Нейропсы

Ёшимура

Нейропсы

Глава 1

Су

Разлепив глаза, я обжегся светом от яркой лампы и снова зажмурился. Хотелось бы верить, что это всё – часть начавшегося вчера розыгрыша, но вряд ли ребята так заморочились, чтобы напугать меня.

Я не самый популярный студент Академии и уж точно не главное посмешище курса – эта роль давно занята вечно воняющим Ралли. Да, кстати о нём: грязнуля был последним, кого я видел в воде перед тем, как потерять сознание.

Здесь холодно. Запах антисептика смешивается с сыростью. Синеватый отсвет лампы пульсирует даже сквозь сомкнутые веки. Сглатываю, пытаясь увлажнить пересохшее горло.

– Проснулся?

Застываю на месте, запрещая себе дернуться или приоткрыть глаза хотя бы на миллиметр. Этот голос я не знаю. Ребята не стали бы нанимать актёра, чтобы надо мной поиздеваться. Я уверен, что они никогда бы так не поступили! К тому же, зачем аниматору тыкать в меня иголками?

Шаги затихают, отдаляясь от кушетки. Да, пусть думает, что я еще сплю. Кто бы это ни был. Дверь захлопывается с металлическим эхом. Кидаю осторожный прищуренный взгляд в сторону дверной ручки – матовой от бесчисленных отпечатков пальцев.

Стены и потолок оклеены широкими гипсокартонными пластинами грязно белого цвета, между которыми видно стыки, набитые пылью. Окон нет.

В верхнем левом углу над высоким железным шкафом прямоугольная сетка вентиляции. Широкие светодиоды, висящие по периметру потолка, выключены. Единственный источник освещения – мерзкая лампа, которая пялится на меня уже хрен знает сколько времени!

Резко поднимаюсь, но тут же грудную клетку сдавливает жесткая веревка из грубого колючего волокна. От каждого движения будто стирается кожа. Руки и ноги привязаны ремешками к железным прутьям под кушеткой, несколько веревок перемотаны через живот и грудь. Из одежды остались только трусы, что, в целом, не так плохо, ведь без них я бы чувствовал себя гораздо хуже.

Как же паршиво.

На этажерке возле кушетки лежат скальпели. Если смогу придвинуться ближе, буквально на один шаг, то один из них окажется у меня, а затем я попробую перерезать веревки.

Рядом со скальпелями лежат несколько ножниц с концами разной формы, иголки, пинцет, упакованные в маленькие квадратики салфетки. Все инструменты выглядят чистыми, это, с одной стороны, успокаивает – значит, меня не резали пока я был без сознания – но, с другой стороны, пугает, ведь для чего-то же их помыли и подготовили?

Комната похожа на операционную, от этой мысли становится не по себе. Мне совсем не хочется расставаться с органами, которые потом, вероятно, продадут на чёрном рынке. Интересно, сколько за них планируют получить?

Предполагаю, что меня оставили в живых, потому что я выглядел самым здоровым. Это конечно льстит, но я ел полезные батончики и пил витамины не ради того, чтобы стать идеальным объектом для расчленения.

Пытаюсь сдвинуться всем телом влево, чтобы кушетка подъехала ближе к этажерке. Получилось сократить расстояние всего в пару сантиметров, но это уже неплохой результат.

Да уж, на месте похитителя я бы использовал железные наручники вместо ремней и сломал бы жертве ноги.

Чем активнее я шевелюсь – тем сильнее натирает кожу. Кажется, красная полоса на животе скоро начнёт кровоточить, и веревка порвёт меня пополам. Лодыжки затянуты так туго, что пальцы ног уже приобрели синюшный оттенок. Спокойно – еще несколько рывков, и я смогу дотронуться до скальпеля кончиком пальца. Надо думать о чём-то хорошем.

Щеночки.

Нет! О чём-то хорошем в данной ситуации.

Я дернул ногой слишком резко, и кушетка отодвинулась назад, отчего мой прогресс по продвижению полностью обнулился.

А ведь только из уважения к старосте Джу, с которой мы защитили на отлично итоговый исследовательский проект по инновационным способам синтеза энергоёмких материалов, я дал своё согласие на участие в этой конченной поездке.

Джу даже сделала для меня исключение и не стала нагружать вещами, напитками и пакетами с кормом, как остальных.

Я ехал по-настоящему отдыхать. Жаль, что не вышло.

Колесики кушетки бесшумно останавливаются, и моя рука наконец-то оказывается прямо у железного лоточка с инструментами, из которого выглядывает острый наконечник скальпеля. Превосходно! А то я уже почти забыл – каково это шевелить ступнями. Или вообще их чувствовать.

Дотрагиваюсь до края лезвия и сжимаю его между средним и безымянным пальцами. Ремешок на запястье пусть и натянут не так крепко, но рукой всё равно двигать неудобно.

Стараюсь действовать медленно и аккуратно. Перемещаю скальпель в ладонь и накрываю большим пальцем для более надежной хватки. Если мне удастся сбежать, то я больше никогда в жизни не покину стены города. Кто вообще решил, что устроить пикник на природе лучше, чем арендовать столик в ресторане? Джу? Венс? Клянусь, убил бы любого из них за эту дурацкую идею, если б они были живы.

12 часов назад

– Я был здесь очень давно, но это место все такое же классное, – сказал Венс, открывая вторую за вечер бутылку Фиры. Между деревьев неподалёку уже были поставлены несколько палаток, а посреди поляны вовсю пылал костер.

– И что ты тут делал? Гулял? – язвительно отозвалась Джу.

– С родителями отдыхал. Было жарко, и мы ездили сюда купаться.

– В такую даль? В бассейн записаться не могли что ли?

Венс указал в сторону блестящего в лунном свете озера, пытаясь обезоружить старосту улыбкой:

– Разве такое великолепие увидишь в бассейне?

– Грязную и мутную воду? Нет, конечно! Слава очистительным фильтрам.

– Джу-у, – протянула тоненьким голосом Мэй. – Тебя же никто не заставляет купаться. Не ссорьтесь, пожалуйста, – она жалобно сжала губы и поправила светлую прядь своих волос за ухо.

– Я знаю, что тебя может заинтересовать больше, чем просто красивые виды, – снисходительно вздохнул Кей, обращаясь к старосте.

– То, что ты готов внести предоплату за диплом?

Парень мотнул головой, посмеиваясь. Он сидел на пледе, вытянув ноги в спортивных штанах в сторону костра. Мы иногда играли с ним в VR-игры после учёбы, но, честно говоря, больше у нас с ним не было общих тем для разговоров. Кей любил танцевать под зацикленную и монотонную техно-музыку и долбить стимуляторы, а я, скажем так, предпочитал вместо этого лишний раз в VR поиграть.

– Тебя точно заинтересует месторождение этерлита, – он хитро прищурился и указал в сторону горы, стоящей на другом берегу озера, – оно должно быть где-то там, поэтому можем прогуляться и набрать сто-о-олько.

– Откуда информация?

– Нашёл карты 1985 года, деточка! – гордо заявил Кей, демонстрируя картинки на экране телефона. – На нынешних картах оно отмечено как пустое, но я уверен, там что-то точно осталось. Не могли же они каждый миллиметр отскоблить?

– Хм, – Джу увлеченно перемещала пальцы по экрану телефона друга, и блеск в её глаза становился все ярче. – На самом деле им должно было хватить пятьдесят с лишним лет, чтобы расчистить тут всё до нуля, но прогуляться можно.

Я наблюдал за компанией издалека, мелькая между деревьями, и собирал палки для костра. Не то, чтобы кто-то просил меня об этом. Просто я искал любой повод не попасть в руки Марселя и Сомы, которые всю дорогу пытались споить меня паленым Арторином, который они достали в каком-то неизвестном оффлайн-магазине. Половина бутылки была пролита на сиденья машины Венса, но ко мне в рот не попала ни одна капля.

На секунду я встретился взглядом с недовольной Джу, она жестом приказала мне сесть к костру. Все тут же покосились на меня, и я, нехотя, поплелся в их сторону. Ладно уж, этот выезд не такой мучительный, как вчерашняя церемония завершения учебного года.

– А? – я резко обернулся, услышав хруст веток. Но увидел только деревья и темноту за ними.

– Кстати, вы знаете, что про это озеро есть одна стрёмная история? – понизил голос Венс, заставляя всех прислушаться.

– Какая-нибудь сказка, которой пугают детишек?

– Да, мне ее действительно рассказывали в детстве, но вы послушайте, что-то в этом есть, – продолжил он, расположившись на большом пне и перекинув ногу на ногу. Серая олимпийка сидела на нём почти в обтяжку, если он будет продолжать ходить в зал, то к началу следующего учебного года ему придется заказывать новый комплект спортивной формы большего размера. Видимо, он пришёл к выводу, что тело ему удаётся качать лучше, чем мозг. Средний балл 83 – просто позорище, причем если бы Венс не купил у Джу решения трех последних лабораторных и курсовую, то его балл снизился бы до 70.

