Тёмные века – эпоха пророков. Книга первая. Лунная долина

Предстоящий ритуал мог стать отличным предлогом для знакомства. Пророчица была уверена, что сможет убедить девчонку сделать самоубийственный шаг. Так что на собрании, каждый раз, когда она призывала людей к тишине, Геанола мысленно пробуждала в девушке мятежный дух, чтобы он привёл её к старухе домой.

И теперь…

Теперь Геанола сидела на стуле возле кровати девчонки, задумчиво разглядывая её лицо. Девушка спала, ребёнок высасывал из неё силы быстрее, чем присосавшаяся к ноге пиявка успевала отхватить у человека крови. Иоланта могла умереть в любой момент.

Пророчица добилась своего, постепенно род Друрфов прекращал своё существование. Вот только легче ей от этого не стало. Всё же дети не должны расплачиваться за ошибки своих родителей. Жаль она поняла это только сейчас, когда уже ничего нельзя изменить.

Геанола надеялась поделиться с девушкой своей энергией, но стоило ей вспомнить силу, с которой ребёнок захватил её, как всякое желание касаться девушки пропало. Она с сомнением перекатывала в ладонях посох, размышляя над тем, что она может потерять, если ребёнок почувствует его силу и высосет из него всю магию.

Говорящая с будущим решила не заглядывать далеко вперёд и просто коснулась амулетом руки девушки. Ничего не произошло. Разве что дыхание Иоланты замедлилось. Геанола уже ничем не могла помочь. Оставалось надеяться, что её пророчество сбудется и дракон действительно падёт, иначе принесённая в жертву жизнь девушки окажется напрасной.

Постояв возле неё какое-то время, Геанола забрала посох и тихо покинула дом. Прижавшаяся ухом к двери Касси, даже не почувствовала, как старуха прошла сквозь неё. Дверь просто отворилась внутрь комнаты, где лежала её бледная подруга.

К вечеру Иоланте стало лучше.

Через две недели после происшествия с Нэруном, семья Вуков собралась навестить своих родственников в Рартовице. К тому времени Иоланта казалась более или менее здоровой, разве что у неё ненормально, даже для беременной девушки, вырос живот. Да и она сама заверила их, что за неделю с ней ничего не должно случиться. В тайне же она рассчитывала, если боли будут совсем невыносимыми, она сможет обратиться за помощью к Геаноле.

Три дня Иоланта держалась как могла. Боли с каждым днём становились всё сильнее. Однажды она не смогла самостоятельно встать с постели, так что ей пришлось перекатиться на живот и трясущимися руками поднимать ослабшее тело. Она чувствовала, как ребёнок со свойственным плоду эгоизмом, вытягивает из неё жизненные соки. Он рос и развивался, а значит, постоянно хотел есть. Если ему что-то было нужно, он это брал, не заботясь о том, как это может навредить матери.

Несколько раз она ловила себя на том, что с жадностью поедает запасы копчёного мяса, уплетая один кусок за другим, хотя до этого она не могла съесть и сотой доли того, что она уже успела проглотить, практически не прожёвывая.

У неё участились провалы в памяти. Вечером четвёртого дня она застала себя стоящей посреди двора с воздетыми к небу руками. Иоланта не сразу поняла, что привело её в чувство, пока не огляделась по сторонам. Вокруг неё лежали мёртвые птицы. Видимо одна из них в полёте ударила её по лицу и разбила нос.

Ребёнок изучал окружающий мир через её тело.

Иоланте стало по-настоящему страшно.

Одно дело родить великого мага, другое пасть от его же, ещё не родившихся, рук. Этой ночью, когда ребёнок угомонится, она решила не спать и внимательно прислушаться к своим ощущениям.

Сидя в кресле в главной комнате дома, девушка боялась дотронуться до не по сроку большого живота. Кожа на нём из-за слишком быстрого роста плода не успела адаптироваться, так что на нём виднелись синяки от лопнувших капилляров. Боль утихала только когда ребёнок засыпал.

Мать чувствовала, как засыпая, ребёнок становится беззащитным и часть его магических способностей передавалась ей. Так она поняла, что ребёнок её убьёт. Она прочитала это в его мыслях. Хотя выглядело это не так явно, просто холодный расчёт маленького дьяволёнка. По своим внутренним часам он должен был выбраться на свет в определённый час, иначе может погибнуть – это всё, что плоду надо было знать – вырваться наружу. Любой ценой.

