Письмо бывшему, которое я не отправлю

Писать это было похоже на то, как сдираешь с кожи пластырь, под которым рана так и не зажила. Больно, но иначе она будет гнить.

В какой-то момент я остановилась и просто сидела, держа ручку в руках. В комнате стало душно, и я открыла окно. В лицо ударил холодный воздух, и вместе с ним пришло странное облегчение. Я поняла, что злость – это не враг. Она – как пламя, которое может согреть или сжечь. Важно лишь, куда его направить.

Я написала: «Я злюсь, потому что любила». И это, пожалуй, было самым точным. Если бы мне было всё равно, я бы не чувствовала ничего. Злость – это обратная сторона привязанности, и, наверное, признать её – значит признать, что я была жива в этих отношениях, даже если жила в боли.

Я сложила лист и положила его поверх остальных. Стопка стала выше, и теперь она выглядела как маленькая башня, где каждый этаж – это кусок меня, который я возвращаю себе.

Вечером я зажгла свечу на подоконнике. Просто так, без повода, без мысли, что это кому-то должно понравиться. Смотрела на пламя и думала о том, что, может быть, когда я напишу всё, что накопилось, мне больше не придётся носить это в себе. И, возможно, именно в этот момент злость перестанет быть тяжестью, а станет силой, которая выведет меня из прошлого.

Глава 7. Седьмой лист

Седьмой лист начинался медленнее, чем я ожидала. Я долго сидела с пустой страницей, слушая, как за окном кто-то идёт по снегу, оставляя хрустящие следы в тишине. Казалось, что тишина эта не снаружи, а внутри меня – густая, вязкая, как туман. И в этой тишине я наконец решилась написать о том, о чём боялась даже думать – о пустоте, которая осталась после тебя.

Я написала: «Мне тебя не хватает». Эти слова дались тяжелее, чем признания в злости или боли. Потому что они звучали как предательство самой себя – как будто, признавая это, я возвращаю тебе право быть важным. Но это правда. Я привыкла к твоему присутствию, к твоим привычкам, даже к тем, что раздражали. Привыкла к твоему дыханию ночью, к тому, как ты всегда наливал себе чай и забывал про него, оставляя кружку остывать на подоконнике.

Мне не хватает наших утренних диалогов, даже если в них было больше иронии, чем тепла. Не хватает того, как ты подшучивал над моими странными ритуалами, вроде того, что я всегда проверяла замки по три раза перед выходом. Мне не хватает твоего голоса, даже если половину времени он звучал раздражённо.

Я понимаю, что скучаю не по тебе настоящему, а по тому, кем ты был в редкие, короткие мгновения. Когда мы могли смеяться до слёз. Когда ты мог обнять так крепко, что исчезал весь мир. Когда мы шли по улице, и ты держал меня за руку, словно боялся отпустить. Эти моменты были как островки в океане – редкие, но такие, ради которых я продолжала плыть.

Я скучаю по нашей иллюзии. По тому, что мы называли любовью, даже если это больше походило на привычку. По нашей истории, в которой всегда был сюжет, даже если он был полон боли. Ведь без тебя жизнь стала тише, и эта тишина пугает не меньше, чем твои крики когда-то.

Я скучаю по спору. По остроте, которая держала меня в напряжении. По предсказуемости твоей непредсказуемости. Ты умел быть бурей, и после тебя штиль кажется слишком глухим. Я ловлю себя на том, что ищу этот шторм в других, но нахожу только пустые разговоры и тихие взгляды.