Я начал открывать первую для меня за этот вечер бутылку, надеясь, что алкоголь поможет хоть немного расслабиться. Смешанная из зёрен Кориануса, сладкого Коприса и пряного Ризана, Фирнель – или в простонародии Фира – была чем-то вроде символа нашего студенчества. С её помощью легко забываются все проблемы, и хочется просто наслаждаться моментом – обычно такое определение ей дают в рекламе.

Честно говоря, я всегда считал, что у этого напитка есть нечто большее, чем просто способность сводить людей с ума. В отличие от горького Арторина, в котором спирта больше, чем в растворителе, Фира была действительно вкусной. Я пробовал много сладких соусов, топингов и сиропов, но в них всех присутствует синтетический привкус, как будто ты ешь сладкое подтаявшее мыло. Фирнель – совсем другое дело, её глупо сравнивать с алкоголем, ведь по сути – это самый настоящий низкоградусный десерт.

– Однажды это озеро загорелось алым цветом, – начал Венс. – В народе говорили, что оно буквально мерцало изнутри. Кто-то утверждал, что это было просто свечением от водорослей, однако другие были уверены, что видели кровь и слышали крики…

– Ну люди же часто путают шум леса со звуками голоса, – Джу перебила его и махнула рукой в сторону. – Ничего удивительного. Да и цвет воды мог просто отражать вечернее солнце, иногда на закате оно может быть очень красным, если в атмосфере слишком много частиц определённых газов. Когда учишься как попало – естественно, будешь видеть во всем мистику, – она осмотрелась вокруг и несколько раз прищурилась, вглядываясь то в ветви деревьев, то в темную гладь озера.

– Возможно, – продолжал Венс, улыбаясь, – но если еще вспомнить слухи о том, что в этих краях Академия тайно проводила эксперименты над людьми… Как думаешь, они могли из-за этого так сильно изменить карты, чтоб никто сюда не совался? – он переглянулся с Кеем. – Я где-то читал, что около двадцати лет назад в деревне Сонраль, которая в паре километров отсюда, начали пропадать дети, а их трупы, изуродованные до неузнаваемости, находили в этом озере, – он прошептал окончание фразы, заставляя всех вздрогнуть. – Там было написано, что их растерзали дикие звери, но нигде нет ни одной фотографии останков. Да и кто из вас когда-нибудь видел так называемых «диких животных»? Подозрительно, не правда ли? Но это еще не все странности!

Я заинтересованно посмотрел на однокурсника. То ли история была интересной, то ли сорт Фиры оказался отличным. Надо будет узнать, где ребята её заказывали. Корм тоже неплохой – стараюсь не шуршать пачкой слишком громко, чтобы не перебивать Венса.

– Судя по документам из архивов…

– Дружище, да ты прям угорел по этой теме, я смотрю, – усмехнулся Сома, обнимая Мэй. – Мы сюда поехали чтобы ты?.. Чтобы ты продоменсри… Продемостир… – у него начал заплетаться язык, но Мэй, не переставая, успокаивающе гладила его по колену. – Продемонстрировать! – наконец, выговорил он. – Свои конспилоро… Констпироги…

– Ну давай, давай же! – поддерживал его не менее пьяный Марсель, дёрганно хлопая в ладоши.

– Конспирологические теории, – выпалил Сома, тяжело вздыхая в волосы Мэй, наклонившейся к его плечу.

– Нет, – спокойно ответил Венс. – Я могу замолчать, если никому не интересно.

– Не слушай их, – отвечаю, желая поскорее услышать новые подробности по поводу этого странного происшествия из рассказа. – Лично мне очень интересно, продолжай.

– И мне! – улыбнулась Мэй, кидая в костер пару сухих веток.

Дождавшись, пока каждый на поляне скажет что-то в его поддержку, Венс продолжил:

– В архивах есть записи о том, как через несколько лет после инцидента с кровавым озером, один из пропавших детей вернулся в деревню и… Убил всех, кто был там. Да, обычных жителей! Есть рисунки, которые еле уцелели при пожаре, на них изображены люди в огне, лужи крови, разрушенные дома… полумесяц на небе, почти как сейчас, – он указал пальцем вверх, и взгляды устремились между макушками деревьев.

