилин. Каждая его кость была раздроблена, мышцы и сухожилия разорваны. Кожа перекручена. Боль испытывала каждая клетка его организма, сотрясаясь в агонии, но не имея возможности умереть. Кровь струями стекала между огромных пальцев Повелителя смерти, зависая в воздухе, и не падая вниз. Из ставшей пластичной плоти, ОН вылепил что-то похожее на копьё с широким наконечников, и запустил в открытое окно.

Глава 4: Рестарт

Джон родился вновь. Вся его память о прошлом была с ним, но он был младенцем. Не умея говорить, и даже нормально владеть своим телом, он был полностью дезориентирован. Лишь спустя несколько месяцев, Джон осознал, что второй раз он родился совсем у других родителей. К году он понял, что зовут его теперь не Джон, а Роб. И что родился он за двадцать лет до рождения первого Джона. После пяти лет, память Джона о самом себе стала вытесняться Робом. А тот рос вполне себе дружелюбным мальчиком, только вот в этот раз он был более чем полноват. Дети во дворе дразнили его и неохотно брали его в свои игры. В учебе Робу все давалось тяжело, и он кое-как закончил школу. Ни о каком вузе не могло быть и речи, и Роб пошел в армию. Там ему с одной стороны очень не понравилось, так как было физически тяжело, а с другой стороны очень полюбилось, так как все было понятно и просто. Поэтому Роб и решил остаться служить дальше. Падение Авалона он встретил, служа в армии. К сорока пяти годам он успел немного повоевать и выйти на пенсию, получив звание лейтенанта. К этому времени он еще сильнее округлился и почти полностью облысел. Свой живот Роб называл своей солидностью, а лысину своей блестящей частью тела. Под конец службы он отпустил усы, делавшие его похожим на моржа.

За все время службы Роб так и не женился, но зато понял кое-что о женщинах. Красивые и молодые дамы получают много внимания, и поэтому завоевать их очень непросто, особенно с внешностью Роба. А вот женщины пострашнее, да по выдержаннее во времени, сами были не против быть завоеванными, особенно учитывая определенную харизму Роба. Поэтому, в своих армейских кругах, Роб считался за ловеласа. Редко после какой пьянки Роб уходил один.

Пил Роб много и часто, но только по делу и только с нужными и уважаемыми людьми. После гулянки в честь выхода на пенсию, один из его дальних приятелей предложил Робу непыльную работенку в качестве военного представителя. Правда нужно было переехать в другую область. Но в родном городе его ничего не держало. А название нового населённого пункта чем-то зацепило сознание Роба, но он так и не вспомнил чем именно. Он ни разу там не был.

Работа и вправду оказалась не пыльной. Робу дали белый халат, папку, печать и возможность, дуя в усы, пугать инженеришек.

Так пролетело несколько лет. На новой работе, раз в квартал, любили проводить корпоративы, в случае если оставались лишние деньги. А деньги чаще всего оставались. Военная промышленность при нынешней власти развивалась очень хорошо. Но на политику и дела государства Робу было все равно, зато он очень любил корпоративы. Эту неформальную обстановку, закуски, музыку, алкоголь, танцы, женщин. Особенно женщин…

Роб уже заприметил себе барышню, которую точно можно было бы пригласить потанцевать к себе домой. Но она почему-то целенаправленно шла к одиноко сидящему в углу, хмурому парню со стаканом сока. Роб никак не мог вспомнить, кем и в каком отделе работает тот его коллега.

“Пожалуйста, сделай так, чтобы она от меня отстала” – попросил Джон.

– Мадам! – Роб ловко подхватил женщину с отдела аналитики под локоть. – Или может быть мадемуазель??? – Он харизматично подмигнул. – Почему такая красивая девушка и не танцует?

Джон облегченно выдохнул, допил сок и начал собираться домой. Шеф его уже пару раз за вечер видел, а это значит, что можно уходить.

В эту ночь, в самый разгар акта любви, у Роба остановилось сердце, и он бездыханным мешком упал на ту, кто косвенно помогла ему появиться на свет. На ту, кто запустила всю эту цепь событий.

В момент смерти Роба, Джон внезапно для себя проснулся. Все его воспоминания, что были и что могли бы быть, а также вся память Роба слились в одно перепутанное нечто. Виски на мгновение пронзила острая боль, а из уголков глаз и левой ноздри скатилось несколько капель крови. На часах было три часа ночи. В комнате было темно и не смотря на лето, довольно прохладно. Джон облизнул губы, ощутив приятный вкус собственной крови, и суетливо засобирался. Этой ночью нужно нанести кое-кому визит. Просто необходимо!

Глава 5: Вендетта

В богатой, беспорядочно заваленной бытовой техникой, чрезмерно вычурными шмотками и элитным алкоголем четырехкомнатной квартире, отделанной золотой лепниной и украшенной в лучших традициях безвкусного барокко, у одной из стен странно замерцал воздух. В темноте появился переливающийся черным и зеленым, двухметровый диск, из которого сначала только выглянул, а потом, убедившись, что вокруг никого нет, вышел Джон. Прямо перед ним, на широкой, двуспальной кровати лежал молодой, девятнадцатилетний парень.

Так вот как ты выглядишь, тварь. – прошептал Джон.

Он привычно накинул на молодого человека заклинания Кураре и Мортис Пиано, полностью обездвижив того, и лишив возможности издавать любые звуки. Обойдя всю квартиру и удостоверившись, что они здесь совсем одни, Джон подошел к лежащему на спине парню. Он не видел, кто именно сбил его тогда на пешеходном переходе, но он точно знал, что прямо перед ним лежит его убийца. Откинув одеяло, Джон положил парню руку на грудь и тихо произнес: “Dolor”.

Молодой человек резко раскрыл глаза и попытался кричать, но не издавал ни звука. Даже губы были неподвижны как камень. Он пытался сделать хоть что-то, но мог лишь шевелить глазами.

– Когда один человек убивает другого, то их души становятся связанными. – Вполголоса проговорил Джон, убирая руку. – Классное заклинание? Да? Благодаря тебе я его не только подсмотрел, но и прочувствовал на себе. Хоть это еще и не произошло, да и не произойдет вовсе, но в одной из версий будущего ты насмерть сбил меня… И знаешь что? Сам ты терпила… Почему я вообще помню твои мысли в момент моего убийства? – Джон облизнул губы, вытер ладонью пот со лба и вновь положил руку на грудь парня. – Dolor.

Глаза парня закатились, а от сильного напряжения на белках полопались капилляры.