Пламя на ветру

Шион рухнула на землю. Кукла, которая так ее напугала, заскрипела, повернулась на шарнирах и отпустила ее. Шион мгновенно вскочила на ноги. Квентин стоял рядом с ней, с озабоченным видом разглядывая свой разорванный рукав.

– Да, странно все это, – заметил маг.

Лицо Шион потемнело, как небо над их головами. Она смотрела на потрепанного чужеземного мага и едва удерживалась от того, чтобы не ударить по его глупой голове.

– Благ… – начала она, но тотчас осеклась и покраснела от негодования.

Благородный гость, как же! Нет в нем ни капли благородства. А ума как у городского сумасшедшего!

Квентин наконец ощутил приближение грозы и медленно перевел на девушку взгляд.

– Ты совсем ненормальный! – выкрикнула она и толкнула его в грудь обеими руками. Удар был не сильный, и Квентин отшатнулся скорее от изумления. – О чем ты думал? Безумец! Ледяные иглы сыпятся с небес, разве не ясно, что нужно прятаться?! И если уж тебе не хватило собственного ума, чтобы понять это, почему нельзя было меня послушать!

– А зачем ты пошла за мной? – спокойно поинтересовался Квентин.

– Затем, что я отвечаю за тебя! Кто вообще так ведет себя на чужой земле! Ты мог вызвать недовольство Снежного Лиса своей… своей… дерзостью!

– Что это за Снежный Лис? – кротко спросил Квентин. Он не улыбался, но глаза его подозрительно поблескивали, и это лишь усилило негодование Шион. Было не очень приятно сознавать, что ее возмущение веселит его.

– Снежный Лис – это великий дух, – отрезала она. – Когда он взмахивает хвостом, летят ледяные искры!

– Очаровательная легенда.

– Это правда, – возмутилась она. – Ты же сам все видел.

– Стихийная магия, – небрежно сказал Квентин. Марионетка, которая защитила Шион, сжалась до размера зубочистки и нырнула в рукав кукловода. – Значит, по крайней мере один маг есть в этой долине.

– Как ты не понимаешь, Снежный Лис – это великий дух… – снова завелась Шион, но Квентин вдруг нахмурился.

– Тихо.

– Нет, ты…

Он резко привлек ее к себе и зажал рот ладонью. Шион ощутила неожиданно приятный аромат сандала. Она подняла глаза на волшебника, но он не смотрел на нее. Его взгляд изучал пространство вокруг. Резкий свист рассек воздух, и Квентин взмахнул правой рукой, отметая поток игл, которые атаковали их. Шион сжалась от ужаса и лишь сильнее испугалась, когда на ладони Квентина появился огненный шар. Глаза девушки расширились, и она принялась отчаянно вырываться. Квентин убрал руку от ее лица.

– Что?

– Это священная бамбуковая роща, – прошипела она. – Нельзя здесь разжигать огонь!

Квентин приоткрыл рот, глядя на нее как на умалишенную.

– Что, прости?!

– Потуши это, – приказала Шион, выпрямляясь. – Сейчас же.

– Какие мы однако стали смелые, – пробормотал Квентин, но пламя потушил.

– Нужно уходить, – сказала она, встряхнув волосами. – Сейчас же.

– А где конец этой рощи?

– Далеко! Тебе мало приключений на сегодня? Мы возвращаемся в цитадель.

Он посмотрел на нее своим странным изучающим взглядом, после чего улыбнулся.

– Что ж, я бы поспорил, однако вижу, что ты и так расстроена.

Собственная победа изумила ее, но девушка тут же решительно кивнула и отчеканила:

– Вот именно.

Порыв ветра заставил Шион поднять голову. Небо уже очистилось от ледяных туч, а со стороны цитадели послышались громкие голоса.

– Шион! Шион! Где вы?

– Мы здесь! – отозвалась она, прижав ладони рупором ко рту.

Она мельком взглянула на Квентина.

– Нам пора…

Блеск металла среди зелени привлек ее внимание. Губы Шион дрогнули в недоумении, и она нахмурилась. Когда она присмотрелась получше, ей удалось разглядеть наконечник стрелы, которая дрожала на тетиве лука.

– Квентин, берегись! – закричала она.

Предупреждение запоздало. Стрела просвистела в воздухе, и маг упал как подкошенный. Шион бросилась в сторону, откуда пришла атака, однако замерла, когда услышала сдавленный стон Квентина. Вне себя от ужаса, она опустилась перед ним на колени и судорожно выдохнула. Стрела угодила в предплечье, и рукав рубашки уже окрасился кровью.