Ребёнок не знал о существовании Иоланты, как человека, он не знал ничего о людях и отношениях между ними, о понятиях матери и отца, сейчас в нём говорили инстинкты выживания.

Скользнув дрожащими пальцами по животу, Иоланта невольно застонала. Она лишь надеялась, что ребёнок достаточно крепко заснул, чтобы услышать пульсирующий в её голове крик, заставляя избавиться от ребёнка! Любой ценой! Пока он был слаб, можно было упасть на живот, удариться об угол – всё, что угодно, лишь бы спастись!

Девушку охватила паника. В этот момент она в полной мере осознала, что ей некуда бежать. Не к кому обратиться за помощью! Даже Геанола была не в силах ей помочь, раз она не предвидела её смерти… Или она знала, что её ждёт?!

Иоланта похолодела от страха и безысходности. Силы разом покинули её тело.

Геанола просто использовала её! Как расходный материал. Что значила никчёмная жизнь какой-то деревенской глупышки перед падением правления дракона. Промежуточный этап, начальная ступень, через которую надо просто перешагнуть.

Слёзы текли по щекам и губам девушки, задерживались на подбородке и тут же срывались вниз, падая на выдающийся из-под одежды живот. Со слезами уходили боль и отчаяние, оставалось только смирение… Смирение идущего на убой скота.

За окном светало. Утренние сумерки проникали в дом, неся с собой промозглую сырость. Девушка так и не пошевелилась. Высвобожденная магия сына помогала ей управлять болью и собственным сознанием. Тело её было здесь, но сознание Иоланты обитало далеко за пределами дома. Она уже поняла, что никакие отчаянные попытки не помогут ей избавиться от пожирающего её изнутри плода. Ребёнок родится, хочет она того или нет, поэтому девушке в первую очередь следовало позаботиться о себе.

Если она сейчас попытается встать и добраться до дома Геанолы, та возможно сможет ей помочь восполнить силы, которые вытянул из неё ребёнок. Воспользовавшись магией ребёнка, Иоланта мысленно попыталась проникнуть в дом говорящей с будущим, но наткнулась на невидимую стену. Видимо дом старухи был защищён от магического вмешательства.

В отчаянии, не зная как поступить, девушка попыталась обратиться к Нэруну, однако демон озера не ответил на её призывы.

Больше она ничего не успела. Ребёнок проснулся и девушка рывком вернулась в своё тело. Пошатнувшись, она завалилась на бок и схватилась за живот. Ребёнок решил с удвоенной силой прорываться наружу, не дожидаясь, когда природа возьмёт своё.

Иоланта взвыла от боли и впилась зубами в подушку. Она отчётливо слышала у себя в голове мысли ребёнка. Это сводило её с ума. Глазами ребёнка она видела, что делают с её телом его руки. Впиваясь миниатюрными ручками в стенки своего жилища, он старался раздвинуть их, освобождая себе место.

Скорчившись от боли, девушка повалилась на пол. Она попыталась свернуться калачиком, но новый приступ боли отбросил её на спину. В одно мгновение, девушка покрылась потом, дыхание участилось, а живот принял неправильную форму. Всего этого девушка не видела. Сознание Иоланты разделилось на два, то, что видело перед собой потолок и чувствовало боль, и то звериное желание выжить, которое возобладало над ребёнком, рвущимся на свободу.

Девушка в исступлении царапала деревянный пол сломанными ногтями и хватала ртом воздух. Боль была невыносимой. Краем сознания она попыталась обратиться к ребёнку, слабо надеясь на то, раз она может читать его мысли, то и он сможет прочесть её. Возможно, Иоланте и удалось достучаться до ребёнка, этого она уже не узнала.

Изогнув тело в предсмертной судороге, девушка испустила дух.

В комнате всё замерло. Только подол промокшего насквозь от крови платья девушки продолжал шевелиться – это выбравшийся наружу ребёнок, никак не мог понять, что с ним произошло. Секунду назад он рвался на свободу, но стоило ему оказаться в мире холода и яркого света, как ему захотелось обратно.

