Школьные годы чудесные

– Ты что это? – парень в чёрном отшатывается. Он поднимает правую руку, отступая на несколько шагов назад. – Ты что разлёгся и не шевелишься?

Его взгляд мечется по берегу, и он поворачивает голову к другой парочке, сидящей у воды. Девушка в короткой полосатой светлой футболке и серых шортах сидит рядом с парнем в серой футболке и брюках с большими карманами. Их шлёпанцы небрежно валяются рядом, а они сами, прислонив головы друг к другу, смотрят на реку через заросли камышей. Вода перед ними спокойна, её поверхность блестит под лунным светом, а воздух наполнен ароматом трав и влаги.

– Эй, гляньте, что у меня тут случилось! – кричит парень в чёрном, его голос звучит с тревогой. – Пашка не шевелится, и девка его тоже смотрит стеклянными глазами в небо!

Парочка у воды поворачивает головы, затем медленно встаёт и подходит к лежащим. Девушка в полосатой футболке, с хвостиком светло-русых волос, пинает Пашку ногой, её движение резкое, но осторожное.

– Эй, харе придуриваться! – говорит она. – Я знаю, что вы нас разыгрываете. Хватит дурачиться, не таких клоунов-артистов видели!

Она наклоняется, хватает Пашку за плечи и начинает трясти, но тут же отпрянула с коротким вскриком, её глаза расширяются от ужаса.

– Да с ним что-то не так, – шепчет она, её голос дрожит. – Он лежит как… как мёртвый.

Парень рядом с ней, с неухоженными лохматыми волосами, хмыкает, явно не веря в серьёзность ситуации.

– Да нет, он просто любит разыгрывать всех своими шуточками, – говорит он, его тон насмешливый. – Вот и сейчас старается довести нас до белого каления, чтобы мы выли и орали от страха.

Но девушка в полосатой футболке не унимается. Её лицо бледнеет, а голос становится резче.

– Да не, нет, ты не понял! – почти кричит она. – Он не придуривается, он правда сдох. Мёртвый лежит и она тоже. Посмотри на них!

Парень рядом с ней делает вид, что смеётся, хотя в его глазах мелькает тень сомнения. Он берётся за живот правой рукой, а левой выставляет палец вперёд, указывая на Пашку.

– Ги-ги, тебе не удастся меня обмануть, сукин сын! – говорит он. – Тебе ещё учиться и учиться, чтобы я повёлся на твой прикол!

Девушка в полосатой футболке качает головой, её рука указывает на Пашку.

– Да нет, ты совсем не понял! – повторяет она, её голос полон паники. – Он правда лежит мёртвый!

Парень с лохматыми волосами хмурится, но всё ещё не верит.

– Нет, и за кого меня держишь? – бросает он с раздражением. – Договорились меня одурачить?

Парень в чёрной джинсовке отворачивается, его взгляд скользит по реке, где лунный свет играет на воде, создавая серебристые блики. Его губы растягиваются в лёгкой улыбке, словно он знает что-то, чего не знают остальные. И в этот момент Пашка, всё это время лежавший неподвижно, резко садится, его лицо озаряет широкая улыбка. Он подскакивает на ноги, отряхивая песок со спины, и громко смеётся, глядя на лица друзей.

Разоблачение розыгрыша

Смех Пашки разносится над песчаным берегом. Его друзья замирают, их лица выражают смесь удивления, раздражения и облегчения. Девушка в полосатой футболке хлопает себя по бёдрам, её щёки краснеют от смущения, но в глазах мелькает смех.

– Ну ты и гад! – восклицает она, пытаясь скрыть улыбку. – Я чуть не померла от страха!

Парень с лохматыми волосами качает головой, его насмешливый тон возвращается.

– Я же говорил, что он нас разыгрывает, – говорит он, пихая Пашку в плечо. – Ну ты, брат, реально переиграл. Мы уже думали, что ты и правда того… откинулся.

– Ну же, весело мы вас разыграли с Катькой! Будете знать, какие из нас артисты, а то ничего в розыгрышах не понимаете. Она, – он указал на девушку в полосатой белой футболке, – вообще испугалась, кондрашка её чуть не хватила. Парень, довольный, хохотал, отряхиваясь от песка, налипшего, пока он лежал на земле.

– Эй, Катька, хватит валяться! Он тянет руку к девушке, которая всё ещё лежит неподвижно, уставившись стеклянным взглядом в небо.