– Вот проклятье, – пробормотал Квентин. – Это яд…

– Что ты говоришь?

– Яд… Я не исцеляюсь, потому что… Ты только не пугайся, но кажется, я сейчас потеряю сознание…

Он едва успел выговорить эти слова и уронил голову. По его лицу расползлась страшная бледность, и Шион в отчаянии закричала:

– Сюда! Помогите! Он ранен!

Послышались громкие шаги, и воины цитадели наконец показались среди бамбуковой зелени. Шион задыхалась от страха.

– Скорее сюда… – позвала она. – В него выстрелили, нужно вытащить стрелу.

– Не здесь, – предупредил ее один из воинов. – Сперва доставим его к лекарю.

После того, как Снежный Лис отступил, люди вновь заполнили улицы. Когда они увидели воинов, которые тащили окровавленного чужестранца, поднялся страшный гвалт. Кто-то хватал Шион за руки, теребил рукав ее наряда, но она едва это замечала. Весь мир для нее стал мешаниной цвета и шума. Только когда они оказались в комнате Квентина, она пришла в себя. Лекарь, которого вызвал кто-то из воинов, поспешил к раненому и выгнал из опочивальни всех, кроме Шион. Девушка оставалась в углу комнаты, пока врач осматривал странника. Ощущение собственного бессилия заставляло ее мелко дрожать.

– Я дал ему двойную порцию сонного зелья, – сказал лекарь наконец. – Он проспит всю ночь и, пожалуй, все утро. Я зайду перевязать его завтра после обеда, однако проследи за раной. Если начнется сильное кровотечение, позови меня.

Шион лишь кивнула. Лекарь покинул комнату, и девушка медленно приблизилась к кровати. Квентин был все еще бледен, однако это было не в новинку. Дышал он ровно, и лицо его было расслабленным. Шион коснулась его лба и тотчас отдернула руку. По крайней мере, лихорадки не было.

Через несколько минут младший магистр вошел в нефритовую опочивальню, и Шион приготовилась каяться в собственной бесполезности.

– Ты видела, кто стрелял?

– Все произошло так быстро! Но, магистр, если мои глаза на обманывают, на нападавшем была маска, которую носят люди из клана Безликих.

Магистр нахмурился и посмотрел на чужеземца.

– Ясно. Не говори ему ничего. Незачем пугать гостя.

Шион наклонила голову, сдерживая слезы.

– Как прикажете…

Остаток дня она оставалась в комнате со спящим Квентином. Шион поняла, что его жизнь вне опасности, однако страх не отпускал. За всю свою жизнь она не попадала в настолько опасную ситуацию. Клан Безликих вернулся в долину? Неужели кто-то заказал убийство Квентина? Да кому он мог мешать?

Тут Шион пришлось признать, что она ничегошеньки не знает о благородном госте, которого поручили ее заботам. Возможно, у него были враги… Возможно, цели его визита не были мирными… Она вздохнула и присела у кровати раненого. Квентин вовсе не казался ей плохим человеком. Он защитил ее в бамбуковой роще. Однако сложно было сказать даже тогда, что у него на уме… Кроме того, он носит отметку демона.

Утром другого дня Шион отправилась в трапезную за завтраком. Когда она вернулась в комнату и поставила поднос на стол, Квентин начал бормотать во сне. Он то и дело хмурился, и Шион решила, что его терзает боль. Девушка присела на край кровати и легонько провела пальцами по его лбу. Черты лица странника были безупречными. Сейчас с сомкнутыми веками он был очень красив. Пожалуй, только его странные глаза делали его внешность необычной.

Повязка не кровоточила, это радовало. Шион ослабила бинты, чтобы убедиться в том, что не потребуется срочная перевязка, и не поверила собственным глазам. На месте раны была тонкая розовая полоса. Как это было возможно? Лекарь часто хвалился своими чудодейственными снадобьями, однако даже с их помощью рана не могла затянуться всего за одну ночь! Изумленная Шион коснулась плеча Квентина и склонилась ниже. Кожа вокруг раны была гладкой и белой. Неужели его исцеляет магия?

Неожиданно ее руку перехватили цепкие пальцы. Квентин что-то пробормотал, и Шион отпрянула. От ее неловкого движения кожаный ранец гостя упал с прикроватной тумбочки, и все его содержимое разлетелось по полу. Не решаясь вновь приблизиться к раненому, Шион всмотрелась в лицо Квентина, после чего выдохнула с облегчением и принялась собирать рассыпанные вещи.

