Когда тают льды: Путь Велены

– Он не мой, – едва сдерживая гнев, проронила Велена. – Не называй его так. Ты лучше прочих должен знать. Я…

Колдунья поднялась, брат, повинуясь порыву, – тоже.

– Ненавижу тебя, – выдохнула совсем не то, что собиралась. – Ты меня сюда привёз. Ты… обещал тайные знания… Братство Ночи – твоя идея! Обряды Тёмного, игры с сознанием, поднятие мертвецов… ради чего всё это, Райко?!

На последнем слоге голос зазвенел; Велена сжала кулаки, едва сдерживая жалкие слёзы. Холодная и замкнутая, молодая колдунья редко проявляла чувства на людях, избегая даже близких. В глубоком внутреннем мире таилась целая бездна – не то болото, не то океан… И кому, как не двоюродному брату, неизменному напарнику детских шалостей и безумств юности, этого не знать.

– Я же вернусь, – Райко выглядел непривычно серьёзным, тем самым окончательно вырубая в ней последнюю надежду на призрачное счастье, – и полгода не пройдёт.

– Не вернёшься, – скривилась в отчаянной гримасе сестра, – а сменишь место службы. Будешь греть зад в Кристаре, пока я вместо тебя станцую альдам в пограничной крепости!

– Зачем так? – удивился Райко. – Я спроважу Стефана, чтобы тебя взяли на его место. Так сгодится?

Что она могла сказать? Только смотреть больным и тяжёлым взглядом на того, кто заменил целый мир, когда не стало родителей. Кто был рядом тогда, когда особенно остро ощущалось собственное бессилие и ничтожество. Кто превратил недостатки в достоинства, мечты – в реальность, обещания – в весомый багаж знаний, опыта, колдовских сил, самоуважения, превосходства… Смотреть без всякой надежды на взаимность, чувствуя, как утекает через пальцы невесомое, мимолётное; как рвутся крепкие нити тесноты и близости, как привычная горячая страсть в тёмных глазах брата меняется на почти отеческую нежность и теплоту – ай, да к Тёмному всё!..

Велена схватила руками отвороты шитой рубашки, притягивая Райко к себе. Ткнулась лбом в грудь, сжавшись от невыраженного чувства, стиснула зубы до хруста, чтобы не вырвался ни один предательский звук. Довольно! И так – слишком много сказала.

– Прости меня, – услышала она надломленный, незнакомый голос Райко, – я был плохим другом и ещё худшим братом… Я ведь давно всё решил, ещё у матушки, до нашего побега в гильдию. Это… неправильно, моя королева. Мы с тобой слишком близкой крови. Я и сейчас это понимаю, но разве это понимание спасает? Особенно – когда ты рядом…

Губы, горячие и родные, коснулись виска – сдержанно, почти целомудренно. Почти – потому что затем скользнули ниже, за ухо, впились в кожу под ним, вызывая сладкую дрожь во всём теле. Пальцы ещё крепче вцепились в отвороты рубашки – ноги отчего-то мигом перестали ей служить. Как и разум, по-видимому, поскольку шею для следующих поцелуев она подставила уже сама.

– Нельзя… нельзя… – хрипло выдыхал с каждым исступлённым, страстным поцелуем Райко. – Ты… слишком хороша для меня… Я – хуже… Нельзя…

Тело не подчинялось здравому смыслу – крепкие руки уже сжимали сестру в объятиях, а губы бесстыдно нашли крохотный вырез тёплого зимнего платья. И остановились, позволяя рваному дыханию обжигать нежную кожу. Велена, сама того не признавая, обрадовалась внезапной заминке: слишком яростной оказалась едва сдерживаемая чужая похоть, слишком жарко откликалась собственная плоть.

– Я вернусь, – глухо пробормотал брат, не поднимая головы. – И к Тёмному условности. Ты ведь не слишком расстроишься, если нас не повенчают в храме Великого Духа? Да и благословение матушкино тебя вряд ли обрадует… – Райко резко отстранился, стиснул её плечи руками. – Ты – моя королева! Дождёшься? Обещаешь?