– Божечки, – поднесла руку ко лбу Мэй. Сидящая напротив неё Джу лишь закатила глаза и хрустнула кормом в зубах.

– Еще есть дневники, где описывается как этот мальчик разбивал окна и залезал в дома, перерезая хозяевам горло, – продолжал Венс. – Его рисовали с большим шрамом на лице и назвали самым жестоким кошмаром этих мест. А звали его Ш…

Я обернулся на хруст веток, но похоже – это снова буянила паранойя. Всё-таки не часто так далеко от дома бываю вечером. В лесу. В темноте.

Перед глазами мелькали мутные пятна, приходилось постоянно моргать, чтобы отделаться от этого ощущения. Да возьми ты себя в руки! Устремляю взгляд на костер и прислушиваюсь к звуку трескающихся искр.

– По слухам, он погиб там же, в горящей деревне, однако его труп так и не нашли.

– А может ли он все еще скрываться где-то здесь? – послышался чей-то тревожный голос, но я даже не стал смотреть, кто спрашивает, потому что все мое внимание устремилось к огню.

– Это просто детская страшилка! Какая разница вообще? – отозвался еще один.

– Так пойдемте поищем его!

– Мы же собирались идти за этерлитом, – слышу разочарованную интонацию Джу. Начался спор. Я мог различить в нём только редкие не связанные друг с другом слова, мне казалось, что пламя костра начинает рисовать картины из той истории. Они казались чёткими как фотографии.

– Су! Беги! Он прямо за тобой! – крик Венса заставил меня вскочить с места и побежать к машинам. Под всеобщий смех я обернулся, переводя дыхание, и понял, что там никого не было.

– Очень смешно, ребят, – вяло плетусь к своему прежнему месту. – Я просто вам подыграл.

– Вот кого из нас убьют первым, – послышался еще один смешок, повлекший за собой злорадствующий хор.

Я не стал обижаться. Наоборот, мне самому хотелось побыстрее отпустить ситуацию и разобраться со своим настроением. Ребята не стали продолжать подкалывать меня, заметив, что я сегодня для этого не в форме. Они начали обсуждать планы на каникулы, делиться сплетнями про преподавателей и новыми забавными историями. Незаметно сколько прошло времени – и вот наши пьянеющие голоса уже распевают знакомые с детства песни под дребезжание гитарных струн.

Наши горы высокие, тянутся к звёздам,

Рудники и долины, блестят под дождём.

Здесь мы строим машины, из стали и бронзы,

Альтриан – это наш любимый дом!

Я спустился на землю, вытянул ноги вперед, и прислонился спиной к старому бревну. Запрокинув голову, вглядываюсь в ночное небо, но не могу найти там ни одной звезды. Не замечаю, как мой голос начинает подпевать повторяющемуся припеву, который меня заставляли учить наизусть еще на уроке музыки в первом классе.

– Так что, пойдем искать этерлит? – воодушевленно сказал Кей, отложив гитару.

– Только возьмем еще Фиры из машины.

Пробираясь сквозь деревья, мы приближались к подножию горы. Слева виднелся блеск озерной глади и костер, мерцающий мелкой точкой среди деревьев. Я шел позади и по-тупому улыбался, слушая, как Венс находу придумывает еще более нелепые страшилки.

– Поэтому, малышка, если к тебе в лесу подойдет длинный-длинный человек с тонкими деревянными руками, надо сделать специальный ритуальный танец, чтобы его отпугн… – он положил руку Джу на плечо.

– Отвянь, – дернулась она. – У тебя уже начались заметные когнитивные нарушения от злоупотребления алкоголем.

– Ого! Тут правда что-то есть! – воскликнула Мэй, забегая в пещеру. – Так темно… Не понятно, насколько она глубокая, – она поднесла палец ко рту, а потом повернулась к нам и резко подняла руку вверх, – кто первый? Мне страшно, давайте кто-то другой…

– Точно, вдруг оттуда сейчас выскочит какая-нибудь тварь и всех нас сожрет… – предположил Сома.

Мэй попятилась назад и чуть не врезалась в меня.

– Единственная тварь здесь – это Венс, – вздохнула староста.

Покатилась новая волна шуток.

– Ладно, кто первый? – сказал Кой, когда голоса затихли. – Надо снимать всё, это же такие крутые воспоминания, – все переглянулись, хлопая по карманам. Кажется, никто кроме меня не взял с собой телефон.

– Могу я, но только издалека, – предложил я, так как не горел желанием лезть в эту пещеру первым.

– Давай, потом смонтируешь из этого фильм: «Венс, расхититель пещер, – произнес парень, ожидая, пока я начну запись.

– Э-эх, – грустно протягиваю, – зарядка села… – показываю всем, что это действительно так.

– Сходи возьми павербэнк, – злился пьяный Венс, – Или мой телефон из машины возьми, – бросает мне ключи. – Догонишь нас. Я уже не могу дождаться, когда увижу все сокровища, которые могут скрываться здесь! – я заметил как Джу почти незаметно покрутила пальцем у виска.

Я направился обратно, слушая, как хрустят ветки под ногами. Несколько раз я оглядывался, но ребята не обращали на меня внимания и по очереди заходили в пещеру.

У меня получилось быстро залезть в палатку, найти заряженный блок с проводом и сразу же подключить его к телефону. Когда гаджет включился, на него сразу же пришло уведомление от метеоцентра:

«ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ИНТЕНСИВНОСТЬ ОСАДКОВ 35 ММ/Ч. СКОРОСТЬ ВЕТРА 10 М/С». Время – 21:47»

Надо скорее предупредить ребят.

На озере, виднеющемся сквозь деревья, лежала рваная полоса света, трепещущая от волн дождевых капель. Я засмотрелся на нее и в какой-то момент поймал на фоне воды чей-то силуэт. Скорее всего пещера оказалась маленькой и неинтересной, поэтому ребята пошли к озеру. Не удивлюсь, если Венс разделся и позвал всех плавать.

Ускоряю шаг. Чуть не упал, зацепившись ногой за лежащее на земле дерево. Начал внимательнее смотреть под ноги. Футболка всё сильнее намокала от капель дождя, а по щекам хлестали мокрые листья деревьев.

Лунный свет в озере как будто бы начал менять цвет на… Красный? Я тряхнул головой, списывая это на фантазии своего затуманенного сознания.

Пройдя быстрым шагом еще немного, чувствую, что дождь усилился, а мокрые волосы прилипли к шее. Увидев, что под ногами уже не ветки, а мокрый песок, я поднял голову и встретился глазами с…

Джу?

Но только почему она смотрит на меня свысока, она ведь всегда была гораздо ниже ростом?

– А мы тебя уже потеряли! – раздался голос, пародирующий женскую интонацию, и голова Джу повернулась. Мокрые чёрные волосы небрежно лежали на бледном лице, как пучки водорослей.

– Кажется, ты пропустил что-то интересное!

Я ошарашенно смотрел на то, как из-за повернувшейся головы выглядывает незнакомая ухмылка. Переведя взгляд от глаз девушки к шее, я понял, что голова просто отрезана, а чужие руки держат ее на уровне лица. Замираю на месте, чувствуя, как сердце пропускает удар, а дождевые капли вмиг становятся ледяными, пронзая тело насквозь.

– Лови! – игриво крикнул незнакомец, подмигивая, и я инстинктивно вытянул руки, хватая голову в полете. Кровь испачкала мои руки и плеснула на футболку, стекая по и так мокрым от ливня джинсам. Кожа девушки была такой холодной, мокрой и жесткой, а открытые глаза не выражали ни одной эмоции, будто они были стеклянные и кукольные.

– Нет, это… Это не может, – судорожно шепчу, дернувшись в рвотном позыве и выпускаю голову из рук. – Это просто… Это же шутка? – голос дрожал, а в горле комом застряли вопли. Я старался не смотреть на того, кто сейчас со мной говорил. Отвожу взгляд и натыкаюсь на плывущее по озеру – сверкает вспышка молнии – тело.

Земля начала уходить из-под ног, зрение затуманилось, и в этот же миг меня стошнило на песок. Я сделал пару шагов и упал на колени. Рук коснулись слабые волны, идущие от трупов, плывущих совсем близко к берегу.

– Умойся, – раздался голос над ухом. Не успеваю опомниться, как чужая нога пинает меня вперед, а затем впечатывает мой затылок в воду.

В нос попали песчинки. Машинально делаю вдох и чувствую, как они дерут носоглотку, словно битое стекло. Вода на вкус была солоноватой, от этого еще раз захотелось сблевать.

Волосы потянулись вверх, мне пришлось встать. Чужая хватка заставила вытянуться на носочки.

