Год без таблеток, хроника боли

Я положила ручку, и в этот момент зазвонил телефон. Сердце подпрыгнуло – редкий звук в этот день. Это была мама. Я не хотела брать трубку, потому что знала: она почувствует, что со мной что-то не так, и начнёт расспрашивать. Но звонок не прекращался, и я подняла.

Она говорила о каких-то бытовых мелочах: что купила новые шторы, что соседка заболела, что погода испортилась. Я слушала, кивала, хотя она не видела. И в какой-то момент я почувствовала, что голос матери – это якорь, который не даёт мне уплыть в свои тёмные глубины. Пусть всего на пару минут, но он удерживает меня здесь, в этой реальности.

После звонка в квартире стало ещё тише. Я легла на кровать и уставилась в потолок. Пыталась вспомнить, как это – просто жить, не считая часы и не думая о том, что надо продержаться до вечера. Но память не хотела возвращать такие моменты.

Вечером я всё-таки включила свет в каждой комнате, будто боялась темноты. Сделала себе ужин, хотя есть не хотелось. Каждое движение – нарезать хлеб, поставить чайник, налить воду – было как маленький ритуал, который держит меня в рамках.

И когда я села за стол, я поймала себя на том, что смотрю в окно и думаю: этот день всё-таки кончится. Пусть он длился вечность, но скоро наступит ночь. А ночь – это хотя бы надежда на сон, пусть и беспокойный.

Я знала, что завтра всё начнётся снова. Но сегодня мне хотелось только одного – пережить этот длинный, вязкий, изматывающий день до конца, не сломавшись и не нарушив своё обещание.

Глава 7. Ночь, в которой нет сна

Сумерки пришли медленно, как будто день сопротивлялся уходить. Я смотрела, как тёмные полосы теней ложатся на стены, как из окна напротив один за другим исчезают светлые прямоугольники окон. У меня в руках остывал чай, но я не могла заставить себя допить его. Чай был не горький, не сладкий, он просто был – как и я сейчас, без вкуса, без оттенка, в подвешенном состоянии.

Я пыталась убедить себя, что ночь принесёт облегчение, что вместе с темнотой придёт усталость, а с усталостью – сон. Но где-то внутри уже знала: будет наоборот. Ночь распахнёт передо мной свои тихие коридоры, в которых я снова останусь наедине с собой. И в этих коридорах слишком много дверей, за которыми прячутся мысли, которые лучше не трогать.

Я легла в кровать рано, почти сразу после ужина. Закрыла глаза, натянула одеяло до самого подбородка и попыталась дышать медленно, глубоко. Но стоило зрачкам спрятаться во тьме, как внутри головы начали прорастать голоса. Не чьи-то конкретные – мои собственные, только громче и настойчивее.

"Ты всё ещё здесь? Ради чего? Сколько так ещё продержишься? Ты думаешь, кому-то есть дело?" – они не задавали вопросы, чтобы получить ответы. Они задавали их, чтобы изнутри вытаскивать всё, что я так старательно прячу днём.

Я перевернулась на бок, потом на спину, потом снова на бок. Пыталась найти позу, в которой тело перестанет напрягаться, но мышцы всё равно были как струны, готовые лопнуть. В висках стучало, и каждый удар пульса отдавался в затылке, как глухой сигнал тревоги.