Велена коротко кивнула, не доверяя себе. Только Райко звал её так. Только брат дарил ей чувство превосходства, исключительности, избранности, превращал неуверенность в решительность, страхи в победительную ярость. Совсем не высокие чувства, как сказала бы тётушка Морин, но что ей до чопорной старухи? Всё в прошлом, есть только здесь и сейчас – так, кажется, говорил мастер Грег.

К моменту, когда Стефан с Дарией вернулись в дом, оба чинно сидели за столом, обсуждая тонкости читаемых во время полёта заклинаний. Минутная страсть не отражалась на их лицах даже румянцем; оба слишком хорошо владели собой – настолько, что ни внимательная Дария, ни болезненно наблюдательный Стефан ничего не заметили. Последний даже сорвал безнадёжный поцелуй в щёку, когда гости покидали дом.

– Береги себя, – попросил сын ошского торговца, с трогательной заботливостью придерживая дверь, чтобы не дул на неё пронизывающий северный ветер. – И пиши. Хотя бы Райко. Хотя бы – как ты там…

Велена, ослеплённая короткими, как молнии, взглядами брата, торопливо кивнула в ответ.

– Удачи вам, – пожелала, даже улыбнувшись на прощание. – Приглядывайте друг за другом.

Райко отшутился, а Стефан бросил последний больной взгляд на молодую колдунью – и покинул наконец гостеприимный дом. Хозяйка, давно неуютно ёжившаяся в сенях, поспешно захлопнула за ними двери.

– Спать, – распорядилась она, – завтра тяжкий день у тебя, сестрица!

***

Дария не солгала: день не задался с самого утра. Собранные с вечера вещи стояли в баулах да сундучках на крыльце, а легионеры, которых иммун обещал в помощь, задерживались. Уже и первые лучи солнца показались на посеревшем небосводе, а в живой тишине окраины Ло-Хельма по-прежнему не слышались ни тяжёлые мужские шаги, ни низкие голоса.

– Сами потащим! – хмурясь, решила Дария. – Эдак и на службу опоздать можно! Да и у меня забот полно – скотину кормить, дом топить, вещи чинить, воду таскать! Тато порадовал – говорит, мужья наши с Лией скоро вернутся на побывку. Дом надо вычистить, себя в порядок привести, шоб Назар, увидев, не испугался…

Они вынесли вещи за забор и успели даже добраться до подмёрзшей тропинки, когда со стороны бараков, запыхавшись, подбежали двое легионеров.

– Снежок взбунтовался, – вместо извинений или приветствий сообщил один из них, подхватывая у Велены вещевой мешок, – Дагборна скинул.

– Ядом плевался, – добавил второй, забирая у Дарии её ношу, – насилу успокоили!

– А и поделом, – отмахнулась младшая невестка иммуна, – шустрый больно этот ваш Дагборн! Рядом с татом так и вьётся – не иначе, ищет чего, али подсиживает начальника… Иди сюда, сестрица, – неожиданно позвала Дария, порывисто обнимая гостью. – Рада была повидаться с землячкой! Ты там на новом месте не робей, – уже шёпотом напутствовала её предприимчивая сикирийка, – разузнай, кто за шо отвечает, с кем водиться, с кем не особо… Куры, козы в хозяйстве пригодятся, они по здешней погоде лучшие кормилицы, а если землю выделят – так капуста, морковь первым делом, летом соберёшь…

Велена дёрнулась в дружеских объятиях, едва сдерживая неуместные слёзы. Хозяйство! Куры! Для этого ли она постигала магические знания, для того ли стала лучшей среди ошских адептов Братства Ночи?! Будь ты трижды проклят, мастер, если после таинственных проповедей и невозможных усилий в постижении тёмных искусств ей придётся гнить в провинциальной глуши мёрзлых и унылых стонгардских земель! Для этого ли она рождена?! Тёмный, недалеко же она ушла от будущего, которое ей пророчила тётушка Морин, стремясь поскорее выдать племянницу замуж!