Переступаю с ноги на ногу, стараясь не упасть. Пряди на затылке скоро оторвутся. Выплевываю воду и делаю вдох, стараясь набрать в легкие побольше воздуха, но тут же на шее сжимается крепкая рука, не давая выдохнуть. Капли дождя продолжают падать на лицо, не понимаю, это они такие холодные или я леденею от ужаса?

– Так не интересно, – за спиной послышался грустный вздох. – Они пытались убежать, сопротивлялись, – рука на шее чуть разжалась, как будто провоцируя вырваться. – А ты просто так сдашься?

Хриплю, не в силах ответить. Пытаюсь пошевелить дрожащими руками. Ногти впиваются в мокрую кожу шеи и скользят в разные стороны. Воздух заканчивается, в ушах звенит, перед глазами пляшут бело-синие искры. Монотонный шум дождя и ветра превращается в агрессивное завывающее шипение.

***

Это всё, что я помню до того момента, как проснулся в операционной.

Ладони неистово потеют, прилипая к потрескавшейся кожаной поверхности кушетки. В горле першит. Хочется ледяной воды. Домой. Спрятаться в комнате и не выходить оттуда месяцами. Почему я жив остался? За что такая почесть?

Сгибаю кисть, сжимающую скальпель так, чтобы лезвие коснулось ремня. Кожаный край слишком жёсткий и поддаётся не сразу. Приходится осторожно рассчитывать силу, чтобы не промахнуться и не воткнуть его себе в запястье.

Спина приклеилась к кушетке из-за невысыхающего пота. Сглатываю и начинаю дышать ртом. В носу уже так сухо, что воздух обжигает слизистую.

– Всё-таки проснулся! – слышу радостный голос и скрип двери.

Замираю, уставившись на лампу.

– Как самочувствие? – продолжает он, приближаясь к кушетке.

Я не моргал.

– Эй, я с тобой говорю, – он хлопнул в ладоши перед моими глазами, а затем пнул железную ножку.

Тёмный силуэт закрыл собой лампу, нависая сверху. Я смог разглядеть его блёклые белые волосы, ресницы и брови. Они выглядели жутко: как волоски на ядовитых жуках или подопытных крысах. Тонкие и почти прозрачные. У людей таких не бывает.

Он задел спиной лампу и недовольно хмыкнул, после чего отодвинул её подальше. Свет упал на большой шрам, проходящий через один из его серых глаз. Он вообще им видит? Внутри радужки плавают бесформенные красные пятна. Какая мерзость.

– Зачем ты… убил их? – осмеливаюсь спросить, прижимая скальпель предплечьем к кушетке так, чтобы его не было видно.

– А ты разве не убиваешь жучков, которые заползают к тебе в дом? – он поднял бровь над здоровым глазом без кровяных следов.

– Нет… Пусть бегают, где хотят, – честно отвечаю, отворачиваясь. Вспоминаю дом и поджимаю губы от обиды, скорее всего больше никогда его не увижу. Не лягу под мамин вязаный плед и не услышу, как соседи на всю громкость включают новые серии «Утреннего Сон-Сона».

– То есть ты не захочешь убить противную мелкую живность, ползающую вокруг тебя? – усмехнулся тот.

Вздрагиваю, чувствуя, щекотание в пупке.

И когда у него в руках оказалась эта банка с пауками? Он достал её из того высокого железного шкафа у стены? Что в нём ещё хранится?

С ужасом смотрю вниз и уже не могу отвести глаз от паука, переставляющего жирные мохнатые лапки и бегущего по направлению от живота к моему лицу.

– Нет… Нельзя никого убивать, – проговариваю почти сквозь зубы, разглядывая крохотные красные глазки, которые многочисленными гроздями блестели на маленькой и пушистой паучьей голове. Этот вид выведен в Пеларисе, я видел таких в энциклопедии.

– Тогда наслаждайся! – он залился смехом, опрокидывая банку мне на грудь. Паучки начали быстро бегать по телу, уже не щекоча, а царапая. Всхлипываю и зажмуриваюсь. Скальпель, лежащий под рукой, холодил кожу, но я не решался его вытащить.

Нужно потерпеть. Скоро он снова уйдет. Надеюсь на это. Уйдет и оставит меня здесь одного. Тогда я сбегу.

Какие-то пауки кажутся мягкими – другие колючими, но все они ощущаются одинаково мерзкими. Не могу открыть рот, до ужаса боюсь, что один из них заползет внутрь. Вздрагиваю от внезапности. По вискам пробегают лапы, похожие на тонкие пальцы. На лицо заползает большой белый паук, превосходящий предыдущего по размерам в пять раз.