– Может, хватит уже придуриваться? Не смешно. Они уже раскусили наш розыгрыш. Давай вставай! Он прикасается к телу девушки, встав на колени, и трясёт её за правое плечо. Она, не двигаясь, лежит с открытыми глазами. Её волосы равномерно разбросаны по песку.

– А вот и я тебя разыграла! – внезапно улыбнувшись и посмотрев на любимого, говорит она. Ну как, понравился тебе мой розыгрыш? – говорит она ему нежно.

–– Да-да очень понравился, а теперь вставай.

Катя, всё ещё лёжа на песке, тоже начинает смеяться, её голос звенит, как колокольчик. Она садится и бросает на Пашку притворно сердитый взгляд.

– Ты невыносим, – говорит она, но её губы дрожат от сдерживаемого смеха.

Пашка, продолжает улыбаться и его глаза сияют от удовольствия. Он тянет её за руку, она поднимается и отряхивает с юбки песок.

– Ну что, повеселились? – спрашивает он, подмигивая Кате. – Вы же знаете, я не могу упустить шанс вас всех повеселить.

Парень в чёрной джинсовке, который всё это время стоял в стороне, наконец тоже смеётся.

– Ладно, признаю, ты нас сделал, – говорит он, качая головой. – Но в следующий раз я тебе не поверю, даже если ты реально скопытишься.

Компания возвращается к костру, где пламя уже горит ярче, отбрасывая тёплые отблески на песок. Они рассаживаются вокруг, доставая из рюкзаков еду и напитки. Вечер продолжается, наполненный смехом, разговорами и лёгкой музыкой, доносящейся из маленького портативного динамика. Река рядом продолжает свой неспешный бег, а звёзды над головой сияют всё ярче, обещая долгую и тёплую ночь.

Катя и Пашка сидят чуть ближе друг к другу, чем остальные. Её рука лежит на его колене, а он обнимает её за плечи, притягивая к себе. Они переглядываются, их глаза полны молчаливого понимания. Несмотря на розыгрыш, несмотря на все сложности и несбывшиеся планы, они знают, что этот момент принадлежит только им. И под звёздным небом, окружённые друзьями и природой, они чувствуют, что их связь сильнее любых обстоятельств.

Прощание на рассвете

Рассвет медленно разливался по небу, окрашивая его в мягкие оттенки розового и золотого. Песчаный берег, где компания провела ночь, постепенно пробуждался под первыми лучами солнца. Река, спокойная и гладкая, как зеркало, отражала утреннее сияние, а камыши вдоль берега слегка покачивались под лёгким ветерком, издавая тихий шелест. Воздух был свежим, с едва уловимым ароматом влажной травы и утренней росы, которая блестела на листьях кустарников. Костёр, догоравший неподалёку, издавал слабое потрескивание, а вокруг него на песке остались следы ночного веселья – пустые бутылки, обёртки и несколько разбросанных веток.

Катя, всё ещё смеясь над розыгрышем, который они с Пашкой устроили друзьям, нежно провела левой рукой по его светлым волосам, её пальцы скользили по прядям, мягким и слегка растрёпанным после ночи на свежем воздухе.

– Ну как, понравились тебе проведённые вечер и ночь с друзьями? – спросила она, её голос звучал мягко, с лёгкой насмешкой, а в глазах играли искорки веселья.

Пашка, улыбнувшись, посмотрел на неё, его худощавое лицо осветилось утренним светом, подчёркивающим тонкие черты.

– Да, да, очень понравился, – ответил он, его тон был тёплым, но с ноткой нетерпения. – А теперь вставай, пойдём.

Он поднялся на ноги, отряхивая песок с тёмно-синих спортивных штанов, и протянул руку Кате. Она ухватилась за его ладонь, тёплую и сильную, и тоже встала, стряхивая песчинки с чёрной юбки в складку и тонких прозрачных колготок. Они взялись за руки, их пальцы переплелись, и направились к мопеду, припаркованному у кромки песка. Его металлическая поверхность блестела под первыми лучами солнца, а чёрное сиденье слегка нагрелось от утреннего тепла.

Ребята на берегу, уже начавшие собирать свои вещи, помахали им на прощание. Их голоса, смешанные со смехом, доносились издалека, пока Пашка заводил мопед. Двигатель заурчал, нарушая утреннюю тишину, и они помчались по грунтовой тропинке, ведущей к трассе. Пыль поднималась из-под колёс, создавая лёгкое облако, а вокруг простиралась лесополоса, полная жизни. Высокие сосны, чьи кроны переплетались над дорогой, отбрасывали длинные тени, а между ними мелькали кусты с яркими ягодами. Запах хвои и утренней свежести наполнял воздух, а ветер, обдувающий лицо Кати, заставлял её волосы развеваться за спиной. Она крепко обхватывала Пашку за талию, чувствуя тепло его тела через тонкую ткань футболки, и её сердце билось в ритме с рёвом мотора.

Тропинка, извилистая и неровная, петляла между деревьями, то поднимаясь на небольшие холмы, то опускаясь в низины, где трава была особенно сочной и зелёной. Солнце, поднимаясь всё выше, заливало лес мягким светом, создавая игру теней на земле. Катя смотрела по сторонам, наслаждаясь красотой природы, и думала о том, как здорово быть рядом с Пашкой, мчаться с ним навстречу новому дню, полному возможностей.

Пробуждение в пустоте

Внезапно картина изменилась. Катя очнулась, её веки медленно поднялись, но перед глазами всё было размытым. Она почувствовала, как кто-то трясёт её за руку. Настойчивый голос пробился сквозь пелену сна.

– Эй, ты чего заснула? – раздалось над ней.

Катя моргнула, пытаясь прийти в себя, и увидела перед собой худенькую светловолосую женщину. На ней была светлая футболка, поверх которой надет серый фартук, а синие брюки и шлёпанцы дополняли её простой, но аккуратный вид. Женщина смотрела на Катю с лёгким раздражением, её тонкие губы были поджаты, а в глазах читалось нетерпение.

– Ты что, уснула? – продолжила женщина, её голос звучал с ноткой укоризны. – Твои-то уже все разбежались, а ты тут всё ещё сидишь.

Катя, ещё не до конца проснувшись, провела рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Она находилась в актовом зале школы, но всё вокруг выглядело странно. Помещение было пустым, без единой души, а ряды кресел, расставленные перед сценой, покрывал слой пыли. Сцена, на которой обычно проходили школьные мероприятия, казалась заброшенной, занавес был опущен, а по углам зала громоздились доски и какие-то коробки, словно здесь давно никто не проводил собраний. Свет из окон падал тусклыми полосами, подчёркивая запущенность пространства. Стёкла окон были покрыты слоем грязи, через который едва пробивались лучи солнца, создавая мутные тени на полу.

– А где Макс? – спросила Катя, её голос звучал невнятно от сна, а в голове всё ещё кружились обрывки воспоминаний о реке и Пашке.

Женщина посмотрела на неё с недоумением, её брови поднялись.

– Какой ещё Макс? Не знаю никакого Макса, – отрезала она.

Катя нахмурилась, её мысли путались.

– Как не знаешь Макса? – возразила она, её голос стал чуть громче. – Он ведь самый популярный ученик в школе! И на гитаре играет, и песни поёт на сцене. Все его знают.

Женщина покачала головой, её лицо выражало полное непонимание.

– Да не знаю я никакого Макса, нет у нас в школе такого, – повторила она с раздражением. – Ты себе выдумала какого-то Макса, а мне тут голову морочишь своими бреднями.

Она отвернулась, бормоча себе под нос, и направилась к углу зала, где лежала швабра и ведро.

– Мне ещё убираться за вами, засранцами, надо, – бросила она через плечо. – Протереть тут всё, окна вон какие грязные.

Катя посмотрела на окна, окончательно проснувшись. Сквозь мутные стёкла едва пробивался свет, а пыль на подоконниках лежала толстым слоем, словно здесь давно никто не прибирался. Она перевела взгляд на пол, покрытый серым налётом, и на стулья, расставленные неровными рядами. То тут, то там помещение было заставлено стройматериалами. Всё вокруг выглядело так, будто зал использовали как склад, а не как место для собраний. Её сердце сжалось от странного чувства, словно она оказалась в месте, где её быть не должно.

– Почему я здесь оказалась? – пробормотала она. – Я ведь сидела в своём классе на уроке, когда учитель писал на доске мелом задание для контрольной. Неужели я всё проспала, всю контрольную?

Она вскочила, схватив свою кофту и портфель, и быстро направилась к выходу, пробираясь между рядами кресел. Сердце колотилось в груди, а мысли путались. Оказавшись за дверью актового зала, она побежала по длинному коридору, где свет из окон падал тусклыми полосами на пол. Эхо её шагов разносилось по пустому пространству, а стены, выкрашенные в бледно-зелёный цвет, казались холодными и безжизненными. Она добралась до своего класса и, распахнув дверь, замерла на пороге.

Класс был пуст. Ряды парт, расставленные аккуратно, стояли в полной тишине. Свет из окон, мутный и серый, едва освещал помещение, а доска на стене оставалась чистой, без единой записи. Катя прошла к своей последней парте в среднем ряду, поставила портфель на стол и огляделась. Никого. Только тишина, нарушаемая её собственным дыханием, и странное чувство, что что-то не так.

Глава 4. Призрак

Внезапно тишину нарушил голос, мягкий, но с пугающей интонацией.

– Ты меня ищешь?

Катя вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял Макс – или то, что выглядело как Макс. Его фигура была полупрозрачной, словно сотканной из тени, но лицо оставалось узнаваемым. Его глаза, полные странной, почти болезненной нежности, смотрели на неё с такой страстью, что у Кати по спине пробежал холодок. Она сделала шаг назад, но наткнулась на стул, стоящий позади. Потеряв равновесие, она схватилась за спинку, но неуклюже плюхнулась на сиденье, не отрывая взгляда от призрачной фигуры.

– Ну, я же говорил, что ты от меня никуда не денешься, – произнёс Макс, его голос звучал низко, с лёгким эхом, словно доносился издалека. Он положил одну руку на парту, а другую на спинку стула, на котором сидела Катя, и наклонился к ней ближе. Его лицо было так близко, что она могла разглядеть каждую деталь, но чем дольше она смотрела, тем больше замечала странностей. Его кожа казалась бледной, почти серой, а черты лица временами искажались, превращаясь в чёрно-белый череп, который тут же возвращался к нормальному виду.

– Никуда ты от меня не денешься, я же тебе сказал, – повторил он, его тон стал более настойчивым. – Почему ты всё время хочешь сбежать от меня? Я ведь тебя люблю и хочу с тобой провести вечность.

Катя замерла, её сердце бешено колотилось, а мысли путались. Она не могла отвести взгляд от его лица, которое вновь мигнуло, превратившись в череп, а затем вернулось к знакомым чертам.

– Как… как у тебя так получается меняться? – выдохнула она. – Тебя даже не существует в этом мире! Или ты разыгрываешь меня? Это какой-то розыгрыш, да?

Макс покачал головой, его улыбка была холодной и пугающей.

– Нет. Я такой и есть, – сказал он, его голос звучал почти шепотом. – Макс, которого ты любишь, и ты останешься со мной навечно в этом классе, в этой школе, на собрании в актовом зале с нашей подругой Зинаидой Кручининой.

Катя нахмурилась, её мысли путались ещё сильнее.

– Это которая уборщица меня разбудила в актовом зале? – спросила она, пытаясь найти хоть какую-то логику в его словах.

Лицо Макса вновь мигнуло, превратившись в череп, и он резко ответил:

– Ты что, с ума сошла? Она же твоя, наша подруга, которую ты любишь и всегда хотела иметь в своих подружках, как старосту класса.

Катя покачала головой, её голос стал громче.

– Что ты несёшь? Я не знаю никакой Зинаиды Кручининой. У нас в школе таких нет, старост. Уж я бы точно знала, я вхожу в совет школьного комитета и знаю всех старост в нашей школе.

Макс наклонился ещё ближе, его взгляд стал тяжёлым.

– Вот поэтому я и говорю, что она твоя подруга и староста в этой школе, – сказал он с пугающей уверенностью. – А ты всё никак понять не можешь, что я твой парень, а она – твоя подруга, староста Зинаида Кручинина.

– Бред, ты всё врёшь, Макс, – отрезала Катя. – Ты не существуешь в этом мире.

Она посмотрела на его лицо, которое продолжало меняться, превращаясь в череп и обратно. Её взгляд был полон страха, но и упрямства. В этот момент рядом с Максом внезапно появилась ещё одна фигура – девушка в белом фартушке и коричневом платье. Она положила руку на левое плечо Макса, её улыбка была холодной и насмешливой. Катя поняла, что это и есть Зинаида Кручинина.

Ловушка призраков

Макс продолжал смотреть на Катю, его голос стал ещё более настойчивым, а лицо продолжало мигать между человеческим обликом и черепом.

– Ты останешься здесь навсегда со мной, навечно, – сказал он, его тон был полон странной, почти одержимой любви. – Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы ты оставалась в этой школе, в этом актовом зале, и мы втроём были лучшими друзьями, популярными учениками. Я играл бы на гитаре, а все хлопали и аплодировали мне и моей девушке, которая рядом со мной на сцене поёт песню.

Катя покачала головой.

– Что ты мелешь? Не буду я никогда твоей девушкой, – бросила она резко. – У меня есть парень, Пашка его зовут.

Макс рассмеялся, его смех звучал холодно и неестественно, эхом отражаясь от стен пустого класса.

– Ха-ха-ха. Какой он тебе парень? – сказал он с насмешкой. – Так, залётный хулиган какой-то. То ли дело я, Макс – образец для подражания и восхищения всей школы и учительского совета.

Катя сжала губы с отвращением.

– Да что ты всё за чепуху мелешь? – огрызнулась она. – Тебя даже не существует, посмотри.

Она быстро достала из портфеля маленькое зеркальце, не больше пяти сантиметров, и сунула его прямо перед лицом Макса. Её рука дрожала, но она старалась держаться уверенно.

– Ой ли, – усмехнулся Макс, его голос звучал с издёвкой. – А ты себя-то в это зеркальце видела?

Катя замерла, её сердце сжалось от дурного предчувствия. Она медленно развернула зеркальце к себе и посмотрела в него. Но вместо своего отражения она увидела лишь тусклое стекло окна за своей спиной. Ничего. Только пустота и серый свет. Она повернулась к окну, из которого лился этот свет, и почувствовала, как холод пробегает по спине.

– Как такое может быть? – прошептала она, её голос дрожал. – Я ведь только что разговаривала с женщиной в актовом зале.

Макс ухмыльнулся, его лицо вновь мигнуло черепом.

– А, ты о призраке бабы Маши, что работала у нас уборщицей, – сказал он с лёгким смешком. – Так я её тоже попросил остаться, вот она и прибирается всё время, целый день в актовом зале, да в школе потом окна моет. Всё прибирается, да убирается, не остановить её.

Зинаида Кручинина, стоящая рядом, хмыкнула, её улыбка была холодной и насмешливой. Она посмотрела на Катю с явным превосходством, а затем её голос разрезал тишину.

– А ты-то что думала, что мы здесь живёхонькие-здоровёхонькие по школе бродим и всё ещё учимся в этой заброшенной школе? – сказала она, её тон был полон сарказма.

Катя вздрогнула, её взгляд метался между Максом и Зинаидой.

– Заброшенной? Почему заброшенной? – спросила она с тревогой.

Зинаида рассмеялась, её смех был прерывистым и неприятным.

– Блин, кто тебя просил всё рассказывать? – бросила она Максу с раздражением. – Никакого с тобой веселья. Зачем ты всем рассказываешь правду о нас, что мы призраки? Пусть бы повеселилась с нами и повеселила нас.

Она снова засмеялась, её смех звучал всё громче, а Катя чувствовала, как её сердце сжимается от страха. Зинаида продолжала с издёвкой.

– Мы-то её недавно призраком сделали, а она всё ещё думает, что живая и с Пашкой крутит на берегу, да мечтает с ним на день рождения переспать в палатке, – сказала она, её смех стал ещё более неприятным. – Вот умора-то, хе-хе-хе.

Катя замерла, её мысли путались, а воспоминания о реке и Пашке вспыхнули в голове с новой силой. Она вдруг оживила образ, когда представила себя вместе с Пашкой в крошечной палатке, окружённой шепчущей лесной тишиной, словно укрытой волшебством ночного леса. В её мечтах эта палатка была маленькой, но душевно уютной, озарённой мягким, почти магическим светом фонарика, словно драгоценный огонёк в сердце темноты. Ткань шаталась под ласковым вечерним ветерком, весело играя тенями, а внутри царило тепло, дарующее ощущение защищённости.

Пашка сидел рядом, его руки легко касались её талии, скользя по коже, как будто рисуя невидимые узоры. Она ощущала жар его прикосновений, когда он аккуратно укладывал её на спинку мягкого спального мешка, нежно следует за линиями её тела. Его ладони, словно тихие реки, скользили по её бедру, заставляя сердце учащённо биться, а она, сгибая ноги, отдавала себя этому чувственному наслаждению. Он приподнимал её майку, целуя живот, и каждый поцелуй рождал дрожь разливающегося блаженства, а его руки, медленно и уверенно спускаясь ниже, вызывали бурю страстного жара.

Снимая с неё одежду, он действовал с неизменной уверенностью, а затем позволял себе поддаться моменту, раздевшись. Их тела сливались в пылком порыве, и Катя растворялась в этом волшебном мгновении, словно мечта, обретавшая физическую реальность и обещающая новые неизведанные тропы чувственных наслаждений…

Голос Зинаиды вернул её в пугающую реальность.

– А уж как её Пашка с ума сходил, когда она померла, хге-хге-хге, – продолжала Зинаида, её смех был гадким и прерывистым. – Вот умора-то. Я чуть живот не надорвала, когда он нашёл её в школе на пороге класса в школьной форме советских времён, хге-кге-хке.

Катя почувствовала, как сжалась от ужаса. Она не могла поверить в то, что слышала, но слова Зинаиды продолжали звучать в её голове.

– Вот и теперь она, дура дурой, сидит и глазёнками луп-луп, – добавила Зинаида, её смех был ещё более неприятным.

Макс нахмурился, его голос стал твёрже.

– Ну хватит, она мне нравится, я не дам тебе её обижать! – сказал он, поворачиваясь к Зинаиде.

Зинаида убрала руку с его плеча, сверкнув холодным взглядом.

– Ты-то? Да кто ты такой, чтобы мне указывать, старосте класса? – бросила она с насмешкой. – Да я тебя самого на учсовет вызову, и преподаватели тебя как следует отчитают за прогулы и непослушание.

Макс замахнулся кулаком, его лицо приняло грозный вид, но Зинаида лишь рассмеялась своим прерывистым, неприятным смехом. Он искоса посмотрел на Катю, медленно опустил руку и поправил пиджак, заложив руки за спину.

– Ну, если ты уж всё узнала, – сказал он, глядя в окно, – то ни к чему скрывать. Я и Зина лучшие друзья-подруги, и мы любим друг друга давно. А ты мне понравилась, поэтому я тебя сюда затащил. Я обманом вынудил тебя покончить с собой, поэтому ты осталась с нами и теперь должна выполнять наши указания.

В этот момент вокруг Макса и Зинаиды начали появляться другие фигуры – полупрозрачные, с лицами, которые то превращались в черепа, то возвращались к человеческому облику. Они расселись на партах, их взгляды были устремлены на Катю, словно они наблюдали за разыгравшимся спектаклем. Макс продолжил, его голос звучал с пугающей уверенностью.

– Теперь-то ты видишь, где находишься, и кто тут главный, – сказал он, а рука Зинаиды вновь легла на его левое плечо.

– Ты мне не нужна и как женщина не интересуешь, – добавил он холодно.

Зинаида рассмеялась, её смех был издевательским, а взгляд, устремлённый на растерянную Катю, был полон превосходства. Они явно были заправилами в этом странном, пугающем месте, легко командовали окружающими. Катя поняла, что оказалась в ловушке, окружённая чудовищами этого мрачного замка. Она не знала, как действовать, видя численное преимущество на их стороне, и не решалась на опрометчивые шаги.

– Так что вы от меня хотите? – спросила она, стараясь держаться невозмутимо.

Макс посмотрел на Катю.

– Да просто живи с нами вечно и будь нашей подругой в нашем классе, – сказал он. – Это всё, что я от тебя и от наших друзей хочу.

Полупрозрачные фигуры вокруг смотрели на Катю с подозрением, их взгляды были тяжёлыми и пугающими. Она поняла, что в случае отказа с их стороны могут последовать действия, которые навредят ей или даже Пашке, который, возможно, всё ещё должен быть живым. В её голове вспыхнул его образ – улыбающийся, полный жизни, сияющий, как утреннее солнце на реке. Она не могла позволить, чтобы с ним что-то случилось.

Её взгляд не ускользнул от Зинаиды, которая усмехнулась с ехидством.

– А твой Пашка, между прочим, заходил на днях, цветочки приносил, – сказала она, кивая в сторону распахнутой двери класса.

Катя посмотрела туда и увидела хризантемы, лежащие на входе. Её сердце сжалось, когда она вдруг отчётливо увидела саму себя – в школьной форме советских времён, лежащую на спине посередине выхода. Ноги её тела находились в коридоре, а верхняя часть – в классе. Полусогнутые ноги и голова, повёрнутая вправо, казались такими реальными, словно она смотрела на себя с потолка. Ужас охватил её, а голос Зинаиды продолжил звучать, полный издёвки.

– Такой весь расстроенный был, – сказала она, крутясь и опираясь на плечо Макса, словно дразня Катю. Её подол слегка колыхался. – Такой весь печальный был, плакал даже, а я ему такие глазки строила, – вспоминала она своё кокетство.