Безымянный, работа и отдых

Юрий Ольшевский

Безымянный, работа и отдых

Он проснулся от того, что потолок снова плакал. Желтые пятна на бетоне расползались, как карта забытых стран. В углу стоял его мопед – Honda Gyro Canopy, 50 кубов свободы, с наклейкой «Om Mani Padme Хуй» на бензобаке.

– Опять снилось, что я Будда, – прошептал он, вытирая с губ следы вчерашнего застолья. – Но Будды не пьют «Столичную» из горла.

На улице был типичный постсоветский ад: серое небо, разбитые дороги, вонь из подворотни. Он сел на мопед, завёл – движок кашлянул, но ожил. На спине у него болтался рюкзак с инструментами и книжкой Ошо, которую он никогда не читал, но любил тыкать в лицо спорщикам.

Дзен и бензин

Первый клиент – бабка в хрущёвке. Её холодильник «Бирюса» гудел, как умирающий космонавт.

– Сынок, ты кто? То ли электрик, то ли сектант…

– Бабушка, я тот, кто чинит. А сектанты – это те, кто до сих пор верит в пенсию.

Он ковырялся в механизме, вытащил замёрзшую пачку «Беломора».

– Вот ваш «лёд». 1982 год, судя по дате.

– Ой, а это мой покойный муж курил…

– Значит, сегодня день ностальгии. С вас тысячу.

Он уехал, оставив бабку креститься на фоне пыльного телевизора.