– Ну, ну, – растроганно похлопала её по плечу Дария, принявшая влажные глаза за нежелание расставаться с новой подругой, – ещё свидимся. Бедовая ты баба, сестрица, в одиночку в Кристар соваться…

До бараков дошли быстро: легионеры молча тащили вверенный им груз, Велена, как могла, поспевала за широкоплечими воинами, то и дело проваливаясь в глубокий снег и черпая его голенищами. Небо обещало хорошую погоду: чистое, без уже привычного снежного тумана на горизонте, без дрожащей в воздухе колкой ледяной пыли, с ярко-розовым восходом близкого северного солнца.

– Доброе утро, господин иммун, – ровно поприветствовала начальника Велена, завидев рослую фигуру Сибранда ещё от ворот.

В загонах было неспокойно: ящеры, все дни обучения казавшиеся сонными ввиду зимнего времени года, сновали туда-сюда по клеткам, шипели, расправляя кожистые крылья и издавая злобное низкое урчание при виде визитёров. На открытое пространство их, вопреки утреннему обычаю, не выпускали, и те из ящеров, кто оставался в мирном настроении, выражали недовольство уже от покушения на нарушенный режим трудового дня.

– Не очень-то оно доброе, – хмуро отозвался иммун. – Ума не приложу, с чего они так! Будто дурной травы объелись… Дагборн! – рявкнул начальник. – У тебя всё готово?

– Так точно, – сдавленно отозвался помощник, выныривая из-под брюха Снежка. Ящер клокотал, нервничал, переступая с ноги на ногу, но хозяина больше не трогал: видимо, посчитал, что досталось ему порядочно. На скуле Дагборна разливался лиловый синяк, на лбу выскочила шишка, да и прихрамывал лучший наездник ло-хельмского отделения на обе ноги. – Не волнуйтесь, господин иммун, доставим в лучшем виде!

Взгляд Дагборна зацепился за неуклюжую фигуру сикирийской колдуньи в шубе с чужого плеча, и Велена мгновенно поняла: в Кристар они полетят вдвоём. Столь трепетно оберегавший её честь иммун в этот раз особенно не переживал – в конце концов, и его непосредственное покровительство заканчивалось.

– Велена!

Подбежали Райко со Стефаном, порывисто обняли – не различить, где желанные объятия, где неприятные – и тут же отпрянули, заслышав зычный голос начальника:

– Кто в северную крепость – на взлёт! Живо, живо! И так задержались! Бегом! Дагборн! – убедившись, что двое колдунов уже в сёдлах вместе с наездниками, гаркнул иммун. – Готов?

– Я – да! – тут же отозвался помощник, оглядываясь на легионеров, крепивших вещи колдуньи к седлу недовольного Снежка. – А вот зверь мой с утра не в духе.

– Справишься?

– Куда ж я денусь, – не слишком уважительно отозвался Дагборн. Тут же опомнился, – так точно, господин иммун!

– Великий Дух в помощь, – сурово ответил тот, оборачиваясь к Велене.

Суматошные сборы ничуть не занимали сикирийскую колдунью: она, не отрываясь, смотрела на тяжело оторвавшихся от земли ящеров, уносивших с собой единственного дорогого человека. Райко, кажется, обернулся раз или два, но из-за размаха кожистых крыльев так и не сумел встретиться с ней прощальным взглядом. Даже не крикнул ободряющих слов, стесняясь чужих ушей и глаз. Зато Стефан в своём седле вертелся волчком, тщетно оглядываясь на застывшую столбом Велену – но в конце концов унялся и он. Ящеры быстро скрылись из виду: вначале помельчали, затем затерялись в небесах, превратившись в мелких птиц, стрелой умчавшихся на восток, к горному перевалу альдских земель.

– Дочка, – тронул её за плечо Сибранд, – пару слов перед отлётом. Ты, если будешь своему мастеру Грегу писать, передай, что я благодарен за подарок. Скажи – угодил. Но пусть не обижается: я двуручники уже много зим в руках не держал. Зато благодаря ему я одарил лучшего из своих людей! Дагборн верной службой давно заслужил награду, а такой клинок, как этот, самому Императору окажет честь! Ты уж напиши там: мол, благодарен, очень хвалил, век такого внимания не забудет. Но ведь меч должен служить, а не ржаветь, верно?

Леденея, Велена обернулась. Дагборн уже заканчивал приготовления к полёту, затягивая последние ремешки у седла беспокойного Снежка. На широкой спине, покачиваясь в богатых ножнах, висел подаренный мастером Грегом двуручный клинок с дивной резьбой у рукояти.

***

Ножны обжигали щёку. Велена вцепилась обеими руками в пояс Дагборна, прижалась к нему всем телом, только чтобы не рухнуть от головокружительной скорости, которую набрал ящер тотчас же, как оторвался от земли.

– Проклятая скотина! Тупая тварь! – ругался в голос Дагборн, натягивая цепи-поводья.

Двуручник на его спине тёрся ножнами о сидевшую позади сикирийку, обдавая её колдовской дрожью – вот он, источник тёмной энергии, так нежеланно близко, так горячо – а движения сильного тела и вовсе заставляли её чувствовать себя слабой и беспомощной. Влага низких облаков осела на лице и волосах липкой плёнкой, утяжелила тёплую шубу, пропитала капюшон насквозь.

– Куда несёшься!.. Снежок! Стой!!!

Цепи натянулись, задрожали в мощных руках, так что Велена обеспокоенно глянула на заскрипевшее под ними седло: вот-вот ремни лопнут, и оба рухнут с беспощадной высоты. Верно, ящеры в загонах иммуна Сибранда давно успокоились – как только они попрощались с землёй – но Снежок-то чувствовал близость тёмного артефакта и, как все животные, боялся.

– Не рви цепи! – крикнула, приподнимаясь в седле, Велена. Постаралась в самое ухо, чтобы разъярённый непокорностью ящера Дагборн услышал. – Дай мне время, я его успокою!

Легионер дико обернулся, отчего ящер вздёрнул морду, тотчас унося их ещё выше в облака. Скрылась далёкая земля в молочной пелене рваных облаков, обдала ледяным дыханием ослепительно белая высь. Велена закрыла глаза, почти скороговоркой читая заклинание магии разума. Иммун Сибранд накануне даже подсказал, какое действует на ящеров лучше всего: за годы поимки набрался опыта, заматерел в подобных вопросах. Вот и сейчас – его совет подействовал безотказно.

Ящер странно всхрапнул, дёрнулся и камнем рухнул вниз, едва Велена хлестнула мысленной плетью слабый разум летучего зверя. Животным много не требовалось – вот и Снежок мигом растерял норов. Но и ослабел тоже.

Дагборн натянул цепи, выравнивая умопомрачительное падение, и ящер наконец плавно взмыл ввысь, заработал крыльями спокойно и уверенно. Чуть медленнее, чем обычно, да и вскрикивал полусонно, но это ничего: иммун Сибранд говорил, в полёте крылатые звери быстро отходят. Велена выдохнула, ослабляя хватку намертво сведённых мышц. Впрочем, даже если она слишком сильно передавила талию легионера, тот и не думал жаловаться.

– Крепко ты его, – выдохнул Дагборн, чуть расслабляя плечи, – спасибо, что ли…

Велена не отозвалась: шуба оттягивала плечи, мокрый капюшон заставлял ёжиться от порывов сырого северо-западного ветра. Колдунья даже шепнула заклинание магии огня, чуть разгоняя кровь по жилам, но его не хватило бы надолго: для подпитки стихии нужен источник, а откуда же его взять в царстве льда и снега? Не из тёмного же артефакта пить, в самом деле… Нахлебаешься так, что потом не откачают – это молодая колдунья знала крепко.

– Взгляни, красавица, какая чудная погода, – тем временем обратился к ней Дагборн. – Весь Стонгард как на ладони…

Велена послушно взглянула. И тотчас обмерла от непривычного, почти забытого детского восторга. Сверкали бриллиантовой россыпью снежные шапки холмов и гор, высились острые кроны многовековых разлапистых деревьев далеко внизу – словно пушистые зелёные кусты отсюда, с высоты, – темнели лесные моря, волнами накатывая на мертвенно-белые ледяные пустыни, из которых тут и там прорывались осколки древних скал.

– Не думай, что весь Стонгард холодный и неприступный, – негромко проронил Дагборн, полуоборачиваясь в седле, – у нас хорошо весной. Реки бегут, зелень прорывается… а какие цветы! Я бы дарил их тебе каждый день, красавица! Здесь, у северного моря, погода радует нас редко, но чуть южнее, в окрестностях Рантана или даже Унтерхолда… там климат помягче, и зима не такая лютая. Сам я из тех краёв, к Белому Орлу попал случайно…

Снежок качнул крылом, послушно уходя в сторону, к высоким скалистым горам на востоке. Велена крепче вжалась в Дагборна, чувствуя, как леденеют от холода руки и ноги. Шепнула ещё одно заклинание огня, разогревая застывающую кровь, и поглубже натянула отяжелевший от влаги капюшон. Повеяло сыростью; воздух стал пробирающим, свежим, с привкусом соли. Твердь приблизилась; теперь они летели над горными тропами, ловко уходя от встречи со скалами и глыбами тёмно-серого льда. Велена почувствовала, как Дагборн то и дело ёжится от хлещущего в лицо посуровевшего ветра, слабо подивившись тому, что и насмешливый легионер оказался не из стали. Скорей бы уже Кристар, место ненавистной службы – всё лучше, чем ледяная смерть, подступившая со всех сторон.

– Живые Ключи, – вдруг указал рукой Дагборн. – Говорят, если выпить целебной воды из источника, наберёшься сил и здоровья на всю жизнь. Я не пробовал, мне своих хватает…

Велена глянула на окружённую скалами горную равнину с замёрзшим озером, окружённым лишь причудливо изогнутыми деревцами и кустарником. От него в четыре стороны света спускались ледяные водопады, сливаясь с отвесными скалами неприступных гор.

– Теперь уже скоро, – посиневшими губами пообещал Дагборн. – Держись, красавица Велена!..

…Кристар появился из ниоткуда. Расступились острые скалы, плеснули по глазам ослепительно яркие блики серебряного льда с переливающейся зеленовато-серой гладью северного моря. Снежок качнул крыльями, резко уходя вниз, и Велена увидела наконец приткнувшиеся вдоль берега плотно прижатые друг к другу грубо стёсанные дома из тёмного, пропитанного вечной влагой дерева. В крохотной бухте у причала покачивался тяжёлый корабль – даже за взмахами кожистых крыльев колдунья услышала скрип обледеневших досок и канатов. По палубе прохаживался человек в широкополой кожаной шляпе; матросы копошились на суше, разбирая ящики и мешки у трапа. Несмотря на влажный воздух, заметно потеплело – дым из нескольких десятков домов поднимался вверх, обдавая их желанным, почти домашним уютом.

– Храм Великого Духа, – указал на выбеленное здание Дагборн. Оно находилось на удалении от городка, вверх по холму, а сразу за ним темнели руины бывшей пограничной крепости. – Нам туда.

– Зачем? – Велена выпрямилась, недоверчиво и раздражённо глянув на спутника.

– Хвалу воздать, – хохотнул легионер, – за быстрое и безопасное путешествие! Да не кипятись ты, красавица, – скосив хитрые глаза, усмехнулся он. – Руины видишь? Там загон с ящером. К зверю никто, кроме отца Кристофера, местного духовника, не приближается: боятся. А его же кормить надо, с цепи спускать – чтоб не захирел да не подох от старости раньше времени. Ящер здесь на случай, если чего срочно понадобится – с моря нападут или другая какая опасность. Дед теперь на твоём попечении – Мартин-то не шибко крылатых приветствует.

– Дед?

– Зовут его так, – пояснил Дагборн. – Старый потому что.

Больше Велена ничего спросить не успела: Снежок резко спикировал вниз, к развалинам, и от мягкого удара о землю колдунья едва не вывалилась из седла.

– Прибыли! – зачем-то просветил Дагборн, спрыгивая на каменную площадку. – Спускайся, красавица.

Велена с трудом скатилась по кожистому крылу, разминая затёкшие ноги и ноющую спину. Спутник тем временем сгрузил сундук и сумки с вещами, пересёк полуразрушенный внутренний двор крепости, на ходу снимая с пояса связку ключей. В одной из хорошо сохранившихся ниш выход перегораживала крепкая решётка: за ней похрапывал свернувшийся клубком чешуйчатый зверь.

– Ишь ты, – отперев скрипящие ворота, покачал головой Дагборн, – хорошо же его отец Кристофер кормит: пузо жирное, сам довольный, едва ли не в спячке. Ну-ка, Снежок, зайди к товарищу, займи его беседой, если проснётся! А я вернусь скоро…

Снежок идти не слишком-то хотел, но хозяин не церемонился – пихнул ногой под крыло, призывая поторопиться, загнал внутрь, с грохотом захлопывая дверь.

– Жрачка есть – чё те ещё надо? – попрощался с ним Дагборн, подхватывая сундук. Одну из сумок он взвалил на плечо, вторую подняла Велена.

– Далеко идти?

– Вниз по холму, к городу, – охотно сообщил легионер. – Я тебя к Мартину доставлю, а дальше пусть он решает, куда коллегу пристроить.

При мысли, что она здесь не совсем одна, а со знающим человеком, магом высшего круга, автором множества работ по алхимии, магии тела и разума, заметок о магической теории и создателем новых воздушных заклинаний, на душе немного потеплело. Она не одна среди дикарей. По крайней мере, интересным собеседником станет мастер Мартин, трудами которого она так восхищалась. В общении ей наверняка не откажет: сам, небось, соскучился по культурному общению.

От крепости вниз вели грубые ступени, вырубленные прямо во льду и закреплённые толстыми досками. Дагборн сбежал по ним быстро, оказавшись у небольшого домика за храмом. Оттуда уже выходил немолодой, но ещё крепкий мужчина со светлым лицом и волнистыми волосами, заметно тронутыми сединой. Когда-то отец Кристофер, очевидно, обладал поистине редкой мужской красотой.

– А-а, это ты, Дагборн, – улыбнулся духовник, протягивая руку для благословения. – Весь в заботах?

Легионер с готовностью подставил голову под осеняющий жест и тут же встряхнулся, как пёс после купания:

– Начальство у меня, отец, неугомонное! Ни дня продыху! Вот, полюбуйся – теперь доставщиком магов подрабатываю.

– Мартину компания, – кивнул духовник. Вгляделся в приближавшуюся Велену, так что колдунья едва не поскользнулась от пронизывающего взгляда. – Маленькая такая… как бы здоровье в наших-то погодах не подвело. С прибытием, дочка!

Велена не нагнула голову для благословения, как это сделал Дагборн, а отец Кристофер не настаивал. Только вгляделся ещё внимательнее и улыбнулся коротко:

– Устала? Давай помогу.

Как неудобная сумка оказалась в руках у исповедника, колдунья не сразу поняла: тот легко перехватил ремни, мигом освобождая её от тяжести. Да и то сказать – даже без поклажи она едва поспевала за легионером и на удивление крепким духовником.

– Здесь недалеко, – ободрил через плечо отец Кристофер. – Харчевня Мартина сразу за домом старосты. Самый высокий дом в городе, не ошибёшься. Ты задержишься, Дагборн?

– Глотну горячего и обратно, – поморщился легионер. – Время поджимает: Белый Орёл велел в крепость заглянуть.

Велена не слушала негромких переговоров спутника и духовника: те принялись за пустопорожний обмен новостями, заговорили о погоде и о близких заморозках. В последнее колдунье не верилось: хуже, чем сейчас, быть просто не могло. Её била крупная дрожь: шуба промокла насквозь, влага осела на лице и руках, кожа обветрилась в полёте, оставляя ощущение сухости, а в воздухе почти неподвижно висели колючие снежинки, поднятые в воздух ударами крыльев ящера и всё ещё не осевшие из-за полного безветрия.

Городок оказался маленьким – чуть больше Ло-Хельма – но куда как более шумным. Ряды нависавших над бухтой домов выстроились полукругом, образуя растянутый амфитеатр. У самого берега, за причалом, располагались верфи, у которых покачивались рыбацкие лодки; там же, среди каменных построек, сновали матросы и рабочий люд. Лавки и кузница находились уровнем повыше, вперемешку с жилыми домами; в третьем и, по-видимому, самом почётном полукруге высились крупные, в два этажа, здания. Двери одного из них украшал щит с гербом и надписью на стонгардском; то, к которому они вышли несколькими минутами позже, оказалось менее претенциозным: большая вывеска с кружкой и тарелкой сопровождалась незатейливой надписью, а витающие в воздухе ароматы жареного мяса с луком заставили урчащее чрево требовательно напомнить о себе.

– Прибыли, – просветил Дагборн, толкая тяжёлую дверь плечом. – Харчевня Мартина!

Оторопь взяла не сразу: в конце концов, мастер Мартин мог быть лишь владельцем злачного заведения. Поскорей бы встретиться с ним лично!

Отец Кристофер придержал для неё дверь, позволяя юркнуть следом за легионером, и лишь затем вошёл сам.

Внутри царил уютный полумрак: с окон под потолком лился свет, теряясь в обширном помещении внизу, очаг только разгорался, но из соседнего помещения уже доносились вкуснейшие запахи: харчевня готовилась к вечернему наплыву голодных гостей.

– Мартин!!! – гаркнул Дагборн, бухая сундуком о пол. – Ты где?!

Велена изумлённо глянула на легионера: совсем ум растерял, что ли? Так обращаться к магу высшего круга! В понимании колдуньи простолюдины трепетали перед кастой последователей Тёмного – ненавидели или обожали, искали или заискивали – но так грубо, как будто по-соседски… как к обыкновенному работяге! Это казалось запредельным.

– Не кричи, – раздался спокойный, как удар колокола, глубокий голос. – У меня тесто в подсобке поднимается.

Вначале показался живот. Солидный, как выразился бы Райко, с трещащей на нём светлой, как будто праздничной рубашкой. Затем взору поражённой Велены явился весь обладатель внушительного телесного богатства целиком. Ростом повыше Дагборна, с широкими плечами, переходящими в почти бычью шею, и на удивление красивым лицом, которое не портил даже крупный подбородок, спрятанный в короткой светлой бороде. Волосы тоже оказались светлыми, как морской песок, зачёсанными назад, чтобы не мешали готовке. Под высоким лбом жили безмятежные зелёные глаза – слишком умные для мясистого лица, со взглядом слишком острым для простого харчевника. Рукава рубашки оказались закатаны под локоть, открывая сильные, крепкие руки с набухшими от грубой работы крупными пальцами. Чистый передник скрывал затёртые штаны, заправленные в гигантские кожаные сапоги.

Велена медленно опустилась на ближайшую лавку.