Герои старого кино

Калинин вытянул шею в его сторону. Смотрел так, словно ждал, что от Апрелева вот-вот останется пепелище. Теннисный мячик из его руки как по волшебству куда-то испарился.

– Не понял: о чем ты, начальник? – глянул на него Валерий с вызовом.

Но было видно, что он сильно потрясен.

– Есть еще что-то добавить, гражданин Апрелев? – Калинин резко соскочил со стула. – Если нет, то мы пошли. Если да, то говори.

– Нечего мне добавить.

Хозяин встал со стула и пошел к двери, взглядом и движением подбородка он указывал им на выход. Калинин с Викой двинулись за ним.

Дошли втроем до самых ворот. Калинин с Викой помалкивали. Апрелев все время кому-то отсылал сообщения.

– Бывай, майор, – игнорируя Вику, кивнул Калинину Апрелев. – Если ты найдешь эту тварь первым, маякни. В долгу не останусь.

– Обойдешься, Валерик. Ты мне хрен помог.

– Я ничего…

– Замолчи! – повысил Калинин голос и уставил указательный палец Апрелеву в грудь. – По имеющейся у меня информации, неделю назад произошла какая-то ерунда с угоном. Подробностей не знаю. Ваши хранят гробовое молчание. Но слухи просочились про каких-то залетных молодых. Типа, они у угонщиков тачку подрезали. Не Витек ли твой был в той тачке, а? Не они ли его?

– Мне ничего не известно ни о каком угоне, начальник, – цедя по слову, ответил Апрелев с выражением. – Всего тебе…

Они как раз вышли за ворота, поэтому Апрелеву не пришлось их выталкивать. А ему этого хотелось, точно. Он сжимал и разжимал кулаки, выговаривая последние слова сквозь зубы.

– Вот такие дела, напарник, – задумчиво произнес Калинин, усаживаясь в машину. – Чего молчишь? В допросе не участвовала. Сейчас молчишь.

– Да и твои разговоры, майор, были не очень результативны, – ответила Вика резко. – Что ты в итоге узнал? Ничего.

– Ну как же! Ну как же, – попытался он возмутиться, снова доставая из кармана теннисный мячик. – Мы узнали, например, что Витек Апрель собирался жениться на дочке авторитетного вора – Саши Ульянова. Дочка неказиста. И у меня вопрос: может, Витек не так уж и хотел на ней жениться? Может, передумал? Чем вывел папу из себя.

– И тот его задушил ремнем? – криво ухмыльнулась Вика. – Не мелите вздор, офицер! Он бы его заставил. Или как-то еще наказал. Но убивать… И это не почерк братвы. Не ты ли так говорил, майор?

– Почерк братвы, но не обиженного отца, – неуверенно возразил Калинин.

Он спрятал мячик в карман, и снова пошла в ход расческа! Он так долго ерзал ногтями по ней, что Вика на него прикрикнула.

– Нервный тик, майор?! – засверкала она в его сторону глазами. – Ну нельзя же так! У меня зубы сводит… Куда едем? В отдел?

– Что я там забыл? – отозвался он рассеянно. – На Роберта твоего смотреть?

– А чего это – на моего? – нахмурилась Вика.

– Ну он к тебе неровно дышит, сразу видно. И станет меня теперь цеплять из-за того, что… А, не суть. Сверни тут.

Она послушно вывернула руль и через пару кварталов тормозила возле школы.

Невысокое двухэтажное строение было облицовано зелеными панелями. Белые окна со светлыми занавесками, белоснежный козырек над входом. И вывеска, гласящая о том, что это начальная школа имени кого-то там.

– С училкой пойду говорить я, – остановила Калинина Вика. – Думаю, у тебя не очень выйдет ее утешить…

Марину Ульянову она нашла в учительской. Милая тихая девушка сидела над стопкой тетрадей с авторучкой в руке, но, кажется, почти не видела, что читает. Когда Вика вошла, она не посмотрела в ее сторону, не шевельнулась. Она замерла.

– Марина Александровна? – окликнула ее Вика, доставая удостоверение. – Майор полиции Соколова.

Непонятно, с какой стати Валерий Апрелев назвал девушку дурнушкой. Она была очень симпатичной. Аккуратный носик, точеный подбородок. А ее голубые глаза, мгновенно наполнившиеся слезами, были сравнимы с водами горных озер, в которых отражаются небеса. Такой художественный вывод сделала Вика, уставившись на девушку.