Ее внимание привлек серебряный медальон величиной чуть ли не с ее ладонь. Он легко разомкнулся, открыв спрятанное в нем изображение. Это был портрет молодой девушки. Шион никогда в жизни не видела такого прекрасного лица. У незнакомки были золотистые локоны, тонкий профиль, яркие голубые глаза и красиво очерченный рот. Она была попросту неправдоподобно красива, и какое-то время Шион была не в силах оторвать взгляд от портрета.

– Не стоит рыться в чужих вещах, – раздался негромкий голос.

Шион резко обернулась.

– Квентин! – с облегчением воскликнула она. – Ты пришел в себя!

– Если бы не сонное зелье и этот глупый яд, давно пришел бы, – заметил Квентин с улыбкой. Он приподнялся в кровати. – Ваш лекарь переборщил.

Шион поспешно сложила его вещи на тумбочку.

– Прости, пожалуйста, я нечаянно уронила твою сумку.

– Ничего страшного, – сказал он и внимательно взглянул на нее. – Ты не пострадала?

– Нет, а вот ты… быстро вылечился.

Он кивнул.

– Прости меня. Стоило тебя послушать, я подверг тебя опасности. Ты разглядела лучника?

Шион покачала головой, избегая его взгляда.

– Его лицо закрывала черная маска. Я не успела рассмотреть.

– Странно все это, – заметил Квентин, с рассеянным видом накидывая рубашку. – Атаковать льдом мог только маг. К чему магу использовать лук и стрелы?

Девушка сердито нахмурилась.

– Снежный Лис атакует льдом. Почему ты мне не веришь!

Квентин улыбнулся, продолжая застегивать пуговицы.

– Значит, Снежный Лис – это дух, – покладисто сказал он.

– Да. Он живет на горе.

Шион приблизилась к перегородке и отодвинула ее. Им открылся прекрасный вид на бамбуковую рощу и высокую увенчанную снежными вершинами гору за ней.

– Кто-нибудь видел этого лиса? – все тем же невинным тоном осведомился Квентин.

Шион подозрительно сузила глаза.

– Если кто и видел, этой встречи не пережил.

– Все любопытнее. Итак, чем мы сегодня займемся, Шион?

Она покачала головой.

– Ты ведь ранен. Тебе нужно отдыхать.

– Я уже достаточно отдохнул, – отмахнулся он. – Пойдем гулять. Только в какое-нибудь новое место.

– Ну ладно, – немного растерянно сказала Шион. – Можем спуститься в нижнюю долину.

3.

День был теплый, но ветер то и дело поднимал дорожную пыль, а знамена императора на шестах развевались так сильно, что ткань грозила треснуть. Шион была в своей стихии и радовалась ветру, а вот Квентин не слишком наслаждался погодой. Он низко надвинул шляпу на глаза, чтобы защититься от пыли, и его лицо снова было сосредоточенно-серьезным.

Верхнюю и нижнюю долины соединял длинный висячий мост, под которым бежала бурная река. Шион беззаботно зашагала по раскачивающемуся на ветру мосту и не сразу заметила, что Квентин остановился.

– В чем дело? – спросила она, когда обернулась и не увидела своего спутника рядом.

– Вот это, – сдержанно ответил Квентин. – Это ты называешь мостом? Ты уверена, что мы не сорвемся прямо в пропасть?

Шион опустила глаза на стремительный поток реки внизу. после чего изумленно посмотрела на Квентина.

– Ты боишься высоты?

Маг нервно рассмеялся.

– Признаюсь, я не слишком ее люблю.

– Но это надежный мост! Ему уже четыре сотни лет!

– Сколько?! – ужаснулся Квентин. – Нет уж. Нога моя не ступит на эту рухлядь.

Шион, развеселенная его поведением, протянула к нему руку. Ветер подхватил длинный рукав ее алого шелкового одеяния, и ткань заструилась, как живой источник.

«Как красиво», – отстраненно подумал Квентин. Впервые он ощутил, что вся эта навязанная ему поездка не бесполезная трата времени и сил. Конечно, Шион мало заинтересовала его в начале. Он был твердо намерен отказаться от ее услуг, ему не слишком хотелось, чтобы кто-то путался под ногами. Однако, когда он увидел безотчетный страх на ее лице, едва она взглянула ему в глаза, его охватила досада. Этот взгляд он знал слишком хорошо. Так на него смотрели с самого детства… Поэтому Квентин и решился на маленькую месть. Все это время про себя он посмеивался над серой мышкой, которую ему навязали в служанки, но после происшествия в бамбуковой роще он проникся симпатией и уважением к девушке. К счастью, в то же самое время Шион окончательно в нем разочаровалась и больше не обращалась к нему с утомительным почтением, что Квентина вполне устраивало.