Но куда? Ребёнок не знал. Бессмысленно вращая руками и ногами, он почувствовал, что ему нужна помощь.

Ребёнок заплакал.

Мощный ультразвук пронёсся по деревне, поднимая на ноги всю домашнюю скотину, заставляя их биться в своих стойлах и бросаться на ограду. Звук взывал об отчаянной помощи, которому невозможно было не повиноваться. Все, даже люди, ощутили его на себе.

Лишь Геанола, услышав его, вздрогнула от страха и плотнее укуталась в согретый пламенем очага плащ – с того момента, как она узнала о ребёнке Иоланты, она не расставалась с ним. Не бог весть какая защита от магии, но с ним было спокойней.

Плачь повторился.

Старуха пыталась убедить себя, что ничего с ним не случится, справится сам, хоть и только родился. Но плач не умолкал. Хуже того, ребёнок знал о существовании Геанолы и настойчиво приказывал помочь.

«И Нэрэ безутешная дёрнула же меня коснуться тогда девчонки!» – раздражённо пробормотала прорчица.

Понимая, что ей некуда деваться, Геанола поплотнее запахнулась в плащ и шагнула в сторону входной двери.

На горизонте собиралась гроза. Её всполохи мелькали тут и там. Холодный ветер растрепал старухе волосы и приподнял полы плаща. Проклиная всё на свете, говорящая с будущим двинулась к дому Вуков, где новорожденный ребёнок властно требовал её помощи.

Глава 4.1

Она проснулась из-за смутного чувства тревоги, которое не покидало её вот уже несколько дней.

Семья Теалы укрылась в горном ущелье в надежде на то, что захватчики пройдут это место стороной. Вместе с ними в пещере пряталось порядка шести семей. Все они были измучены долгим ожиданием и голодом, но никто из них не рискнул бы выглянуть наружу при свете дня. Любой неосторожный поступок мог стоить жизни всем.

Сначала девушка решила, что причиной её пробуждения было постоянное нервное напряжение, в котором находились все обитатели пещеры. Затем, земля содрогнулась у неё под ногами и Теала вспомнила, что ещё сквозь сон ощутила первый толчок.

По дыханию лежащей рядом с ней матери, Теала догадалась, что та тоже не спит. Где-то в глубине пещеры заплакал ребёнок. Тут же послышались тихие голоса родителей, пытающихся его успокоить.

Земля вновь вздрогнула. Теперь уже не было никаких сомнений, что каждый, кто находится в пещере, напряжённо вслушивается в оглушающую тишину. Многие готовились к худшему. За содроганиями земли, могла последовать атака и тогда уже никому не удастся спастись. Кого-то будет ждать участь рабов, скорее всего женщин и детей, а кого-то убьют прямо здесь, по большей части это относилось к мужчинам.

Обычно нашествия продолжались с периодичностью в несколько лет, на протяжении многих поколений. Но в последнее время они чересчур участились. Только за последний год они дважды подвергались нападению и каждый раз семья Теалы чудом спасалась, вовремя почуяв опасность.

«Любое везение рано или поздно заканчивается, – безрадостно думала девушка, медленно бредя в сторону выхода из пещеры. – Но хоть бы этот момент настал не сейчас».

Она не стала выходить наружу. Остановившись в двух шагах от выхода, Теала устремила свой взгляд в сторону гор. Далеко, намного дальше, чем она могла себе представить, почти на горизонте, виднелись высокие пики гор. Никто не знал, что за ними. Многие верили, что там их ждёт освобождение от гнёта правителей пяти летающих городов; кто-то считал, что каждый, кто пересечёт границу между равниной и горами, умрёт от лап дракона; а кто-то предпочитал работать, не поднимая головы, так чтобы не хватало времени глядеть по сторонам. Последние, чаще всего погибали от рук захватчиков.

Яркая вспышка молнии над горизонтом и дошедшая до пещеры волна земной дрожи, подсказали девушке, что беспокоиться не о чем. Где-то за пределами их земли разыгралась буря, раскаты которой донеслись и до них.

Теала благодарно вдохнула свежий ночной воздух, удивившись тому, как хорошо проснуться среди ночи, чтобы ощутить свежесть воздуха. Никогда не начинаешь так остро чувствовать жизнь, как в моменты, когда ты готов её потерять.