– Что-то с Витей?! – уронила она тут же авторучку на тетради. – Я так и знала!

– Мы могли бы поговорить где-то еще?

Вика выразительно осмотрела пять столов, которые были сейчас заняты. И сидевшие за ними учительницы навострили уши. И точно не собирались никуда выходить, чтобы дать им возможность побеседовать.

– Идемте.

Марина осторожно встала, одернула пиджак брючного костюма. Рассмотреть, была ли она на самом деле кривоногой, как описывал Валерий Апрелев, возможности не представилось. Походка была изящной.

Они встали у большого окна в длинном просторном коридоре. Марина сразу устремила взгляд на улицу, стараясь на Вику не смотреть.

– Что с ним? – спросила она после трех минут тишины. – Он… Он умер?

– Да. Его убили. Примите мои соболезнования, – через силу выговорила Вика.

Жалеть убитого бандита не очень хотелось. Но милая девушка Марина была ни при чем. Она не была виновата в том, что полюбила не того человека.

– Как? – Марина с трудом сглотнула, подбородок ее подрагивал. – Как его убили?

– Его задушили ремнем, предположительно. Орудие убийства на месте обнаружения тела не было найдено. Но эксперт…

– Я поняла, – перебила ее учительница Ульянова. – Как давно его убили?

– Предположительно, неделю назад.

– О боже! – Она закрыла лицо руками. – А я думала, что он меня бросил! В последнее время между нами возникло некое напряжение. И я подумала, что Витя… как отец сказал, слился. А его убили!

– Вы ссорились перед его исчезновением?

– Нет. С чего вы взяли? – подарила она Вике возмущенный взгляд.

– Вы сказали, что между вами возникло напряжение.

– Это не значит ссориться, – строго проговорила девушка.

– Причина, Марина?

Вика вдруг почувствовала раздражение.

Что тут перед ней из себя корчит эта, прости господи, дочь бандита? С Витей познакомилась, когда дорогую тачку в салоне выбирала. На какие, простите, шиши? И костюмчик брючный под сотню тысяч рублей стоит. Вика видела такой в Центральном универмаге. При этом сама она там была по службе, а не наряды дорогие выбирала. Они ей не по карману.

– Марина! – повысила голос Вика. – Препятствие расследованию грозит…

– Ах, оставьте! – нервно дернула та плечами.

И посмотрела на Вику, как…

Как дочь бандита она на нее посмотрела, да. Жестко, надменно, с понятием. Она же в кругу этих понятий всю свою жизнь провела. Ждать от нее помощи глупо.

– Витя, как мне показалось, что-то планировал, – нехотя проговорила Марина.

– Очередное дело?

– Ну… мне так показалось.

– А подробности?

– Ну какие подробности? Он хорошо шифровался, конечно. Но мне удавалось подсматривать и считывать его сообщения. А в сообщениях никакой конкретики, – пожала она плечами. – Клиент созрел… Клиент на месте… У клиента проблемы…

– А с кем он переписывался подобным образом?

– С братом, конечно! – зло фыркнула Марина. – Этот непорядочный человек, сделавший себе состояние на преступлениях Вити… Это он во всем виноват! Он же продолжал его дергать! Витя мог из постели сорваться по первому зову брата.

– Вы злились?

– Нет. Я не злилась. Я бесилась! – честно призналась девушка. – У нас с Витей впереди была целая жизнь. А этот… Паук! Ужасный человек!

– Чем же он так ужасен, Марина? У него легальный бизнес. Насколько мне известно, Валерий Апрелев никогда не был связан с криминалом и…

– Либо вас дезинформировали, майор. Либо у вас совершенно нет опыта!

Она резко повернулась к Вике. Лицо бледное, скулы заострились, глаза уже не казались нежными каплями горных озер. Они потемнели. И столько в них было незавуалированной ненависти, что Вика мгновенно перестала считать Марину мягкой и слабой. При неблагоприятном стечении обстоятельств – или чтобы удержать Витю в постели – она запросто могла бы придушить его.

– Валера был и оставался главным во всех Витиных преступлениях. Валера – мозговой центр любой операции с угоном. Витя был просто исполнителем.

– Ну… Судя по ходкам, Валера не очень хорошо все планировал. Брат-то попадался.

– Как признался мне сам Витя, попадался он тогда, когда самовольничал. Не придерживался регламента, если можно так выразиться. Но когда операцией руководил Валерий, все проходило как по маслу. Так было в преступном Витином прошлом. Но потом он завязал. – Марина неожиданно заплакала. – И собрался жениться. На мне! А этот гад вдруг снова к нему пристал.

– И что-то в этот раз пошло не так? – закончила за нее Вика, когда Марина, достав из кармана носовой платочек, принялась в него сморкаться.

– Я не знаю, что там и как пошло, – поморщилась она болезненно. – Но Витя точно не хотел с этим связываться. Он тосковал! Словно чувствовал, что что-то случится.

– А ваш отец? – вкрадчивым голосом начала Вика.

– А что мой отец?! – мгновенно отреагировала Марина, перебив ее. – Только его не трогайте! Он старый человек. Он болен. Дайте ему дожить на этой земле спокойно!

– А ваш отец не мог быть причастным к смерти вашего жениха? – словно не слыша ее, продолжила Вика. – Понял, что тот вас недостоин, что он не собирается прекращать преступную деятельность, и устранил его.

– Что за бред?! – на высоких нотах отреагировала Марина и попятилась. – Папа не мог! Ему это зачем?!

– Чтобы сделать дочь счастливой, – спокойно отреагировала Вика.

– Я была с Витей счастлива!

– До недавнего времени. Пока он снова не взялся за старое. Под руководством своего брата. С которым вы не смогли бы соперничать. И ваш отец…

– У меня больше нет на вас времени, – перебила ее Марина.

И ушла. Вика смотрела ей вслед и нашла, что кривые ноги заметны даже под широкими брюками. Прав был Валерий Апрелев, называя ее кривоногой.

Глава 6

Калинин бессовестно спал на пассажирском сиденье, разложив его почти горизонтально. А мог бы подсуетиться и кофе взять. Кофейный ларек находился в десяти метрах от школы.

Посмотрев на его приоткрытый рот с необъяснимой неприязнью, Вика пошла к ларьку. Взяла себе большой капучино, слойку с яблоками. И повернула обратно. Чудеса. Но Калинин уже выбрался из машины и с кем-то говорил по телефону.

– Выспался? – поинтересовалась она, подойдя ближе.

– Я не спал. Я притворялся, – заулыбался Калинин, убирая телефон в один из бездонных карманов куртки. – И видел, как ты на меня алчно смотришь.

Она онемела на минуту. Слойка встала в горле комом.

– Ты вообще, что ли?! – прошипела она возмущенно. – Не алчно, а с неприязнью. Умей разгадывать женщин.

– Умею, будь уверена. Вот ты, например…

Он снова полез в машину, опасаясь, что она, усевшись за руль, уедет без него.

– Недавно рассталась со своим парнем, поэтому убрала общую фотку в рамке в нижний ящик стола. Если бы в верхний, то была бы надежда на восстановление отношений. А нижний – это все, конец.

– Ты рылся в моем столе?! – Она чуть кофе ему на голову не вылила. – Я тебя придушу!

– Согласен… Манера убийства свойственна женщине. Затянуть ремень так, чтобы он не соскользнул с шеи, может и дама. Как тебе эта Марина? Могла она убить жениха из ревности или потому, что он ее решил бросить?

К таким резким переходам в разговоре она не привыкла. И на ответ ей понадобилось чуть больше времени. Слойку доела, кофе допила. Только потом сказала:

– Могла.

– О как! Дочь своего отца?

– В какой-то момент коготки выпустила. Когда я об отце начала ее расспрашивать. И она не так слаба и беспомощна.

– Страшненькая?

– Нет. Весьма пригожа. Но с Валерой враждовала. Тот, по ее мнению, брата снова сбивал на криминал.

– Я бы не стал делать такие выводы. Валера ведет честный бизнес, – покивал Калинин, доставая из кармана расческу.

– Даже не думай! – выдернула она ее у него из рук и забросила на заднее сиденье. – Виктор с ним в последние дни перед исчезновением постоянно переписывался. И речь все время шла о каком-то клиенте.

– Проверим, – пообещал Калинин и неожиданно ткнул ее локтем в бок. – Я не обыскивал ящики твоего стола. Просто увидел, когда ты лезла в нижний ящик. Фотка лежала изображением вверх. И да, я хотел спросить… Что тебя тревожит в этом деле?

Нет, ну как?! Она тщательно скрывала свое напряжение. Свою тревогу. А он заметил? Если заметил он, заметят и все остальные.

– Меня тревожит, что нет ни единой приличной версии, – ответила она сквозь зубы. – Сейчас вернемся в отдел, а докладывать нечего.

– Не-ет, майор Соколова! – пощелкал он языком и замотал головой. – Это что-то личное. Ты сделалась белой, когда я упомянул о двух залетных угонщиках. Спрошу напрямую: ты их знаешь?

– Нет.

Она резко дала газу, и Калинин едва не ударился головой о ветровое стекло.

– Эй, полегче! – возмутился он, но не очень убедительно.

И зачем-то лоб потер, хотя и не ударился ни разу. Вика поехала ровнее. При этом она старалась ни о чем таком не думать, раз Калинин так легко считывает ее мысли: опасный человек. Но он все равно спросил, когда они выезжали из школьного переулка на шоссе:

– Это очень близкий тебе человек? Тот, о котором я упомянул?

Калинин говорил с таким отстраненным видом, словно читал какую-то невидимую книгу.

– Это может быть твой жених. И по этой причине ты с ним рассталась? Фотка улетела в нижний ящик стола. А ты перед дилеммой: сдать любимого властям или нет? Душу и совесть в нижний ящик стола не спрячешь. Как поступишь, майор Соколова?

Она не хотела отвечать. Боялась, что голосом выдаст себя. И тогда он зацепится и начнет ее крутить. И она может проговориться. А ей нельзя! Потому что Вика была уверена: двое залетных гастролеров, подрезавших крутую тачку, предположительно у Витька из-под носа, – это ее племянник Степа и его друг. С другом она, правда, не была знакома, но наслышана.

– Он так крут, Викуся! Я с ним вообще ничего не боюсь, – восхищенно округлял глаза ее племянник.

Это когда она пыталась наехать на Степку, что не с теми людьми дружбу водит. Просмотрела, пустила ситуацию на самотек. И теперь этот крутой друг у нее первым в списке подозреваемых в убийстве Вити Апрелева. В том, что Степка не мог убить человека, она была уверена. Это его друг – мерзавец! Он сбил ее племянника с пути.

– Так что, Виктория Степановна, едем к твоему парню? – вклинился в ее тревожные мысли вкрадчивый голос Калинина.

– С целью?

Резко вильнув в сторону парковочного «кармана», она затормозила.

– Будем его пытать на предмет возможной причастности к угону автомобиля, – смотрел Калинин на нее с прищуром.

– Он машины не угоняет, майор. Он их продает.

Она перегнулась через его колени, открыла пассажирскую дверь. Скомандовала Калинину на выход. И когда он послушался и вылез из машины, крикнула:

– И со своим парнем я разберусь сама!

– А я? А со мной как?

Он крутил головой во все стороны, пытаясь сориентироваться. До метро точно было далеко. Но автобусная остановка в десяти метрах. Доедет.

– А ты навести несостоявшегося тестя Вити Апрелева. Опроси. Понаблюдай: скорбит он или нет?

– А ты?

Он точно обиделся, что она его из машины вытолкала. Но помалкивал, не ныл.

– А я поеду к своему парню, которого ты назвал бывшим. И поговорю с ним. Ты сам рекомендовал. Все. До встречи, Калинин…

Ехать в автомобильный салон, где работал Гена, было рано. Он еще не заступил. И Вика повернула к больнице. Надежда, что пострадавший в ДТП баскетболист что-нибудь вспомнит, у нее еще имелась.

Ее очень долго держали за дверями отделения. То срочный осмотр парню понадобился. То доктор не разрешал беспокоить больного.

– Понимаете, ему еще две операции предстоит, – смотрел он на Вику поверх очков. – А потом долгий реабилитационный период. Что вы, простите, от него хотите? Разволнуется, давление с пульсом начнут подниматься. А у него на послезавтра операция назначена. Девушка, имейте совесть!

– Я не девушка, я майор полиции, – настырничала Вика. – И мне необходимо допросить пострадавшего в рамках ведущегося расследования.

– А вы разве не его родственница? – вдруг припомнил доктор. – Кажется, вы привозили его сюда вместе со «Скорой». Я ничего не путаю?

– Я привозила, верно. Но я не его родственница. В момент происшествия произошла путаница. Так бывает. Пожалуйста, доктор! Я вас очень прошу. Мне очень нужно его опросить.

Нехотя доктор позволил. Но предупредил, что разговор должен длиться не более пяти минут. И проконтролировал, как она натягивает бахилы и белый халат.

– Пять минут, – проговорил он ворчливо уже ей в спину.