– Я подхвачу тебя, если будешь падать.

– Трогательно, – сказал Квентин сквозь зубы и ступил на мост, цепляясь за веревки по бокам. – А хватит сил?

Он за несколько широких шагов добрался до нее, и Шион взяла его за руку. Прикосновение нежных пальцев и шелкового рукава на мгновенье отвлекло его, но едва он бросил взгляд вниз, Квентин прошептал проклятье.

– Не бойся, – сказала Шион. Ее губы улыбались, но в глазах было сочувствие. – Ведь ты маг. А ты умеешь летать?

– Только вниз.

– То есть падать?

– Ну вот почему ты сейчас заговорила о падении?

– Спокойно, Квентин, – едва сдерживая смех, сказала она. – Нам еще назад возвращаться.

– Спасибо за это напоминание.

Прогулка по улицам городка в нижней долине оказалась довольно приятной. Квентин как обычно не впечатлился архитектурой, но ему понравились разноцветные фонарики, которые дети стали зажигать в сумерках. И даже уличная еда не вызвала у него раздражения. Правда, когда Шион стала уговаривать его попробовать жареного осьминога на палочке, Квентин сообщил, что питает симпатию к морским гадам и не станет их есть. На поход к кристальной пещере не хватило времени. В верхнюю долину Квентин и Шион вернулись уже после отбоя.

– Трапезная закрыта, – сообщила Шион, когда они приблизились к цитадели. – Но я принесу тебе что-нибудь на ужин, если хочешь.

– Спасибо. Немного овощей и сыра мне будет достаточно.

Когда Шион с подносом в руках вошла в нефритовую опочивальню, Квентин уже зажег светильники. Низкий столик на полу был завален всем подряд, и Шион с трудом расчистила место для подноса. Она посмотрела на свитки, пружины, крошечные марионетки, которые лежали на столе, и покачала головой. Кажется, Квентин, стоит ему заскучать, начинает изобретать что-то новое.

Ее внимание привлекла диковинная трубка, похожая на подзорную трубу, но куда более изящная. Шион засмотрелась на нее, но быстро спохватилась и принялась сервировать стол.

– Ты просто прелесть, но мне не нужно столько еды, – заметил Квентин.

– Эта еда и для меня тоже.

Быстрыми движениями Шион расставила тарелки с маринованными овощами, перченым мясом и рисом, и наполнила крохотные пиалы сливовым вином из фарфорового кувшина.

– Прошу, – сказала она, довольная результатом, и не без ехидства прибавила: – Надеюсь, ты уже привык к нашей еде.

Квентин вздохнул с драматическим видом. Шион указала на трубку, которая так ее заинтриговала, и спросила:

– Можно мне посмотреть?

– Да, конечно, – отозвался Квентин, со страдальческим видом разглядывая палочки для еды.

Девушка фыркнула, взяла его руку и показала, как правильно держать палочки, после чего схватила трубку и оглядела ее со всех сторон. Это было просто сокровище, настоящее произведение искусства, с узорами и завитушками и инкрустацией золотом.

– Это калейдоскоп, – негромко сказал Квентин. – Посмотри в него.

Шион послушно приблизила калейдоскоп к одному глазу, но ничего не увидела.

– Нужно покрутить, – пояснил Квентин, и его пальцы легли на ее ладонь. – Вот здесь. Видишь?

– Да… – с сомнением отозвалась девушка и тут же ахнула от изумления.

Перед ее глазами точно фейерверк вспыхнул. Она вновь повернула калейдоскоп и увидела тысячи роз, а потом кометы и звезды в бесконечном фиолетовом небе.

– Это невероятно, – прошептала Шион, завороженная сменой образов.

– Чем же вам вилки не угодили? – пробормотал Квентин, и Шион опустила калейдоскоп. Маг мягко улыбнулся. – Понравилось мое творение?

– Это ты сделал?!

– Да. Оставь себе на память.

– Ну что ты, – встрепенулась Шион. – Я не могу, наверное, это очень дорогая вещица.

– Даже не сомневайся, – отозвался Квентин похоронным голосом и положил палочки.