Вернувшись на своё место, девушка свернулась клубком, чтобы сохранить остатки тепла и попыталась заснуть. Сны ей не снились. Теала хотела провалиться в пустоту и дождаться следующего дня. Именно на завтра была назначена первая вылазка из пещеры.

Дочь кузнеца и травницы, Теала не знала нужды с малых лет. Её родители всегда были в почёте среди жителей деревень, через которые они проходили. Иногда их семья останавливалась в городах на несколько лет, но снималась оттуда за день или два до нападения. Девушка до сих пор не знала, обладают её родители магией, способной почувствовать приближение захватчиков, либо их просто преследовало везение, в любом случае им удавалось держаться вместе вот уже более пятнадцати лет. Немалый срок, учитывая, что в основном население городов состояло из разрозненных семей, так как нападения уносили жизни многих мужчин, а на оставшихся ложилась забота о воспитании осиротевших детей.

К десяти годам, Теала научилась покидать дома и друзей без сожаления. Вскоре они стали для неё непрерывной чередой лиц и образов, которые пропадали, едва она ступала за пределы деревень.

Так было проще.

Иногда, спустя два или три года, они возвращались в прежние селения, но по большей части предпочитали жить в немногочисленных лесах, походящих скорее на островки буйной растительности среди бескрайней пустоши. В лесах они могли надёжно спрятаться от захватчиков, но это не означало, что сами леса были безопасны для них.

Иногда посреди густых зарослей они натыкались на чистые поляны, покрытые буйной зеленью и набухшими ягодами. Отец учил Теалу не доверять подобным иллюзиям. Еда, слишком ценный дар, чтобы её можно было найти в изобилии в лесу, где жило множество диких животных. Подобные поляны были магическими ловушками правителей Летающих городов.

Такие ловушки встречались и за пределами лесов, но гораздо реже. На равнине с высоты птичьего полёта человека можно было заметить за много километров, тогда как в лесу обзору мешала растительность.

Теала никогда не видела подобные ловушки в действии. Ей хватало просто верить словам отца.

Родители никогда особенно не распространялись при дочери о летающих городах, предпочитая обходить эту тему стороной. Но чрезмерное любопытство Теалы, иногда вознаграждалось. Так она узнала, что за всеми разорениями в местах, где они побывали, стоит один единственный маг – Маноло, правитель Созовайна1.

Существовало ещё четыре города, поднятых в небо его братьями, но семья девушки никогда не заходила на их территорию.

– Лучше иметь дело с врагом, которого знаешь, – как-то сидя у костра, объяснял ей отец.

– Но как им удалось поднять в небо целые города? – Теале тогда было чуть больше шести лет, и её не переставали удивлять загадки окружающего мира.

– С помощью магии, данной им при рождении. Они являются прямыми потомками посланника бога Оло, а потому наделены нечеловеческой силой.

– Но откуда ты это знаешь?

– Я, наверное, единственный человек, который вернулся с Летающего города живым, – хитро усмехнувшись, ответил Торк. – Я и твоя мама… Но должен сказать, что нам тогда очень повезло.

Поражённая откровение отца, Теала чуть не визжа просила рассказать ей историю его путешествия, но отец только отшучивался и обещал рассказать об этом, когда дочь повзрослеет.

– Сейчас ты ничего не поймёшь, а эта история не из тех, что каждый вечер пересказывают ночью у костра.

С того вечера прошло больше девяти лет, но каждый раз, когда девушка заводила с отцом разговор о приключении его побега, он повторял одну и ту же фразу про возраст. Это её обижало и она всячески пыталась доказать, что уже давно не девочка и в состоянии не только постоять за себя, но и многое выдержать. Всё было тщетно.

Теала уже боялась, что эта тайна так и останется для неё неразгаданной, пока однажды она не догадалась, спросить об их совместном приключении у матери.

Так уж сложилось, что со своей матерью девушка была не так близка, как с отцом. И, если быть совсем откровенной, она даже её немного побаивалась. Нула всегда была немногословна. Всем своим видом она олицетворяла строгость и воздержанность, которые мать ненавязчиво пыталась привить дочери.

Глядя на родителей, Теала часто размышляла: как такие непохожие друг на друга люди, могли до сих пор быть вместе? Она никогда не видела их ссорящимися или чересчур эмоциональными. Со стороны могло показаться, что перед ней брат с сестрой, а не муж и жена. Они были вместе, разговаривали, воспитывали дочь, но на этом, казалось, смысл их существования заканчивался.

Историю их знакомства девушка узнала случайно.

Когда они разбили лагерь в небольшом лесу у подножия скалистых гор, отец ушёл на охоту, а Теала увязалась с матерью собирать травы. Обмолвившись об истории побега при матери, она особо и не рассчитывала на ответ.

– Это довольно занятная история, – без всякого выражения, сказала Нула. – Можно сказать это история, как мы с твоим отцом познакомились и вместе сбежали из Созовайна.

Девушка решила, что она ослышалась, но мать продолжала свой рассказ, не замечая замешательства дочери.

Когда войска Созовайна напали на деревню твоего отца, он додумался нарядиться в костюм одного из нападавших. Под его видом он вернулся в десантной шлюпке обратно в город и больше двух дней шатался по улицам, не вызывая подозрений. Так он изучил план и устройство города, а так же где живёт правитель города Маноло.

Он, конечно, понимал, что убить мага ему навряд ли удастся, но хорошенько отыграться на нём за разрушение деревни, твой отец мог.

Теала с удивлением услышала, как её мать смеётся.

Неудивительно, что он не хотел рассказывать тебе об этой истории… Он ничего лучше не придумал, как пробраться в гарем Маноло и попытаться зачать от себя как можно больше детей, чтобы впоследствии маг думал, что это его дети.

Бросив мимолётный взгляд на дочь, Нула убедилась, что девушка знает, откуда берутся дети, а потому продолжила.

Не знаю, как он планировал это сделать с сотнями наложниц, но слава Нэрэ, твой отец ошибся, приняв лавку купца Калима, за чёрный вход дворца.

Я работала в этой лавке больше двух лет. Мои познания в травах помогли мне после пленения найти достойное место. Купец получал от меня целебные снадобья и торговал ими, а я кров над головой и его слово не трогать меня. На удивление Калим оказался человеком слова. Либо прибыль от продаж была настолько высока, что он решил не рисковать ради минутного удовольствия, потерять меня, как золотую жилу своего дела.

Так вот, пробравшись в лавку ночью, твой отец никак не ожидал встретить там меня. И уж тем более он не ожидал, что я окажусь проворней его и огрею его чугунной сковородкой прежде, чем он сделает хотя бы два шага ко мне.

Надо сказать в тот момент я жутко перепугалась, ведь на нём до сих пор была форма десантника, а они пользовались в городе большим уважением и им многое прощалось. Хорошенько его связав, я всё же решила дождаться, когда он придёт в сознание и допросить.

Признаться, я никогда так не хохотала, как тогда, когда он рассказал мне о своём нелепом плане. Единственное, чего я никак не могла понять, как ему удалось попасть в город незамеченным. Многие жители атакованных деревень пытались под видом десантников проникнуть в город, но каждый раз их ловили ещё на подлёте.

Я спросила об этом Торка, но он лишь пожал плечами. Позже, я разгадала его секрет, всё дело было в медальоне из чешуи золотого дракона, что десантник одевал перед нападением на города. Твой отец надел его вместе с амуницией, поэтому при возвращении в Созовайн, магический щит города принял его за «своего».

Наше знакомство затягивалось и близился рассвет. Оставлять твоего отца связанным не было смысла, но и спрятать его было негде. Пришлось мне развязать его и выставить за дверь. Но на следующую ночь он вернулся. И на следующую.

Видимо что-то в ту, самую первую, ночь изменило твоего отца. Вместо бессмысленной мести невинным жителям города, в конце концов, они все были заложниками мага, стараясь выжить в условиях его царства, он предложил мне бежать с ним из Созовайна. И я согласилась.

Я родилась свободной за пределами города и хотела бы умереть так же, крепко стоя двумя ногами на земле, а не болтаясь между небом и землёй. Да, в Созовайне у меня была работа и крыша над головой, но моё благополучие напрямую зависело от благополучия купца. С его смертью, моя жизнь тут же теряла всякую ценность. Ведь в Созовайне я была не более, чем вещь.

Мы сбежали из города через месяц, после нашего знакомства. Подвернулся удобный случай. И мы с твоим отцом спрятались среди руин атакованного города. Чтобы не привлекать к нам внимание, он нарядил убитого жителя города в костюм десантника, оставив у него на шее медальон, спасший ему жизнь.

А через два года появилась ты.

Заворожено слушая рассказ матери, Теала не верила своим ушам. Её отец всё же был прав. Для того, чтобы услышать эту историю, ей следовало повзрослеть. Даже сейчас. Потрясение для неё было слишком велико. Для неё летающие города были олицетворением зла и насилия, где круглыми сутками идут казни, а кровь льётся рекой.

Теперь выходило, что жизнь в Летающем городе чуть ли не один в один похожа на обычный человеческий город. Это никак не могло уложиться у неё в голове и рождало тысячи вопросов, требующих ответа. Но по тому, как её мать отвернулась от неё, чтобы нарвать травы полынника, девушка поняла, что разговор окончен и она больше не вытянет из неё ни слова.

Даже вечером она не стала расспрашивать отца, боясь навлечь на себя гнев матери, хоть та и не делала из их разговора секрета. Она просто не рассказала о нём мужу, и Теала предпочла промолчать.

Так они скитались по равнинам Ласселот до недавнего времени. В этом городе их заставило остановиться ранение отца. Он слишком поздно заметил ловушку на степного оленя, расставленную местными жителями, и острые шипы пробили ему правую ногу. Мать Теалы, как могла, обработала и перевязала рану, но для полного восстановления ему требовался покой.

Оба знали, что нападение на город неминуемо. Их беспокойство передавалось дочери, но поделать они ничего не могли. С такой раной Торк не мог быстро передвигаться, а в окрестностях не было лесов. Один лишь этот город и руины его предшественника в паре километров отсюда.

Руины пришлись как нельзя кстати. Когда вечером на город стали опускаться десантные корабли захватчиков, несколько семей, с родителями Теалы, надёжно укрылись в пещерах, образованных сводами полуразрушенных зданий.

В тот вечер девушка стояла у выхода из пещеры, на границе тьмы и всполохов света, так, чтобы издалека её не могли заметить. Теала наблюдала за тем, как громада Летающего города, накрыла своей тенью охваченный огнём город. Десантные корабли сновали между землёй и воздухом, унося с земли добычу и людей. Их крики тихим эхом долетали до слуха Теалы и умирали вместе с ними.

Она ещё никого не встречала, кто был захвачен в плен, а после вернулся на землю. Если человек исчезал в лоне Летающего города, он никогда уже оттуда не возвращался.

Бывало, конечно, что города миновали деревни, не нападая на них. Но правитель города имел весьма извращённое чувство юмора, открывая шлюзы с отходами города над деревнями. Падающие с огромной высоты нечистоты, сами по себе были неопасны для людей, но оставляли напоминание о городе на долгое время.

Нападение было коротким, всего за два часа, захватчики успели ограбить город и сжечь большую его часть. Они никогда не уничтожали их полностью, прекрасно понимая, что уничтожив население городов и деревень, они сами обрекут себя на голодную смерть.

Но, видимо, на этот раз они перестарались. Огонь быстро распространялся по крышам домов, охватывая всё большую его часть. Вскоре горел весь город. Света от огня хватало, чтобы рассмотреть скалистую породу, на которой покоился Летающий город. Он был настолько огромен, что закрывал собой половину неба. Горящие по его краям огни, казались снизу маленькими звёздами, а десантные шлюпки, выполняли роль падающих звёзд. Вот только желания людей они не исполняли.

На третий день, после атаки, спасшиеся от захватчиков люди, вышли из своего убежища и двинулись в сторону города. Они всегда выжидали чуть больше трёх дней, обычно столько времени Летающий город незримо кружил над захваченной территорией, в поисках уцелевших. За выжившими после атак правители городов охотились особенно рьяно. Наверное, потому, что видели в них возможных повстанцев, способных перехитрить, а может даже и напасть на них. Но не исключено, что уцелевшие жители служили другим, куда более ужасным целям правителей. Поговаривали о том, что над захваченными в плен людьми ставят эксперименты, превращая их в монстров или животных. Обычно эти истории рассказывали вечером у костра, поэтому девушка особо в них не верила. Но это не значило, что в сказах всё было выдумкой.