Вадим Дмитриев спал на больничной койке в одноместной палате. Лицо бледное, руки под одеялом. Но никаких подключенных приборов. Парень дышал сам. Даже капельницы не было. Уже хорошо. Не придется ей мучиться угрызениями совести, что достает вопросами тяжело больного.

Вика взяла от стены стул, поставила его поближе к кровати. Села. И тихо позвала:

– Вадим. Вадим, ты меня слышишь?

Он очнулся мгновенно. Уставился на нее удивленно.

– Вы кто? – спросил он, вдоволь наглядевшись.

– Я – та самая тетя, которой позвонили из-за медальона на твоей груди.

– Понял, – слегка качнул он головой. – Пить не подадите? Жажда мучит…

Вика взяла с тумбочки бутылочку с водой, подала парню. Тот пил жадно, долго. Ей бутылочку не вернул. Оставил в руке.

– Что вы хотите узнать? – спросил он.

– Вопрос все тот же: каким образом медальон моего племянника оказался у тебя на шее?

– Я не знаю, – ответил он и честно выдержал ее подозрительный взгляд. – Видимо, на меня его надели, когда я уже был без сознания.

– Уверен?

– Сто процентов! Я выехал из дома на прогулку. Достало дома торчать возле окна. И никого со мной рядом не было ни в подъезде, ни во дворе. Никого, кто бы мог незаметно мне его надеть. Это глупо, понимаете?

– Что глупо?

– Считать, что я мог это забыть. Извините, но это точно случилось после того, как я попал под машину. Я даже водителя не знаю, который чуть меня не переехал. Он ни разу не пришел ко мне в больницу. Из полиции были, а он нет.

Виновного в наезде на Дмитриева Вика опрашивала. Обычный человек. Ехал себе, ехал. И вдруг с тротуара ему прилетает под колеса! Вины его никакой не было. Он ехал тихо, почти стоял. И Вика скорее бы Дмитриева заподозрила в провокации. Мало ли, каждый зарабатывает как может. Или суицидальные мысли у парня появились внезапно. Он взял и скатился под колеса.

Но записи с камер на перекрестке зафиксировали несчастный случай. У его инвалидной коляски отломилось колесо. Дмитриев слишком быстро ехал. Разогнался. Само место его падения под колеса машины не попало ни в один объектив. А вот как колесо сломалось, видно было отчетливо.

– Понятно. – Вика достала свой мобильный, открыла папку с фотографиями. – Я сейчас покажу вам фотографии нескольких человек. А вы попытайтесь вспомнить: может быть, видели кого-то до того, как упали с тротуара?

Ей пришлось несколько раз показать ему фото Виктора Апрелева, его брата Валерия, Степкино фото. Вадим никого не узнавал.

– Нет, вашего племянника я видел, и не раз. Возле окна сижу, сами знаете. Живем по соседству. И вашего парня видел неоднократно. Только я не думал, что он ваш парень, потому что…

Он запнулся. И Вика закончила за него:

– Потому что он каждый раз бывал с разными девушками?

– Да. Бывал. Извините.

– Тебе-то за что извиняться? – Она грустно улыбнулась. – Ну ладно. Поеду я. А ты выздоравливай. Слышала, прогнозы неплохие насчет твоего будущего?

– Да, доктора обещают поднять меня на ноги.

Он так широко и счастливо улыбнулся, что она мгновенно забыла все свои подозрительные мысли на его счет. Поднявшись, оттащила стул на место. Взялась за дверную ручку и, пожелав скорейшего выздоровления, открыла дверь.

– Погодите, Вика, – вдруг окликнул ее Дмитриев.

Она притормозила, хотя за дверью стоял доктор и нетерпеливо посматривал на часы. Ее пять минут истекли.

– Я не знаю, важно это или нет, может, чепуха полная. Но перед тем как мне упасть, я видел машину. Тачка как тачка. Черный внедорожник. Стекла затемненные. Не обратил бы никакого внимания, если бы не суета.

– Что за суета? – спросила она без всякого интереса.

И сделала доктору знак бровями, что не ее вина в задержке. Тот раздраженно всплеснул руками и шлепнул себя по ляжкам.

– Там то ли скандалил кто. То ли дрался. Точно не понял. Я на них отвлекся.

– На них? Было несколько человек?

– Троих точно видел. Но описать не смогу. После травмы зрение не очень. На таком расстоянии лиц не вижу. И у меня сложилось ощущение, что кто-то кого-то в машину заталкивал. Но могу и ошибаться. Человек же не звал на помощь, – глянул он на нее вопросительно.