Шион тотчас взяла их и подцепив кусочек маринованной редьки с тарелки, поднесла его к губам Квентина.

– Мне не пять лет, – с оскорбленным видом проговорил Квентин. – И я не птенчик в гнезде.

Она подозрительно хмыкнула.

– Если ты такой искусный изобретатель, почему ты не можешь пользоваться палочками?

– Лучше выпью еще вина, – сказал Квентин. – Радует, что мне не нужно стоять на голове, чтобы сделать это. Выпей со мной, Шион.

Девушка не стала спорить. От усталости не осталось и следа. Шион не помнила, когда ей в последний раз было так весело. Они с Квентином прикончили весь кувшин вина и, когда маг все-таки совладал с палочками, покончили и с едой тоже. Шион не торопилась уходить, ее внимание привлекли деревянные куклы, которые Квентин использовал для своих магических фокусов.

– Колдуны на западе часто сражаются с помощью марионеток? – спросила она.

– Вовсе нет. Сказать по правде, не думаю, что кто-то кроме меня использует их в бою.

Он провел рукой над одной из марионеток, и та ожила, закружилась на столе. Квентин мягко улыбнулся.

– Мой приемный отец был учителем в школе магии. Еще он любил вырезать игрушки. Он много чего сделал для меня, и это он научил меня управлять марионетками.

– Значит, ты используешь такую магию, чтобы почтить своего отца? – с уважением сказала Шион.

Квентин кивнул, но его глаза затуманились на мгновенье.

– Мне нравится вспоминать время, когда я был счастлив. Вот только куклы никогда не получались у меня так же хорошо, как у отца. У моих марионеток глупые лица.

Шион вспыхнула и хотела, было, возразить, но не осмелилась. Страшный оскал марионетки, которую Квентин отправил для ее защиты в бамбуковой роще, являлся ей в кошмарах.

– Это тяжело? – спросила Шион, устроив локти на столе и опуская подбородок в ладони. – Управлять ими магией?

Квентин взглянул на нее сверху вниз и вдруг нежно отвел блестящую черную прядь, которая упала девушке на лицо.

– Зависит от того, сколько кукол я использую одновременно. Такая магия требует прежде всего концентрации. К каждой марионетке тянутся нити, которыми я и управляю.

Кукла, танцевавшая на столе, сделала пируэт и поклонилась.

– А если эти волшебные нити оборвутся, марионетка станет бесполезной?

– В большинстве случаев, да. Однако иногда можно дать кукле абсолютную свободу, и она будет сражаться, пока вся заложенная в нее магия не иссякнет. Это немного хаотичное представление, зато не требует вмешательства кукловода.

Квентин отвел взгляд и выпрямился.

– Такой прием называется торжеством марионетки. Куклы, правда, портятся, если использовать его, поэтому такой магией я стараюсь не злоупотреблять.

– Я бы хотела быть магом, – вздохнула Шион.

Еще ей хотелось, чтобы Квентин задержал руку, когда дотронулся до нее. Его прикосновения были такими нежными, словно он гладил котенка. Эта неуместная мысль отрезвила ее, как пригоршня студеной воды, выплеснутая в лицо. Шион принялась убирать со стола, когда Квентин вдруг спросил:

– Шион, помнишь, ты говорила, что тебе нужно сдать экзамен? Ты его сдала?

– Нет, к сожалению, – вздохнула Шион. – Через месяц попробую снова.

– А что именно ты должна сделать?

– Исполнить танец с полотнами. Это такие широкие ленты… Его еще называют танцем пяти стихий.

– Звучит интересно.

– Поверь, это ужасно сложно! – пожаловалась Шион. – Мой учитель, госпожа Сацу, в отчаянии от моих попыток. Видимо, я просто не могу поладить со стихиями. Потому что, поверь мне, я умею танцевать.

Квентин рассмеялся, что было почти обидно.

– Правда?

Сливовое вино подарило Шион легкость, поэтому девушка не смутилась, а обрадовалась вызову, который таился за словами Квентина. Она достала из рукава расписной веер и раскрыла его.

– Смотри.

Конечно, танцевать девушка не стала; просто сделала несколько изящных движений руками, подбрасывая веер, который взлетал в воздух, раскрывался и вновь закрывался, прежде, чем вернуться к владелице. Квентин захлопал в ладоши.

– Великолепно. Я склоняюсь пред твоим талантом.

– А я, – ответила Шион, указывая на калейдоскоп, – склоняюсь пред твоим.

Она задумалась на секунду, потом сказала еле слышно: