Лекарство против шока

Глава 4

У столба стоял мужчина с пугливым выражением лица, в летней перфорированной шляпе, в роговых очках, сутулый, поджарый. Заметив, что Ролан идет к нему, он встревоженно вжал голову в плечи и повернулся к нему спиной.

Убийцы иногда возвращаются на место преступления, и этот мог вернуться, но зачем? Смыть кровь со столба? Глупо. Что-то потерял? Вряд ли – Ролан обследовал каждый сантиметр площади, но ничего подозрительного не нашел. И все же он держал себя на боевом взводе. Оружия у него нет, наручники не в счет, вся надежда на быстроту реакции и боевую подготовку. Он и в школе активно занимался самбо, и в университете МВД тренировался с неменьшим энтузиазмом, знал, с чем ему придется столкнуться на службе.

Но мужчина в очках и не думал бросаться на него. Ролан окликнул его, он остановился и затрясся в ожидании выстрела.

– Подполковник юстиции Журавлев, – представился он. – Следственный комитет.

– Точно следователь? – повернулся к нему мужчина. – А удостоверение можно?

– Можно. В отделе. Сейчас мы туда отправимся, и вы дадите показания, расскажете, кто и в кого здесь стрелял?

– Я ничего не видел! – торопливо открестился очкарик.

– Может, это вы стреляли?

– Нет!

– А свидетель утверждает, что видел мужчину в очках и светлой шляпе.

– Я тогда в бейсболке был…

– И что вы видели из-под своей бейсболки?

– Ну, машина стояла, иду, смотрю, человек из нее выскочил. На столб налетел, назад отскочил, а там какой-то мужик с пистолетом, тоже из машины, бах!.. Схватил покойника, затащил в салон, на меня как глянет!

– Отлично! Опознать сможете?

– Так я далеко был, а очки слабые… Зрение, увы, падает, а очки я давно не менял.

– Вы же мимо шли, близко должны были подойти.

– Так я остановился! А когда этот на меня глянул, назад повернул. Он же и меня мог убить!

– Со стороны садика шли?

– Да, да… А-а, там за оградой женщина стояла с метлой в техническом халате. Она ближе, чем я, стояла, может, и разглядела этого, который стрелял… А я не видел! Зрение плохое!

– И номера машины не разглядели?

– Нет!

– А марку машины?

– Я, знаете ли, в них не разбираюсь!

Ролан удивленно расширил глаза, в упор глядя на трусливого свидетеля, и того все же проняло.

– «Ауди» был, белый! Старый совсем!..

– Может, и номера запомнили?

– Я бы запомнил, память у меня хорошая… Но, увы, не разглядел!

Ролан записал имя, фамилию, телефон и адрес свидетеля, отпустил его, а сам отправился в детский сад, находившийся за прозрачной оградой из пустотелых прутьев.

Как оказалось, техничка Зиновьева уже закончила работу, и пришлось ехать к ней домой. Пятиэтажная хрущевка, недавно отремонтированный подъезд, лампы с датчиком на движение. А камер почему-то нет.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти, во взгляде ее сквозили климактерическая тоска и хроническая усталость, из морщин на лбу выглядывало сожаление о неудачно прожитой жизни. От женщины приятно пахло шампунем и… водкой. Пришла с работы, приняла душ, накрасилась, выпила в одиночестве, не так уж все и плохо – на сегодняшний день.

Ролан представился, объяснил, что удостоверения у него еще нет, не выписали еще. Восстановили в гражданских правах, выдали паспорт, а удостоверение будет, как только он вступит в должность. Даже временное удостоверение пока только обещают.

– И чего хочет подполковник Журавлев? – с интересом посмотрела на него Зиновьева.

– Подполковник Журавлев хочет узнать, что произошло сегодня утром на улице Парковой и что видела ваша метла, – ответил Ролан, закрывая за собой дверь.

В квартире бедненько, но чистенько, телевизор тихонечко работает в углу, на журнальном столике перед ним бутылка водки, нарезанная колбаса, рюмка.

– А-а, метла!.. – усмехнулась женщина, оценив шутку. – Так пусть она вам и расскажет!.. У вас постановление есть?

– Постановление?

Обычно люди, не очень сведущие в юриспруденции, просят показать ордер, более грамотные спрашивают постановление. А грамоте Зиновьева могла обучиться в местах не столь отдаленных. Ролан не наводил о ней справки, но опытный глаз заметил в ее внешности, манере говорить признаки, присущие сидевшей женщине. Да и уборщицей Зиновьева работала не от хорошей жизни.

– Вот только не надо! – нахохлилась она, правильно расшифровав ироничную насмешку на его губах.

– Это вам не надо, Татьяна Михайловна. Вы же сразу узнали во мне сотрудника.

– Мента я узнала, мента…

– А в человеке, который стрелял, кого вы узнали?

– Убийцу узнала. Он в машину труп затаскивал.

– А труп откуда взялся?

– Ну, так он стрелял.

– С этого и надо начинать… А еще лучше с момента, как человек сел в машину. Человек в черной куртке или в футболке с черным капюшоном.

– Не было капюшона. А в машину никто не садился… Хотя нет, слышала, дверь закрылась, а потом смотрю, она открылась, из машины человек выскочил в серой футболке. А за ним водитель – прямо через машину выстрелил, и точно в голову.

– Выстрелил, обошел машину, затолкнул труп в машину?

– Ну да.

– Сам заталкивал или кто-то помогал?

– А ведь действительно помогал! – кивнула женщина. – Кто-то в машине сидел, на заднем сиденье. Он помогал втаскивать, изнутри тянул.

– Лица не видели?

– Нет.

– Номер машины не запомнили?

– Вот вы мне вопросы задаете, и вам все равно, что убийца мог меня видеть? Придет, надругается и убьет… Ладно, убьет, страшно не это, а то, что придет!.. Выпьешь?

– Не пью.

– В завязке, – усмехнулась Зиновьева.

– Даже не спрашивайте.

– А чего спрашивать, если и так видно.

– На самом деле подполковник Журавлев не пьет.

Ролан искал способ, как наладить общение с женщиной. Так просто она ничего не скажет, нужно растрогать ее как-то, разговорить.

– Пил человек, который жил в подполковнике Журавлеве. И которого я не знаю.

– Это как?

– Кино «Знахарь» смотрела?.. Так вот у меня, как в том кино. Служба была, карьера, подполковника получил, заказные убийства раскрывал. И ничего не боялся. Получил по голове, потерял память, двенадцать лет жил непонятно как, непонятно с кем, к водочке привык. А потом снова по голове получил. Новая память отключилась, а старая вернулась. И снова служба, снова заказное убийство, снова могу получить по голове. А мне не страшно… Вот как станет страшно, так и выпью.

– А вот мне страшно, так что могу и выпить.

– Стыдно должно быть.

– Да ладно!

– Не возьмем киллера, он кого-то другого убьет, и на чьей совести будет эта смерть? На моей. Потому что тебя не смог уговорить.

– И как долго ты так, без памяти?

– Двенадцать лет.

– Не помню я номер машины… На Лешку засмотрелась, глазам не могла поверить.

– На кого засмотрелась? – встрепенулся Ролан.

– Лешка, сучонок, Валькин сын. В Федоровском на одной улице жили. Я там одного случайно толкнула, он упал, головой об угол, мне два года дали. Отмотала, вернулась, а этот щегол кричит: «Убийца!» А сам он, спрашивается, кто?.. Сволочь!

– Он стрелял?

– Он, точно он. Я как узнала его, в ступор впала, стою, смотрю, ничего не соображаю… Уходить надо было, а я стою, смотрю… Мне кажется, он меня заметил.

– Как найти этого Лешку?

– Не знаю, в Федоровском его нет, дом у них сгорел, Валька через год умерла, сердце не выдержало. Лешка в армию ушел, больше я его не видела.

– Может, кто-то знает?

– Ну, может, кто-то и знает. Спрашивать надо.

– У кого?

– Кузнечиха может знать, по соседству жила, с Валькой дружила. Не знаю, жива или нет… Так, погоди, у меня же фотография есть, на свадьбе у кого-то… уже не помню, у кого гуляли, Лешка там есть. Но это давно было, лет пятнадцать назад…

Зиновьева полезла в шкаф, нашла в фотоальбоме общий снимок, ткнула пальцем в парня лет семнадцати. Рослый, плечи широкие, как у взрослого мужчины, крепкий нос, тяжелая челюсть. А взгляд глупый, дурашливый, фотограф жал на кнопку, а Лешка толкнул, вернее, надавил плечом тощего мужичка, который годился ему в отцы. Никакого уважения к возрасту. И это в семнадцать лет. А сейчас Лешка Шелестов не уважал и чужую жизнь. И с этим нужно было что-то делать.

Ролан попросил Зиновьеву никому ничего не говорить, никуда не звонить, Лешке Шелестову, если вдруг он появится, дверь не открывать и сразу звонить в полицию. Дал наставление, вышел из дома и направился к автобусной остановке.

Автобус уже включил поворотник, когда по встречной полосе проехала белая «Ауди» с затемненными окнами. Опустилось стекло, показался водитель, выщелкнул пальцами сигарету и исчез за автобусом вместе с машиной. Ролан узнал в нем повзрослевшего Лешку. Похоже, убийца ехал за Татьяной Зиновьевой. Избавляться от нее ехал.

Ролану понадобилось всего три минуты, чтобы вернуться к дому. Увы, Шелестов его опередил, белая «Ауди» стояла у подъезда, в машине пусто, а сам он уже поднялся к Зиновьевой. Как бы она ему дверь не открыла… Но, понимая, что Зиновьева его узнала, Шелестов в дверь звонить не стал. Он ковырялся отмычками в замке, еще чуть-чуть, и открыл бы ее. Но помешал Ролан.

– Так это ты Танюхин хахаль!

Лешка выдернул отмычку, бросил ее в карман и повернулся к Ролану:

– Мужик, не шуми!.. Пойдем, расскажешь! – шагнул к нему, протянул руку, собираясь обнять его за плечи, чтобы увести куда-нибудь подальше от места, и при этом глянул куда-то вверх и в сторону. Неужели напарник этажом выше затаился для страховки?

Но по лестнице спускалась полная женщина, в одной руке свернутый в рулон небольшой ковер, в другой выбивалка.

– Пойдем, пойдем!

Шелестов все-таки обнял Ролана за плечи. Скорее не обнял, а взял в тиски, осталось только спустить досадную помеху с лестницы, но Ролан спутал планы противника. Он ударил кулаком в солнечное сплетение, заставив Шелестова разжать руки. Дальше захват, загиб руки за спину, болевой прием. Все произошло очень быстро, за это время женщина успела спуститься вниз всего на несколько ступенек.

– Задержан преступник! – крикнул ей Ролан. – Звоните в полицию!

– Сука! – от боли и ненависти простонал Шелестов.

Свободной рукой он схватился за стойки перил, но Ролан к этому времени уже достал наручники. Один браслет на запястье, другой за железную стойку, все, Шелестов попался! Теперь нужно его обыскать, изъять оружие.

Вдруг за спиной женщины неожиданно появился мужчина в маске, с ходу толкнул ее, падая, она двумя руками обхватила Ролана, и они упали вместе.

– Стой! Стреляю! – крикнул Ролан.

Но выстрелил человек в маске. С разгона. Шелестову в голову. Или преступник не собирался убивать представителя закона, или подействовала угроза оружием, так или иначе, он проскользнул мимо Ролана и понесся вниз по лестнице.

– Стоять!

От всего этого грохота толстуха впала в ступор, и Ролану пришлось поднатужиться, чтобы сбросить ее с себя. На это ушло время, образовалась фора – беглец вполне успевал сесть в машину, завести двигатель и уехать. Но, видимо, ключи остались у Шелестова, потому что, когда Ролан выбежал во двор, преступника и след простыл. Зато машина стояла на месте.

Он достал телефон, сначала позвонил в скорую, затем в полицию, только потом связался с Бегловым и вкратце объяснил ему, что произошло.

– Хочешь сказать, что задержал киллера? – удивился майор.

– Задержал. Но не удержал…

Экипаж патрульно-постовой службы сняли с маршрута, и уже через пять минут после звонка перед глазами закрутились проблесковые маячки.

Ролан не стал ничего объяснять, просто достал сигарету и закурил. Без удостоверения лучше всего прикинуться «столбом», но полицейские не обошли его вниманием. Один спросил, где стреляли, куда идти, второй пообещал штраф за курение в неположенном месте, и они скрылись в подъезде, а он остался следить за машиной.

Беглов запаздывал, а из подъезда вышла толстуха и выбивалкой показала на Ролана.

– Вот он пристегивал наручниками!

– Гражданин!.. – старшина с бакенбардами на толстых щеках щелкнул пальцами, требуя документы.

К счастью, объясняться не пришлось, подъехал Беглов в сопровождении Крынкина.

– Что там у вас, подполковник? – подчеркнуто на «вы» спросил он.

– Я даже не знаю, жив задержанный или нет, – пожал плечами Ролан.

– Да какой жив? – махнула рукой толстуха. – Лежит, остывает!

– Журавлев! – требовал ответа Беглов.

Ролан выразительно глянул на женщину, не мог он говорить в ее присутствии, а когда ее увели, сказал:

– Машину открыть надо.

«Ауди» стояла на сигнализации: ни дверь открыть, ни багажник. Пришлось идти за ключами, с разрешения Беглова. Ролан вместе с ним поднялся на третий этаж.

– Может, все-таки объяснишь, что происходит? – нервно спросил Беглов.

– Шелестов это, – кивком показал Ролан на покойника. – Сообщник нашего киллера. Он его и убил на Парковой улице за то, что тот Сорокина не добил. Должен был, но не добил. Я установил свидетеля, пришел к нему, но свидетеля установил и Шелестов и пришел его убивать… Отмычки у него были в кармане, дверь взламывал, – он кивком показал на дверь, за которой спряталась Зиновьева. – Я его задержал, но появился третий. С пистолетом. Застрелил Шелестова и убежал… А мог бы уехать.

– Описать сможешь?

– В маске он был. В маске, но без ключей.

Ролан осторожно обыскал покойника. Футболка на нем с капюшоном, джинсы, кроссовки. На рукаве сажа, видно, локтем печную заслонку задел. И на подошве кроссовки Ролан заметил мелкие черные крошки, похожие на угольную пыль. Ни документов, ни телефона, только финка, удавка, отмычки да ключи от машины в кармане. А на брелоке сигнализации засохшая кровь.

Кровь обнаружилась и в машине, на заднем сиденье, в багажнике. Там же в салоне валялась черная куртка с капюшоном. А куда делось тело из нее?

– Свидетель не видел, как наш киллер садился в машину, – сказал Ролан. – Слышал только, как закрылась дверь. Кто садился, тоже не видел. А кто садился? Тот, которого потом застрелили, или тот, кто застрелил своего подельника Шелестова?

– Лебедкин отпечаток с осколка снял, который вы нашли, пока не идентифицировал… Хотя… – Беглов полез за телефоном.

– Но кого-то застрелили, – продолжал Ролан, глянув на Крынкина. – И кого-то куда-то увезли… Не думаю, что за два часа тело могли похоронить, может, где-то бросили. Или сожгли… У Шелестова сажа на рукаве и угольная пыль на подошве. Может, в котельной где-то сожгли.

– Старый городок, там котельная есть. Такая же старая. И недалеко, – кивнул оперативник.

– Начетников Илья Степанович? – проговорил в трубку Беглов. – Две судимости?.. Точно?.. Ну, хорошо.

Майор сбросил вызов и глянул на Ролана с таким торжеством во взгляде, как будто сам, в одиночку, раскрыл заказное убийство.

Глава 5

Закрытый химический завод – минус для страны, но плюс для жителей города, в окрестностях которого он дымил всеми четырьмя трубами. Пятьдесят гектаров площади, горы металлолома в заброшенных цехах. Завод не работал, городок, некогда построенный под него, чах и увядал, но не умирал. С десяток пятиэтажных домов, магазинчик и котельная, из трубы которой струился черный дымок.

– Похоже, сожгли уже Начетникова, – заметив дымок, сказал Крынкин.

Он первый вышел из машины, Ролан за ним, а Беглов остался. Его дело руководить и бумаги сшивать, а преступниками пусть оперативный состав занимается, ищет, ловит, вяжет.

У ворот котельной стоял высокий, запущенного вида, с лохматой бородой мужчина, в котором Ролан едва не признал себя, вернее, Федора Клевцова. Совсем недавно он выглядел так же неряшливо, и от него так же разило сивушным перегаром.

Мужчина курил, пошатываясь на ветру, взгляд осоловелый, фартук и руки в саже. Но там же на фартуке и пятна темной жидкости, похожей на кровь. Это мог быть и мазут, но Крынкин сжал кулак и стиснул зубы, всматриваясь в подозрительные пятна.

– Ну что, Мироныч, допрыгался? – Крынкин замахнулся, заставив мужичка сжаться в ожидании удара, но бить не стал, только спросил:

– Труп где?

– К-какой труп?

– Печи к осмотру! – громко выкрикнул Крынкин.

Из трех печей в кочегарке работала только одна – на обогрев воды. В топке адским пламенем полыхал уголь и догорали человеческие кости с обугленными остатками плоти на них. Крынкин не стал ждать, когда Мироныч сможет встать у печи, схватил длинную кочергу и начал вытаскивать останки.