– В каком месте стояла машина?

– Напротив сквозного проезда, – наморщил Вадим лоб. – Я еще подумал, что там останавливаться нельзя. Вот… Это все… Извините!

– Выздоравливай, – улыбнулась ему Вика и вышла из палаты.

Глава 7

Гену она увидела издалека. Его сложно было не заметить. Больше в автомобильном салоне никто так не улыбался. Попросту не умел. Этой своей лучезарной улыбкой несколько лет назад он ее и пленил. Вика тогда не выбирала машину, как длинноногая блондинка в настоящий момент, нет. Она сидела в кафе у окна в полном одиночестве и читала копию материалов одного старого дела.

Оно заинтересовало ее тем, что было раскрыто совершенно случайно. Просто один человек оказался не в том месте не в то время. Зашел на автовокзал за билетом на рейс следующего дня. И там ему неосторожно наступили на ногу. Сильно довольно наступили. Он даже идти не смог. Как потом оказалось, был сломан мизинец на левой ноге. Приехала «Скорая». Забрала его в больницу. Там его пришлось госпитализировать, потому что у пострадавшего резко поднялось давление. Его положили в общую палату. А там на соседней койке лежал человек, которому дядя со сломанным мизинцем десять лет назад нанес несколько ножевых ранений. И скрылся после этого. И пробыл в розыске десять лет. Под лекарствами от давления мужчина со сломанным мизинцем ноги крепко спал, когда за ним пришла полиция. Чудеса случайностей!

И вот пока Вика читала материалы и дивилась жизненным играм возмездия, Гена увидел ее через окно. Вошел в кафе. Сел напротив. И, не произнеся ни слова, заулыбался. И она его не погнала. Заговорила с ним, настолько приятным он ей показался.

Красивой длинноногой блондинке Гена, видимо, тоже понравился, раз они уже отошли от машин к витринным окнам и разговорились. И вряд ли разговор шел о покупке машины, потому что Гена держал блондинку за руку и нежно ласкал ее запястье. Вика знала, как он может это делать. И, что странно, она разозлилась. А не должна была! Они расстались. Точнее, она его выгнала.

Хотя мерзавец мог пользоваться природным обаянием и в коммерческих интересах, утешила она себя немного. И мог ласкать потенциальной покупательнице ручки просто для того, чтобы получить бонус с продажи.

Вика глубоко вдохнула, выдохнула и только собралась прервать милое воркование возле витринного стекла, как кто-то схватил ее за локоть и тихо прошептал на ухо:

– Это он? Твой бывший парень?

Калинин! Вот наказание на ее несчастную голову!

– Не твое дело.

Она резко дернула рукой, намереваясь вырваться. Но Калинин держал ее крепко. Не грубо, нет. Но крепко.

– Тебе не стоит подходить к нему одной, – продолжил он нашептывать Вике на ухо. – Он в настоящий момент в преимуществе.

– С чего это? – чуть повернула она голову.

И очень неудачно это сделала. Губы Калинина буквально коснулись ее щеки. Со стороны могло показаться, что он ее целует. Гена, видимо, так и подумал, потому что, заметив их, быстро простился с блондинкой. И с улыбкой фальшивой радости поспешил в их сторону.

– Ба, какие люди! Викуля! Рад, очень рад…

Гена остановился в паре метров от них, всплеснул руками и сложил ладони. На Вику он не смотрел. Он придирчиво рассматривал Калинина. Кажется, увиденное ему не очень понравилось. Парень его бывшей девушки не мог, не имел права выглядеть столь нагло и самоуверенно. И в своем тесном пиджачке на одной пуговице Гена выглядел раза в полтора мельче Калинина. Как тут не занервничать!

– Чему рад, Гена?

Вика все же высвободилась из крепких пальцев коллеги и шагнула вперед.

– Видеть меня? Или тому, что у меня в жизни все не так скверно, как ты предсказывал?

Господи! Что она несет?! Калинин теперь подумает, что в жизни у нее действительно все не очень.

– А как он предсказывал, Викуля?

Пользуясь ситуацией, наглый Калинин положил подбородок ей на плечо и шумно задышал ей на ухо.

– Не переигрывай, – прошипела Вика.

И впилась ногтями ему в ладонь, возжелавшую устроиться у нее на талии.

– Понял, – тихо рассмеялся он ей на ухо и снова коснулся губами ее щеки.