А Ролан взялся за самого кочегара, который и не думал убегать, настолько был пьян. Стоит, пошатывается, смотрит на него, как на презентацию новых ворот. Даже не пытается заглянуть в кочегарку.

Ролан подошел к истопнику, а Беглов наконец-то вышел из машины.

– Все в порядке? – начальственным тоном спросил он.

– Не успел труп сжечь, – кивком показал на истопника Ролан. – Кости остались. Череп… Можете зайти глянуть.

– Да я верю, – поморщился майор и повернулся к истопнику:

– Кого сжег, мерзавец?

– Н-никого… н-не сжигал…

– Ну да, Начетников сам в печь забрался.

– К-какой Н-начетников?..

– А чья на тебе кровь?

– К-какая кровь?

– Кто труп тебе привез?

– Не было никакого трупа!

– Не было?! – вскипел появившийся Крынкин, с силой схватил кочегара за шею, разогнал и втолкнул в дверь, отделяющую свет от тьмы.

Когда Ролан зашел в котельную, Мироныч стоял на коленях – лицом над дымящимся черепом. Это «свидание» вмиг отрезвило его память.

– Я… Я скажу.

Он попытался подняться, но Крынкин с силой держал его за шею.

– Да скажу я! Правда, скажу!

– Не скажешь, самого в печь засуну!

– Да скажу!

Ролан вспомнил неизвестного в маске, который без всякого сожаления застрелил своего сообщника, чтобы и дальше оставаться в тени. Но убийцу сейчас мог выдать Мироныч, это ли не повод задуматься?

Пока кочегар поднимался, он вышел во двор котельной, где их дожидался Беглов.

– Товарищ майор, оружие у вас с собой?

– Какое оружие у следователя – авторучка да блокнот! – жалко улыбнулся Беглов. – А что?

– Ну, Шелестова убили, и Мироныча могут убить.

– Кто может убить?

– А кто убил Шелестова?

– Да нет, такого быть не может!

Убедить себя Беглов не смог, поэтому втянул голову в плечи, услышав выстрел из глубины котельной.

– Давай в обход! – крикнул Ролан, движением руки показывая, куда бежать.

Котельная могла иметь второй выход с другой стороны здания, но пока непонятно, что произошло, может, это Крынкин стрелял.

Кочегар лежал на животе, раскинув руки, под головой по грязному бетонному полу растекалась кровь. Крынкин выстрелил куда-то в пустоту между печами. Промахнулся и побежал, увлекая Ролана за собой.

Они выбежали из котельной через дверь запасного выхода и уткнулись в забор. Слева тупик, а справа открытая калитка, в проем которой на скорости нырнул человек в светлой ветровке и мотошлеме. Крынкин выстрелил, побежал за ним с такой скоростью, что Ролан не смог его догнать. А убийцу словно подхватил и унес целый табун лошадиных сил. Он вскочил на мотоцикл без номеров, дал газу, разогнался и скрылся за углом жилого дома.

Ролан и Крынкин повернули назад, но во двор котельной вышли другим путем, тем, которым должен был следовать Беглов, чтобы перекрыть преступнику путь отступления. Но майор стоял у машины в готовности сесть за руль при малейшей опасности. Заметив Ролана и следующего за ним опера, он дернулся, приоткрыл водительскую дверь, но сам же дал отбой тревоге и сделал каменное лицо, изображая из себя мудрого, строгого, а, главное, мужественного начальника.

– Докладывайте, товарищ капитан! – потребовал он.

– Может, на месте глянем?

Ролан относительно мягко взял его под локоть, задал направление, а в дверь котельной Беглов зашел уже сам. Надо отдать должное, труп кочегара его не отпугнул. К трупам потерпевших он привык, а к их живым убийцам – пока еще нет.

– Как же вы допустили такое? – не постеснялся он выразить свое возмущение.

– Я бы на вашем месте «Перехват» объявил, – сказал Ролан. – Преступник на мотоцикле удрал, думаю, марки «Хонда».

– Синего цвета, – вынимая из кармана телефон, добавил Крынкин.

Он связался со своим начальником, в двух словах обрисовал ситуацию и попросил принять меры к задержанию преступника. А Беглов склонился над трупом с таким видом, как будто по ране в голове мог определить имя убийцы.

Ролан прошел к месту, откуда стрелял преступник. Расстояние небольшое, метров пять-шесть, но все равно чувствовался почерк профессионала: с первого выстрела в голову. Пол грязный, сажа, угольная пыль, во дворе твердый, но местами пластичный грунт, наверняка криминалист сможет снять след подошвы. Но что это даст? Если преступник профессионал, он сменит и одежду, и обувь.

– Что скажешь, товарищ подполковник? – подошел к нему Крынкин. С отчужденно вежливого «вы» он перешел на доверительное «ты». Ролан ответил ему тем же.

– Профи замел следы. Начетникова нет, Шелестова нет, кочегара тоже зачистили… Осталась только Зиновьева, уборщица из детского сада. Но она видела только Шелестова, узнала его, так как в юности жила с ним на одной улице. Третьего она не видела. Но он приходил ее убивать, и еще может прийти.

– Там сейчас группа работает, а потом охрану надо будет выставить… Может, и третий жил на одной с Шелестовым улице? – вслух подумал Крынкин.

– Давайте, копайте, – легонько хлопнул его по плечу Ролан, – а я пойду пройдусь.

Он обнаружил кровь на столбе, этот след и вывел его на Шелестова. Возможно, его сообщник оставил след и здесь, в котельной. Гильзу Ролан не искал, вряд ли преступник выгравировал на ней свои имя и фамилию. И отпечаток пальца, даже если был на ней, уже выгорел. Восстановить след, конечно, можно, даже с выпущенной пули снимаются папиллярные узоры, но для этого требуется высокотехнологичная аппаратура, криминалистическая лаборатория районного масштаба такой роскошью точно не располагает. Хотя кто его знает, за двенадцать лет много чего могло измениться…

Гильзой и пулей пусть занимаются эксперты, а Ролан прошел путь, который проделал убийца, подбираясь к своей жертве. Не поленился пройтись и по дороге, по которой тот уходил на мотоцикле, но, увы, ни единой, хотя бы самой незначительной находки. На показания свидетелей он тоже не рассчитывал, поскольку лицо убийцы закрывал мотошлем, а вот антропологические данные мог определить и сам. Рост примерно сто восемьдесят, худощавый, хорошо развитая грудная клетка. О размере головы он мог судить по встрече в подъезде, когда преступник проходил мимо него. Шаг быстрый, уверенный, походка устойчивая даже для экстремальной ситуации, движения четкие, хотя нервозность в них все же чувствовалась, что, в общем-то, не удивительно.

Тем временем подъехала и отработала следственно-оперативная группа, тело кочегара и останки, предположительно Начетникова, увезли. И с Шелестовым закончили. Розыск третьего продолжался, но Беглов на сегодня закруглил работу. В принципе, все ясно: подполковник Журавлев вышел на группу киллеров, принял меры, в результате задержан и убит второй участник группы, исполнитель убийства застрелен сообщником. Третий, он же основной, пока скрывается, но он объявлен в розыск, и, рано или поздно, его найдут. В целом личности преступников установлены, группа обезврежена, результат для первого дня работы более чем приемлемый. Может, потому Беглов и не пригласил Ролана на совещание, которое проводил в присутствии начальника отдела. Подполковник Журавлев пока за штатом, к делу и тайне следствия не допущен, нечего ему делать на «раздаче пряников».

Ролан действительно пока внештатный, и ему даже не нужно отпрашиваться, чтобы уйти домой, тем более что рабочий день закончился. А жил он неподалеку от следственного отдела, который делил здание с прокуратурой.

Город Святки ему нравился, патриархальное дыхание старины, живой пульс настоящего. Монастырь в центре города, золотые купола за крепостной стеной, жирно выкрашенной в белый цвет, отреставрированные старинные здания: мэрия, почтамт, пожарная каланча, купеческие дома, торговые ряды из девятнадцатого века с остроконечными башенками. И храмы, колокольни, памятники основателям города… Сразу за монастырем начинался двадцатый век – улица Советская, памятник Ленину на площади Ильича, угловой магазин – слегка уменьшенная копия «Детского мира» в Москве, пышная аллея, клены, липы, вязы и почему-то ни одного тополя, дома сталинской эпохи стройным рядом. В одном таком доме Ролан и жил. Десять минут пешком, и он уже на месте, даже машину брать не стал, так и оставил ее на парковке перед прокуратурой.

Косов не смог устроить Ролана в Москве, но и Святки в его жизни появились неспроста: мама здесь на свет появилась. Ролана родила уже после того, как перебралась в Москву. Сначала ушел дедушка, потом бабушка, осталась квартира в сталинских домах. Двухкомнатная, светлая, сухая, без клопов и тараканов…